– Кажется, такси приехало. Ума не приложу, как можно отправлять в дорогу ребенка ночью с незнакомым человеком? – Зыркнула она в сторону Григория и развела в недоумении руки.
Григорий в ответ промолчал, усмехнулся, легко поднялся со стула и подхватил рюкзак с пола. Закинул на левое плечо и, кивнув Эвелин на дверь, вышел из комнаты.
– Лететь далеко и билет смогли заказать только на этот рейс, – пожала плечами директор. – Не волнуйся так, Риточка, за ней присмотрят… и встретят. Надеюсь, Эвелин не потеряется.
– Да уж, надеемся. – Воспитательница посмотрела на рюкзак с кошечкой недоверчивым взглядом. – Ну что, пошли провожаться? Ты, как доберешься, уж сообщи как-нибудь, что на месте, – не успокаивалась Рита Анатольевна. – Обязательно напиши, как встретишься с бабушкой.
Эвелин поняла, что будет скучать по этим людям. И за строгой беспокойной Ритой Анатольевной, и за доброй бескорыстной директрисой, и за детьми, с которыми так и не смогла подружиться.
Она вышла во двор, посмотрела на паровозик и вагончики, на куст шиповника еще сильнее выпустивший из почек на волю зеленые листья, а кое-где и нежные бутоны.
“Не зря я фантазировала: все случилось – меня нашла бабушка. А вместе мы обязательно найдем родителей”.
Такси освещалось изнутри бледной лампочкой. Из радио тихо лилась мелодичная песня. Таксист подпевал, успевал следить за дорогой, иногда с интересом посматривал на пассажиров. Григорий сидел рядом с водителем и молчал, временами оглядывался. Эвелин сидела сзади и придерживала рюкзак с котенком. Городские улицы мелькали за окном, сверкали неоновыми вывесками и светили фонарями. Эвелин прощалась с ними, они прощались с Эвелин.
Отчего так сжимается сердце? Почему на душе так тоскливо? Страшно отправляться в новый неизвестный мир? Эвелин в мыслях одолевали вопросы. Как они встретятся с бабушкой? Какая она? Добрая или злая? Полюбит ли Эвелин? Полюбит ли Эвелин ее?
Такси остановилось перед аэропортом. Новый, недавно возведенный аэропорт восхищал внушительными размерами снаружи. Высокие стальные стены из стекла и бетона нависали, словно огромные темные монстры, давили, пугали невероятной мощью. По открытой площади, покрытой квадратами серой плитки, сновали люди. Ни деревца, ни кустика, ни клумбы с цветами. Тишина.
Стеклянные, автоматические раздвижные двери впустили их в современный зал ожидания, где они прошли сквозь рамку металлодетектора.
Суетливые пассажиры. Громкие неразборчивые объявления диспетчера. Мелькающие буквы на табло. Грузчики, работники аэропорта, полицейские. Все мелькало, словно разноцветные стекляшки в калейдоскопе.
У Эвелин, привыкшей к тихой жизни в приюте, все закрутилось, завертелось перед глазами. В носу защекотало от запаха пластика и пищи из кафе. Эвелин не удержалась, чихнула.
Кажется, объявили их рейс, потому что Григорий повел Эвелин к стойке регистрации. Случайно повернувшись, Эвелин увидела в толпе входящих в зал знакомую фигуру в мешковатом пиджаке.
– Эвелин, ставь свой рюкзак рядом, – обратился к ней Григорий и указал на конвейерную ленту, по которой чемоданы и сумки пассажиров плыли в специальный аппарат для проверки.
Эвелин замешкалась, с сомнением посмотрела на рюкзак с котенком.
– Быстрее, не задерживай! – рассердился Григорий. – Так надо и с твоим котенком ничего не случится.
Он выхватил рюкзак и поставил на ленту. Эвелин проводила взглядом уплывающую под ленточки поклажу. Когда она обернулась, то женщину уже не увидела. Выискивать ее в многочисленной толпе не было времени и возможности – Григорий тянул за руку в зону ожидания.
В зале ожидания они пробыли недолго. Через пять минут их пригласили пройти в автобус. Эвелин успела полюбоваться через огромное панорамное окно на белоснежный лайнер, стоявший посреди аэродрома, и уже представляла, как полетит на нем, но автокар с пятью пассажирами, считая Эвелин и Григория, вдруг проехал мимо красавца-самолета и направился на край поля. Остановился в дальнем углу, где в темноте спрятался маленький зеленый самолет.
На верхней ступеньке трапа у раскрытого люка их встретила миловидная бортпроводница в зеленом костюме и пилотке.
– Уважаемые пассажиры, – услышала Эвелин ее приятный голос, – Прошу всех занять места в салоне. Мы уже опаздываем.
– Без нас все равно не улетели бы, – улыбнулся Григорий ей в ответ, проходя мимо и подталкивая Эвелин в салон.
– Вас и ждали, остальные уже на местах, – ответила она и закрыла за ними дверь.
Протискиваясь по узкому проходу между кресел, Эвелин заметила мальчишку своего возраста. Узкое лицо было усыпано конопушками, темные брови едва выглядывали из-под вязаной шапки, зато торчал нос картошкой. Насупленный мальчишка напоминал воробья. Он сидел у иллюминатора. Рядом расположился парень с синим платком на шее.
Эвелин собиралась протиснуться на указанное бортпроводницей место, когда заметила знакомую ярко-рыжую шапку волос в одном из кресел.
Не может быть! Надя летит в самолете? Не может быть!
– Добрый день! – не сдержала Эвелин радость.
– Скорее добрая ночь! – Ольга Казимировна удивленно улыбалась, переводя взгляд с Эвелин на стоявшего рядом, слегка пригнувшегося высокого Григория.
– Эвелин! – радостно выдохнула Надя, сидевшая у иллюминатора. – Т-ты летишь с нами? Ура!
Надя попыталась вскочить, но пристегнутый ремень безопасности удержал ее на месте, и она энергично замахала ладошками.
– А я думаю, кого ты мне все время напоминала? – Ольга Казимировна хлопнула себя по лбу кончиками пальцев. – А ты оказывается внучка самой Розалинды…– но не закончила фразу под предостерегающим взглядом Григория.
– Ура! Мамочка, т-ты понимаешь, что это значит? Эвелин? – Надя радостно захлопала в ладоши. – Мы будем с т-тобой учиться в одной школе и мы, конечно, будем подружками.
Григорий помог Эвелин снять рюкзак с котенком, пропустил к иллюминатору, поднял наверх рюкзак с вещами и умостился рядом, протянув длинные ноги под переднее кресло.
По маленькому, уютному салону сновали две бортпроводницы, словно сестры-близнецы: в одинаковых костюмах, одинаковые прически, губы накрашены красной помадой. Они одинаково открывали рот и говорили похожими голосами. Даже кивали и улыбались в унисон, проговаривая правила безопасности полета.
– Приятного полета! – пожелала первая стюардесса, мило улыбаясь пассажирам.
– И успешной посадки! – подмигнула Эвелин вторая.
Они прошли по салону, проверили ремни и скрылись за занавеской в конце салона.
Наконец-то послышалось легкое гудение, и самолет тронулся с места.
Эвелин прилипла иллюминатору и смотрела, как проплывали мимо белоснежный лайнер и серый аэропорт, мелькали огни над землей на границе аэродрома. Самолет вырулил на взлетную полосу, и в тишине салона было слышно, как шуршат колеса по покрытию, постукивали, считали бетонные плиты. Эвелин впервые находилась в самолете. Пахло резиной, фиалками и металлом. Почти как в аэропорту. А еще было страшно, но она никогда бы не призналась об этом никому, даже себе.
Эвелин стало грустно, но это была светлая грусть. Она ощутила момент, когда самолет встряхнуло, и он оторвался от земли, взмыл в небо. Эвелин вздрогнула и сжала пальцы на рюкзаке с котенком, прижала его к груди. Кровь зашумела в ушах.
Я не верю! Мы летим! Летим! И это мне точно не снится!
Немного успокоившись, Эвелин повернула голову и взглянула на Григория. Он невозмутимо смотрел перед собой, задумавшись. Эвелин передалось его спокойствие.
Когда самолет достиг нужной высоты, им разрешили ослабить ремни.
– Прошу. – Стюардесса везла по салону тележку с закрытыми стаканчиками. – Вам чай, кофе или лимонад? – Остановилась она рядом.
– Ой, а можно мне лимонад? – Эвелин протянула руку за стаканчиком.
– Конечно, – бортпроводница, улыбнувшись, подала напиток.
Григорий взял чай.
Утолив жажду, Эвелин продолжила смотреть в иллюминатор. В темноте она лишь иногда различала огоньки далеко внизу. Они быстро мелькали, то появлялись, то исчезали. Вскоре, уставшая от всего, что на нее свалилось, Эвелин заснула.
Во сне она по-прежнему находилась в самолете. Но самолет остановился. Разве такое возможно, чтобы самолет остановился в воздухе? Но ведь во сне все возможно! Она, конечно, понимала, что это всего лишь сон, но все было так реально.
Стюардесса открыла люк, откинула в сторону шторку, и Эвелин увидела нишу, в которой стояли метлы. Пассажиры встали со своих мест, подошли к выходу, взяли метлы и вылетели в открытый люк.
