Шаги Даллеса. Как ломали Россию: роман-мозаика в двух книгах. Книга первая. Сколько стоит кровь революций
Эти слова бросили Верочку в крапиву. Ожглась она ею с ног до головы, а горячее сердце при воспоминании о своем генерале-курсанте превратилось в ледышку – не выпадет ли на его долю страшный желтый Афган и такой же цинковый гроб…
– Девушка, да ты онемела, что ли? – услышала Верочка раздраженный голос продавщицы, навидавшейся всяких покупателей, очерствевшей к ним в этой лихорадочной и тяжкой, как бессонная ночь, работе, привязанной к прилавку бесконечной очередью как цепью каторжника. – Что брать будешь, говори, не задерживай людей.
Верочка вновь очнулась, купила килограмм папиной любимой докторской колбасы, больше не отпускают в одни руки, селедки кило, сыру голландского полкило, это уже лакомство ее с мамой, впрочем, и докторская идет за обе щеки; по две баночки сгущенки и говяжьей тушенки, тоже норма; подсолнечного масла бутылку и полкило сливочного, французского. Тут же вспомнила, как на днях подружка Катя угощала крестьянским маслом: тетя из деревни гостинец привезла. Вот то – масло так масло! Парочка бутербродов, и сыта. А сметана – ложку не провернешь! Вкуснятина! Что же еще купить? А, папа просил водки бутылку. Уставать стал у мартена и за ужином для разгрузки стал частенько стаканчик опрокидывать. Выпьет один, и все, не злоупотребляет. И ни в одном глазу. Себе Верочка пожелала виноградного соку в литровых банках. Что, нет сока? И вчера не было, когда же будет?
Верочка, недовольная, рассчиталась за покупки, упаковала их в объемистую сумку, подхватила тяжелейшую и пошла в хлебный отдел. Там очередь поменьше, но все равно стоять противно. Сумка тянет. Неужели нельзя выстроить отдельно булочную с богатым ассортиментом? Здесь же только булки белого и серого хлеба остались, а булочек сладких нет. Утрами выбрасывают, нарасхват, когда Верочка в школе.
Девушка покинула гудящий сердитыми надрывными голосами магазин, тщательно обследовала взглядом улицу налево и направо, правда, без надежды увидеть своего генерала-курсанта и скорым шагом направилась домой. Она не подозревала, что совсем рядом, в клубе народных дружинников, который находится в подвале ее дома, идет подготовка к заседанию активистов перестройки, так называемых «неформальных групп». Они на волнах плюрализма мнений пытаются выпестовать ростки многопартийности, и среди активистов не кто иной, как Ливанов – отец курсанта, поразившего воображение девушки.
2Клуб народных дружинников представлял собой приспособленную большую комнату из грубой кирпичной кладки, плохо оштукатуренную, побеленную известью с синькой. Под потолком ярко горели две лампочки. Света вполне достаточно для чтения и других занятий. Два стола стоят впритык, несколько сращенных жестких кресел, шведская стенка, гимнастические брусья, мат для соскока физкультурника – вот вся убогая обстановка. На стене висел портрет Железного Феликса.
Пришедшим людям в зимней одежде раздеться негде. Их чуть больше десяти.
– Предлагаю раздеться, а вещи разместить на брусьях, здесь жарко, – сказал Ливанов и первым направился к брусьям, снял дубленку, засунув шапку в рукав, пристроил одежду висеть на снаряде. Его примеру последовали остальные, приветствуя друг друга рукопожатиями и знакомясь.
Люди собрались солидные. Средний возраст чуть перевалил за тридцать пять – сорок лет. Это обстоятельство, пожалуй, определило остроту первого собрания и разброс мнений. Докладчик не предполагался, каждый мог высказать свое мнение относительно реальных шагов в перестроечном движении, затем создать оргкомитет группы. Имеющиеся кресла расставили полукругом, выдвинув вперед столы, и прения начались.
– Мы признаем: в стране идет революция. Толкают сверху. Прогрессивные силы подставляют плечи, – говорил высокий моложавый и энергичный Антипин. Его скуластое лицо и подвижные темные глаза, и сама манера держаться свободно, с достоинством выражали уверенность в сказанном. – Мы этот свершающийся факт признаем, но, чтобы добиться решительного успеха, верхи должны быть обновлены молодыми, энергичными и нестандартно думающими людьми. Но пока нам показывают фигу.
Рассевшиеся в кресла товарищи поддержали оратора короткими хлопками.
– Мы с каждым днем ощущаем нехватку продовольствия, и не только продовольствия, хотя официально идет подъем экономики! Эта тенденция будет нарастать в следующем году. Крупные аналитики пророчат пробуксовку. Многие считают, я в том числе, что успех перестройки будет зависеть от повсеместного отказа от привилегий, начиная с Политбюро и кончая районными комитетами и исполкомами. Когда все до единого руководителя станут жить и пользоваться теми же благами и магазинами на заработанный рубль, что и народ, тогда они поймут, как и куда надо направлять силы и энергию перестройки, – эмоционально говорил Ливанов. Его широкие плечи, крепкая шея, стриженая под ежик голова и голос – спокойный, но сильный – внушали доверие, исключали возражения.
– Ельцин из этого списка себя уже вычеркнул, он отказался от спецпайков, его семья стоит в очередях, как и все простые москвичи. Кстати, замечу, он один из достаточно молодых и энергичных кандидатов в члены Политбюро подвергся шельмованию со стороны старческой прослойки, но Горбачев его, к сожалению, не поддерживает. О чем это говорит? – дополнил речь Антипин.
– А не показуха ли это, товарищи, – категорическим тоном заговорил средних лет со впалыми глазами Тарасов, именующий себя либеральным демократическим социалистом. На нем вызывающий своей дороговизной черный костюм из тонкой шерсти, – не заигрывание ли с народом на популистской основе перед грядущими выборами в депутатский корпус?
– Почему необычный шаг человека считается показухой? Я, конечно, с Ельциным чаи не гонял, не знаю, насколько он искренен по натуре, но, судя по той работе, что он вел в московском горкоме партии, возглавляя его, по тому, как перетряс чиновников, всколыхнул заснувшую чиновничью Москву после Гришина, ему надо верить! – подчеркнул свое отношение к Ельцину Антипин.
Кульминацией полемики демократически настроенных неформалов явилась речь Ливанова. Он упрекнул Горбачева и Политбюро в том, что они, взявшись перестраивать недостроенный «развитой социализм», отвергают теорию конвергенции, детище буржуазных идеологов, то есть плавного постепенного стирания граней экономических, политических и идеологических различий между капиталистическими и социалистическими общественными системами. Об этом во весь голос вещал опальный академик Дмитрий Сахаров, но которого упорно никто не хотел слушать и понимать, как он сам выражался, «в силу недостаточной информированности». Хотя коренная идея перестройки заключается в многоукладной экономике, и автор ее, подсознательно ощущая эту идею, продвигаясь вперед, не мог публично признать многоукладность не только потому, что в его сознании не до конца вызрело зерно перестройки, но главным образом из-за мощной харизмы партийных догматиков, которые по-прежнему плотно окружали лидера, охраняя сложившуюся систему и не позволяя энергично внедрять частного собственника. Причем смело, энергично и широко. Они убоги в своей вере в светлое будущее, поскольку их жизненная мудрость не смогла предвосхитить события, на которые указывал опальный мудрец. Но жизненна ли указанная идея в условиях советского социализма? Сомнение в том в своих сочинениях высказывал ярый враг советской системы писатель Солженицын. Он подверг внушительной критике работы академика, называя его взгляды ошибочными. Иными словами, прочитанными между строчками, нобелевский лауреат предлагал зарезать священную корову социализма и на ее мясе взрастить хваткого капиталистического бульдога – при полной демократии, то есть народовластии. Ливанов в упор не видел подобную абракадабру. Не примет такую форму и общество. Ему надо созреть. Потому сахаровская фраза о «недостаточной информированности» являлась наиболее точным определением всеобщего состояния умов и настроений народа относительно задач перестройки и ее движущей силы.
– Считаю, мы должны глубоко изучить означенную теорию и пытаться пропагандировать – вплоть до публикации аналитических статей в центральной прессе. Возможно, это убедит Горбачева в его ошибочной оценке буржуазной идеологии.
– Я попрошу не акцентировать внимание на личностях и политических оценках перестройки, занимайтесь своим непосредственным вопросом – созданием оргкомитета, – вдруг остановил дискуссию молодой человек с армейской выправкой, сидевший позади всех и до этого не подававший признаков жизни. – Иначе я вынужден буду прикрыть эту словесную лавочку, а вам предложить разойтись по домам.
– Кем вы уполномочены, разрешите узнать? – воскликнул Антипин.
– Комитетом государственной безопасности, – сухо ответил молодой человек.
– Вы за нами шпионите!
– Подбирайте выражения!
– Вот как нам доверяют люди, взявшиеся вершить революцию сверху! – возмутился Тарасов. – Я умываю руки и откланиваюсь почтенному собранию.
Он встал и с гордо поднятой головой направился за пальто к брусьям.
– Это похоже на провокацию! – возмутился Антипин. – Не создав комитета, вы бежите с корабля как крыса. Но мы останемся и создадим комитет без вас, ибо народ верит в неизбежность перемен.
Народ жаждал перемен, поскольку логика жизни диктовала движение вперед и, подобно закаленному клинку, прорубала брешь в будущее. Ну а будущее в надежде всегда привлекательное, будущее без надежды видится гораздо худшим, чем прошлое и настоящее. Лидер советских людей в эти дни верил в партию и свой народ, отмечая подъем его энтузиазма на уровне энтузиазма послевоенного, когда победившая, но обескровленная страна с огромной верой в свои силы взялась за восстановление разрушенного войной хозяйства.
Но Горбачев, захлестнутый своим перестроечным гоном, взявшись за свершения, жестоко ошибался. Как ошибался в нем и Ливанов, недостаточно глубоко знающий правду событий, начиная с Октябрьской революции, весь трагизм Гражданской войны, сущность ее вождей – палачей русского народа. Горбачев, как и Ливанов, видел, что это была не вполне трудовая партия, какую создал Сталин за годы своего правления. Главное, не те переполненные победой и надеждой на будущее люди, а уставшие и затурканные культовым обманом, затем новыми лживыми обещаниями о светлом будущем, во всем разочаровавшиеся, инертные, с ржавчиной страха от былых репрессий с жуткими «черными воронками», судебными процессами и лагерями, от психушек для диссидентов и искателей правды, от медвытрезвителей до шельмования на партийных собраниях.
Так чего же не знал ведущий журналист региона Ливанов и каково было бы его мнение, состояние души и действий сейчас, если бы он владел подлинной правдой прошумевших событий? Скажем, каковы краеугольные камни истории: характер и движущие силы как Февральской, так и Октябрьской революций, откуда у Красной Армии бралась сила, громившая белое движение, где был собран цвет русской нации – офицерство и воинственное казачество?
Глава вторая
Виктор Марсден и другие источники
Чтобы ответить на поставленные вопросы, нам надо обратиться к источникам зарубежным, авторы которых беспристрастно оценивали события в нашей стране, потрясшие весь мир. Ливанов не знал многого, как и каждый советский человек (в числе которых рос, учился, жил и работал Михаил Горбачев), историю изучал по советским учебникам в школе и в университете, слушал лекции советских доцентов и профессоров, которые тоже подлинного не знали. Ливанов был предан советской власти, верил той пропаганде, что существовала на протяжении десятилетий, как бывает предан своему государству патриот-разведчик, посвятивший свою жизнь служению Родине. Попробуем же раскрыть читателю глаза на истину и познакомим с очерком «Евреи в России» английского журналиста Виктора Марсдена, много лет находившегося в России, представляя газету «Морнинг пост». Это был одаренный от природы человек из старинной аристократической семьи и вхож в самое высшее общество – став корреспондентом при свите принца Уэльского, совершавшего в 1921 году тур по Британии. Часто за чашкой бодрящего напитка, когда очередной день путешествия по стране заканчивался, принц слушал рассказы Марсдена о России.
«Вот мои наблюдения, дорогой принц. Они потрясают. В 1919 году я составил список руководителей советского правительства. Это ЦК партии большевиков, Совнаркома, ВЦИКа, ВСНХ, ВЧК, профсоюзов, армии, всех партий, в том числе меньшевиков, эсеров, народников. – Виктор сделал паузу, отхлебывая напиток, как бы разжигая интерес к повествованию, продолжил далее, немало удивляясь сам: – И представьте, там не было ни одного нееврея, кроме Джугашвили – грузина. Я перечислил более 550 официальных лиц большевистской России и их должности».
«А как же Ульянов? Ведь это фамилия его отца-педагога!»
«Верно, но в его жилах течет материнская кровь Марии Бланк. А известно, что национальность у иудеев переходит к потомкам по крови матери. И что особо потрясает, в списке ЦК ВКП(б) первым стоит Троцкий-Бронштейн, вторым – создатель этой партии Ульянов-Ленин, третьим Зиновьев-Апфельбаум. И так весь аппарат комиссаров в триста человек. Но фактически первым лицом в Советской России по номенклатуре Конституции 1918 года, которая называлась «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», 3 (16) января 1918 года, был большевик Яков Свердлов, а не Ленин. Последний был руководителем действующего органа, состоящего из народных комиссаров по отраслям управления. То есть именно Яков Свердлов являлся президентом страны, а Ленин только премьер-министром. И что хочу подчеркнуть: Ленин за двадцать лет политической деятельности собрал вокруг себя лишь три тысячи человек, ставших большевиками из-за раскола партии. Это были в основном интеллигенты, но не славяне. Троцкий, вернувшись в Россию, за четыре месяца увеличил партию в пять раз, а уже в январе восемнадцатого года за счет перебежчиков из других партий, в частности эсеров, бунда, экономистов – в десять раз. А вот партия эсеров в октябре семнадцатого была самой многочисленной – в 350 тысяч человек. Эта сила и совершила Февральскую революцию, крепко приложила руку к развалу армии».
Кто же такой Лейба Давидович Бронштейн-Троцкий? На какой кашице вскормлен, в какие перья одет и какая сверхзадача стояла перед ним?
В официальной биографии это советский партийный и государственный деятель. Родился 7 ноября 1879 года в селе Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии (Украина) в зажиточной семье. С семи лет посещал еврейскую религиозную школу, которую не закончил. В 1888 году он был отправлен учиться в Одессу, затем переехал в Николаев, где в 1896 году поступил в Николаевское реальное училище, а по его окончании начал посещать лекции математического факультета Одесского университета. Здесь Троцкий сошелся с радикальной, революционно настроенной молодежью и принял участие в создании Южнорусского рабочего союза, куда входили его соотечественники по национальности и образу жизни. Рабочими, как и во всей ленинской партии тех лет, здесь не пахло. В ходе революционной агитации он подвергался аресту, ссылке и эмиграции. Лейба был одаренным организатором, оратором и пропагандистом. Его заметили влиятельные банкиры, обласкали и взяли на полное обеспечение. Бронштейн по своим воззрениям, ненависти ко всему русскому и православию как нельзя лучше подходил в качестве боевого вождя для захвата России, уничтожения русского населения и превращения страны в сырьевой придаток Запада. Крестным отцом будущего демона революции был банкир Шифф, финансировавший Японию в войне с Россией, а также первую русскую революцию. Он обеспечивал сытную жизнь Троцкому, как в свое время Ротшильд в Лондоне вскармливал Карла Маркса.
В ходе революции 1905–1907 годов Троцкий возвращается в Россию и вновь проявляет себя незаурядным организатором, становится фактическим лидером Петербургского совета рабочих депутатов, редактором газеты «Известия». Как известно, народный мятеж был подавлен. В 1907 году Троцкий был приговорен к вечному поселению в Сибири с лишением всех гражданских прав, но по пути к месту ссылки бежал. За рубежом продолжал вести работу по подрыву монархии в России. И как только свершилась буржуазная революция, покинул Северную Америку и вернулся в страну для захвата большевиками власти. Она валялась как нищенка у помойки. Ее требовалось поднять, отряхнуть, заправить дурительными идеями и лозунгами: «Земля – крестьянам, фабрики – рабочим», окрасить в кровавый цвет, водрузить на свой престол. Что и было сделано большевиками при поддержке мирового Евреонала. Забегая вперед, скажем, что Троцкий плохо кончил: был смертельно ранен ледорубом испанским коммунистом Рамоном Меркадером 20 августа 1940 года в Мексике.
«Почему они поголовно изменяли свои фамилии? В целях конспирации от царской охранки?» – спрашивал принц.
«Не только. Главная цель – запутать следы глобальной оккупации страны иудеями. Я пришел к выводу, что все революции – в Англии, Франции, а теперь в России были детищем евреев, оплачивались их организациями и крупнейшими банками Англии и США, поскольку эти страны были под сильным влиянием масонов и их денежных мешков, диктующих политику. Французская революция с казнями монарха и знати явилась генеральной репетицией Октябрьской революции».
«Мне докладывали, что Троцкий приехал в Россию из канадского плена накануне революции», – блеснул своими познаниями принц.
«Более того, с 20 миллионами долларов от банкира Шиффа, с вооруженными до зубов бандами гангстеров на американских кораблях. Он является основной фигурой в захвате власти в октябре семнадцатого года. Причем без особого труда и риска. Глава Временного правительства Керенский (Кирбис) не оказал ему сопротивления потому, что такой же ставленник масонов, как Троцкий и остальные большевики. Захватив власть с помощью натренированных бандитов, привезенных из Америки, большевистское правительство не хотело делиться полномочиями ни с одной партией, искала повод для репрессий противников, массового уничтожения населения страны, то есть гоев, стремясь стереть с лица страны упрямых и своенравных русских. И случай подвернулся – покушение на вождя большевиков Ленина и убийство члена ЦК партии Моисея Урицкого. В ответ был объявлен красный террор. В стране полились реки крови».
«И вы, Виктор, вернулись ко мне весьма уставшим и потрепанным. Вы подверглись репрессиям?»
«Да, дорогой принц. После вооруженного переворота, устроенного большевиками, я был брошен в Петропавловскую крепость. Шел трагический август 1918 года, когда в Петрограде ЧК разыскивало террористов. При вторжении большевиков в наше посольство и обыске оказавший сопротивление капитан Фрэнсис Кроми, военно-морской атташе Англии, был убит чекистами, все остальные арестованы».
В эту минуту принцу доставили вечерние газеты, и в одной из них был опубликован очерк Виктора Марсдена «Евреи в России». Принц развернул газету и, бегло просматривая текст, остановился на фразе, и она потрясла его своим содержанием:
«Еврейское правительство России правит Россией посредством создания вооруженных отрядов, каждый из которых имеет специального комиссара лично от Льва Троцкого, являющегося реальным диктатором России. Эти вооруженные отряды представляют собой банды уголовников, не гнушающихся убивать своих сограждан. Лев Троцкий имеет прямой выход на западных банкиров и поэтому является неиссякаемым источником денег и оружия. Фактически в России только один человек – Лев Троцкий – имеет валюту».
«Смелое утверждение, Виктор! Вы это можете доказать?»
«Да, дорогой принц. Не только власть как таковая нужна была Троцкому. Он стремился к богатствам России, видел ее сырьевым придатком своих хозяев из Англии и Америки, торопился рассчитаться со своими кредиторами, а потому его банды грабили и убивали население страны. Он не нуждался в вооружении и боеприпасах, регулярно поставляемых западными державами – членами пресловутой Антанты. Убивать и грабить было удобно. Ленин, возглавляя исполнительную власть, рождал директиву за директивой. Особенно убийственными для населения страны стали директивы о национализации всего, что создано. У населения всех сословий изымались драгоценности, деньги, жилье, даже мебель. Директива о торговле запрещала свободно торговать и покупать. Обыски и облавы носили повсеместный жестокий характер. Объявлялись богатыми люди, имеющие доход 100 рублей в месяц, то есть имущим классом. А он был вне закона. Таковых зачастую заносили в списки, затем арестовывали и расстреливали, как и дворянство, интеллигенцию, служителей церкви, полицейских, офицеров».
«Вы неустрашимый смельчак. Что ж, пока вы со мной, вам нечего бояться, но я продолжу чтение. – И принц погрузился в очерк: «Большевистские представители после 1917 года вывезли из России все ценности, которые можно было физически вывезти сразу: золото, драгоценности, которые они сняли с убитых людей, ограбили дома и квартиры, финансовые структуры, а сейчас они занялись вывозом из России природных богатств. Большевики за 1917–1921 годы истребили в России немереное количество миллионов человек, в основном начиная с верхних слоев общества и как можно глубже вниз… Одни вооруженные отряды отбирают еду и ценности у граждан России, а другие отряды расстреливают их. Проклятый богом народ сейчас едет со всего мира в большевистскую Россию: чаще из Англии, из США, чтобы помогать российским единоверцам управлять Россией, и все они в России получают руководящие должности, хорошее жилье, еду, одежду, без всяких проблем и сразу… Целые территории России и части населения объявлены подлежащими поголовному уничтожению, например юг России, Украины, а казачество «расказачивается» вообще. Мировое еврейство имеет свое собственное правительство, причем не одно, а много, которые переплетаются и действуют координированно таким образом, что представляют собой гигантского мирового спрута. Центральным мозгом этого правительства является Синедрион, современный эквивалент того, который существовал всегда».
Дополним и подкрепим утверждение журналиста отрывком из речи в Палате общин от 5 ноября 1919 года будущего премьер-министра У. Черчилля. Он говорил: «Нет необходимости преувеличивать, какую роль в создании большевизма и совершении революции в России сыграли эти интернациональные и по большей части атеистические люди. Подавляющее большинство большевистских лидеров и чиновников в советских учреждениях – евреи. И это поразительно. Более того, принципиальное подстрекательство и движущая сила – это их лидеры. Принципиальная организация террора, осуществляемого ВЧК в его борьбе с контрреволюцией, выполняется ярыми большевиками. Подобное руководство было и во время террора Бела Куна в Венгрии».
«Теперь чуть-чуть проясняется, откуда растут ноги ненависти к большевикам не только у российского белого движения, крестьянства, казачества, но и у западных лидеров», – сделал отметку в своей памяти Михаил Ливанов.
Список советского правительства после октябрьского переворота, составленный английским журналистом Марсденом, наглядно подтверждает, кто заправлял революцией. Издание «Американский еврей» утверждает: «Большевистская революция в России была произведением наших мозгов, нашей неудовлетворенности и планирования, чья цель была создание нового мирового еврейского порядка. То, что благодаря нашим мозгам так отлично исполнено в России, должно быть исполнено во всем мире».
Ариадна Тыркова-Вильямс в своей книге «От свободы до Брест-Литовска» в 1919 году пишет: «Очень немного русских среди большевистских кукловодов. Никто из них не занимал видного положения при старом строе. Кроме очевидных иностранцев, большевики привезли много реэмигрантов, которые многие годы жили за границей. Некоторые из них вообще никогда прежде в России не были. Особенно много евреев. Они ужасно говорят по-русски. Нация, которую они захватили, совсем им чужда, и они ведут себя как захватчики, и на протяжении всей революции и, в частности, в большевизме они занимают руководящее положение».
Весьма содержательной и достоверной является статья немецкого политического деятеля Альфреда Розенберга, написанная в 1921 году в Мюнхене. С большой эмоциональностью он пишет: «Невозможно найти чисто русского человека, который бы замыслил такое тотальное уничтожение страны. Это было уничтожение всякой экономической жизни, населения, уничтожение сатаническое по своей свирепости и в то же время абсолютно хладнокровное убийство, которое и составляет смысл большевистского правления в России. Троцкий и Зиновьев-Апфельбаум, сопровождаемые тремя сотнями обитателей нью-йоркского гетто (в числе которых были и такие известные теперь личности, как Урицкий и Володарский), стартовали на пароходе, груженном новехоньким оружием, винтовками новенькими, американскими револьверами системы «Кольт», из которых они потом будут стрелять в затылок русским людям. Эта банда была задержана в канадском Галифаксе. Но президент США Вильсон сказал веское слово – и они плывут дальше. И этой компании стервятников «демократическое» правительство России (Керенского) тоже спокойно позволило прибыть в страну».