Человек, который видел антимир
Вскоре Алан уже бежал к покачивающемуся на амортизаторах кораблю. В нем оказалось шесть роботов. Беллард обрадовался им как старым друзьям. Теперь одиночество уже не казалось ему таким мучительным.
Через сутки прибыла вторая партия роботов, и закипела работа. Роботы при помощи аммонала взрывали скалы, подготовляя стартовые туннели для ракет. Работы велись днем и ночью. Гроуз ежедневно требовал сведений о ходе подготовки к приему боевых ракет.
Наконец туннели были окончены, и настала страдная пора для Элизабет. Тридцать боевых космических ракет приземлились с интервалами в два часа. Ракеты сейчас же перетаскивались роботами в предназначенные для них туннели. Последним прибыл корабль, несущий контейнер с боевыми головками.
Вскоре настал день, когда Алан смог доложить Гроузу об окончании всех работ по организации базы. Все ракеты находились на своих местах, снаряженные боеголовками. От каждой ракеты к Элизабет тянулось два кабеля: один для управления стартовым устройством, а другой для взрыва боеголовок.
– Молодчина, Алан! – сказал Гроуз. – Вы отлично справились с заданием. Записывайте теперь координаты целей. Вам нужно перенести их на перфокарту и ввести в программное управление Элизабет. Завтра доложите о выполнении.
Алан перечитал записанные им под диктовку Гроуза колонки цифр и не поверил своим глазам. Зажав в руке листок с координатами, он бросился бегом к кораблю, доставившему его с Элизабет на базу.
Он яростно выбрасывал из ящика с навигационными пособиями все, что там находилось, пока не нашел карту земной поверхности. Достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться в правильности возникших у него подозрений. По мере того как он отмечал карандашом продиктованные ему цели, картина приобретала жуткую реальность.
Беллард вылез из кабины и быстрым шагом направился к Элизабет. Через несколько минут кабели управления стартовыми устройствами были отключены от контактных колодок машины.
Его вывел из состояния длительного оцепенения мигающий сигнал на панели Элизабет. Алан встал и подключился к радиостанции.
– Беллард, Беллард! – услышал он голос Гроуза. – Какого черта вы не отвечаете на вызов?!
– Я слушаю.
– Почему Элизабет подает тревожный сигнал неисправности кабельной сети? Нет подтверждающего сигнала о введении программы управления стрельбой. Что вы там делаете, будьте вы прокляты?!
– С координатами вышла какая-то ошибка. Я их проверил по картам. Добрая треть ракет нацелена на американские города. Остальные координаты рассчитаны на бомбардировку столиц всех крупных государств. Ни одного военного объекта, только населенные пункты. Ради бога, Фред, объясните, в чем дело! Я не могу ввести такую программу в Элизабет! Ведь достаточно какому-нибудь ослу в Пентагоне нажать кнопку, как на всем земном шаре начнется кромешный ад!
Алан услышал проклятье, сорвавшееся у Гроуза. Потом надолго наступила тишина.
– Слушайте, Ал! – Голос Фреда звучал в шлеме Белларда тихо и вкрадчиво. – Я не мог вам на Земле объяснить все подробно. Пентагон тут ни при чем. Они, конечно, знают об организации базы, финансируют ее, но в план «Рок-н-ролл» они не посвящены. Постарайтесь меня хорошенько понять. Наша планета нуждается в коренной перестройке. На ней слишком много людей. Головки наших ракет снабжены кобальтовыми оболочками, способными на много лет отравить атмосферу Земли радиоактивными осадками. Сейчас заканчивается строительство подземных дворцов, в которых тысяча специально отобранных счастливцев проведут десять безмятежных лет, пока уровень радиации не упадет до величины, позволяющей начать новую жизнь на поверхности Земли. Даю вам слово, Алан, что ваша семья будет включена в списки избранных.
– Вы, очевидно, пьяны, Фреди, или сошли с ума! Я никогда не допущу мысли, чтобы президент мог пойти на такую низость!
– Поймите, Алан, что президент – это такой же архаизм, как и выродившееся понятие демократии. В плане «Рок-н-ролл» действуют люди, перед которыми президент не более чем жалкая букашка. В таких делах с ним не считаются. В новом обществе все будет устроено иначе. Мы создадим подлинный рай на Земле. Тысяча счастливцев будет обслуживаться пятью тысячами живых автоматов вроде вас. Уже полным ходом работает подземная фабрика Морлоу по производству врачей, парикмахеров, поваров, музыкантов – всего, что понадобится для комфорта оставшихся в живых. Морлоу для этой цели пришлось опустошить половину моргов страны. Мы будем иметь послушную армию слуг, которые никогда не будут бунтовать. Небольшая мозговая операция – и гарантировано полное послушание. Это новое изобретение Морлоу. Мы никогда больше не допустим бесконтрольного размножения человечества. Будет введено строгое регулирование рождаемости. Все излишки будут отправляться на фабрику Морлоу. Мы о вас не забудем, Алан. Через несколько лет вам забросят горючее, и вы вернетесь на Землю. Мы вас назначим командующим живыми автоматами. Вы получите неограниченную власть. Я понимаю, что все это для вас совершенно неожиданно. Подумайте хорошенько! Подумайте о том, что вас ожидает в случае невыполнения распоряжения. Элизабет не будет вас подзаряжать до получения сигнала с Земли. Скоро аккумуляторы мышечной системы разрядятся, и вы превратитесь в груду металлического лома с живым мозгом. Бесконечно долго будет длиться эта агония, пока не иссякнут источники питания сердечно-сосудистой системы. Подумайте, наконец, о своей семье! Даю вам сутки отдыха на размышление, тем более что завтра Рождество. Послезавтра жду вашего сообщения о введении программы в Элизабет. До скорой встречи в эфире, дружище! Желаю веселой елки! Смотрите не напивайтесь со своими роботами!
Алан отключил провод связи и некоторое время неподвижно стоял, устремив взгляд в сияющий диск Земли. Затем он нагнулся, поднял огромный обломок скалы и шагнул к Элизабет.
– Получай, шлюха! Впрочем, нет… – пробормотал он, отбрасывая камень в сторону. – Ты еще мне сегодня понадобишься.
Двенадцать неподвижных роботов бесстрастно наблюдали эту сцену. Алан подошел к ним и включил на себе тумблер дистанционного управления.
– Ребята! Генерал Гроуз в честь наступающего Рождества разрешил нам сутки отдыха. Правда, за это время мы еще должны кое о чем подумать, но это уже несущественно. Приглашаю вас всех на елку. Вам придется помочь мне ее украсить.
Через два часа Алан выстроил роботов у подножия высокой скалы. Мощный прожектор, снятый с Элизабет и укрепленный на вершине, заливал площадь цирка ярким светом. На выступах скалы были укреплены боеголовки, снятые с ракет. От каждой из них тянулся кабель к контактным колодкам Элизабет.
Беллард, тщательно осмотрев проводку, подошел к роботам.
– Гарнизон Лунной Базы! Поздравляю вас с наступающим Рождеством! Благодарю вас от лица службы за отлично выполненное задание. Вы прекрасные парни, трудолюбивые и скромные. Вы никого не хотите убивать. Я тоже никого не хочу убивать. Я люблю людей. Болван Морлоу думает, что он превратил меня в живой автомат. Это было сделано гораздо раньше, чем я попал к нему в лапы. Я не могу вспомнить, когда это произошло. Может быть, в колледже, может быть, в летной школе, а может быть, и в раннем детстве. В меня кидали доллары, и я выполнял то, что от меня требовали. Не правда ли, смешно, что, пока у меня была голова на собственных плечах, я не был в состоянии здраво рассуждать! Теперь я многое понял. Я не хочу рая на Земле, в котором мои внуки, если и появятся на свет, будут использованы в качестве сырья на фабрике Морлоу. Я хочу, чтобы Земля была населена свободными и счастливыми людьми, а не кучкой выродков, обслуживаемых живыми автоматами. Обидно, что вы меня не слышите, ребята, потому что мне хочется вам очень много сказать. Очень жаль, что я не могу до конца выполнить свои обязанности хозяина и угостить вас стаканчиком виски. Впрочем, – хлопнул себя по шлему Алан, – мы это сейчас устроим!
Беллард подошел к ящику с запасными частями и вынул оттуда флакон со спиртом. Отвернув пробку у себя на груди, он вылил треть флакона в горловину.
Действие алкоголя сказалось мгновенно. Шатаясь, Алан вернулся к роботам.
– Никто еще не мог упрекнуть Алана Белларда в невыполнении задания, – сказал он, переводя рычажок телеуправления на максимальное усиление. – Операция будет закончена. Сейчас, братцы, мы станцуем рок-н-ролл!
Яркий свет прожектора освещал фантастическое зрелище, кружащихся в бешеной пляске роботов, управляемых опьяненным мозгом давно умершего человека.
Действие спирта прекратилось так же быстро, как и началось. Роботы застыли в самых причудливых позах. Пляска полностью исчерпала запасы энергии в их аккумуляторах.
Алан чувствовал смертельную усталость. Нестерпимо клонило ко сну.
Окинув взглядом роботов, он подошел к Элизабет и нажал красную кнопку на ее панели.
Маскарад
Ритмично пощелкивая, автомат проводил замеры. Я полулежал в глубоком кресле, закрыв глаза, ожидая окончания осмотра.
Наконец раздался мелодичный звонок.
– Так, – сказал врач, разглядывая пленку, – сниженное кровяное давление, небольшая аритмия, вялость, общий тонус оставляет желать лучшего. Ну что ж, диагноз поставлен правильно. Вы просто немного переутомились. Куда вы собираетесь ехать в отпуск?
– Не знаю, – ответил я, – откровенно говоря, все эти курорты… Кроме того, мне не хочется сейчас бросать работу.
– Работа работой, а отдохнуть нужно. Знаете что? – Он на минуту задумался. – Пожалуй, для вас лучше всего будет попутешествовать. Перемена обстановки, новые люди, незнакомые города. Небольшая доза романтики дальних странствий куда полезнее всяких лекарств.
– Я обдумаю ваш совет, – ответил я.
– Это не совет, а предписание. Оно уже занесено в вашу учетную карточку.
Я брел по улице чужого города.
Дежурный в гостинице предупредил меня, что раньше полуночи места не освободятся, и теперь мне предстояло решить, чем занять вечер.
Мое внимание привлекло ярко освещенное здание. На фронтоне было укреплено большое полотнище, украшенное масками:
БОЛЬШОЙ ВЕСЕННИЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ БАЛ-МАСКАРАД
Меня потянуло зайти.
У входа я купил красную полумаску и красный бумажный плащ. Какой-то юноша в костюме Пьеро, смеясь, сунул мне в руку розовую гвоздику.
Вертя в руках цветок, я пробирался между танцующими парами, ошеломленный громкой музыкой, ярким светом и мельканием кружащихся масок.
Высокая девушка в черном домино бросилась мне навстречу. Синие глаза смотрели из бархатной полумаски тревожно и взволнованно.
– Думала, что вы уже не придете! – сказала она, беря меня за руки.
Я удивленно взглянул на нее.
– Не отходите от меня ни на шаг! – шепнула она, пугливо оглядываясь по сторонам. – Магистр, кажется, что-то задумал. Я так боюсь! Тсс! Вот он идет!
К нам подходил высокий, тучный человек в костюме пирата. Нелепо длинная шпага колотилась о красные ботфорты. Черная повязка скрывала один глаз, пересекая щеку там, где кончалась рыжая борода. Около десятка чертей и чертенят составляли его свиту.
– Однако вы не трус! – сказал он, хлопая меня по плечу. – Клянусь Наследством Сатаны, вы на ней сегодня женитесь, чего бы мне это ни стоило!
– Жених, жених! – закричали черти, пускаясь вокруг нас в пляс. – Дайте ему Звездного Эликсира!
Кто-то сунул мне в руку маленький серебряный флакон.
– Пейте! – сурово сказал Пират. – Может быть, это ваш последний шанс.
Я машинально поднес флакон ко рту. Маслянистая ароматная жидкость обожгла мне нёбо.
– Жених, жених! – кричали, притопывая, черти. – Он выпил Звездный Эликсир!
Повелительным жестом Пират приказал им замолчать.
– Здесь нам трудно объясниться, – сказал он, обращаясь ко мне, – пойдемте во двор. А вы, сударыня, следуйте за нами, – отвесил он насмешливый поклон дрожавшей девушке.
Он долго вел нас через пустые, запыленные помещения, заставленные старыми декорациями.
– Нагните голову, – сказал Пират, открывая маленькую дверцу в стене.
Мы вышли во двор. Черная карета с впряженной в нее четверкой лошадей была похожа на катафалк.
– Недурная повозочка для свадебного путешествия! – захохотал Пират, вталкивая меня и девушку в карету. Он сел на козлы и взмахнул бичом.
Окованные железом колеса гремели по мостовой. Вскоре звук колес стал тише, и, судя по покачиванию кареты, мы выехали на проселочную дорогу.
Девушка тихо всхлипывала в углу. Я обнял ее за плечи, и она неожиданно прильнула ко мне в долгом поцелуе.
– Ну нет! – раздался голос Пирата. – Сначала я должен вас обвенчать, потом посмотрим, будет ли у вас желание целоваться! Выходите! – грубо рванул он мою попутчицу за руку.
На какое-то мгновение в руке девушки блеснул маленький пистолет. Вспышка выстрела осветила придорожные кусты и неподвижные фигуры, стоявшие у кареты.
– Магистр убит, умоляю вас, бегите! – крикнула незнакомка, отбиваясь от обступивших ее серых теней.
Я выскочил ей на помощь, но тут же на меня набросились два исполинских муравья, связали мне руки за спиной и втолкнули опять в карету. Третий муравей вскочил на козлы, и карета помчалась, подпрыгивая на ухабах.
Я задыхался от смрада, испускаемого моими тюремщиками. Вся эта чертовщина уже совершенно не походила на маскарад.
Карета внезапно остановилась, и меня потащили вниз по какому-то наклонному колодцу.
Наконец я увидел свет. В огромном розовом зале важно сидели на креслах пять муравьев.
– Превосходительство! – сказал один из моих стражей, обращаясь к толстому муравью, у ног которого я лежал. – Предатель доставлен!
– Вы ведете вероломную и опасную игру! – заорал на меня тот, кого называли превосходительством. – Ваши донесения лживы и полны намеренных недомолвок! Где спрятано Наследство Сатаны?! Неужели вы думаете, что ваши неуклюжие попытки могут хоть на мгновение отсрочить день, когда мы выйдем на поверхность?! День, который подготавливался двадцать пять тысяч лет! Знайте, что за каждым вашим шагом следили. Вы молчите, потому что вам нечего сказать. Ничего, завтра мы сумеем развязать вам язык! Вы увидите, что мы столь же жестоки, как и щедры! А сейчас, – обратился он к моим стражам, – бросьте его в яму, ведь сегодня его брачная ночь.
Громкий хохот присутствующих покрыл его слова.
Меня снова поволокли в темноту.
Вскоре я почувствовал, что падаю, и услышал звук захлопывающегося люка над своей головой.
Я лежал на мягкой, вонючей подстилке. Сдержанные рыдания слышались поблизости. Я зажег спичку и увидел девушку в маске, припавшую головой к стене.
– Это вы? – шептала она, покрывая поцелуями мое лицо. – Я думала, что они вас уже пытают! Вы не знаете, на что способны эти чудовища, лучше смерть, чем ужасная судьба оказаться у них в лапах! Нам нужно во что бы то ни стало бежать!
Ее отчаяние придало мне мужества. С трудом разорвав путы на своих руках, я подошел к стене. На высоте человеческого роста была решетка, через которую виднелся длинный коридор.
Собрав все силы, я вырвал руками прутья и помог незнакомке влезть в образовавшееся отверстие.
Мы бесконечно долго бежали по скупо освещенному коридору, облицованному черным мрамором, пока не увидели у себя над головой звездное небо.
На траве, у выхода, лежал труп Пирата. Я нагнулся и вытащил у него из ножен длинную шпагу.
Трое муравьев бросились нам навстречу. Я чувствовал, с каким трудом острие шпаги пронзает их хитиновые панцири.
– Скорее, скорее! – торопила меня незнакомка. – Сейчас здесь их будут сотни!
Мы бежали по дороге, слыша топот множества ног за своей спиной.
Внезапно перед нами блеснул огонек. Черная карета стояла на дороге. Крохотный карлик в красной ливрее держал под уздцы лошадей.
– Мы спасены! – крикнула девушка, увлекая меня в карету.
Карлик вскочил на козлы и яростно стегнул лошадей.
Карета мчалась, не разбирая дороги. Нас кидало из стороны в сторону. Неожиданно раздался треск, и экипаж повалился набок.
– Скорее, скорее! – повторяла девушка, помогая мне выбраться из-под обломков. – Необходимо попытаться спасти карту, пока Слепой не узнал про смерть Магистра. Страшно подумать, что будет, если они завладеют Наследством Сатаны!
На полутемных улицах предместья редкие прохожие удивленно оборачивались, пораженные странным нарядом моей спутницы. Свой маскарадный костюм я потерял в схватке с муравьями.
Я подвел девушку к фонарю, чтобы снять с нее маску.
– Кто вы?! – воскликнула она, глядя мне в лицо широко раскрытыми глазами.
Испустив протяжный крик, она бросилась прочь. Я кинулся за ней.
Белые бальные туфельки незнакомки, казалось, летели по воздуху. Несколько раз, добегая до угла, я видел мелькающее за поворотом черное домино. Еще несколько поворотов, и девушка исчезла.
Я остановился, чтобы перевести дыхание…
– Ну, как вы себя чувствуете? – спросил врач, снимая с моей головы контакты.
Я все еще не мог отдышаться.
– Отлично! – сказал он, просматривая новую пленку. – Сейчас примете ионный душ, и можете отправляться работать. Это трехминутное путешествие даст вам зарядку по крайней мере на полгода. Зайдете ко мне теперь уже после отпуска.
Путешествие в Ничто
Прошло уже пять лет со времени моей последней встречи с профессором Берестовским. Думаю, что я был единственным человеком, к которому он питал какое-то доверие. Впрочем, слово «доверие» здесь очень мало подходит. Я просто был ему очень нужен для осуществления его фантастических планов. Ему было необходимо иметь беспристрастного свидетеля, чтобы ослепить своих скептических коллег фейерверком необычайных фактов, подтверждающих его превосходство перед ними. Мне кажется, что ни о чем другом он не думал. Ради этого он не остановился бы ни перед чем, даже если бы ему пришлось прибегнуть к самой вульгарной мистификации. Говорят, что в таких делах он был мастером.
Честно говоря, я до сих пор не уверен в том, что невольно не стал соучастником научного шарлатанства, и если что-нибудь и свидетельствует о научной добросовестности Берестовского, то только обстоятельства его смерти.
Мне очень трудно разобраться во всем, так как я не физик, и многое из того, что говорил мне Берестовский, было для меня просто непонятно. Что же касается того, что я видел сам, то это могло быть простой галлюцинацией, особенно учитывая состояние, в котором я тогда находился.
Обо всем этом я должен предупредить читателей раньше, чем приступлю к последовательному изложению истории моего участия в опыте Берестовского.
С профессором Берестовским я познакомился во время своего летнего отпуска. Его дача, в которой он жил круглый год, стояла на самом краю небольшого дачного поселка. Это было мрачное, запущенное двухэтажное здание, обнесенное высоким забором.
В поселке много говорили о Берестовском. Рассказывали о его нелюдимом характере, вспышках ярости, во время которых он совершенно терял власть над собой и осыпал всех встречных грубой бранью. Говорили о том, что его уходу на пенсию предшествовал какой-то крупный скандал в университете, где он преподавал физику.
Жил он один, довольствуясь компанией овчарки. Иногда он появлялся в поселковом магазине, совал продавщице список необходимых ему продуктов, сумку и деньги, насупившись, ждал, пока ему не упакуют заказанное. С соседями он не заводил знакомств и никогда ни с кем не здоровался.
Впрочем, я тоже мало интересовался жителями поселка, так как все свое время посвящал рыбной ловле. Мне удалось отыскать в двух километрах по течению реки небольшой проток, куда я ежедневно приходил утром с удочками. Если клев был хороший, то я просиживал там до вечерней зари.
Однажды утром я обнаружил, что мое излюбленное место под ивой, где так хорошо клевали пескари, занято. Потеря насиженного места всегда очень неприятна для рыбака, но выхода не было, и я уселся поблизости, с неудовольствием наблюдая за незваным компаньоном. Это был старик в потертом вельветовом костюме. Из-под надвинутой на глаза соломенной шляпы торчали длинный нос и неопрятного вида рыжие усы. Обладатель усов, по-видимому, совершенно не интересовался поплавками и, казалось, спал, прислонившись спиной к дереву.
Мое новое место было неудачно во всех отношениях. Не говоря уже о том, что я оказался на солнцепеке, дно было травянистым, и я два раза вынужден был лазить в воду, чтобы отцепить запутавшиеся крючки. Клевало плохо, и утро можно было считать потерянным. Бросив негодующий взгляд на пришельца, я смотал удочки и отправился домой.
На следующий день я пришел на час раньше обычного, надеясь снова занять свое прежнее место. Несмотря на то что было всего шесть часов утра, рыжие усы уже торчали под деревом. Самым возмутительным было то, что старик опять спал, бросив удочки на произвол судьбы. Я проторчал на реке до самого вечера, рассчитывая на то, что старик проснется и уйдет домой. Напрасные надежды! За весь день он только один раз открыл глаза, чтобы вытащить удочку, снять с крючка неизвестно как попавшую туда рыбу, бросить ее в воду и снова закинуть удочку без наживки.
Так продолжалось несколько дней.
Наконец однажды утром я нарушил рыболовную традицию и уселся рядом с ним. При этом он открыл глаза, высморкался на траву, но даже не посмотрел в мою сторону.
Часа два я внимательно наблюдал за поплавками, но рыба не клевала. Решив переждать полдень, я открыл принесенный с собой журнал и углубился в чтение статьи о Тунгусском метеорите.
Внезапно кто-то вырвал журнал из моих рук. Подняв глаза, я увидел старика. Это было уже больше, чем я мог выдержать.
– Не кажется ли вам… – начал я, но в это время старик, швырнув журнал в воду, очень внятно произнес: «Кретин!» – и снова, откинувшись, закрыл глаза.
Все это было настолько необычным, что я растерялся. Собрав удочки, я направился домой, дав себе слово завтра же найти другое место на реке, куда не ходят удить рыбу сумасшедшие.
К моему удивлению, старик тоже поднялся и, оставив удочки на берегу, пошел рядом со мной, громко сопя.
– Статейка-то дрянь, – внезапно сказал он, – туда ей и дорога.
– Простите, – ответил я. – Я вас не знаю, и вообще мне кажется, что ваше поведение…
– Я Берестовский, – перебил он меня, – и кое-что в этом понимаю.
Я с любопытством посмотрел на него.
«Вот он, значит, какой, – подумал я. – Нечего сказать, хорош гусь!»
Некоторое время мы шли молча.
– Только болван способен предположить, – сказал он, – что в нашем пространстве могут присутствовать ощутимые количества антиматерии.
– Мне кажется, что в статье говорилось о болиде из антивещества, прилетевшем в нашу атмосферу из глубин пространства, так что речь идет не о нашем пространстве, – раздраженно ответил я, – во всяком случае, это не повод кидать журнал в воду.
– Когда я говорю о нашем пространстве, – сказал он, – я подразумеваю нечто другое, что, впрочем, недоступно вашему пониманию.
– Я журналист, а не физик, – сказал я, – и меня вполне устраивают те представления, которые я получаю при чтении научно-популярной литературы. Для более углубленных представлений у меня нет достаточной подготовки.
– Чепуха! Абсурд! – закричал он вдруг, затопав ногами. – Если бы в вас вдолбили всю кучу глупостей, которую принято называть нормальной физико-математической подготовкой, то об углубленных представлениях вам бы и мечтать не приходилось. Вы бы ничем не отличались от ученых ослов, умственных недоносков и начетчиков, именующих себя знатоками физики! Впрочем, – добавил он неожиданно спокойно, – вы журналист. Я мало знаком с людьми вашей профессии, но всегда предполагал, что журналисты способны точно описывать то, что они видят. Скажите, если бы вам пришлось увидеть нечто такое, что недоступно человеческому воображению, сумели бы вы это описать с достаточной точностью?
– Вопрос слишком необычный для того, чтобы на него сразу ответить, – сказал я, подумав. – Человеческое воображение не может представить себе ничего такого, что бы не состояло из известных уже понятий. В этом отношении верхом воображения считается изображение белого дракона, принятое у китайцев и представляющее собой белое поле, на котором ничего не нарисовано. Заранее представить себе то, чего никто не видел, невозможно, и я просто затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
– При известном воображении можно представить себе белого дракона черным, – сказал он и, повернувшись, пошел обратно к реке.
На следующий день я был в городе.
Закончив дела, я зашел позавтракать в кафе, и первый, кого я там увидел, был мой школьный товарищ, с которым мы не виделись двадцать лет. Мы сразу узнали друг друга и больше часа поминутно восклицали: «А помнишь?!»
Когда были перебраны все школьные происшествия и выяснена судьба большинства наших друзей, приятель посмотрел на часы и ахнул. Оказалось, что он опоздал на семинар по теоретической физике, ради которого сюда приехал.