– Она защищала не тебя, – проговорил он, наконец. – Она пыталась защитить меня…
– Дошло, наконец, – хмыкнула Никодима. – Вот это уже похоже на Гелю.
– Как… как она относится к тому, что живет с таким существом?
– С каким?
– Ну, хотя бы… с многосильным.
– А, это… Первые лет сто ворчала, потом пообвыклась.
– Что?! – воскликнул вампир.
– Что?
– Геля… Геля она – кто? Она не индуал, это точно! Геля. Ангелина. Ангелина… Ангел?
– Ой, ну опять штампы, – поморщилась Никодима. – Она из непервичных. Это, технически, не ангелы, но за неимением аналогов – ладно, сгодится. Я тебе потом расскажу немножко про строение окружающих пространств.
– Строение окружающих пространств… – проговорил Олеф. Он закрыл лицо рукой и рассмеялся.
– Пространства – и впрямь забавная штука, – заметила Никодима. – Но все же не настолько.
– У меня сейчас такое чувство, – пояснил он, – один знакомый дед говорил: «Пошел за грибами, наткнулся на клад!»
– Поехали, грибник.
Они выехали на трассу и направились в сторону Штыковских прудов. Осень все еще лишь заигрывала с Приморьем. Деревья стояли по большей части зеленые, лишь кое-где клены алыми метлами нарушали ложнолетнее однообразие.
– Я хочу пить, – сказала Никодима. – Останови у какого-нибудь магазинчика.
Через минуту Олеф припарковался у продуктового киоска, вышел, купил бутылку воды. Отвинтил крышку, протянул бутыль Никодиме.
Женщина сделала несколько глотков.
– Вот ты пьешь воду, – произнес он задумчиво. – Как обычный человек. И пахнешь ты обычной женщиной.
– Это цветочный тальк.
– Я говорю не про духи.
Никодима вздохнула и вернула бутылку.
– Олеф, я тебе сейчас открою секрет, который был бы секретом, если бы хоть кому-то был нужен: индуалы – обладают дискретной природой. Сейчас я – женщина. И ничего «этакого» во мне нет. Когда нужно, «включается» сила.
– И тебя можно убить, когда ты человек? – с содроганием спросил он.
– Нет. Эта сила работает и сама по себе.
– А можешь… можешь на минутку «включиться»?
– Зачем?
– Я хочу услышать запах. Узнать, какая ты на самом деле…
– Не страшно?
Он посмотрел на нее и ответил не сразу, словно прислушивался к чему-то внутри себя.
– Я хочу знать о тебе все. Даже, если мне это не понравится. Но это – все равно ты.
– Что ж… Сам попросил.
Ничего не изменилось.
Но Олеф вдруг отшатнулся, его зрачки расширились, а ладони непроизвольно сжались. И тут же он закрыл глаза от наслаждения… Природа этой невероятной силы умела не только наказывать, но и награждать, и творить. И дарить покой…
Все исчезло.
Олеф открыл глаза.
– Как же ты живешь среди людей? – проговорил он тихо.
– Я люблю людей, – заверила Никодима. – Просто большинство из них, ну, как котята: не гадят под кровать – и умнички. Глупо требовать от котенка большего. Но вот есть и те, кого я принимаю за равных. И какое это наслаждение – быть среди равных! Как будто попадаешь в свое созвездие. Ну… не важно.
– Много таких, как ты?
– Много по чьим меркам?
– Ладно… вот так спрошу: есть еще такие, как ты?
– Конечно.
– Почему ты живешь не с ними?
– Это мне зачем?
– Разве не хочется быть среди себе подобных?
Никодима усмехнулась.
– Мне хочется жить среди равных, а не среди подобных. То, что без изъяна – уже не исправить, а такое мне неинтересно. И кто будет воспитывать остальных, если индуалам придет вдруг в головы обособиться? У нас совершенно определенные задачи и цели. И потом, это ты когда-то был человеком, а потом стал, как это вам, вампирам, кажется, типа «круче». А я – всегда была индуалом. Мне привыкать не к чему, меня все устраивает.
Он посмотрел на нее долгим тоскливым взглядом.
– Наверное, я кажусь тебе смешным? Со всеми своими ухаживаниями, с этим помпезным замком…
– Даже когда я в состоянии индуальной силы – ты не кажешься мне смешным, Олеф, – совершенно серьезно ответила Никодима. – Ты кажешься мне невероятно замечательным. Ты считал меня обычной женщиной и относился с достоинством и уважением. А ведь я способна выбесить даже ангела! Главная разница между мной и тобой, что я – существо, которое прикидывается человеком, а ты – человек, который зачем-то пытается изображать нечто иное.
