Ходячие города. Том 1. Механическое сердце

– Вставай, – рыкнул он, хватая парня под мышки. – На одну ногу можешь?

– Могу… наверное, – тот попытался опереться, зашипел от боли.

– Лекс! – связной появился над ним, глаза чёрные. – Лишний груз нам не нужен.

– Это не груз, это человек, – прохрипел Лекс. – Помнишь, ты сам говорил: нас мало? Так не выкидывай комплектующие.

– Сейчас выкинут всех, – злобно цыкнул связной. – Мы не штурм, мы тихая группа.

– Тихо уже не получится, – отрезал Лекс. – Так что либо помогаешь, либо убирайся с дороги.

На секунду их взгляды сцепились, как ключ и сорванная гайка. Вверху громче стали шаги, кто-то уже выругался, глядя вниз в шахту.

Гвоздь рванулся первым.

– Ладно, мать вашу, – буркнул он. – Давай сюда, инвалид. Закинем как мешок с гайками.

Они втроём подхватили новенького: Лекс – под плечо, Гвоздь – под вторую руку, Нора прикрывала снизу, уже вытаскивая из подсумка бинт. Лестница зазвенела от их рывка.

– Быстрее! – связной, ругаясь, пошёл вперед, прикрывая отход. – Если что, скажем, ногу на смене сломал.

На промежуточной площадке они юркнули "за угол"– в узкий технический карман между трубами и стеной. Там вечно воняло сыростью и старыми тряпками, зато с лестницы их не было видно. Сигнализация выла где-то сверху, по металлу шли глухие удары – охрана спускалась мимо, не заглядывая в щель.

– Сиди, – Лекс опустил новенького на пол. – Ногу покажи.

Щиколотка уже припухла, ботинок натянулся, как кожаный тисок. Нора одним движением перерезала шнурки, стянула ботинок, парнишка зашипел, вцепившись в ржавую трубу.

– Дыши, – буркнула она. – Орать нельзя.

– Да я… – он судорожно вдохнул, – я и не собирался. Просто больно, мать её.

Лекс взял из её рук бинт, туго обмотал щиколотку, стараясь не смотреть на то, как кожа уже краснеет. Пальцы работали, как на ремонте: найти слабое место, зафиксировать, чтоб не развалилось прямо на ходу.

– Потерпишь, – сказал он, затягивая узел. – Дальше понесём, как груз.

– Я не груз, – упрямо выдохнул парень. – Я…

– Сейчас – груз, – перебил Гвоздь. – Потом снова будешь человеком. Если выберемся.

С лестницы донёсся грохот – наверху кто-то спорил, куда идти. Один из шагов оказался слишком близко, в щель упал гильзовый блеск. Маленький цилиндрик патрона скатился прямо к ноге Лекса и замер.

Он машинально потянулся к нему, накрыв ладонью. Металл был тёплый, почти горячий. Потерянный патрон – чужой, но всё равно жалко. Любой боезапас здесь считался почти валютой.

"Вот так всё и работает, – мелькнуло. – Там наверху патроны сыпятся из карманов, у нас – каждый поштучно".

Он сунул гильзу – целую, не стреляную – в карман, как будто тем самым вернул миру баланс.

Шаги по лестнице стали удаляться. Сигнализация выла уже дальше, где-то в районе щита. Время снова потекло, перестало быть сплошным комком.

– Ладно, – выдохнул связной, выглядывая из-за трубы. – Чисто. Пошли.

Лекс поднялся, плечи ноют, ладони в грязи и крови. Внутри всё ещё спорили два голоса: "надо было бросить"и "иначе кто ты вообще такой". Он выбрал второй, но первый никуда не делся – просто притаился, как ржавчина под свежей краской.

– Вставай, – сказал он новенькому. – Сейчас мы тебя унесём домой. А ты потом будешь всем рассказывать, как геройски оступился.

Тот хрипло усмехнулся.

– Только имя моё не забудьте в отчёт вписать. Вдруг всё-таки доживу до строчки.

Они снова выбрались на лестницу, подхватив его под руки. Металл под сапогами скрипел, воздух резал горло, но каждый шаг вниз теперь казался личным вызовом: не только системе, но и тому холодному голосу внутри, который шептал "бросай".