ВАРГ, ВЕНТИ И ХВОСТ: ПАРОВАЯ ИНТРИГА

Глава 5 АРОМАТ ПИРОГА И ОТЧАЯНИЯ

День, последовавший за визитом в Паровой Собор и танцующей пылью, прошел для Варга в состоянии перманентного, глухого раздражения. Каждая минута была напоминанием о вторжении. Он отправил пробу серой пыли с постамента знакомому алхимику – не магу-теоретику из Академии, а старому цинику с Нижнего Города, который не брезговал работать с «грязными» материалами и чьи познания в сплавах и механике были куда ценнее магических дипломов. Затем он погрузился в городские архивы, пытаясь отыскать упоминания о подобных «невозможных» кражах, но безуспешно. Каждая потраченная минута сопровождалась навязчивым чувством, что он упускает нечто фундаментальное, что ответ лежит не в пыльных фолиантах, а в холодной логике и том самом, зловещем отсутствии следов.

Элис Венти, тем временем, с непотопляемым энтузиазмом пыталась «освоиться» и «принести пользу». Это выражалось в том, что она передвинула его подставку для перьев на два дюйма влево, «потому что так удобнее для левшей», пыталась протереть пыль с полок после своего заклинания, но только размазала ее, создав причудливые разводы, и оставила на подоконнике свой смятый плащ, который Варг молча и с убийственным видом водрузил обратно на вешалку. Пушок, кот, так и не вылез из-под стола, лишь изредка подавая признаки жизни жалобным, требовательным «мяу», когда, по его кошачьему разумению, наступало время обеда. Варг игнорировал его так же упорно, как пытался игнорировать саму Элис, но игнорировать сладкий, домашний запах яблочной шарлотки, который она принесла с собой в ридикюле и который теперь витал в стерильном воздухе его кабинета, было невозможно. Этот уютный, теплый аромат был таким же чуждым его миру, как и она сама.

Когда за окном начали зажигаться вечерние огни, а газовые рожки на улице вытянули из сумерек длинные, трепетные тени, Варг почувствовал первую, слабую волну облегчения. День заканчивался. Он сможет наконец остаться в одиночестве, вежливо, но недвусмысленно выпроводив эту девушку и ее кота, потушить лампу и в благословенной тишине, где слышен лишь тикающий механизм настенных часов, обдумать все факты. Он уже собрался изложить Элис четкий, логичный и не допускающий возражений ультиматум о том, что ее «стажировка» благополучно завершена, как на лестнице снова раздались шаги.

Но на сей раз они были ему до боли знакомы. Не просто знакомы – вбиты в подкорку с детства. Тяжелые, уверенные, властные шаги, под которые, казалось, сам мир расступался. Шаги его матери.

Варг замер у своего стола, и на его лице на мгновение мелькнуло выражение, которое можно было бы увидеть у капитана корабля, заметившего на горизонте не просто шторм, а водяной смерч категории «абсолютно все пропало». Он был обречен. Сопротивление бесполезно.

Дверь распахнулась без всякого стука, словно ее выбили ударом тарана, и в кабинет, словно корабль на всех парусах, вплыла Марта Варг. Она была невысокого роста, плотного, даже солидного телосложения, одетая в добротное темно-синее платье с высоким воротником, неизменную объемную сумочку из крокодиловой кожи, набитую, как знал Варг, всем необходимым для осады небольшой крепости, и шляпку с воткнутой в нее чучелом маленькой, яркой птицы. Ее седые волосы были убраны в тугой, не терпящий возражений пучок, а пронзительные, всевидящие глаза-буравчики сразу же, словно два радара, обшарили помещение, выискивая малейшие признаки беспорядка, голода или, что было самым страшным, – женского присутствия.

– Сынок! – прогремел ее грудной, полный неукротимой жизненной силы голос, заглушив на мгновение даже отдаленный гул города. – Я почуяла сердцем, что ты опять не ел! Не смей отрицать! Мать всегда знает! Я вижу это по твоим впалым щекам! И по тому, как ты стоишь – весь напрягся, как струна!

Она решительно направилась к его столу, собираясь поставить на него свою сумочку, которая, судя по глухому стуку, весила как минимум полпуда, но ее взгляд, скользя по комнате, наткнулся на Элис, застывшую у книжного шкафа со свитком в руках.

Марта остановилась как вкопанная. Ее брови медленно, величаво поползли вверх, к самой линии волос. Она замерла в позе охотника, учуявшего долгожданную дичь. Она осмотрела Элис с ног до головы с пристрастием аукциониста, оценивающего редкий лот: помятое, но милое платье, сбившуюся набок, экстравагантную шляпку, взъерошенные белокурые локоны, выбивавшиеся из-под нее, и самое главное – молодое, наивное, симпатичное лицо, застывшее в выражении вежливой и совершенно растерянной паники. Затем ее взгляд, полный внезапно вспыхнувшего торжества, скользнул по Варгу, и в ее глазах зажегся тот самый огонек, который он знал и боялся больше, чем взгляд любого антагониста, которого ему доводилось встречать. Огонек безудержного, неостановимого, сокрушающего все преграды материнского интереса.

– О-о-ой! – растянула она, и ее голос внезапно стал медовым, сладким и вязким, как патока. – А это что за прелесть у нас тут притаилась? Кайл, ты что, не представишь свою мать такой очаровательной, я бы даже сказала, цветущей гостье? Или ты собираешься держать ее в секрете ото всех?

Элис, опомнившись, сделала неловкий, порывистый книксен, при этом из ее ридикюля снова выпало гусиное перо и покатилось по полу.

– Элис Венти, мадам! – пролепетала она, вся пылая румянцем. – Очень-очень приятно познакомиться! Я… я новый ассистент господина Варга!

– Ассистент? – Марта произнесла это слово так, словно это был изощренный код, означающий «невеста», «суженая» и «будущая мать моих внуков» одновременно. Она плавно подошла к Элис ближе, изучая ее с пристрастием коллекционера, нашедшего редчайший фарфоровый сервиз. – Ассистент… Да, конечно, милая, я понимаю. Какая скромность! И какое милое личико! Просто ангельское! И глазки! Настоящие васильки в пшеничном поле! Кайл, – она обернулась к сыну, и в ее взгляде читался немой, но громоподобный упрек, – почему ты утаивал от матери такое сокровище? Я же могу и обидеться, по-настоящему обидеться!

Варг стоял у своего стола, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног, а стены его крепости начинают не просто рушиться, а весело подпрыгивать под залихватские звуки материнского баяна. Он пытался поймать взгляд матери, чтобы передать ей все свое отчаяние, всю свою мольбу, всю леденящую душу угрозу, но Марта была неуловима. Она уже снова уставилась на Элис, излучая такое тепло, что, казалось, воздух вокруг нее должен был колебаться.

– Ну, рассказывай, рассказывай, деточка, – повела она Элис к кожаному креслу для клиентов, усаживая ее с такой властной нежностью, что та не посмела и пикнуть. – Не стесняйся, я вся – материнское внимание. Откуда ты родом? Кто твои родители? Чем занимаются? Корни – это важно, в корнях – вся сила будущего древа!

– Мама, – начал Варг, и в его голосе прозвучала редкая, почти несвойственная ему нота отчаянной мольбы. – Мисс Венти здесь…

– Тихо, Кайл, взрослые разговаривают, – отмахнулась Марта, не оборачиваясь, словно отгоняла назойливую муху. – Ты же не хочешь перебивать свою мать, которая так редко тебя видит? Ну, Элис, я вся – внимание!

– Я… я из семьи паровых инженеров, мадам, – начала Элис, краснея все сильнее. – Мы с папой живем в Среднем Городе, в районе «Золотой Шестеренки». Мой папа проектирует системы вентиляции для подземных шахт, а мама… она была алхимиком, но… она умерла, когда я была маленькой.

– Ах, бедная, бедная моя сиротка! – Марта с чувством прижала руку к груди, и ее лицо выразило неподдельное, почти физическое страдание. – Лишиться матери так рано… Это такая рана! Но отец, должно быть, души в тебе не чает? Гордится своей умницей? Выпускница Академии! Да еще какая! Это же так престижно!

– Ну… я закончила «Аэтернитас» с отличием по практическому заклинательству, – с робкой гордостью сказала Элис, немного осмелев под лучами материнского внимания.

– С отличием! Слышишь, Кайл? С отличием! – Марта бросила на сына взгляд, полный безоговорочного торжества, словно он лично должен был немедленно вручить ей медаль. – И как же наша умница и красавица оказалась в этом… – она окинула кабинет критическим, снисходительным взглядом, «…аскетичном, я бы даже сказала, спартанском убежище моего отшельника-сына? Он ведь, как дикобраз, всех от себя отталкивает!»

– Меня направила тетя Лиза! – радостно, ничего не подозревая, сообщила Элис, совершенно не осознавая, какую стратегическую бомбу она только что подложила под и без того шаткие позиции Варга.

Варг закрыл глаза. Он физически почувствовал, как по его вискам застучал молоточек. Лиза. Это имя стало приговором.

– Лиза? – Марта нахмурилась, припоминая. – А, та самая секретарша с маниакальной любовью к розовым скрепкам и неправильному кофе? Кофейный сноб, одним словом. Ну что ж… видно, в гневе своем она все же нечаянно сотворила нечто доброе и светлое. Значит, ты здесь помогаешь моему Кайлу в его расследованиях? В его опасных похождениях?

– Да! Мы сегодня были в Паровом Соборе! Расследуем кражу «Слезы Феникса»! Это же главное дело города!

– В Соборе? – Марта была искренне впечатлена, ее брови снова поползли вверх. – Среди всех этих маховиков и поршней? И как же вам работается вместе? Мой Кайл, он ведь… сложный. Очень. Как гранитный утес, об который разбиваются все волны. Но я-то знаю, что под этой холодной, неприступной коркой, – она понизила голос до доверительного шепота, бросая на сына многозначительный взгляд, – бьется самое доброе, самое ранимое сердце! Он просто боится его показать!

Варг издал сдавленный звук, средний между стоном раненого зверя и предсмертным хрипом.

– О, господин Варг очень… очень профессиональный! – поспешила сказать Элис, пытаясь спасти ситуацию. – И невероятно умный! Он все видит, все замечает! Правда, сегодня мое заклинание проявки следов почему-то заставило пыль танцевать макарену прямо над местом преступления, и он после этого немного… помрачнел. Наверное, я его подвела.

Марта залилась звонким, раскатистым, от всей души смехом, от которого задрожали стекла в книжных шкафах.

– О, моя дорогая! Не обращай внимания! Он всегда такой! В детстве, когда его любимый паровой паровозик сломался, он три дня ходил по дому мрачнее грозовой тучи, пока не починил его, разобрав на винтики и не собрав заново! Он просто не выносит, когда что-то выходит за рамки его планов, его безупречного порядка. А ты, я смотрю, – она многозначительно подмигнула Элис, – ты вся из сплошной непредсказуемости и солнечного света. Идеальный баланс для него! Просто идеальный!

Варг с ужасом понял, что его мать уже мысленно расписала их с Элис в самом пафосном загсе Верхнего Города, выбрала имена для троих внуков и присмотрела участок для семейного склепа, где они все будут покоиться в образцовом порядке.

– Мама, – он попытался вновь вставить слово, на сей раз с ледяной, официальной интонацией, которую обычно использовал с особо несговорчивыми преступниками. – Мисс Венти находится здесь в качестве временного стажера. Наше общение сугубо профессиональное и…

– Да-да, конечно, профессиональное, – снова отмахнулась Марта, словно отбрасывая ничтожную бумажку. – Я все понимаю. Служебный роман, все дела. А скажи-ка мне, Элис, откровенно, по-женски… ты вообще присматриваешься к кому-нибудь? Молодые люди, кавалеры, поклонники? Должна же быть у такой прелестной, образованной и, не побоюсь этого слова, очаровательной девушки своя личная жизнь, свои сердечные тайны?

Элис залилась таким ярким, густым румянцем, что могла бы с успехом заменить сигнальный фонарь на хвостовом вагоне паровоза.

– Н-нет, мадам… честно… Учеба отнимала все время… А теперь… теперь работа…

– Работа, конечно, важна! – с жаром согласилась Марта. – Карьера – это прекрасно! Но семья, деточка, семья – это фундамент! Опора! Твердая скала, о которую разбиваются все житейские бури! Вот Кайл, например, тоже все в работе, в своем порядке, в своих схемах и логических построениях… А порядок без семьи – это как самый совершенный паровой двигатель без топлива. Красиво, внушительно, но абсолютно бесполезно и холодно. Ты не находишь?

В этот самый момент из-под стола, привлеченный новым, доселе незнакомым, но божественно соблазнительным запахом, послышалось настороженное шуршание. Рыжая, облезлая мордочка с огромными, полными вечного горя зелеными глазами медленно и с крайней опаской высунулась из-под кромки стола, уставившись на загадочную сумочку Марты, откуда так властно и неотразимо пахло жареным и сдобным.

Марта заметила кота. Ее брови снова поползли вверх, но на сей раз им, казалось, не было предела, и они стремились к самой линии роста волос.

– А это… что это за изящное создание? – спросила она, указывая изящным пальцем с костяной ручкой зонтика на Пушка, словно на редкий экспонат в кунсткамере.

– Это Пушок! – с внезапным энтузиазмом сообщила Элис, всегда радовавшаяся возможности перевести стрелки с себя на своего питомца. – Мой… э-э-э… компаньон! Питомец!

– Питомец, – повторила Марта, растягивая слово, и Варг с ужасом увидел, как в ее глазах зажглась, оформилась и расцвела новая, грандиозная идея. – В доме… вернее, в профессиональном кабинете… моего сына… питомец. Кот.

Пушок, ободренный тем, что на него не набросились с криками и не стали швырять тяжелыми предметами, сделал робкий, неуверенный шаг вперед, затем еще один. Его нос, влажный и розовый, отчаянно дрожал, улавливая и анализируя божественный аромат. Его огромные глаза были прикованы к сумочке.

– Бедняжка, какой тощий! – снова включился ее неистребимый материнский инстинкт, на сей раз распространившийся и на кошачьих. – Просто кожа да кости! Кайл, ты что, его совсем не кормишь?! Мальчик мой, это же жестокость! Да он от голода вот-вот с ног свалится!

– Он не мой кот, и я не собираюсь… – начал было Варг, но было поздно. Приговор был вынесен.

Марта с решительным видом полевого командира распахнула свою сумочку и с ловкостью фокусника извлекла оттуда не пирог, а аккуратно завернутый в вощеную бумагу сверток. Это был большой, сочный кусок жареной курицы, который она, видимо, прихватила из дома «на всякий случай, если Кайл будет голодный». Она отломила внушительный кусок, источающий умопомрачительный аромат, и протянула его в сторону Пушка.

– На, бедный, замученный голодом зверь! Подкрепись! Мать Марта о тебе позаботится!

Пушок на мгновение замер, его мозг, вечно разрывавшийся между страхом и голодом, производил сложнейшие вычисления. Риск versus награда. И в этот раз награда в виде курицы была настолько велика, что его врожденная, паническая трусость была сметена в секунду всепоглощающим, звериным голодом. Он рванулся к курице с таким душераздирающим воплем, словно его резали, а не кормили. В следующее мгновение он уже вцепился в мясо всеми когтями и зубами, издавая счастливое, хриплое, громкое урчание, и принялся рвать его на части, с жадностью разбрасывая мелкие кусочки, жир и перья по идеально отполированному, натертому воском полу Варга.

– Мама! – это был уже не стон, а полновесный, отчаянный крик души, в котором звучали века накопленного страдания.

– Ой! – воскликнула Элис, вскакивая с кресла. – Пушок, не надо так! Фу, как некультурно! Простите, он просто очень голодный!

Но Пушок был в аду блаженства и не слышал ничего. Отрываясь на секунду от курицы, он испачкал лапы и морду в жире, а затем, пытаясь умыться, размазал этот жир по ближайшей, тщательно отполированной ножке дубового стола, оставив на ней жирные, отвратительные разводы.

Марта смотрела на эту картину хаоса и разрушения со странным, глубоким удовлетворением, словно наблюдала за торжеством жизни над безжизненным порядком.

– Видишь, Кайл? – сказала она мягко, но так, что это прозвучало громче любого крика. – Даже кот, это пугливое создание, чувствует себя здесь уже почти как дома. Смело выходит, принимает пищу… Немного хаоса, сынок, – это не признак беспорядка. Это признак жизни. Настоящей, кипучей жизни.

Она снова повернулась к Элис, которая тщетно пыталась оттащить Пушка от его стихийного пиршества.

– Ну, дорогая моя, мне пора. Дела, заботы, ты понимаешь. Но ты обещай мне одно – обязательно, слышишь, обязательно заходи ко мне в гости! Я живу совсем рядом, через две улицы. На Королевской, дом седьмой, квартира на втором этаже, с синей дверью. Мы спокойно, без лишних глаз и ушей, выпьем чаю с моим фирменным миндальным печеньем, поболтаем по-женски, по душам. Без этого, – она кивнула на Варга, стоящего с потемневшим лицом, «…вечно ворчащего грифона.

Она подошла к сыну, с грохотом поставила на его безупречный стол тот самый, извлеченный из недр сумочки, пирог в плетеной корзинке, и, встав на цыпочки, громко чмокнула его в щеку, несмотря на его каменное, непроницаемое лицо.

– Поешь, сынок. Ты слишком худой. И подумай… хорошенько подумай над словами своей старой матери. Порядок – это хорошо. Это основа. Но одинокий порядок – это просто скучно. Это тюрьма без решеток.

Она направилась к выходу, ее платье шуршало по полу, усеянному крошками и куриными косточками. Но на пороге она обернулась. Ее взгляд, теплый и властный одновременно, скользнул по Элис, пытающейся унять разбушевавшегося кота, по жирным пятнам на некогда идеальном полу, по испачканной ножке стола и, наконец, по лицу ее сына, на котором застыла маска бессильного, вселенского ужаса перед надвигающимся хаосом.

– Почти семья, – снова сказала она тихо, но так, что эти слова прозвучали громче любого грохота парового молота. И вышла, мягко прикрыв за собой дверь, оставив за собой аромат пирога, жареной курицы и неотвратимых перемен.

Варг стоял, глядя в пустоту перед собой. Воздух в его кабинете был безвозвратно испорчен – пропитан запахом яблочного пирога, жареной курицы и кошачьего корма. Его пол был испачкан жиром и крошками. Его стол был осквернен посторонним, домашним предметом. В центре комнаты сидела на корточках болтливая, непредсказуемая волшебница, а под столом ее тощий, вечно голодный кот с громким, довольным чавканьем доедал курицу, облизывая лапы.

Он медленно подошел к своему креслу, тяжело опустился в него и положил голову на сложенные на столе руки. Он не просто проиграл битву. Он был разгромлен, обращен в бегство и взят в плен. Более того, он с леденящим душу ужасом осознавал, что самая страшная война только начинается. И главный враг был не где-то там, на улицах Парогорода, а здесь, в его единственной крепости, его последнем оплоте. И у этого врага были могущественные, беспощадные союзники. В лице его собственной матери. И этот враг пах яблочным пирогом, улыбался солнечной улыбкой и принес с собой кота.

Глава 6 ПЕРВАЯ УЛИКА И ПЕРВАЯ САРДЕЛЬКА

Утро, последовавшее за визитом Марты, встретило Варга не просто тяжким похмельем от пережитого хаоса, а ощущением тотальной оккупации его личного пространства. Воздух в кабинете, несмотря на все усилия проветривания, все еще хранил призрачные, но на удивление стойкие ноты яблочного пирога, жареной курицы и чего-то сладковато-цветочного, что безошибочно ассоциировалось с духами Элис. Эти запахи витали в его стерильном царстве, как дерзкие захватчики, водрузившие свои штандарты на стенах поверженной крепости. На полу, несмотря на все робкие попытки Элис прибраться, оставались едва заметные, но для его глаза очевидные жирные разводы, а на полированной до зеркального блеска ножке стола красовалось безобразное, жирное пятно – молчаливый и злорадный укор его некогда безупречному владению. Сам виновник торжества, Пушок, пребывал в нехарактерно благостном и даже наглом настроении, умываясь в бледном луче утреннего солнца, с трудом пробивавшегося сквозь вечный смог, и издавая довольное, громкое урчание, которое резало слух Варга своей беспечностью. Вид сытого, довольного и чувствующего себя как дома кота вызывал у него приступы немой, кипящей ярости, которую он с трудом сдерживал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.