Где-то во времени. Часть первая
– В смысле? – спросил Гарик, прожевав.
– В прямом.
«Да уж, содержательный диалог, – подумал я и покрутил головой. – Хотя, а чего ожидать от другого мира?»
– А что это за место? Мы едем несколько часов и не видели ничего, кроме дороги и перепаханного поля. Вы первый, кто нам попался.
– Это всё не имеет значения, – сосисочный меценат положил аккуратный квадратик ткани на край противня.
– А есть по близости какой-нибудь город? – спросил Гарик.
– Нет.
– Может быть, поселок?
– Нет.
Мезенцев тихо засмеялся и откусил еще кусочек.
– Ну, хорошо, а люди? Кто-нибудь еще проезжал, кроме нас?
– Это не важно, – словно какой-то робот повторил продавец. – Кто-то едет несколько часов, кто-то идет несколько дней. Главное – успеть.
Я ничего не понял.
Куда мы должны были успеть?
Это был всего лишь второй мир, в котором мы оказались. И, несмотря на то, что я испытывал определенные опасения, о которых говорил еще в гараже, мне казалось, что он будет похож на наш родной. Ну или хотя бы его вариацию. С той же самой скалой или озером вместо каких-нибудь других домов. Хотя, чего ради я так решил, было абсолютно непонятно. Ведь столь малого количества перемещений было абсолютно недостаточно для выявления каких-либо статистических закономерностей.
«Или нет? – подумал я. – Получается, единичный переход и схожий мир – это стопроцентное совпадение. Теперь два перехода – и два очевидно разных мира. Значит уже пятьдесят на пятьдесят».
– А что, кто-то еще и до нас проходил? – прожевав, поинтересовался Гарик.
– Да. Один человек.
– И куда он пошел?
Судя по вкрадчивому тону, Игорь всё же не терял надежды попытаться разговорить странного человека, хотя мне уже стало ясно, что из этого ничего не выйдет.
– Туда, – мужчина спокойно указал рукой в сторону исчезающего в снегопаде дорожного полотна. – Спешил ответить на призыв.
Мы вопросительно на него уставились. Продавец окинул нас ничего не выражающим взглядом и, похоже, тихо хмыкнул. Во всяком случае мне так показалось.
– Кому-то нужна помощь, – он вытянул руку и поочередно указал на грудь каждого из нас.
Тут и без лишних жестов было понятно, что он подразумевал медальоны. Побрякушка тут же легонько надавила на грудь, призывая развернуться в ту же сторону, куда смотрели фары Боливара. Судя по тому, что все повернули голову, я был не единственным, кто это почувствовал.
Вовка швыркнул носом, а Гарик отправил в рот остатки третьей сосиски.
– То есть это так работает? – уточнил я.
Мужчина перевел на меня взгляд. От вида холодных и ничего не выражающих глаз стало не по себе. На какую-то долю секунды мне показалось, что напротив меня и не человек вовсе, а просто похожая на него оболочка. Будто там, за стекляшками зрачков, и не было ничего вовсе.
– Нет, мы знаем, конечно, как это работает, – деловито заключил Гарик. – Иначе, как бы мы здесь оказались. Только вот собирались на скорую руку… Мало полезного с собой взяли. Вот если бы кто напомнил, как назад вернуться…
Мезенцев хитро прищурился. Продавец никак на это не прореагировал, лишь пододвинул противень с оставшимися сосисками поближе к краю стола с нашей стороны.
– Доедайте.
– Спасибо, – я рассеянно откликнулся после затянувшейся паузы.
– А вы всегда здесь? – спросил Гарик.
– Это не важно.
– Скучно, должно быть? – предположил Игорь. – Вы там живете? Не планируете больше сосисок приготовить? Вдруг еще кто появится.
– Теперь долго никого не будет.
Продавец подождал, пока мы заберем из противня по последней сосиске, и поднял его со стола. Я только сейчас заметил, что за его спиной даже не было следов, которые вели бы к очертаниям хибары. Словно он всегда стоял здесь и никуда не уходил.
«Но ведь где-то же должна плита стоять, на которой он еду готовит? – размышлял я. – Сосиски же горячие. На таком холоде они бы за десять минут остыли. К тому же должно же тут быть, вообще, хоть что-то, кроме снега и дороги!»
– Вам пора, – всё так же безэмоционально произнес мужчина. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – отозвался я.
– Благодарю, было очень вкусно… – разлюбезничался Вовка, направляясь к буханке с сосиской в руках.
– Хорошего дня, – хмыкнул Гарик.
– Не бывает хороших дней. Как и не бывает плохих.
Мы переглянулись и последовали за Бабахом.
– Что это было сейчас? – спросил я, когда мы обходили буханку.
– Подарок судьбы, – хихикнул Мезенцев, откусив большой кусок.
Тут я был вынужден согласиться. Бесспорно, всё это выглядело очень странно, но главным было то, что мы смогли поесть на халяву. Да и пищи для размышлений незнакомец тоже подкинул.
Гарик открыл дверцу и скрылся в салоне. Я еще немного постоял на улице, задумчиво оглядываясь по сторонам. Четвертая сосиска приятно грела руки. По телу растекалось приятное тепло. Но вместе с чувством сытости пришло какое-то странное опустошение. Или отрешение.
Глядя в белёсую даль, рябившую от падающего снега, я невольно задумался над всем, что сказал продавец сосисок. Какой-то призыв. Кто-то прошел до нас.
Что это всё значило?
Мне хотелось расспросить странного мужика поподробней, но что-то мне подсказывало, что он всё равно не даст развернутого ответа. К тому же меня очень сильно пугала холодная пустота его глаз. Если бы не присутствие рядом Гарика и Вовки, я бы точно предпочел держаться от него как можно дальше.
– Тохан, залезай! – позвал Вовка с водительского места. – Всё тепло выпустил!
– Извини, – я откликнулся и забрался в машину, хлопнув дверцей.
Гарик уже расположился за откидным столиком, достав из запасов полторашку с питьевой водой. На расправленном полиэтиленовом пакете лежала надкусанная сосиска. Я опустился на место и положил рядом свою.
– Пить будешь? – Мезенцев протянул бутылку.
Я молча взял ее.
Вовка завел мотор, и Боливар, несколько раз дернувшись от неуверенного управления, тронулся с места. За окном проплыл продавец сосисок, продолжая неподвижно стоять на своем месте и даже не смотря в нашу сторону. Я попил и приступил к последней сосиске.
– Ну, – бросил Вовка через плечо, – кто что думает?
– Это всё очень странно, – заключил я.
– Я вот что подумал, надо было взять Бабаху и заставить его говорить!
Я невольно помотал головой, а Гарик легонько улыбнулся.
На самом деле я был уверен на сто процентов, что Вовка никогда не стал бы угрожать оружием незнакомому человеку. Да и знакомому тоже. Всё же он был одним из самых добрейших людей, которых я знал. Хотя сейчас, с небольшими залысинами по бокам головы и покрасневшими на морозе ушами, он выглядел весьма устрашающе.
– Думаю, угрозы ни к чему бы не привели, Володь, – рассудительно отозвался Игорь. – Но кое-что мы всё-таки узнали…
– Что кто-то прошел до нас? – тут же уточнил я.
– Именно. И что вот эти штуки отвечают за какой-то призыв о помощи, на который мы явно должны откликнуться.
– Призыв о помощи? – переспросил Бабах. – То есть мы должны кого-то спасать, что ли? Мы что, Чип и Дейл? А Боливар тогда – Рокфор? Вжика только не хватает… А Гайка кто? Тохан?
– Ну тебя на фиг, Бабах, – я отмахнулся.
– Слушайте, мы нашли эти медальоны случайно, – совершенно серьезным тоном начал Игорь. – И теперь хотя бы примерно знаем, для чего они нужны.
– Да, я понял, – скептически отозвался Вовка. – Это радиоприемники. Для сигналов о помощи, ептить. Только нам кто поможет?
– Ну, если уж мыслить такими критериями, то тогда мы можем только принимать это условный призыв. Чтобы самим излучить – понадобится ретранслятор.
– Ага, – кивнул я. – Усилитель сигнала еще скажи.
Гарик тихо фыркнул.
– В любом случае я знаю не больше вашего, парни.
Мезенцев замолчал и уставился в окно, продолжая не спеша жевать сосиску.
За стеклом по-прежнему ничего не изменилось. Перепаханная черная земля и падающие хлопья снега. Всё тот же бледный свет, пробивающийся сквозь серые облака. Или снежные тучи. Мне внезапно представилось, что весь этот мир может быть одним огромным шаром, опоясанным дорогой. А может вообще быть миром-кольцом. Может, там, за кромкой снегопада, и нет ничего вовсе. Чёрт его знает, как тут всё устроено.
– Я вот знаете, что подумал? – пришло мне в голову спустя несколько минут тишины, нарушаемой лишь поскрипыванием салона и гулом двигателя.
– Что сосиски с пармезаном были бы еще лучше? – живо поинтересовался Вовка.
Гарик вопросительно поднял бровь.
– Нет. Но мысль хорошая, – хмыкнул я. – Вы заметили, как нам на всё становится пофиг? Или может быть, что это только я так себя чувствую? Нет, правда, подумайте: мы в другом мире. Расскажи кому-нибудь такое, пальцем у виска покрутит и в дурку отправит. Только что говорили с каким-то непонятным мужиком, который больше на персонажа фильма похож. Не знаю, какой-нибудь там демон-хранитель измерений…
– Для демона-хранителя его стряпня весьма недурна, – заключил Мезенцев.
– Соглашусь, – кивнул я. – Но всё же? Куда мы, вообще, едем, что дальше будет? Блин, парни, извините, что скажу это вслух. Знаю, мы договорились, но просто, когда последний раз думали о доме? О том, что там сейчас происходит?
Вовка ничего не ответил, продолжая смотреть на дорогу. Гарик еле заметно вздохнул и задумчиво зашуршал краем пакетика, пытаясь то ли вытереть об него пальцы, то ли завернуть уголок.
– Мы даже не осмотрелись здесь. Просто едем вперед, как роботы какие-то… – я чувствовал в себе странную потребность сказать еще что-то, но никак не мог подобрать слова, чтобы сформулировать мысль.
Да и сама мысль была какой-то непонятной абстракцией на уровне еле различимых чувств и эмоций.
Гарик посмотрел на наручные часы и хмыкнул.
– Мне кажется, я знаю, почему ты так говоришь. Для нас сейчас пять утра. Вернее, если бы остались в Челябинске… В том, другом Челябинске, то было бы пять… Вы поняли, в общем.
– Да поняли, не дураки, – отозвался Бабах.
– Ты переутомился просто.
– Я не переутомился, Гарик. Я пересрал. Причем еще на том моменте, когда по нам стрелять начали.
– Во-от, – тут же протянул Мезенцев. – Это отходняк от стрессовой ситуации. Нам всем надо отдохнуть и поспать. Сейчас всё равно бесполезно об этом говорить.
– А как же этот, как его, призыв?! – Вовка повернул к нам голову.
– А что с ним будет? Мы сколько в Челябинске торчали? Другом Челябинске? Он, получается, каждый день призывал, а мы не особо торопились. Так что лишние несколько часов погоды не сделают.
– Хорошо, – согласно кивнул Вовка и стал притормаживать. – Моя очередь на скамейке спать.
Гарик кивнул. Я продолжал доедать сосиску, погрузившись в свои мысли.
Боливар сбавил скорость и остановился. Бабах даже предусмотрительно прижался к обочине, будто мы могли кому-то здесь помешать.
– Ну-ка, Гарик, поберегись…
Вишняков поднялся на водительском месте и перекинул ногу через спинки пассажирских сидений. Мезенцев прижался к стеклу, освобождая место для акробатического этюда.
– Вован, а почему бы просто дверцами не воспользоваться, как все нормальные люди? – проворчал я.
– Вот еще, тепло выпускать, – Вишняков перебрался в салон и окинул нас победоносным взглядом.
Глядя на его, хоть и веселое, но очень усталое лицо, я мысленно согласился с Гариковским утверждением. Похоже, нам всем действительно надо было отдохнуть. Вовка тем временем взял полторашку и сделал несколько жадных глотков.
– Всё-таки вовремя мы поели, – икнул я, приговаривая последний кусочек сосиски. – Я так жрать хотел, что уже невмоготу становилось.
– Не знаю, – отозвался Бабах, вытирая губы рукавом кофты. – Мне было больше интересно увидеть хоть что-нибудь, кроме снега и дороги.
– А я выспаться хотел, – зевая, протянул Игорь. – И всё еще хочу.
– Так, подождите, – прикидывал я. – Это что выходит? Каждый получил то, что хотел больше всего в данный отрезок времени?
– Чего? – Вовка поставил бутылку на стол.
– Я есть хотел – пожрал. Гарик спать – сейчас выдрыхнемся. Ты увидеть хоть что-то, кроме дороги – вот тебе продавец сосисок и хибара какая-то. Чёрт, парни! Почему никто не хотел домой?!
Я раздосадованно хлопнул ладонью по столу.
– А сам-то ты почему еды хотел, а не домой? – отозвался Вован, повернувшись ко мне задницей, явно не воспринимая всерьез мою догадку. – Так, где шинель, я под ней буду спать.
– Тохан, ты загоняешься уже, – Мезенцев выразительно на меня посмотрел. – Давай-ка поспи лучше.
– Но сам подумай…
– Хватит думать, – устало махнул на меня рукой Игорь. – Серьезно, хорош. Давай спать. Завтра или сегодня… Утром обсудим. Или днем. В общем, как проснемся. Не грузись, Тохан. Всё равно ничего не исправишь уже…
Мезенцев поднялся со своего места и, хлопнув меня по плечу, пошел помогать Вовке достать его офицерскую шинель. Я хотел было что-нибудь возразить, но действительно почувствовал напирающую усталость. Должно быть, сосиски окончательно насытили переутомившийся и изголодавшийся организм, и от этого потянуло в сон.
Я переодел кепку козырьком вперед и как можно ниже надвинул на глаза, откинувшись на спинку сидения. Сейчас, пока Гарик и Вовка шуршали шмотками, укладываться было бесполезно. Стоило подождать, пока они улягутся на сидениях и освободят место для того, чтобы можно было разложить еще один комплект из старого матраса и курток.
«Всё же в моих мыслях есть здравое зерно, – подумалось мне. – А что, если это мир, который просто не терпит излишеств и правда дает то, чего больше хочешь именно сейчас? Ведь может такое быть? Как „Город желтого солнца“? Не помню кто автор, но забавный рассказик. К тому же снег так и идет, а сугробы так и не образовались…»
Мысли стали ворочаться в голове еще медленнее, совсем неохотно подчиняясь воле разума и попыткам думать о чём-то конкретном. Приглушенные голоса Гарика и Вовки стали уходить куда-то на второй план, растворяясь в накатывающей дреме. В теплом воздухе салона всё еще был различим запах печеного теста и подкопченных сосисок. Я сам не заметил, как провалился в сон.
Глава 5. Кольнуло
Следующий мир оказался более привычным. Стоило только оптическим метаморфозам сойти на нет, как Боливар тут же подпрыгнул на какой-то колдобине, и Гарик снизил скорость. Во время перехода даже задорные ритмы альбома «Невермайнд» группы «Нирвана» растянулись во времени, будто кассетник зажевал пленку. Но это только казалось.
Блёклая пелена бесконечного снегопада сменилась темно-синими сумерками. Мезенцев щелкнул тумблером, и глаза Боливара вспыхнули ярким светом, освещая светло-серое асфальтовое полотно и стелящуюся туманную дымку.
Вдоль разбитой асфальтовой дороги тянулось помятое ограждение, выкрашенное в черно-белый цвет. С левой стороны бежал редкий пролесок с облетевшими деревьями, а справа тянулось всё то же поле, только в более привычном виде. На противоположной стороне вскопанной на зиму земли проступали очертания деревенских домов.
Увидев эту картину, все вздохнули с облегчением. Во всяком случае уже с первых секунд пребывания становилось очевидным, что этот мир обитаем. Где-то в глубине души даже промелькнула робкая надежда на то, что мы могли оказаться дома…
В ушах всё еще гудела иллюзия свиста ветра, постепенно сходя на нет. Время возобновило привычное течение, позволяя спокойно вдохнуть без неприятного ощущения того, что легкие заполняются какой-то вязкой жидкостью.
Я до сих пор удивлялся тому, как мы смогли пройти через эту аномалию пешком в самый первый раз. Наверное, виной тому было огромное количество выпитого пива, которое не дало почувствовать сильного испуга от непривычных ощущений. А еще какое-то загадочное, словно зачарованное, состояние сознания. Сродни трансу. Впрочем, как на самом деле выглядит трансовое состояние, я не знал, но что-то мне подсказывало, что весьма похоже на «покачивание на волнах плазмы».
Я невольно сглотнул и легонько похлопал себя по ушам, избавляясь от неприятных ощущений. Сидящий рядом Бабах тоже затряс головой.
– Так, ну это уже лучше, – протянул наконец-то Гарик, осматриваясь по сторонам.
Мы с Вовкой тоже перегнулись через спинку пассажирского сидения и смотрели вперед.
– Интересно, сколько времени здесь? – поинтересовался Вишняков.
– Раннее утро, – не задумываясь, ответил я. – Предрассветные сумерки, не иначе.
– Половина шестого, – кивнул Игорь, посмотрев на часы.
– А если это вечер? У тебя же часы Челябинское показывают. Тут по-другому может быть, – не успокаивался Бабах.
– Утро это, Володь, утро. Очень похоже.
В этом мире тоже была осень. Только более поздняя. Может быть начало октября. Деревья стояли уже полностью облетевшими, а вокруг не было ни одной капли желтого или зеленого цвета. Впрочем, снега тоже не было. Коричневатые скукожившиеся листья покрывали землю между деревьями и вокруг пролеска, а от обочины до перепаханного поля пространство было устлано увядшей травой.
– Там дома, – Вовка ткнул пальцем в сторону поля. – Люди живут, это хорошо.
Я согласно кивнул.
– Только фонари не горят, – сосредоточенно протянул Гарик.
– Так если утро раннее, спят все, – рассудительно заключил Бабах, – кто будет свет включать?
– Может и так…
– И какой у нас план? – уточнил я.
– Я даже не знаю, – Гарик пожал плечами, убавив громкость музыки. – Чего медальоны говорят?
Я прислушался к ощущениям на груди и для верности прижал металлический ромбик рукой. Мы определенно двигались в нужном направлении, только побрякушка ощущалась сейчас не так, как обычно. Это было тяжело объяснить, но создавалось такое впечатление, что стоит усилить бдительность.
– Наготове надо быть, – озвучил Вовка то, что чувствовали все.
– Угу, – буркнул Гарик. – Тоже как-то так чувствую. Еще бы только знать, к чему именно… Помните же, что этот хмырь с сосисками сказал?
– Конечно, – вздохнул я.
– Призыв о помощи… – многозначительно протянул Вовка.
– И еще, что какой-то чувак до нас прошел, – напомнил Гарик.
– Да, причем он именно что сделал акцент на слове «прошел», – добавил я. – Пешком значит.
– Может, это ему помощь и нужна? – предположил Вовка, подавшись вперед. – Или, может, мы его должны найти?
– Откуда я знаю, – рассеянно улыбнулся Игорь. – Мы же первый раз…
– Давайте просто будем действовать осторожно и внимательно, – предложил я.
– Само собой, – ответил Мезенцев и добавил себе под нос: – Ни одной машины нет… А знаете, чего еще нет, парни?
– Стендов рекламных! – радостно заключил Вовка, будто этот ответ гарантировал ему миллионный выигрыш.
– Указания населенного пункта и мусора вдоль обочины, – добавил Гарик.
Я восхитился наблюдательности друзей, потому что совсем не подметил эти детали, прислушиваясь к незнакомым ощущениям, исходящим от медальона.
– Может быть, мы просто из перехода выехали уже за указателем, – заключил Бабах. – Если хочешь, можем развернуться и посмотреть, как называется.
Гарик хмыкнул и помотал головой, а я посмотрел на Володьку. Сегодня он был на удивление логичен.
– Так, я это возьму… – с этими словами Вовка перегнулся и забрал Бабаху, всё время стоявшую рядом с моторным отсеком.
– Володя, осторожней только. Как договаривались, – напомнил я.
– Тохан, ептить, всё под контролем!
– А твой ПМ где?
Мезенцев молча хлопнул себя по области поясного ремня.
– Осторожнее там, пипирку не отчекрыжь.
– Тохан, там патрона в стволе нет, и предохранитель стоит, – отмахнулся он.
– А твой газовик? – тут же вмешался Володя, закрепляя на поясе патронташи так, чтобы их не было видно из-под куртки.
– В кармане… – сообщил я с легкими нотками разочарования от того, что «Перфекта» представляет собой не самый серьезный аргумент из всех у нас имеющихся.
Странное и неприятное чувство чего-то неизведанного завладело всеми, и мы продолжили движение практически молча, лишь перекидываясь редкими фразами.
Прошло примерно полчаса, и нам так и не встретилась ни одна машина, что было весьма подозрительно. Впрочем, я успокаивал себя мыслью, что мы могли двигаться не по самому густонаселенному району.
В скором времени дорога взяла небольшой подъём, и взгляду предстали характерные очертания пригородной застройки, медленно проступающей сквозь утреннюю синеву. Несмотря на то, что мы поднялись на возвышенность, туман, казалось, стал еще гуще, хотя и не затруднял видимость так, как это делал бесконечный снегопад предыдущего мира.
Я ощутил какое-то очень неприятное волнение и невольно заёрзал на сидении, внимательно вглядываясь в приближающиеся постройки. Где-то в глубине души укреплялось нехорошее предчувствие. А судя по тому, как Гарик сбавил скорость, а Вовка несколько раз примерился к обрезу, я был не единственным, кто это ощущал.
Когда Боливар поравнялся с первой приплюснутой постройкой, Гарик отключил магнитолу. Голос Курта Кобейна, одного из его любимых исполнителей, оборвался на половине припева «Коробки в форме сердца», и воцарилась тишина. Похоже, единственным источником звука в этот предрассветный час теперь оказался только работающий двигатель буханки.
– Света нет… – сосредоточенно отметил Игорь.
– Спят все, – настойчиво ответил Бабах.
– Фонари всё равно должны гореть. К тому же там село было. А это какой-то городок…
Я посмотрел в боковое окно. Вдоль дороги тянулись небольшие приземистые гаражи и различные технические строения. Скорее всего, склады и какие-то сторожки. Прокатанные следы автомобильной колеи разбегались в разные стороны, опутывая постройки. Стоило только свету фар перестать отражаться от редких оконных стёкол, как здания тут же охватывали синеватые сумерки и пелена тумана.
Я прислушался к медальону, и он тут же легонько кольнул меня в грудь, как в тот раз, когда я вылетал на Меридиан. Только теперь ощущения были не такими сильными.
– Гарик, давай туда, – я ткнул пальцем в сторону ближайшего поворота.
– Уверен?
– Не знаю, медальон кольнул.
– Кольнул?
– Да. Было уже такое…
– Ну ладно.
Мезенцев повернул руль, и Боливар оказался на живописной двухполосной дороге, обрамленной аккуратными бордюрами и рядками кустарника. Миновав небольшую рощицу деревьев, мы вывернули на небольшую улочку, бегущую вдоль двухэтажных домов.
– Прямо как у нас, – заметил Вовка, разглядывая выгоревшие фасады, выкрашенные желтой краской, и шиферные крыши.
Я невольно хмыкнул, потому что застройка действительно была похожа на клочок старого района на проспекте Победы или улицы Горького. В голову тут же постучали настырные мысли о том, что было бы неплохо предаться тоске и воспоминаниям, но загадочность окружающего мира всё же взяла верх.
Параллельно дороге тянулась пешеходная тропинка, отделенная от проезжей части кустарником и невысокими деревцами. Я не особо в них разбирался, но, кажется, это были липы. Их облетевшие темные стволы в предрассветных сумерках были похожи на костлявые руки, вырывающиеся из асфальта в попытке ухватить небосвод. В местах для парковки попадались редкие автомобили. В основном это были вполне знакомые «Жигули» и модели посвежее наподобие девяток и десяток.
«Может быть, мы попали в какой-то доперестроечный мир? – прикинул я. – Где про иномарки еще и не слышали?»
– Гарик, бабон! – сдавленно воскликнул Бабах и резко припал к спинке сидения, спрятавшись за нее так, что поверх остались только глаза.
– Вижу! – цыкнул Мезенцев. – Спокойно, Володь. От того, что ты так резко дергаешься, только еще больше внимания привлекаешь.
– Блин, а что будет, если остановят? – струхнул я, невольно задумавшись обо всём имеющемся у нас оружии.
Почему-то эта очевидная мысль о том, что блюстителям порядка придется объяснять, что это такое, кто мы такие и откуда взялись, раньше не приходила мне в голову. А ведь это вполне логично. Если потенциальный мир похож на наш родной, то и законы должны быть примерно одинаковыми.
– Это обычные менты, – отозвался Гарик, натянув на лицо дежурную «неподозрительную» улыбку. – Они же не гаишники, не должны остановить…
Тем временем мы практически поравнялись с серым милицейским уазиком. Выглядела машина абсолютно знакомой, вот только дверцы распахнутые, и припаркована она была прямо попрек пешеходной дорожки. Из-под заднего бампера торчали ветки примятого куста.
– Что за ерунда?.. – Мезенцев проводил взглядом проплывающий мимо уазик.
– Гарик, езжай-езжай! – шепотом поторопил Вован, выглядывая из своего укрытия.
– Да где же все? – сосредоточенно вопрошал я. – Ни одного человека. Ни одно окно не светится.
– Да чёрт его знает, – пожал плечами Мезенцев и прибавил газу.
Завернув за угол, мы миновали еще несколько домов. Туман стал намного гуще. Теперь он был похож на разлитое молоко, плещущееся в полуметре над землей. Медленно колышущиеся волны окутывали кустарники, деревья и припаркованные автомобили. Чем дольше мы двигались, тем сильнее сжималось сердце.