Ступающая в Тени
– И ещё, – добавил он после паузы. – Они знают, что Сыны степей будто бы принимают у себя не только беглецов. Пограничники уверяют, что в их лагерях заметили людей, похожих на учеников клана. Или тех, кто хотел ими быть. Тех, кто ушёл в тени без разрешения.
Элис невольно вскинула голову, не успев скрыть изумления. Поверить в это было неприятнее, чем во все слухи о бунтах.
Эдмур провёл рукой по лицу, устало, но сдержанно.
– Тени уже шевелятся по обе стороны границы… – произнёс он тихо, будто самому себе. – Как вовремя.
Эдмур выпрямился, и в нём снова ощущалась та самая твёрдая собранность, к которой здесь привыкли.
– Тень благодарна вам. Вы оба сделали больше, чем требовалось. Завтра я решу, что будем делать дальше. А сегодня – отдыхайте.
Элис и Роланд одновременно поднялись и попрощались с главой. Выходя из дома Эдмура, оба понимали: отдых сейчас им действительно нужен как никогда, ведь впереди скоро будет ждать новое поручение.
***
Не всем в этот день удалось уснуть с чувством выполненного долга.
Мейстер Селарис стоял рядом с королем, опустив голову, будто пытаясь спрятаться в собственную тень. Крепкий, умудренный жизнью и опытом, верный соратник короля понимал, что когда-то давно совершил ошибку, и теперь ожидал, что его правитель повелит на этот раз.
–Я полагал, людей со шрамом больше нет, – холодно произнес король.
Селарис тихо вздохнул.
–После того случая у границы мы истребили всех по вашему приказу, – вымолвил он как можно ровнее, – и даже память о них забылась. Вряд ли в королевстве есть хотя бы еще пара людей, которые помнят о них.
Король нахмурился, наблюдая за городом, медленно погружающимся в ночь. Закатное солнце перестало играть с крышами, темнота ложилась ровно и неподвижно. Мейстер привык к тому, что сила короля ощущалась в каждом движении города, в каждом шорохе, невидимая, непреложная, как сама ночь.
Ветер пробирался под плащ, леденил пальцы, но Селарис знал: дрожь шла не только от ночного холода. Тяжёлая сила короля давила всё сильнее, словно тень от его магии проникала под кожу. И если рядом с ним чувствовать это так мучительно, то каково быть её носителем?
Наконец король вымолвил свое слово, вынырнув из омута собственных размышлений и решений.
–Приведи её ко мне.
Мейстер поклонился, облегчённо подумав, что сможет отправить тень-ворона с вестью и, наконец, уйти отдыхать. Но, подняв глаза, Селарис встретился с ледяным взором короля.
–Клан не должен знать. И сама Ступающая не должна заподозрить. Приведи её так, чтобы встреча со мной стала последним, чего она ожидала.
Мейстер нерешительно выпрямился.
–Полагаете, клан может быть вам не верен? Тридцать лет назад они помогли вам взять власть в ваши руки, во имя вашей славы убедили большинство других кланов встать на правильную сторону, добровольно отправляют свои отряды защищать границу. Разве этого недостаточно, чтобы заслужить ваше доверие?
Король прикрыл глаза, будто от утомления объяснять очевидное, но в этом простом жесте его верный слуга различал настоящую, глубоко затаённую усталость.
–Тень не носит короны, – отрезал король. – Но лишь ей они преданны полностью.
Сказав это, король отвернулся от мейстера и продолжил свое наблюдение за засыпающим городом, который опускался во всё более густую тьму. Селарис медленно удалился, обдумывая, как ему выполнить это довольно неожиданное поручение.
Глава 4. Граница
Четыре всадника на темных конях остановились у низкого холма неподалёку от пограничного поселения. Когда-то здесь кипела жизнь: белёные дома, шумные рынки, мастерские. Теперь же среди руин и заросших улиц стояли лишь редкие палаточные городки. Это были временные лагеря клановцев, несущих службу на границе. Так повелось со времён Великой Теневой Завесы, когда после череды атак Сыны степей были окончательно разбиты, и мудрый король создал магическую преграду, чтобы защитить страну от чужеродного влияния.
Раньше королевство было открытым, приветливо встречало гостей из любых земель. Но Сыны степей владели светлой магией, подавляющей и рассеивающей тени, которая составляет основу силы страны. Совет королевства долго игнорировал угрозу, и лишь когда не оставалось ничего другого, король вышел из тени чужих решений и взял ответственность за судьбу народа на себя. Многие кланы поддержали его. Последовали смутные годы борьбы за власть, но благоразумие и стойкость тени победили, и границы устояли. Но у каждой победы своя цена.
Тех, кто создал семьи со степняками, поставили перед выбором: уйти за Завесу навсегда или остаться на стороне королевства. Однако Сыны степей оказались настолько жестокими, что в одну из ночей они вырезали всех, кто выбрал родную страну, не пощадив даже детей. После этой трагедии Завесу усилили ещё больше, а клановцы сами выразили готовность охранять покой королевства на рубеже.
Но в последнее время всё изменилось. Теневая Завеса стала меняться, и Сыны степей вновь стали появляться у границы, нащупывая слабые места, посылая соколов-наблюдателей. Достаточно ли им будет мутить умы и подталкивать людей к бунту? Или же они готовятся к новому нападению? Это и предстояло выяснить четырем всадникам на темных конях.
Элис неосознанно потерла левую сторону шеи. Она всегда скрывала свой шрам иллюзией, особенно за пределами клана, помня слова главы: «Ступающий в тени с заметным знаком уже наполовину вышел из неё». Но иллюзия умела маскировать только внешний вид, а не ощущения. И возле границы шрам почти всегда покалывал и ныл. Вот и сейчас он дал о себе знать.
Элис ещё раз провела пальцами по шраму, будто проверяя, не станет ли боль сильнее. Её лошадь мягко фыркнула, будто приветствуя другую.
– Всё в порядке? – тихо спросил Роланд, понизив голос так, чтобы двое других не услышали. В его тоне звучала внимательная настороженность, свойственная лишь тем, кто слишком давно находится рядом и замечает тончайшие нюансы.
Элис убрала руку от шеи.
– Да, – ответила она с лёгкой улыбкой. – Граница сама по себе не радует, вот и моя тень отзывается на нее.
Роланд кивнул, чуть дольше задержавшись рядом, чем требовалось, но ничего не добавил. Вместо этого он тронул коня и поравнялся с остальными.
Четвёрка всадников медленно двинулась вниз по склону, и перед ними раскрылся палаточный лагерь. Зажжённые факелы колыхались на ветру, складываясь в неровные цепочки света. Между тканевых навесов мелькали силуэты клановцев: кто-то точил оружие, кто-то стоял на дозоре, кто-то просто грел руки у костра. Несмотря на разруху вокруг, лагерь жил, дышал, словно отдельный орган королевства, бдительный и напряжённый.
Впереди ехала Сора, сидя в седле уверенно и удивительно прямо. Её огненно-рыжие волосы были собраны в высокий хвост, и даже скудный свет факелов придавал им яркое, вызывающее сияние. Она резко оглянулась на Элис и недовольно сжала губы.
– Поднажмите, – бросила она сухо. – Нам ещё место искать и получить указания от Старшего наместника.
Остальные лишь кивнули, спокойно соглашаясь. Главным в их четверке считался Роланд, но Сора не готова была так легко оставить свои намерения стать первой. По правде говоря, она действительно была отменным Воином тени, ежедневно тренировалась и прилагала много усилий на то, чтобы выделиться и быть лучшей. Но Главе этого было недостаточно, он всегда выбирал не её. Сора прятала свою горечь глубоко внутри, и только наедине признавалась себе: она всё еще не может постичь загадки Элис, с завистью наблюдая за её легким, расчищенным путем в клане.
Сора могла сколько угодно положить её на лопатки в учебном состязании, быть первой и лучшей, но что-то упускала. Иначе как объяснить эту благосклонность Главы клана к Элис, эти тайные поручения и выбор отправить именно её на аудиенцию к самому королю. Что в ней было такого, что видел Глава, но не замечала она? Во время всей их недолгой поездки Сора ловила себя на странных мыслях о несправедливости мира и предвзятости Главы. В Элис нет ничего, ровным счетом ничего, чтобы так её выделять. Сора вновь поджала губы и подогнала лошадь. Четвертый всадник своей восторженностью раздражал её почти также сильно, как Элис, так пусть же поторопится.
Каэль держался чуть позади и глаза у него сияли как у ребёнка, впервые попавшего на ярмарку. Он оглядывался на каждую деталь: на знамёна разных кланов, на оружие дозорных, на мерцающие тени, что сами собой сгущались в некоторых местах лагеря.
– Это невероятно… – прошептал он, будто боялся нарушить что-то священное. – Я столько слышал о пограничных постах, но видеть своими глазами… Как будто легенды оживают.
– Здесь легенды не только оживают, – бросила Элис, поравнявшись с ним. – Здесь они часто умирают.
Каэль округлил глаза, но кивнул со всей серьезностью, как будто услышал важнейший урок в своей жизни.
Они въехали в самое сердце лагеря, где среди палаток возвышалась большая тентовая конструкция с прочными стойками – временная ставка Старшего наместника. Факелы вокруг неё горели ярче остальных, и тень, словно защищаясь от их света, сжималась по краям.
Роланд спешился первым.
– Ну что, – сказал он, отбрасывая дорожную усталость лёгкой усмешкой. – Пора узнать, что нас ждёт дальше.
Сора фыркнула, будто ей и так всё ясно. Каэль слез с коня осторожно, стараясь казаться опытнее, чем был на самом деле. Элис же задержалась на мгновение, вглядываясь в шатёр и ощущая отдаленные покалывания шрама. Что бы ни происходило у границы, ответы были здесь. И они не сулили лёгких дней.
Внутри было просторно, но почти пусто: только массивный стол, заваленный картами и донесениями, несколько ящиков с печатями и свитками, и высокий штатив с магическими лампами, дающими холодный ровный свет. В дальнем углу поблёскивал металлический сосуд с тёмной водой. Это было устройство наблюдения за завесой. Стены укреплены изнутри теневыми рунами, чтобы никакая чужая магия не проникала.
Старший наместник Тарден был мужчиной лет пятидесяти: выпрямленный, сухой, словно вытесанный из каменной плиты. Строгие черты лица, подбородок гладко выбрит, волосы короткие и пепельно-седые. Глаза цвета старого льда, холодные и внимательные. Из тех, кто слушает всё и пропускает через ум, прежде чем ответить.
Король не допустил бы на границе кого-то иного. Тарден был идеален: бесстрастен, дисциплинирован, абсолютно предан короне. Он верил в порядок как в высшую форму защиты страны. И служил так, что иной раз казалось, что он сам часть Теневой завесы.
Он не поднялся, приветствуя, лишь перевел внимание с карты на вошедших.
– Ступающие в тени, – произнёс он ровно, без эмоций. – Я ожидал вашего прибытия раньше.
Роланд шагнул вперёд и коротко поклонился.
– Дороги подмыло после проливных дождей, господин Старший наместник. Пришлось объезжать, чтобы не потерять коней.
– Понимаю, – кивнул он и сразу же переключился на главное. – Ваше поручение начиная с завтрашнего утра.
Он указал на карту: тёмная линия завесы была отмечена серебром, а возле неё маленькими метками места недавних всплесков света.
– Завеса слабеет на нескольких участках. Столичные маги проверяют причины, но их выводы пока бесполезны. – Тарден слегка постучал пальцем по метке. – Здесь и здесь были замечены наблюдатели степняков. Их интересует состояние завесы. Возможно, ищут в ней бреши.
Каэль напрягся, слушая словно заклинание. Сора держалась уверенно, будто всё это было ей знакомо. Роланд стоял спокойно, но Элис заметила, как его рука непроизвольно легла на рукоять клинка.
– Ваша задача, – продолжил наместник, – провести скрытую проверку этих участков. Оценить: есть ли пробои, замечены ли магические влияния, найти следы соколов-наблюдателей. Если встретите хотя бы одного – докладывать немедленно.
Он оценивающе посмотрел на каждого.
– Тень признала вас достаточно опытными. Несите ответственность с честью.
Клановцы слегка поклонились.
– Отдыхайте до утра, – продолжил Наместник. – Приступайте на рассвете. И ещё …
Он на мгновение задержался на каждом из них. В его голосе была только холодная, непоколебимая ясность.
– На границе нет героев. Есть лишь живые и мёртвые. Выбрасывайте амбиции и страх. Делайте своё дело. Король рассчитывает на точность, а не на подвиги.
С этими словами он вернулся к картам, ясно показывая, что разговор окончен.
Когда четверо вышли наружу, холодный воздух границы будто ударил по лицу резче привычного. Но впереди был отдых, короткий и хрупкий, который придаст им новых сил и подарит ясность мыслей.
Глава 5. Приграничные будни
Холод разбудил раньше, чем голос дежурного. Туман ещё густел между шатрами, словно не хотел отпускать ночь, и Элис пришлось дважды моргнуть, чтобы понять, что уже пора вставать. В лагере царила относительная тишина, никто не разговаривал громко, никто не смеялся. Шорохи, приглушённые голоса, редкий лязг оружия – всё будто завёрнуто в серую дымку.
Роланд уже собирал своё снаряжение, когда Элис вышла из шатра.
– Доброе утро, соня, – улыбнулся он, поправляя плащ. – Если это вообще можно назвать утром.
– Можно, – ответила она, зевая. – Мы же не в кровати валяемся.
Сора подошла последней. Бодрая, собранная, словно ночевала не в шатре на земле, а дома на мягкой перине. Каэль выглядывал из-за её плеча, ещё сонный, но невероятно старательный: ремни затянуты идеально, кинжал блестит, нетерпеливое предвкушение новичка в глазах.
Короткий завтрак (вяленое мясо, тёплый травяной чай), и они направились к назначенному им участку.
Первое поручение было простым на словах и тягостно однообразным в исполнении: пройти вдоль участка завесы, где два дня назад произошло краткое ослабление теневой магии. Дозорные сообщили о слабой вспышке света, и эту часть границы было необходимо проверить.
Дорога туда заняла несколько часов. Граница просыпалась тяжело: земля ещё держала холод ночи, воздух пах сыростью и металлом, как перед грозой. Сероватые клочья тумана цеплялись за сапоги.
Каэль то и дело оглядывался, будто ждал увидеть чудо или опасность.
– Это место… – начал он вполголоса. – Оно совсем не похоже на то, что я представлял.
Сора фыркнула:
– А что ты думал? Что завеса сияет на солнце, а степняки стоят за ней с факелами?
– Я… ну… – Каэль смутился. – Я просто хотел увидеть её силу.
– Увидишь, – утешила его Элис. – Просто не так, как ожидаешь.
Следы ослабления завесы они нашли быстро. Место выглядело почти обычным: несколько обугленных ветвей, полоска выгоревшей травы, лёгкий запах озона. Но стоило подойти ближе, как воздух становился вязким, будто невидимая паутина цеплялась за кожу.
– Точно была вспышка, – заметил Роланд, присаживаясь и осторожно касаясь земли. – И довольно свежая. Магия ещё не осела.
– Следов степняков нет, – добавила Сора, обследуя кусты. – Ни копыт, ни шагов.
– Они умеют ходить так же тихо, как и мы, – напомнила Элис.
Все четверо работали слаженно, без лишних слов. Даже Каэль быстро перестал задавать вопросы и сосредоточился на деле: проверял следы света, выискивал примятую траву, прислушивался к тишине.
Через пару часов всё было закончено: следов проникновения нет, вспышка слабая, завеса стабилизировалась сама. Такие отчёты наместник любил – короткие и чёткие.
Обратный путь прошёл спокойнее. Солнце поднялось выше, туман поредел. Вечерний лагерь совсем не был похож на утренний: дозорные негромко сменялись, где-то ругались сослуживцы, кто-то точил мечи, кто-то варил похлёбку. Запах дыма и тушёных овощей витал над шатрами, создавая странное ощущение обычности, как будто все эти люди не охраняли границу от врага, стоящего в нескольких милях оттуда.
Элис вдруг поймала себя на мысли, что этот день напомнил ей первые годы службы.
Простой. Предсказуемый. Пахнущий холодом, дымом и работой.
Граница показывала им своё лицо – суровое, но честное. Сколько таких рутинных дней впереди? Тысяча? Две тысячи? А может, остался всего один?
Освежившись, Элис, уставшая, но приятно вымотанная после первой вылазки, направилась к костру недалеко от центра лагеря. Сумерки окрашивали небо в серо-синие тона, а дым от нескольких очагов поднимался вверх тонкими спиралями. У костра сидели не только её спутники, но и несколько воинов из других кланов. Граница постепенно стирала различия между клановцами, которые все здесь были лишь людьми, делающими общее дело.
Роланд уже ждал её, бросив лёгкую улыбку, когда она появилась. Сора сидела чуть поодаль, поджав ноги, задумчиво глядя на огонь. Каэль разговаривал с двумя мужчинами в плащах с золотистыми узорами, по которым можно было узнать выходцев клана Смотрящих в Небо, известных своим дальним видением и магией ветра. А ещё рядом примостился широкоплечий разговорчивый боец с татуировкой в виде волчьей пасти, представитель клана Каменной Дали.
– Рассказать вам кое-что? – спросил он, глядя на огонь так, будто видел в нём историю. – Говорят, Лесного теневого стража видели на прошлой неделе.
Каэль чуть не подавился своим куском хлеба.
– Настоящего? Но… он же… это же только сказка!
Мужчина хмыкнул.
– Сказки долго не живут. Если что-то рассказывают больше ста лет – значит, какая-то правда в этом да есть.
Сора презрительно скривила губы:
– Опять байки? Сейчас начнётся про зверя из тумана…
Элис слышала эту легенду ещё ребёнком, но никогда от выходцев других кланов. И хотя кланы объединяло служение королю, дружеские связи и обмен тайнами усложнения магии тени считались недопустимыми. Поэтому Элис с интересом подалась вперед.
–Рассказывай, – обронила она. – Раз начал.
Мужчина довольно улыбнулся, словно и ждал приглашения.
– Давным-давно, ещё до Теневой завесы и до войны со Степью, – начал он, понижая голос, – в Каменой долине жил страж. Полукровка. Получеловек, полутень. Говорят, тень сама выбрала его и дала силу – защищать королевство от того, что приходит в полной темноте.
Мужчины из клана Смотрящих Небо переглянулись. Один из них шепнул:
– Он охранял старые проходы. Там, где туман становится живым.
– Да, – подтвердил рассказчик. – Там, где даже мы не ходим. Там, куда и степняки не совались. Он один стоил десятка бойцов: мог растворяться в ветвях, появляться там, где никто не ждал, и говорить с самой ночью.
Каэль слушал, раскрыв глаза, словно сказку перед сном.
– Но однажды, – продолжал мужчина, – тень прикипела к нему слишком сильно. Он стал… не совсем человеком. Или, может, вовсе прекратил им быть. Его перестали видеть даже свои. Он исчез, растворился в лесах. Кто говорит – погиб. Кто говорит – стал духом. А кто шепчет…
Он наклонился ближе к огню:
– Что он всё ещё охраняет наши земли. Только теперь никто не знает, на чьей он стороне.
Повисла тишина. Треснуло полено, и искра взлетела в воздух.
Сора вздохнула, пытаясь вернуть землю под ногами:
– Сказки это всё. На границе хватает настоящих проблем, чтобы ещё и выдумок бояться.
– А я думаю, – выдохнул Роланд, лениво переворачивая палку в огне, – что в каждой легенде есть зерно правды. Особенно в тех, что никто не хочет проверять.
Элис смотрела на огонь, слушая их. Легенда была красивой… тревожной… слишком живой, чтобы просто отмахнуться. Правда нередко кутается в необычную обертку, словно в тень, чтобы выжить и продолжать говорить о том, о чем открыто рассказывать нельзя. И если ты умеешь слышать, она откроется тебе без прикрас и выдумок, а это порой куда страшнее любых придуманных историй.
Они еще немного посидели у костра, уже без страшных сказок и без серьёзных разговоров. Огонь стал тише, угли мягко светились красным, и беседа постепенно перешла в ленивые, почти бытовые темы. Кто-то шутил о лагерной еде, кто-то вспоминал о доме, кто-то спорил о том, в каком клане лучшие ремесленники. Даже Сора чуть расслабилась, прислушиваясь к чужим голосам, а Каэль, будто боясь упустить хоть слово, всё время кивал.
Когда же ночная стража подала знак о позднем часе, разговор сам собой сошёл на нет. Люди поднялись, натягивая плащи, и разошлись к своим шатрам. Ветер набегал с равнины, приносил запах холода и сырости, и казалось, что даже огонь чувствовал его, угли трепетали, словно готовясь заснуть вместе со всеми.
Элис задержалась на секунду, глядя в темноту – туда, где начинался безмолвный простор границы. Но ночь была спокойной, тихой, почти равнодушной. Она вздохнула, поправила плащ и отправилась следом за остальными.
Потом потянулись дни: серые, одинаковые, утомительные своим однообразием.
Пробуждение на рассвете, короткий завтрак, обходы вдоль завесы. Проверка следов, отчёты наместнику, редкие тревоги, которые быстро оказывались ложными. Вечер у костра, где каждый раз сидели новые лица, а разговоры были всё теми же. Небо менялось, настроение менялось, но рутина оставалась прежней – сухой, строгой, нескончаемой.
Один из таких разговоров у костра Элис запомнился особенно отчетливо. Не потому, что она ждала его или предчувствовала, а потому, что сказанное оказалось слишком точным, а недосказанное слишком громким. В этих паузах и взглядах было больше правды, чем в самих словах, и именно она задела больнее всего.
К ужину Элис пришла раньше обычного и неожиданно застала у костра только Сору. Та привычно поджала губы знакомым до мелочей жестом. Неприязнь Соры давно перестала задевать: она никогда не позволяла личному отношению мешать делу, не нарушала границ и не искала поводов для открытых столкновений. За это Элис её уважала. А разбираться в причинах не спешила. Роланд обычно советовал не придавать значения, и Элис послушно следовала этому совету.
– Опять похлёбка с вяленым мясом, – протянула она, устраиваясь у огня. Не то чтобы еда её всерьёз раздражала, просто сидеть в тишине казалось особенно неловко.
– Не дворцовая кухня, – отозвалась Сора и поставила перед ней чашку. В голосе звучала сухая насмешка.
Некоторое время они ели молча. Огонь потрескивал, сгущались сумерки. Наконец Сора не выдержала:
– Ты могла бы просто попросить. Глава оставил бы тебя в клане. Зачем идти на такие лишения, если ты их не выносишь?
Элис подняла на неё взгляд.
– Поручения не обсуждают. Ты это знаешь не хуже меня.
– Конечно, – усмехнулась Сора. – Только ты у нас почему-то всегда исключение.
– Что ты хочешь сказать?
Элис отставила пустую чашку. Надоело делать вид, что колкости всего лишь резкость характера, а не тщательно выверенные удары.
– Ты правда не понимаешь? – Сора посмотрела прямо на неё. – Сколько людей мечтали бы оказаться на твоём месте. Думаешь, тебя выбирают потому, что ты лучшая? Он просто привязался к тебе с детства. Вот и всё.
– Ты считаешь, я не заслуживаю своего места в клане?
– Да, – ответила Сора без колебаний и продолжила уже жёстче – Я тренировалась годами. Я подчинила тень раньше всех в своём возрасте. Прошла вступительные испытания так, что сам глава признался, что ему бы это не удалось. А ты… ты просто появилась. И сразу получила всё. Без борьбы. Без усилий.
Элис не сразу поняла, почему эти слова ранили так глубоко. Возможно, потому что в них была доля правды. Она не проходила вступительных испытаний, не доказывала свое право быть в клане, не добивалась внимания главы: он был рядом с самого детства, заменяя ей отца. Поручения ей давали сложные и интересные, открывающие доступ к знаниям и опыту. Но разве она сама просила об этом?
– Я этого не выбирала, – отрезала Элис, поднимаясь.
– Вот именно, – отозвалась Сора ей в спину. – Ты вообще редко что-то выбираешь. За тебя всегда решают другие.
Сора ушла, не оглянувшись. Не увидела, как Элис замерла у костра, чувствуя, как слова оседают внутри тяжёлым, вязким послевкусием.
Позже пришёл Роланд. Он, как всегда, легко поднял общее настроение: подшутил над Каэлем, нашёл повод для смеха, отвлёк её разговорами. И сомнения отступили, спрятались глубже, в тень, где им и полагалось быть.
И всё снова пошло своим чередом.
Граница жила неспешно, как зверь в засаде: дремала, моргала, слушала, терпела. И пока всё оставалось ровным, одинаковым. И эта предсказуемость стала почти успокаивающей, настолько, что даже начинало казаться, будто угрозы нет вовсе. Но никто из них не позволял себе полностью в это поверить. На границе тишина никогда не бывает вечной.
Глава 6. Плен
Утро началось так же, как десятки предыдущих: короткий сбор, скупые указания и привычная тропа вдоль завесы. Но в воздухе уже с первых шагов висело едва заметное напряжение, словно сама граница затаила дыхание. Даже птицы молчали.
– Слишком тихо, – бросила Сора, проверяя ремни на клинках. Элис кивнула, хотя тишина казалась ей знакомой, почти ожидаемой. Как будто она уже слышала её раньше, где-то глубоко в прошлом.