Могильник империи: Последний легион
«Все-то ты знаешь…» – Шпион скомкал бумагу и бросил ее в открытый фонарь, чтобы избавиться от бумажных следов.
Мысли о том, что Константин так быстро получает сведения от прочих членов ордена, напрягали Шнайдера. Каждый день, проведенный в качестве его подручного, казался пыткой. Ночные кошмары с лицами своих товарищей, с которыми он жил в одной келье, когда только попал в орден, не давали ему покоя. В них он раз за разом чувствовал липкую кровь на руках. Ни свою. Ни вражескую. Товарищей. Финальное испытание, придуманное магистром, было слишком жестоким. Жизнь, которую Шнайдер получил, выполнив финальное испытание искателей Тени, не стоило столько, сколько ему пришлось заплатить.
Выдохнув, шпион вышел из своей комнаты в коридор и направился в кабинет посла, на собрание. Войдя внутрь, он обнаружил посла Луку в компании прочих членов делегации и понял, что припозднился. Он быстро извинился и сел на свободное место.
– Наконец-то, теперь все в сборе, – Лука пробежался глазами по присутствующим. Он не удержался от того, чтобы не выразить свое недовольство опозданием Шнайдера, но и ничего более острого сказать не решился. Шпион хотел усмехнуться. – Вчерашняя беседа с молодым каганом оказалась менее продуктивной, чем мы ожидали. Нужно отчитаться перед Коллегией иностранных дел и обсудить дальнейшую стратегию. Договороспособность кагана находится под большим сомнением и, к сожалению, небезосновательно.
Вчерашняя беседа с Шандором и впрямь оказалась не самой гладкой. Каган отказался объединять силы с республикой, дабы противостоять великанам, попутно напомнив делегатам, что когда его войско стояло под Сомнией, республиканцы, без объявления войны, вырезали оставленный им в Килосе гарнизон и отняли город. Тем не менее, после разгрома под имперской столицей он стал чуть сдержаннее, потому, вопреки ожиданиям, никто из делегатов не лишился головы и не загремел на дыбу.
– Власть кагана после военной кампании находится в достаточно шатком положении, господин посол, – начал один из делегатов, наливая себе воды из графина, – потому считаю, что необходимо сначала наладить контакт с прочими знатными родами. Мальчик боится – это играет нам на руку. Если знать Каганата выступит за союз с республикой, ему не останется ничего, кроме как согласиться.
– Вы недооцениваете кагана, – холодно заметил Шнайдер, – Этот, как вы выразились, мальчик, поднимал головы на пики. Он помешан на великих походах своих предков и показательных казнях. Как думаете, что он сделает, если выяснится, что мы пытаемся на него надавить? Казни и пытки. Я вот не хотел бы возвращаться в Софию разными повозками.
– В одиночку мальчик ничего не решит. Каганат – не централизован. Сейчас власть в его руках, но любая острая выходка тут же…
– Тут же заставит его начать гражданскую войну! – перебил делегата шпион. – Если бы республике было это нужно, этим бы давно занялся Тайный приказ, не вы! Сейчас нам необходим сильный Каганат.
– Вынужден согласиться с Шнайдером, – сказал Лука, наблюдавший за перепалкой, – пытаться давить на кагана через его окружение слишком опасно. Тем не менее, бездействие тоже не имеет смысла. Направим запрос в Думу. Несмотря на тяжелое положение, вероятно, Софийской республике придется изрядно потратиться, чтобы заполучить доверие кагана.
Шпион удовлетворенно кивнул. После пришедшего от Константина письма он в очередной раз убедился, что находится на его поручении не в одиночку, хоть и не знает, через кого магистр наблюдает за ним. Эта перепалка дала возможность показать, что он следует приказу магистра и не вмешивается в заговор против Шандора. Пытаться выяснить, кто конкретно курирует его, было бессмысленно – это вызвало бы лишь подозрения. Тем не менее, попытаться стоило. Он решил действовать осторожнее. Находясь на другом конце света, Шнайдер все еще находился под присмотром Константина. Это бесило.
Когда собрание кончилось, шпион направился в свою комнату. Там он накинул на себя длинный черный плащ с пелериной, взял трость и направился на улицу, прогуляться.
Шнайдер вышел из посольства и, пройдя мимо неработающего фонтана, направился в сторону храма Трех Светил. Идти было неудобно, в переулках снегу лежало почти по колено. Сам снег был почти черным от угольной пыли. Как и в тот день, когда Константин нашел его. Выйдя на главную улицу, шпиона чуть не сбил какой-то теосидец на санях, чьи полозья трещали, волочась по очищенной от снега брусчатке. Наконец оказавшись у подножия храма, Шнайдер увидел мальчика, которому пару часов назад бросил мешочек серебра, после чего развернулся. Раз поручение дошло до адресатов, молитва была бы насмешкой.
ГЛАВА 6. АРИСТАРХ
В Софии Аристарху удалось выкупить у одного теосидца хороший возок, потому дорога до Краноса оказалась быстрой и комфортной. Старику было больно вновь наблюдать, как его родной город вновь готовился к обороне. Поврежденные великаном городские стены еще не до конца залатали, в полях вокруг города республиканские солдаты рыли волчьи ямы гигантских размеров. Въехав в сам город, Демидис услышал радостные возгласы и заулыбался от смущения.
– Смотрите! Это же первый консул! – воскликнула какая-то горожанка, узнав Аристарха.
– Герцог Аристарх вернулся! – закричал какой-то мальчик, тут же получив затрещину от стоявшего рядом республиканского солдата.
– Какой он тебе герцог? Мы в республике! Это теперь бургомистр называется, понял?
Вокруг саней быстро собралась толпа, еле сдерживаемая конвоем, который Демидису выделили для сопровождения. В городе его любили не просто так. Во времена гражданской войны Кранос даже во будучи под осадой активно снабжался провизией, а после нее долгое время консул бился за снижение податей и активно помогал горожанам. Многие разрушенные во время осады дома были восстановлены за счет самого герцога, а крестьянам, потерявшим урожай, разрешалось отсрочить выплаты податей.
Добравшись до своей резиденции, первый консул вылез из саней и направился домой. Там же, у входа, он встретил полковника Ифита.
– Рад видеть вас в добром здравии, бургомистр.
– Как я понимаю, мою резиденцию превратили в здание правительства? – спросил Аристарх, видя, как солдаты выносят ящики с бумагами из здания.
– Пока магистр Константин присутствовал в городе такие попытки наблюдались, но когда республиканская армия покинула город, я приказал перевести всех в здание малого совета. Все равно республиканцы любят тесноту! – сказал Ифит с усмешкой, после чего заметил, как Аристарх смотрит на расколотую статую. – Предотвратить все беспорядки, конечно, не удалось, но распоряжения по восстановлению памятников я уже дал.
– Ладно, пойдем внутрь, чего на морозе стоять. – сказал старик, после чего они вошли в дом.
Пройдя мимо главного зала, они направились в рабочий кабинет Демидиса. Там все было на своих местах. Шкафы с книжными полками, ковры, стол. Аристарх выдохнул, после чего снял плащ и уселся в свое кресло.
– Я ожидал худшего. Ты хорошо справился.
Ифит подвинул свободный стул поближе к столу Демидиса и сел.
– Признаться, когда я получил от вас письмо с приказом сдать город республиканцам, сначала подумал, что это какая-то уловка.
– На деле это была авантюра, причем отчаянная. Республиканцы не имели сил, чтобы и удерживать Килос, и пытаться взять Кранос, однако после увиденного… Если бы я только мог сообщить о великанах, когда был на корабле…
– Я бы все равно не поверил, – Ифит неловко улыбнулся, – сами бы поверили, если бы вам пришло письмо от императора с просьбой сдать город врагу, ибо скоро грянет полчище исполинов?
Аристарх усмехнулся. В такое и вправду невозможно было поверить.
– Как организована оборона города? Я видел волчьи ямы за равелинами.
– Помимо этого мы расширили минные галереи и продолжаем укреплять стены, – с гордостью сказал Ифит, – в случае наступления великанов мы сумеем дезориентировать их первыми взрывами и загнать на поля с волчьими ямами. Это удобно, ибо волчьи ямы расположены как раз на линии огня городских орудий, к тому же, минные галереи подходят и к самим ямам. Как стало известно от сомнийских беженцев, каганатцы сумели взрывом оторвать какому-то великану ступню. Активно расширяем ров и планируем выкопать еще один, когда возведем новые укрепления.
– Хорошо… – Аристарх осматривал свой кабинет. Ножки стола были ровно в тех уголках плиток, что и должны, а вот книги в шкафу были расставлены строго в алфавитном порядке. Это наводило на мысль, что Константин все-таки рылся в его кабинете. – Что по поводу искателей Тени? Они наверняка уже в городе. Мне интересно сколько их и чем они заняты.
Полковник тут же встал со стула и начал бродить по комнате. Он делал так всегда, когда нервничал.
– Они везде. Те, что здесь официально, от ордена, занимаются лишь изучением анатомии великана. У нас остались некоторые его куски, которые не стали увозить, боясь, что он начнет разлагаться. Но есть и другие. Чем они занимаются я пока не выяснил, но…
– Но?
– Они словно ищут что-то. Это странно, учитывая, какую власть имеет магистр. Они могли бы просто сказать, что им нужно и попросить меня предоставить это. Отказаться у меня возможности не было бы, но они ничего не просили. Только раз магистр попросил предоставить вашу резиденцию, чтобы искатели Тени, извиняюсь за тавтологию, обыскали её. Я, конечно, разрешил, но по итогу не заметил, чтобы они хоть что-то нашли.
Аристарх облегченно выдохнул, хоть и знал, что его маленький секрет в безопасности.
– Возьмите надежных людей и установите наблюдение. Нужно узнать, сколько конкретно сектантов находится в городе, где они и чем занимаются. Когда я был в Софии, убедился, что искатели Тени представляют из себя более могущественную силу, чем я предполагал… Мы не для того спасли город, чтобы сдать его в руки фанатиков. Теперь попрошу тебя уйти. Старый я стал для таких путешествий, нужно отдохнуть.
Ифит кивнул и вышел из кабинета. Когда дверь захлопнулась, Демидис встал со своего кресла и подошел к книжному шкафу. На книгах не было пыли.
«Ты действительно думал, что она может лежать на полке, Константин?» – Старик усмехнулся.
ГЛАВА 7. ДМИТРИЙ
Как Нори и предполагал, лучшим попутчиком, которого они смогли найти – был каганатец, возивший товары через священный лес. По мнению Дмитрия, он был слишком трусливым для контрабандиста, тем более путешествующего по такому маршруту. Каганатец не желал даже приближаться к горе и собирался ехать вдоль западного побережья, лишь бы подальше от великанов, но после того, как Скальд пообещал отдать ему половину денег, полученных за пони и повозку, южанин нехотя согласился доставить их к подножию Морте.
Чем дальше они двигались на юг, тем Дмитрию становилось беспокойнее. Меч, висевший на его поясе, казалось, шевелился, подобно пауку, готовому впиться в кожу. Каждую ночь он ткал кошмары, пробуждение от которых всегда сопровождалось криком. Он видел лица имперских солдат, павших под Сомнией. Они, безжизненно бледные, стояли в огромном строю, глядя на цесаревну. Сама Аврора грустно смотрела на Дмитрия, держа ладонь императора в руке и поглаживая перстень. Она пыталась сказать что-то, но голос не пробивался через крики. Крики знакомые. Это выли матери и жены павших сомнийских защитников, которых император приказал сжечь, дабы не допустить эпидемии. Тысячи душ, достойные залов Теоса, достойные стоять в одном строю с Икосом, были отправлены в Подземное царство Морте, словно простые разбойники и богоотступники.
Когда вдалеке показались костры великанов, Дмитрию стали завязывать рот перед сном. Чудища жгли их вдалеке, в местах, где когда-то находились деревни теосидцев. Каганатец всю дорогу ругался, вслух спрашивая, зачем он на это согласился, но его подчиненные, к которым Нори сумел найти подход, напоминали о плате и долгое время не давали повернуть западнее. Тем не менее, когда в нескольких десятках километров от подножия Морте они обнаружили вместо ночлега разрушенную деревню, контрабандисты сказали, что дальше поедут западнее и высадили Икосида со Скальдом.
Передвигаться пешком было гораздо сложнее. Ноги увязали в снегу по колено, одежда промокала насквозь, а к утру и вовсе покрывалась тонким слоем льда, коловшимся при каждом сгибе конечностей.
– К-как думаешь, е-если мы замерзнем насмерть, твой чудо-меч снова исчезнет и-или примерзнет к твоим р-рукам? – трясясь от холода, спросил Атаман. Он уже несколько дней не отпускал шуточек про мерзлячество Икосида.
Дмитрий промолчал. Дорога действительно давалась тяжелее, чем он рассчитывал. Из-за бродящих где-то на горизонте великанов, товарищам приходилось разжигать костры только днем, дабы случайно не выдать себя. У обоих из носа уже лились сопли, а Нори после трубки кашлял чаще обычного.
Обходя стоянки великанов, товарищи вовсе потеряли ощущение времени. Ночью они шли по заваленным снегом рощам, а к утру, когда светлело, забирались в чащи, чтобы разжечь костер и отоспаться, не боясь, что исполины заметят дым.
Когда Нори заснул, Дмитрий шепотом обратился к богам. Молил Теоса простить за совершенные ошибки, за слабость и страх, сделавший из него второго отца – такого же слабого и вспыльчивого параноика, отказавшегося от реформ и приведшего империю к краху… К окончательному и бесповоротному. Молил Икоса дать ему сил, чтобы выдержать силу треклятого меча и отомстить за дочь, за жизни, которые он сгубил по своей глупости… Взывал к Морте, дабы тот отпустил души сожженных защитников Сомнии в залы, в которые они заслуживали попасть. Но боги не отвечали. Не слушали. Меч на боку дернулся, будто смеялся над его мольбами. Холод лезвия просочился сквозь ножны, обжигая бедро. Гора Морте надменно взирала на императора, словно на таракана. Бог словно спрашивал Дмитрия:
«Ты, глупец, хочешь управиться с моим мечом? Хочешь прощения? Помощи?! Ты достоин только одного – гниения! Я жду тебя. Твои муки не кончатся вместе с твоей жалкой жизнью, я буду истязать тебя до конца времен!» Голос, подобный грому, разносился над лесами, заставляя кости трещать. Он несся над полями и равнинами, будя исполинов ото сна. «Ты сгинешь так же, как и твоя дочь. В великаньей пасти! СГИНЕШЬ!»
Голос бога Смерти слился с криком Дмитрия. Икосид рванулся вверх, задыхаясь от тряпичного кляпа, и увидел курящего Нори – реального и бесстрастного. Кошмар. Снова.
– Что на этот раз? Снова василиски в императорском дворце? – спросил атаман, сапогом подталкивая снег на тлеющие полена. Он уже привык к подобным картинам, определив их новым источником своих язвительных шуточек. – Или теплое вино без закуси?
– Ой, да пошел ты… – сказал Дмитрий, сняв кляп. – Лучше скажи, сколько нам еще идти. Если закончится еда – мы с тобой точно к Морте отправимся.
Императора передернуло от собственных слов. Нори махнул рукой, призывая идти за ним.
– Пока ты стонал и ворочался во сне, я чуть заглянул вперед. Остановимся в деревушке… Ну, точнее, в том, что от нее осталось. Пороемся в уцелевших погребах, может найдем чего съестного. Должны найти. По крайней мере я, на месте каких-нибудь мародеров, точно не сунулся бы в деревню, которую не больше пары дней назад вытоптали исполины.
– М-да уж, мы хуже разбойников…
– Тупее уж точно.
Выйдя из чащи, товарищи двинулись по окраине леса и вскоре действительно обнаружили остатки людского поселения. В деревянных домах зияли дыры от великаньих стоп, а под слоем свежевыпавшего снега виднелись замерзшие лужи крови. Среди развалин торчала детская люлька – нетронутая, будто великан специально решил пощадить ее перед тем, как раздавить родителей.
В одной из уцелевших изб Нори нашел погреб с соленьями и печью, чему безмерно обрадовались. Там они и решили отдохнуть, предположив, что исполины вряд ли вернутся в это место. Договорились спать по очереди, ненароком не пропустить приближение великанов. Как они выяснили за время своего путешествия – чудища, несмотря на свой размер, были вполне способны передвигаться тихо.
Изрядно наевшись и слегка растопив печь, Дмитрий лег спать первым, оставив атамана наедине со своими мыслями.
Нори сидел на скамье, глядя как император ворочается во сне. Меч Немезиды заставлял Скальда нервничать. Изначально он надеялся, что Икосид, попав в город, все-таки решит воспользоваться своим аристократическим положением и, выдав атаману солидную награду, оставит его. Но император, словно безумец, действительно рвался в республику, в крепость искателей Тени. Атаман мог бы понять, если бы это республиканцы или каганатцы убили его дочь и отняли все, что можно было, но великаны? Даже с этим волшебным куском металла, призывавшим вырезать всех окружающих, как он собирался мстить?
Размышления Нори прервал скрип снега, доносившийся с улицы. Он тут же вскочил с лавки и растолкал императора, после чего начал заряжать пистоль.
– Великаны? – шепотом спросил напуганный Дмитрий, натягивая сапоги.
– Нет, слишком много. Люди, животные, не знаю. Торгаши с крестьянами точно в вытоптанную великанами деревню не сунутся, – тихо ответил атаман, вынув саблю из ножен, – нужно подняться наверх, если не хотим, чтобы нас тут и похоронили.
Когда они вылезли из погреба, Икосид положил руку на рукоять меча, готовясь к неприятной встрече.
– Не дури! – сказал атаман, призывая не вынимать артефакт из ножен. Только безумного рубаки ему здесь не хватало.
Дверь в избу распахнулась и внутрь тут же ввалилось шестеро икосийцев, вооруженных палашами, саблями и мушкетами. Недоумение в их глазах быстро сменилось агрессивной решимостью, незнакомцы приготовились к бою.
– Мародеры! – воскликнул один из них, глядя на Нори, направившего на него свой пистоль. – Сложите оружие, вы в меньшинстве!
– Словами не разбрасывайся, фея лесная! – тут же ответил Скальд, сжав рукоять сабли. – Идите в другой дом и разойдемся тихо!
Дмитрий, стоявший за спиной Нори, присмотрелся к икосийцам. На их замызганной форме виднелся медведь, герб его дома. Но что они делали так далеко от Сомнии? Все имперские армии находились там, когда грянули великаны.
– Опустите оружие! – приказал Дмитрий, выйдя из-за спины товарища. – Я – император Дмитрий, законный правитель икосийских земель, приказываю вам!
На секунду все находящиеся в избе припустили оружие, взглянув на Икосида. Даже Нори одарил его недоуменным взглядом.
– Чего ты мелешь, полоумный! Император Дмитрий погиб в Сомнии!
– Да-да! – вторил другой солдат. – Трусливо бежал во дворец, только завидев исполинов!
Дмитрий стиснул зубы и положил ладонь на рукоять меча. Немезида была раскалена, казалось ножны тряслись, готовясь выплюнуть меч как пушечное ядро. Икосид собрал всю волю в кулак, стараясь не поддаться ему.
– Откуда дезертирам и предателям знать, что случилось с их сюзереном?
– Любой икосиец бы тебе башку снес за такие слова! – солдат перевел мушкет с Нори на Дмитрия. – Мы – Последний легион, защитники Сомнии, бившиеся с адской ратью! Многие видели, как этот трус бежал во дворец, завидев чудищ на горизонте!
– Как же вы сами тогда выжили, раз были там? – перебьет его Атаман, ища боковым зрением пути отхода. – И почему тогда не узнаете императора? Ямы выгребные что ли всю службу рыли?
– Щит Сомнии лично осматривал руины дворца, император мертв, его следов не нашли! А вы, смерды, судя по тому, что находитесь здесь, наверняка треклятые искатели Тени!
Дмитрий не выдержал и рывком вынул меч из ножен, после чего оттолкнул атамана, повалив того на деревянный пол, и ринулся в атаку. Раздались выстрелы, застелившие избу дымом. Добравшись до первого икосийца, император одним ударом разрубил его от плеча до сердца. Прочие легионеры ринулись к нему, зазвенела сталь. Их сабли раскалывались, встречая напор меча Немезиды, кровь летела во все стороны. Икосида переполняла сила, прибывавшая с каждым новым ударом. Когда дым рассеялся, Дмитрий увидел последнего икосийсца, забившегося в угол избы.
– Пощади! – взмолил он, когда имератор сделал шаг в его сторону. Но Дмитрий не слушал. Икосид вонзил меч солдату прямо в грудь, сломав ребра. Лезвие пробило его насквозь и впилось в деревянную стену.
Нори взвизгнул от ужаса. Тела порубленных имперцев начали срастаться назад. Их плоть тонкими нитями обвивала сломанные кости, соединяя отрубленные конечности. Дмитрий обернулся и взглянул на бледных мертвецов, поднявшихся на ноги. Они молча смотрели на него, словно ожидая чего-то.
«Они повинуются!» – прошептал ему меч.
Тогда Икосид указал мечом на деревянный пол подле себя и мысленно отдал приказ. Мертвецы встали на колени. Дмитрий едва заметно улыбнулся, после чего убрал меч в ножны и икосийцы рухнули на пол.
– Что это, Морте тебя подери, было? – спросил Нори, крепко сжав рукоять пистоля. Он не целился в товарища, но был готов выстрелить в любой момент.
Стрелять не пришлось. Дмитрий штабелем рухнул на пол. Атаман засунул пистоль за пояс и подбежал к товарищу. Он перевернул Икосида на спину и увидел в груди дыру от штыка, вероятно, пробившего легкое. Дмитрий закашлялся, плюясь кровью.
– Приплыли… – тихо пробормотал Скальд, прикрыв кровоточащую дыру ладонью. Ничего нельзя было сделать.
Вдруг он ощутил, что кровь перестала литься из раны. Убрав ладонь, Нори ужаснулся пуще прежнего. Рана в груди императора затягивалась так же, как срастались минуту назад мертвецы.
– Святой Икос… – наконец сказал Дмитрий, откашляв остатки крови. – Что произошло?
Нори помог ему подняться на ноги.
– Как… как ты это сделал? – спросил Скальд, смотря на место, где у товарища только что зияла дыра.
– Что сделал? – спросил Икосид, взявшись за голову. В висках стучало, словно кто-то выскоблил содержимое черепа раскаленным ножом. – Что с имперцами? Это ты их так?
Атаман оторвал взгляд от груди императора и посмотрел ему в глаза.
– Ты чего? Смеешься что ли? – непонимающе спросил Нори. Его голос дрогнул, и он отступил от товарища на один шаг. – Ты в капусту их перерубил, стоял скалился с дырой в груди!
Дмитрий осмотрел избу. Деревянный пол был весь испоганен ошметками кожи и кровью, одежда икосийцев изрублена, а в местах прорезей виднелись голые мышцы, лишенные кожи.
– Я? Я помню лишь как они зашли в избу…
Вдалеке раздался рев, заставивший единственное уцелевшее окно дома затрястись. Великаны.
– Нужно когти рвать отсюда! Идти сможешь? – спросил атаман, после чего, увидев кивок Дмитрия, ринулся в погреб за сумкой с едой. – Значит чувствуют! Да! Чувствуют меч!
Быстро собрав вещи, они выбежали на улицу. Исполинов еще не было видно, но это был только вопрос времени. Нори мельком бросил взгляд на артефакт. Казалось, он чувствовал, как этот кусок металла усмехался.
ГЛАВА 8. АНТОН
Баронету почудилось, что он начал сходить с ума. После нескольких дней изнурительного шествия по следам Тифона вглубь земли Древних, в очередной раз расчищая снег, чтобы развести жалкий костерок, путники увидели то, чего никак не ожидали. Здесь, вдалеке от побережья моря Проклятых, на Восточном материке, под толстым слоем снега, была трава. Обычная трава, в людских землях, но не здесь. В земле Древних она казалась чем-то чуждым, нездешним – будто проросшей из другого мира.
На привалах баронет изучал отцовский сборник мифов. Пометки Янниса казались ему странными, так как в большинстве своем являлись красочным описанием мифических существ. Еще больше вопросов вызывало описание пребывания в Эмпоросе. Нестор подтвердил, что барон Фароса действительно тайно посещал город после Гражданской войны, однако это никак не вязалось с тем, что Эмпорос в этих заметках назывался столицей королевства Эмпириадов, а не частью Софийской республики.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов