На солнцеворот

Глава 1

Давние предки считали, что у всего есть свой дух-покровитель. Налей домовому молока в блюдце, чтобы был уют в комнатах. Не ходи в полдень по полям под открытым небом, тебе не понравится встреча с полудницей. Леший выведет через чащу к грибному месту. Или корнем-подножкой опрокинет в скрытый под листвой овраг. По настроению. И так во всем. Вам не знакомы эти ритуалы и поверья? Слышите о них впервые или помните только из детских сказок на старый лад? Что ж, не важно, насколько вы осведомлены. Стоит запомнить лишь одно: у людей прошлого вокруг не было ничего мертвого. Все имело душу. Все имело характер. Все имело свое мнение. Последний пункт, как считал Нéга, нес больше всего проблем. Из-за него сложно угадать, когда тебя внезапно захотят убить.

Дверь заело, в щель не протиснешь и кусочек фаланги. Он потянул ручку несколько раз и даже в разные стороны – вдруг проржавевшая и исцарапанная табличка “на себя” решила его обмануть? – но результат не менялся. Темное помещение, видимое сквозь стекольную прозрачность, оставалось и близким, и недосягаемым. Стекло, кстати, можно попробовать разбить. Вряд ли оно бронированное. Не банк же защищает и не частный дом богача, всего лишь вход в средних размеров продуктовый магазин. Останавливало Негу только желание не выглядеть в своих глазах совсем уж отпетым мародером. Иррациональное в современных реалиях желание, на самом деле. И невыполнимое, учитывая, зачем он сюда пришел.

– И чего ты застыл-то? – Полюбопытствовал голос за спиной. Следом послышался шорох, перестук мелких падающих камушков, а затем Нега, на секунду скосив взгляд в сторону звука, был вынужден резко отскочить в сторону, чтобы летящий осколок асфальта не задел его по касательной. Бум – и все моральные дилеммы парня осыпаются стеклянной крошкой.

– А ведь она столько пережила… – Заметил Нега отстраненно, касаясь оставшегося от двери металлического каркаса.

Мак отряхнул руки от дорожной пыли и ими же развел, невинно улыбаясь.

– Обязательно утроим несчастной дверце поминки! Если хочешь. Только чуть позже.

Нега в ответ хмыкнул, пробираясь внутрь магазина. Тут все, как и ожидалось: пустые полки, мусорные завалы, грязная напольная плитка и легкий запах гнильцы. Он прошел мимо давно не работающих холодильников, поморщился, лицезрев одинокий лоток из-под курицы или чего-то еще мясного, покрытый слизью и цветущей плесенью, и принялся изучать стеллажи с расчетом, что в дальних углах затесалось хоть что-то более привлекательное.

– О-о! Ты посмотри, сколько всего сохранилось! – Воскликнул восторженно зашедший вторым Мак, но убил всю надежду на стоящую находку так же быстро, как подарил ее, кинувшись к стенду с солнцезащитными очками. Тот действительно стоял на удивление целым, на крючках с замочками не доставало лишь пары-тройки оправ. Мак сдернул с носа побитые жизнью и временем старые линзы, тут же примерил очки-звездочки, покрутился, бросил их на пол и незамедлительно полез выбирать следующую модель. – Да у меня сегодня счастливый день!

Как любой порядочный друг, Нега понаблюдал акт примерки секунд десять и даже показал большой палец на просьбу оценить новый образ, однако сделал это с кислой миной и без должного энтузиазма. Мак, в прочем, не расстроился. Еще бы, ему от этого места, кроме бесполезных побрякушек, ничего не нужно. Нега этим же похвастаться не мог. Ему, как и любому другому живому человеку, были необходимы такие простые вещи, как еда, тепло и безопасность. Потому, в первую очередь…

– Я бы предпочел, чтобы сохранилось что-то, закрывающее базовые потребности.

– И чем блистательный вид – не базовая потребность? На какой он строчке в этой, как ты там говорил, пирамиде масла?

– Маслоу. Будь уверен, его там нет.

– Какое упущение!

Нега позволил себе закатить глаза – скорее демонстративно, чем действительно устало – и спорить больше не стал. Взгляд случайно скользнул дальше, по разбитому дверному проему, да так и замер, фокусируясь на единственном источнике света. Железная рама была распахнута настежь, словно не ее до того намертво заклинило в закрытом положении. Года два назад подобная мелочь не удостоилась бы ни капли внимания, Нега разве что про себя бы неловко рассмеялся, припомнив закон подлости, мол “и зачем тогда ломали?”. Теперь же смеха не было. Только настороженность и плохое предчувствие.

Разбитая дверь скрипнула под порывом ветра практически угрожающе. Нега невольно передернул плечами. Что ж, если вспомнить, что все имело душу…не стоило и надеяться, что здесь никто не обитает.

– Не забывай смотреть по сторонам.

Мак предупреждению, конечно же, не внял – на нем уже были очки, наверняка сильно сужающие угол обзора. Оставалось махнуть рукой и попытаться обезопасить их обоих самостоятельно. В наполовину пустом рюкзаке на самом дне ждал своего часа неприкосновенный запас конфет. Сам Нега их ел исключительно на пороге голодного обморока. В остальных случаях мягкая засахарившаяся карамель предназначалась для другого. Парень вытянул из пакета пару штучек, задумчиво покатал их в пальцах и достал еще две. Закинул каждую в ближайшие щели, проследив, как цветные фантики исчезают в темноте без возврата. Скорее всего, попытайся Нега достать конфеты обратно, он не смог бы их ни увидеть, ни нащупать. Что ж, пожелаем пустоте приятного аппетита. А потом можно и вернуться к поискам.

Пусто-пусто…Пусто. Упаковка жвачки под кассой да кипа потертых журналов. Кто вообще покупает бумажные журналы? Разве их не запретили под давлением эко-активистов лет пять назад? Конец двадцать первого века, все чтиво давно переведено в электронный формат…было. С другой стороны, они с Маком отдалились довольно далеко от столицы. Это место не поселок городского типа, конечно, но и не центр области. Так что здесь вполне могли остаться книги. Стоило поискать, научная литература сейчас на вес золота. Журналы же сгодятся на розжиг, найти бы еще парочку зажигалок.

– Нашел что-нибудь? Кроме очков? – Крикнул Нега через весь торговый зал, складывая стопки макулатуры в рюкзак. Мак развернулся, открыв было рот для ответа. Но так и не оформившиеся в высказывание слова прервал оглушающий грохот – один из стеллажей, минуту назад привинченный к полу уверенно и непоколебимо, накренился и рухнул, скрывая под собой и светлую макушку, и широкую улыбку, и новые тщательно подобранные темные очки.

Масштаб бедствия сразу оценить не удалось. Вслед за первым шкафом по эффекту домино полетел второй, поднимая пыль, разбрасываясь гайками и болтами. Нега быстро развернулся, полетев стрелой под кассовую ленту, закрывая руками голову. Сразу же откуда-то посыпались упаковки презервативов и акционная сковородка, больно отбившая ногу. Подавив вой и матершину, Нега отдернул стопу и как можно плотнее прижался к кассе. Грохот и тряска продолжались еще с минуту, но и после наступившая тишина не стала поводом вылезать из своего укрытия. Осторожная макушка несколько раз поднималась и ныряла обратно. Глаза, бегая по разрухе, пытались выискать ее причину, но натолкнулись лишь на бездвижную кисть, видимую под упавшими балками в обрамлении темно-бордового. Нега не дал себе задуматься над зрелищем. Поднялся, обошел кассу, готовый в любой момент броситься назад. Что-то пнул носком ботинка, практически не почувствовав, а скорее услышав, как нечто маленькое и легкое отскочило и скользнуло по полу. Цветная фольга слабо бликовала от заглянувшего через дверь солнца. Внутри фантика – наполовину откусанная карамелька.

– Вам не понравилось угощение? – Спросил Нега в пустоту, не сводя с конфеты взгляда. – Вы могли просто об этом сказать. Не обязательно так резко реагировать.

Тут же пришлось уворачиваться от свалившейся с потолка люминесцентной лампы. Ладно, видимо, это еще не “резко”.

– Приходят поживиться в мой дом. Крадут мои вещи. Ломают, распроклятые. И хотят доброго к себе отношения.

Злое бормотание донеслось до ушей откуда-то сбоку. Нега шагнул на голос, согнулся, подлезая между холодильником и опрокинутой стойкой, и уткнулся носом прямо в сгусток энергии, источающий ворчание и недовольство. Стоит прищуриться и сгусток приобретает очертания. Низенький лохматый старичок в порванной по воротнику футболке и спортивных штанах, чем-то напоминающий Неге бывшего соседа по лестничной клетке, только уменьшенную и более трезвую версию. Тощие морщинистые руки были опасливо сжаты в кулаки, между пальцев торчали вынутые из стеллажей шурупы. Поза выражала полную боевую готовность устроить незваному гостью очередной виток бега со смертельными препятствиями.

По аналогии с домовыми и водяными Нега про себя называл таких существ магазинниками. Хранители. Хозяева своего места. Встречались они часто, но, как правило, оказывались более дружелюбными и за скромный сладкий дар позволяли затариться остатками продовольствия. С теми же, с кем договориться не выходило, Мак прибегал к беспроигрышному запугиванию. Тот самый Мак, чья рука в луже крови до сих пор стояла перед внутренним взором Неги.

– Мы не хотели вас обидеть, – парень поднял перед собой раскрытые ладони, всем своим видом выражая вину и покаяние.

– Вы сломали мою дверь! – Прошипел старичок, запустив в Негу гайками. – Я специально ее закрывал, чтобы такие наглецы не лезли! Но вам лишь бы все испортить! Лишь бы украсть!

– Но вы по итогу сломали гораздо больше, – заметил Нега, оглядывая окружающий хаос, и, пока дух не перебил его очередной претензией, поспешил сменить тему, – в любом случае, не считаете ли вы, что уже отомстили за порчу своего имущества?

– И чем же я отомстил?

– Ну, вы напали на нас, обрушили все, что можно было обрушить внутри здания.

– Надо же было припугнуть вас, оборванцев.

– Вы заблокировали выход. И отдавили мне ногу.

– Лишил тебя возможности избежать ответственности!

– Вы… убили моего друга…

– Даже смерть не смоет, сколько мне пришлось разрушить из-за вашего вторжения! – К концу магазинник перешел на ультразвук, мучая барабанные перепонки оппонента, однако в следующий момент упокоился и прищурился с огромным подозрением. – Кроме того, так ли легко убить этого твоего друга?

– А разве сложно? – Спросил Нега самым не понимающим тоном, на который был способен и сразу же чуть не выдал себя, дернув зрачками в сторону. Мак, выглядывающий из-за поломанного шкафчика с остатками бытовой химии, предупреждающе выпучил глаза, в коем-то веке не закрытые стеклами. В его радужке было трудно вычитать конкретную эмоцию, но кажется, он пытался сигналить, чтобы Нега продолжал все отрицать и косить под дурачка.

– Еще бы таких проклятых отродий убивали столь человеческие методы, – резонно высказал дух, тем не менее, пока не заметив того, о ком говорит. Видимо, был полностью сконцентрирован на втором вторженце.

– Не назвал бы ваши методы человеческими… – Старичок грозно топнул ногой, сверху слетела штукатурка. Нега выставил руки еще выше. – Подождите, это не оскорбление! Наоборот, вы слишком сильны для человека. Я много где бывал, но редко видел таких сильных духов. Думаю, вам вполне хватает сил покончить с кем угодно.

Мак ободряюще показывает класс – левой рукой, правая, вестимо, оторванная по плечо, все еще изображает труп под обломками – и скрывается за углом в бывшем отделе алкоголя. Он удивительно бесшумно двигается для места, где не осталось свободного пространства, и это дает Неге шанс дальше вешать духу на уши лапшу – чем длиннее, тем лучше. Тем более, что магазинник выглядел польщенным внезапным комплиментом своей силе и явно чутка подобрел.

– Так вот, я уверен, что мой друг убит. Конечно, вы можете подвергнуть меня той же участи. Но тогда…Не останется никого, кто бы смог помочь вам убрать беспорядок.

– Я сам способен восстановить все, что из-за вас пришлось разгромить. К чему мне помощь слабого мальчишки?

“А к чему тогда все твои возмущения?” – Нега не позволил этому вопросу сорваться с языка.

– Это мой способ перед вами извиниться и загладить вину. Я не вижу для себя другого варианта. Хотя…если вам не понравились конфеты, я мог бы достать для вас что-то еще, только скажите.

– И выпустить тебя, чтобы ты якобы пошел искать, что мне нужно? Знаешь, сколько таких щенков, как вы с твоим другом, сюда приходили?

– Не знаю. Много?

– Десятки! И каждый пытался меня подкупить. И каждый пытался ограбить и сбежать! Но никому не удалось, все встретили справедливую расплату.

“А ты, старый хрыч, и рад загубить людские души, прикрываясь местью.”

– Но мне показалось, что нам с вами удалось найти общий язык. Смотрите, я не пытаюсь совершить побег, веду себя смирно. Готов сотрудничать.

Старичок недовольно поджимает губы и прожигает своим страшным взглядом. Ни у кого Нега не видел таких глаз, как у духов: слишком темные бездны для живого человека. Заставляют нервно поежиться. Где так долго ходит Мак? Неужели сдох по-настоящему? У Неги кончались идеи, как продлить диалог, а у старичка – терпение.

– Ты пытаешься меня обмануть, – уверенный потусторонний голос сопровождал скрип очередной падающей полки, – хочешь, чтобы я потерял бдительность. Поверил, отвернулся от тебя и…

Что ж, думал дух в правильном направлении, однако о своих справедливых подозрениях договорить не успел. Откуда-то сверху на говоривших что-то полилось. Нега даже сначала подумал, что ветхая крыша прохудилась, не выдержав творящейся под ней разрухи, и пустила внутрь холодный ливень. Когда парни заходили в магазин, на небе не было ни единого облачка, но это не повод отрицать возможность дождя. В последнее время предсказать погоду и на ближайшие пять минут было задачей из разряда невыполнимых, хоть трижды смотри на погодные знаки. Слишком быстро все менялось снаружи. Но на этот раз дело заключалось все-таки не в разыгравшейся буре. Во-первых, над ними еще двенадцать этажей жилого дома. А во-вторых, как бы неожиданно ни приходил дождь, он никогда не приносил резко-травянистый запах, а его капли, случайно попавшие в приоткрытый рот, никогда не кололи язык.

– Попал? Отлично! А теперь дави его! – Восторженно-настойчиво прокричали все оттуда же сверху. Нега отплевался, с трудом разлепил щиплющие глаза с влажными ресницами и задрал подбородок. Мак пнул вниз бутылку из зеленого стекла и бодро отсалютовал двумя пальцами ото лба. Весь его вид источал гордость, будто облив напарника какой-то пахучей – и, судя по всему, спиртовой – жижей, он мгновенно решил все их проблемы. Вот только Нега…Нега вообще не понял, как это должно было помочь!

– И в чем план?! – Крикнул он негодующе.

– В смысле? – Как вода из лужи, гордость испаряется с Макового лица, сменяясь растерянностью. – Бей и беги, пока есть возможность!

– Да какая возможность?!

Дух сообразил раньше, в Негу полетел поддон, чуть не отправив того на встречу с праотцами. Железный угол летел в голову, но попал в ключицу. Сам Нега не сообразил бы уклониться, Мак, за секунду спрыгнув с возвышенности, в последний момент дернул друга на себя и увлек за ближайшие руины.

– Неужели не сработало? – Недоумевал он себе под нос. – Крапива много столетий отгоняла нечисть!

– Крапива? – Нега притормозил бег, складывая логическую цепочку в уме. – Ты действительно думал, что спиртовая настойка сделана на настоящей крапиве?

– А разве нет? – Теперь затормозил и Мак, но быстро опомнился, ведя дальше, пока магазинник их заживо не похоронил. – Зачем ее тогда нарисовали на бутылке?

– Да там, если повезет, максимум натуральный ароматизатор!

– Не бубни! Лучше шевели ногами, у меня нет другого плана!

“Шевели ногами…” Да, именно этим приказанием часто кончались их вылазки. Никто еще не смог придумать лучшего решения проблемы, чем убежать от нее. По итогу пришлось лезть через обрушившийся толстыми кусками бетона потолок, перебираясь на этаж жилого дома, в который был встроен магазин, и выпрыгивать из подъездного окна. На счету Неги потерянный рюкзак, порванная куртка, пульсирующая болью ключица и отбитые колени. Мак так и не вернул себе руку, но вопреки этому выглядел намного бодрее напарника.

– Да уж, вот и ради чего был весь скандал? – Недоуменно цыкнул Мак, оборачиваясь на бликующую в отдалении витрину. Дверь, которую он расколол, стояла целая, невредимая и закрытая. Не стоило и сомневаться, что внутренность магазина также постепенно возвращалась к первоначальному виду. Будто и не случилось ничего за последний час. Нега, распластавшийся по асфальту и ненамеренный менять положение, пока дыхание не восстановиться, взирал на дверь с ненавистью.

Чертовы духи. С их чертовым характером.

А ведь в подростковом возрасте Нега любил игры про мистических тварей и часовые видео про теории заговоров. Любил посмотреть на хаос через экран и поругаться на персонажей, убитых выдуманным вурдалаком и неправильной комбинацией кнопок. Теперь же мир изменился, как бы высокопарно это ни звучало. Чуть больше полутора лет он и сам такой персонаж. Бродит по развалинам когда-то привычной жизни и пытается задержаться на этом свете до следующей контрольной точки. Правда, функцию сохранения кто-то отключил. Самый отвратительный слом четвертой стены в его жизни. Отвратительно слоняться по улицам, ночевать под открытым небом и радоваться, встретив еще хоть один рассвет. Отвратительно смотреть на крошащиеся стены когда-то жилых домов, навсегда погасшие фонари, буйство природы, пролезшее сквозь трещины городских джунглей. Отвратительно встречать живых людей в лучшем случае два раза в месяц и не знать, насколько добры намеренья новых знакомых. В общем, как вы поняли, жить вообще стало отвратительно.

Смешно, что человечество прогнозировало огромное число вариантов наступления конца света – от метеоритов до смертельных вирусов, – но не смогло подготовиться к тому, что в итоге произошло. Никто бы не смог предположить реальный источник бед, как минимум потому, что никто – кроме отъявленных конспирологов, которым верить не приветствовалось – не принял бы его за чистую монету. Можно подавить сильнейшую вспышку заболевания, можно предсказать катаклизм, можно предположить зашедший слишком далеко вооруженный конфликт – технологии и знания к концу века шагнули далеко вперед и решали большинство вопросов, известных современному миру и науке. Но чем дальше шел прогресс, тем меньше места в сознании людей занимали религия, суеверия и древние мифы. И по иронии, именно они стали причиной краха цивилизации.

Духи, нечисть, древние боги и бесовские сущности. У людей прошлого вокруг не было ничего мертвого.

У людей будущего, как оказалось, ничего не изменилось. За века они, изучая мир видимый, успели забыть о невидимых языческих тварях. И в какой-то момент твари напомнили о себе сами.

– Так, ладно, – Нега аккуратно приподнялся в сидячее положение, стараясь сильно не тревожить ноги, – ты же долго ходил, показывай, что успел собрать, – и сам цепляется за рюкзак, висящий на плече друга, грубо дергает молнию. На дне пара бутылок оказавшейся бесполезной настойки, три пачки просроченной лапши быстрого приготовления, еще из прошлого города, и… недавно примеряемые солнечные очки. Зачем? Они же потресканные и непригодны для носки! – Только не говори, что пока я тянул время ты вытаскивал из-под завалов кусок пластмассы.

– Эти очки запали мне в душу, – оправдался Мак, весьма искренне складывая брови домиком, – не смог с ними расстаться. Да и нечего там было больше брать! У старого хрыча запасы исключительно алкогольные.

– Предлагаешь спиртом и сломанной оправой утолять голод?

– Думаешь, поможет?

– Разумеется нет… – Оставалось лишь тяжко вздохнуть и вновь уставиться на очки, – а носить ты их не сможешь, они ведь даже на носу держаться не будут.

Мак перехватил линзы и водрузил на лицо. Те упали, отскакивая по земле, стоило отвести от них пальцы. И тогда парень впервые за день по-настоящему расстроился.

– Без очков я чувствую себя голым.

Мертвая радужка, мутная до того, что не распознаешь изначальный цвет глаз, казалось вот-вот увлажниться от непролитых слез, развеяв многолетнее остекленение белков, от сухости пошедших пятнами в уголках. Вот нету у нечисти больших забот.

– Я бы на твоем месте о руке побеспокоился.

– Да что ей будет? Отрастет к полнолунию.

– Ну так и очки мы новые рано или поздно найдем. А пока так ходи. Как видно, из живых мы… я один в этом городе, не от кого прятаться.

Иметь в напарниках живого мертвеца (он же неупокоенный, он же заложный, он же – как больше всего нравилось самому Маку – умертвий) было выгодно вплоть до момента, пока не приходилось сталкиваться с другими людьми и объяснять, как же сформировался их слаженный тандем. Все потому, что ребята, подобные Маку, в современных реалиях были проблемой номер два, сразу после вышеобозначенных духов. Вид эти ребята, как правило, имели устрашающий, намерения их, как правило, были враждебными. Противостоять им можно было двумя способами: убежать или попытаться атаковать и на какое-то время обезвредить. Договориться с ними было невозможно. Надавить на жалость – тоже. Ослепленные своей жаждой и яростью мертвецы, погибшие в результате трагической случайности или собственной дурости, даже если и понимали человеческую речь, не желали ее воспринимать.

Впрочем, к Маку последнее не относилось. С ним-то Нега, на свое удивление, как раз договорился. Длинная история, каким образом, но с тех пор они и путешествуют вместе. Их дуэт вообще был…со странностями. Что Мак – слишком разумный для себе подобных, что Нега… Однако встречающиеся на их пути выжившие предпочитали не задаваться вопросами. Они предпочитали атаковать, едва заметив излишнюю бледность и сухость кожи, посмотрев в мутные глаза, на яркую паутину вен или же понаблюдав за быстротой регенерации. И Нега, как тот, кто сначала также предпочитает себя обезопасить и лишь потом разбираться, не мог винить в этом людей. Промедление много кому стоило жизни.

Тем не менее, к Маку он успел привязаться. И пока тот вместо того, чтоб устраивать человеческий геноцид, помогал справляться с духами и другой нечестью, Нега в ответ оказывал помощь в…маскировке и социализации? Он предпочитал обозначать свои функции так.

– Что ж, надеюсь очки мы найдем раньше, чем проблемы, – отшутился Мак, коснувшись пустой переносицы, будто привычно поправляя оправу. Затем перехватил у друга свой рюкзак, повесил его, так и оставшийся открытым, на левое плечо и поманил Негу дальше по дороге, прочь от проклятого магазина.

***

Естественно, проблемы нашлись раньше, чем что-либо другое. Удача вообще не была спутницей новых времен, не стоило ожидать, что сегодня в качестве исключения она заглянет на огонек.

На ночевку парни расположились в поле, простирающемся за чертой города, здраво рассудив, что в эти насыщенные сутки рандеву с агрессивным домовым они не переживут. Полевик же в основном буйствовал днем, ослабевая в темное время. Главное успеть слинять до восхода солнца. Мак собирал ветки, Нега пропитывал ткань от порванных джинсов “крапивовой” настойкой, с тоской вспоминая упущенные журналы. Стоило развести костер, умертвий предусмотрительно от него отошел – все-таки многим народам знакома очищающая сила пламени – и громко пожелал напарнику сладких снов, усаживаясь в тени. Так как ему самому спать было не нужно, Мак всегда брал на себя охрану их маленького лагеря, пока Нега восстанавливал силы. Нега, памятуя, какого ночевать одному, подрываясь от каждого шороха, невероятно ценил возможность спокойно проспать до утра, зная, что защита рядом и всегда начеку. Мак же до рассвета бродил вокруг, подкидывал с расстояния ветки в костер – однажды из-за этого маневра он чуть не спалил Неге волосы отскочившей тлеющей щепкой, но делать так не перестал – и отпугивал кого и что угодно, что пыталось нарушить сонный покой.

Но в это утро привычная традиция пошла прахом. Нега проснулся, когда солнце уже полностью выплыло из-за горизонта, небо лишилось изощренных красок рассвета, став привычной лазурью, а пепел кострища давно остыл. Встав, разминая пережившие сон на твердой почве кости ленивыми упражнениями, парень недоуменно и настороженно осмотрелся.

– Мак? – Позвал он громко, рассчитывая, что тот выйдет из-за ближайших кустов или поднимется из травы с рассказом о внезапно обнаруженных ягодах. Трава, кстати, под утро стала словно выше и гуще в сравнении с вечером. Под порывами ветра она пригибалась, укрывая землю сплошным ковром, пряча в своих зарослях остатки дров, так и не подкинутых в пламя, и брошенный Маков рюкзак.

– Черт!

Первым правилом выживания в новом мире было не оставлять вещи без присмотра. Предсказать, что как только сумка полностью скроется из вида под зеленью, она с концами пропадет, было не сложно – духи утаскивали все, что плохо лежит. Потому с пропажи друга Неге срочно пришлось переключиться на отвоевывание вещей. Он подбежал, падая коленями в траву, и потянул рюкзак на себя, разрывая жилы оплетшего дно вьюна. Сорняки тут же принялись лезть под руки, мешая удерживать ранец на весу, молодые цветочные побеги тянули вещицу обратно, причем вместе с удерживающим ее Негой.