– Там тихая заводь, мало кто бывает, и деревья кругом, – сказала Нилла. – Чтобы не глазел никто, спокойно поплаваем.
Так и вышло. Удивительно хорошо было на речке, закат полыхал в небе всеми оттенками красного и золотого и отражался в гладкой, как зеркало, воде. Вспугнутая нами цапля поспешно отлетела в камыши, а еще какие-то мелкие птички у берега и не подумали улетать, просто отбежали в сторону.
Мы побросали одежду на поросший жесткой травой песок, нижнюю сорочку Нилла тоже сдернула, я последовала примеру. А куда деваться, купальники тут явно не изобрели еще.
– Плавать-то умеешь, не утонешь, а, Камита? – Нилла продолжала обо мне заботиться.
Я уверенно кивнула. Умею я плавать, очень хорошо умею.
Вода оказалась теплой, как парное молоко, и очень чистой, дно твердым, а заводь, к моему удивлению, вовсе не мелкой, шагов пять – и дно потерялось. Я немного отплыла, потом нырнула и коснулась под водой ноги Ниллы, та взвизгнула.
– Камита! Не пугай меня!
Я согласно кивнула, она расхохоталась.
– Знаешь, здесь раньше водяные найки жили! Утаскивали под воду!
Ага, значит, байки про русалок тут тоже рассказывают…
Мы вволю порезвились, и усталость дивным образом схлынула. Выбрались из воды, когда солнце уже закатилось, но небо продолжало полыхать.
– Посидим немного? – предложила Нилла. – В замок не опоздаем, глаза бы его не видели.
Я не возражала, тем более если не опоздаем.
Нилла вытерлась, вынула откуда-то из одежды крошечный флакон, вылила из него несколько капель и растерла по телу – запахло резко и пряно. Она протянула флакон мне:
– Это от кровососов. Натрись.
Я тоже растерла по плечам и рукам несколько капелек, прислушалась – все верно, комары вокруг звенели, посидеть в свое удовольствие без спецсредств и мечтать не стоило. Но у нас, как выяснилось, и спецсредства нашлись.
Одевшись, мы присели прямо на песок, Нилла сорвала гибкую травинку, пожевала ее.
– Вот что, Камита. Насколько я поняла, соображаешь ты вовсе не плохо. Верно?
Я кивнула. Да, в общем, соображаю, и хорошо, что это заметно.
– На людей не кидаешься, в припадках не бьешься – обычная девушка.
Я засмеялась, и Нила улыбнулась.
– Убегаешь, говорят, так мало ли, зачем и отчего. Убегаешь?
Я только пожала плечами. До сих пор не убегала, но теперь, может, начну?
– Дин вон, каждый год удрать умудряется, каждую весну. Как ни запирай, ничего не помогает. А потом успокаивается до следующего раза. В этом году имень сгоряча велел его в зверинце закрыть, там цепи, клетки – тоже не помогло.
Меня аж передернуло. В зверинце? Добрый какой имень, душка просто.
Я не прочь была бы еще послушать о том странном парне, но Нилла сменила тему.
– Лучше бы тебе и правда быть уродиной, или припадочной, или кусаться, что ли, чтобы боялись, – она улыбнулась. – Шучу, шучу. Но будь осторожна. Покажешься еще кое-кому легкой добычей, и пожаловаться не сможешь, всякий отговорится, ты ведь и немая, и дура дурой. Тебя бы замуж скорее, чтобы было, кому защитить. Надеюсь, имень так и порешит. Имень Кер – он неплохой. Справедливый… как правило. Может, и приданое даст, будешь жить тут.
Я неловко улыбнулась, не соглашаясь и не отрицая. Вот всю жизнь мечтала, чтобы тут, и замуж! Не уж, мне – в столицу, к магу!
– А что коров доить не умеешь – подумаешь, – хохотнула Нилла. – Я, пока замуж не вышла, тоже не доила. Я в Андере жила, с матерью и братьями, у нас ткацкая мастерская была. Жили не бедно. А потом замуж вышла за княжеского десятника, вот и увезли меня в Аркаран. А теперь я и вовсе вдова.
Я тронула ее за руку и покачала головой, стараясь выразить сочувствие. Вот немота проклятая! Никому ничего не сказать, не спросить, только слушать. Задушила бы мельника…
И неужели эта немота – навсегда?! От одной такой мысли мороз по коже.
– Ты осторожна будь, – Нилла тоже погладила меня по руке. – Веди себя тихо. Тут люди не плохие, по законам живут. И дядя заступится ведь, если что, да?
Я усмехнулась невесело. Заступится, как же…
– Скоро заявится молодой имень, вот от него тебя никто не защитит. Просто старайся ему на глаза не показываться. Такой… конь! – сказала она с чувством, так что сразу стало ясно, какие синонимы этому определению нашлись бы в русском. – Наезжает сюда не чаще двух раз в год, а детишек от него уже родилось то ли трое, то ли четверо, и в замке, и в деревне. Ему двадцать три, красивый. Лучше не попадайся. Скоро ленну Дану к жениху отправлять, вот он и приедет, провожать ее в Андер. Долго не пробудет.
Я кивнула – поняла, дескать.
– Лир Вантон, молодой имень, и ленна Дана – дети именя от первой жены. И есть двое от второй, тоже сын и дочка, семи лет и десяти. Ну так тех и не слышно пока, а вот старшие! – Нилла многозначительно рассмеялась. – Ленна Дана что хочет, то и творит, имень уже и рукой махнул. Возблагодарит Провидение, когда ее наконец замуж отдаст. А Крыска наша, небось, каждый день хвалу возносить станет, когда ленна Дана уедет. Хотя ленна сама по себе ничего, всяко лучше братца. Любовь у нее закрутилась в прошлом году с молодым именем одним, он просил руки, и подходящий вроде бы брак, так нет же – отказали. Лучшего жениха нашли. Он старше, но очень знатный, младший князь из Таума, посол Винеты при дворе Итсванского императора. Вот так и не захочется быть ленной, что толку в этом, когда тобой вертят, как хотят. Меня вот спросили, хочу ли замуж за моего Имана. А она должна делать, как скажут, и не пикни. Хотя привыкнет, станет важной лирой, ей и понравится, верно говорю?
Я опять только усмехнулась. Может, понравится, а может, и нет. Выходить замуж за старикашку для девушки само по себе неприятно, а если любимый есть – и вовсе. Лично мне хотелось ленне Дане только посочувствовать.
Мы помолчали.
– Свадьба – это хорошо, – Нилла мечтательно улыбнулась. – Хлопотно, но хорошо. Весело будет. Наездников сюда на рухах слетится, десятков пять, а то и больше. Интересно, станет ленна настаивать, чтоб на своем рухе до самого Андера? С нее станется. Тут на рушьем дворе всего девять птиц было, три из них ленны Даны. Бедовая она девка. Теперь птиц на ферму отравили, там и ухаживать проще, и вылетывать, и чтобы ленна глупостей не наделала… опять же.
Птиц. Я даже отшатнулась. Рухи, на которых тут летают – это все-таки птицы?!
Птица Рух. Как же я сразу не догадалось, это из какой-то сказки. Или из сказок, потому что мне определенно не однажды попадалась птица Рух – в разных сказках. Огромная волшебная птица. Но у нас это сказки, а тут реальность? И откуда это пришло в наши сказки? Отсюда?..
А еще тут есть драконы.
Небо уже потемнело, осталась лишь одна тонкая яркая полоса. Домой?..
Нилла проследила за моим взглядом.
– И верно, пошли. Поздно уже…
Удивительное дело, меня не укусил ни один комар. Ниллино средство бы да к нам, цены бы ему не было! Небось натуральное, безо всякой химии…
В замке Нилла проводила меня до коридора с длинной лавкой – сама бы я наверняка заблудилась. С двух сторон уже раздавался зычный храп. Я нащупала свой узел, не раздеваясь, вытянулась на лавке, покрытой только толстой рогожей, и успела лишь подумать: как можно спать на таком жестком…
Оказывается, еще как можно.
Следующий день, конечно, настал. И чуда не случилось, я по-прежнему была в замке Кер. В другом мире. И надеяться на то, что мне снится долгий и чрезвычайно дурацкий сон, пожалуй, все же не следовало. Потому что это явь. И переходы между мирами возможны. И я в другом мире. И я тут последняя чернавка, рабыня, немая и безумная, которая к тому же не умеет доить коров. Давай, Линка Остапенко, барахтайся, выгребай как-нибудь…
Этим утром меня отправили на кухню, помогать кухаркам. Конечно, как и следовало ожидать, огромный чан с водой и куча грязной посуды дожидались персонально меня. И еще сложенные в углу закопченные кастрюли.
