Искатель последней надежды
Пары закончились и я с нетерпением вышел в коридор, дабы увидеть даму сердца. Диана вышла из соседнего кабинета в окружении одногруппниц. Я так застеснялся, что решил оставить её до лучшего момента. Момента, который так и не наступил.
Неделю спустя, собрался с силами и подошел к Диане с предложением провести её до дома после занятий.
– Ну, если Вы настаиваете, – сказала снисходительно, что меня и задело.
– Нет не настаиваю, лишь предлагаю. Вы вправе отказаться. Если Вам досаждает моё общество, так и скажите.
– У меня парень есть.
– Кто он? Как зовут? Быстро отвечай!
– . . . , – молчит и бегает глазами явно пытаясь придумать.
– Не надо выдумывать и лгать, это выставляет Вас не в лучшем свете.
– Что-ж, увидимся после пар, – к ней вернулся стальной голос.
– Не в этот раз, фрейлейн. Пусть Ваш парень Вас и провожает.
Какую-то часть нашего диалога слышали и её подружки, но мне было уже индифферентно их отношение ко мне.
* * *
Через пару дней я увидел Диану в столовой, совсем одну, грустную. Я подошел ближе.
– Привет, что сидишь одна и грустная? – сказал максимально дружелюбно.
Ой, едрить твою голову, с какой ненавистью она посмотрела.
– Не помню, чтобы мы с Вами переходили на «ты».
Она сказала «мы», да это же ничто иное как прогресс в наших отношениях. Этим коротеньким словом – она приоткрыла двери своего сердца, свет проник сквозь щель и стал маяком на который я теперь буду идти и добьюсь этой строптивой барышни. Да, это совсем мало, но начало положено. Теперь я уверен, что она будет моей.
– Ах так, ну ладно. Вы голодны, леди Диана?
Она поджала губы и сузила глаза. Возникло ощущение, что она хочет придушить меня. Что должно было меня заставить отстраниться от неё, но уж слишком мило выглядела эта мина на её лице и, едва не засмеявшись, я продолжил смотреть ей в глаза.
– В вашей помощи не нуждаюсь, – Диана процедила это сквозь зубы с такой концентрацией ненависти, что воздух вокруг неё сгустился.
Короче, взял ей зелёный чай и пироженку. ( Скрепя сердце, ведь пироженка стоила необоснованно дорого и я склонен предполагать, что в приличных заведениях к пироженке прилагается оральный кекс.) Та самая пироженка, которой она обычно обедает.
– Я вас не просила и не нуждаюсь в вашей помощи, а зрачки то расширились при виде десерта.
– Фрейлейн, вынужден Вас известить, что если Вы не съедите это прекраснейшее произведение кондитерского искусства, то этим самым произведением я устрою Вам на лице перфоменс. Очень хочу и чай вылить, но он слишком горяч и может обжечь. Может быть, Вы стесняетесь меня? Так я уйду. Но, если я узнаю, что Вы обрекли этот десерт на иную участь, отличную от той, чтобы быть съеденным Вами, то не поскуплюсь и устрою Вам на лице ранее оговорённый перфоменс, другой, но абсолютно идентичной пироженкой.
Договорив, я поставил блюдце с пирожным и чай на стол и ушел.
* * *
Октябрь 2004 года.
После разговора в столовой с Дианой не контактировал. Частенько видел её с первокурсницами, иногда в гордом одиночестве, но никогда не видел рядом с ней никакого парня. В мою сторону эта фифа даже не смотрит. Лучше забыть её побыстрее.
В университете есть один невероятно быстро говорящий преподаватель, который ничего не повторяет. Посещение его лекций – боль. Пишешь безостановочно и всё равно не успеваешь за ним. А рука после лекции кошмарно болит. Аудитория находится в самой жопе; всего два окна на помещение, а коридор ведущий до двери в аудиторию освещается только одной лампочкой. Которая непонятно где включается.
Выхожу из этой аудитории с ноющей болью в руке. Вокруг полумрак, смотрю вниз, чтобы ни на чьи ноги не наступить. Вижу чирик валяется. Халява. Резко за ним, и сталкиваюсь с кем-то головами. Авария.
– Опять Вы? – завизжал противный голос.
– Не сильно ушиблась?
– Сильно. Голова у Вас из чего? Из чугуна? В ней вообще мозги есть?
– Если моя голова из чугуна, то Вы вообще цельнодеревянная.
И тут её глаза аж блеснули злобой. Она наотмашь влепила мне пощечину, после которой я упорно сомкнул челюсть и призадумался.
– Приношу извинения. Беру свои слова обратно, Вы не цельнодеревянная. Разрешите пригласить Вас на свидание? – сказал, смотря ей в глаза.
Вокруг столпились ребята, любители посмотреть на выяснения отношений. Все как один затаили дыхание и повернули свои бестолковые башни в сторону Дианы, под таким давлением, она сломается и испытает экзистенциальный ужас.
– Приглашай.
Парам-пам-пам, а вот такой поворот не рассчитывал. Импровизация – полный отстой. Уж надеялся, что при всех тех случайных очевидцах она просто сломается, заплачет и убежит в чумавом ахуе. Зато окончательно можно было бы вычеркнуть её из мыслей и не надеяться, что «может быть, она проявит инициативу когда-нибудь в будущем, а сейчас не может потому, что у неё те самые женские дни». Но вот стою уже секунд десять и молчу. Уверен, выглядело это со стороны убого. Наконец-то я выплываю из заморозки нейронов и говорю:
– Воскресенье. Пять вечера. Кинотеатр «Венеция». Согласна?
– «Венеция». Обожаю этот кинотеатр. До встречи, – голос излился бархатом и нежностью, даже не верится, что она это сказала.
* * *
Пятнадцатое октября 2004 года.
Подготовился как в последний путь. Выбрился, надушился, причесался и оделся в самую приличную одежду, что имелась в гардеробе. В половине пятого часа уже был там, выбирал фильм.
В прокате было много фильмов, это и «Терминал», и «Небесный капитан», и «Дневник памяти» и многое другое, что показывают с первого по шестой кинозал, однако в седьмом кинозале сегодня показывают старые фильмы. По счастливому стечению обстоятельств в пять часов десять минут вечера начинался сеанс, и, вы не поверите, но показывали анимационный фильм. Я решил, раз уж Диана неформалка, то смотреть мы будем то, что ныне модно у неформалов, а именно – анимационные фильмы.
Диана появилась в холле ровно в пять вечера. Выглядела классно. Очки более не закрывали часть её лица, она сменила их на линзы. Вместо потрёпанных джинсов, белых кед и рубашки с пиджаком, увешанным каким-то значками, на ней были матово-чёрные кожаные брюки в обтяжку, на низкой талии, опоясанной черным кожаным ремнём с полуобъемным золотым фениксом на бляхе. Матово-чёрные сапожки на высоком каблуке и платформе подняли её чуть выше моего; метр восемьдесят; роста. Под черным кашемировым пальто до бёдер, была сапфирово-синяя, под цвет глаз, обтягивающая кофта. Левый край лица был, по-викингски, обрамлен косичкой, остальные волосы ниспадали на грудь и спину. Фиолетовых прядей больше не было, все волосы были едино выкрашены в платиновый блонд. Лёгкий, почти незаметный макияж не оттенял её естественную красоту. Безупречная осанка, лёгкость и плавность движений придавали её особый шарм. Она была словно голубой алмаз укутанный в тёмные объятья черного мрака. Она была одновременно и пылающим факелом приносящим с собой ярчайший свет, и сингулярностью поглощающей всякую частицу внимания пролетающую рядом. Лишь стоило её зайти и всё внимание было сконцентрировано на ней. Смотреть на неё можно было бесконечно, настолько она была хороша. В тот момент, она стояла в холле живым безупречным изваянием непостижимого творца.
Снимая замшевые перчатки, она искала меня глазами. Медлить не стал и, подойдя со спины, подхватил кисть её руки, поднимая выше со словами:
– Фрейлейн, – коснулся губами её кисти в лёгком поклоне. – Вы неотразимы.
– Вы мне льстите, – наигранно произнесла она.
– Факт не может быть лестью. Позвольте, я помогу Вам на время расстаться с вашим пальто.
– Вы даже сдадите его в гардероб и оставите номерок у себя, чтобы я никуда не сбежала?
– Неужели это так очевидно.
– Галантные мужи еще большие лицемеры, чем мужланы.
– В таком случае номерок отдам Вам, дабы Вы были вольны уйти в любой момент, но взамен попрошу номерок Вашего телефона.
– Хитрый, – словно мысль вслух проронила она и улыбнулась. – А какой фильм Вы выбрали?
– Это сюрприз. Вам понравиться.
– Сомневаюсь, но доверюсь на этот вечер вашему вкусу.
Конечно же, купил билеты на места «для поцелуев» и, конечно же, хрен мне, а не поцелуи. Смотрели мы «Унесённых призраками». Впрочем, «смотрели» – слишком просто сказано. Как оказалось, Диана не скупа на комментарии: начала с восхвалений режиссёра, легендарного, непостижимого, неподражаемого мастера Хаяо Миядзаки, который и нарисовал эту великолепную, лучшую, фантастически красивую анимацию. Пока она роняла эпитеты, я, под громыхание звуковых колонок, подсел поближе дабы её комментарии были только моим достоянием, а не оглядывающейся общественности. Она даже позволила себя обнять, чтобы шептать мне на ухо свои мысли по сценам и эпизодам анимации. На таком расстоянии я почувствовал запах её духов. Это был мягкий аромат ванили, корицы и пшеницы. Были и другие компоненты, но они были вне досягаемости моего обоняния.
Я так увлёкся изучением аромата, что не мог оторваться от её шеи.
– Раньше кинозалы не отапливались и киноманам былых времён приходилось одеваться даже теплее, ведь без движения тело теряет тепло. Но сейчас в кинозалах поддерживается комфортная температура. Я бы Вам не высказала замечания, но мне уже жарко от вашего дыхания, поэтому, будьте любезны сделать перерыв, – пока она говорила, нарочито ласково и медленно, я забыл дышать.
Меня обдало стыдом и кровь хлынула к лицу. Как же хорошо, что вокруг темно и никто не палит, что я покраснел как гипертоник в бане.
– Прошу прощения, не смог сразу найти выход из чертогов разума, куда завлекла меня композиция Вашего парфюма.
– Именно так я и подумала. И как Вам?
– Вы источаете аромат свежей булочки с ванилью и корицей. Очень аппетитно.
* * *
– Восхищена Вашим выбором. Не скрою, думала, Вы поведёте меня на показ другого фильма.
После просмотра, пригласил Диану на чашечку чая с пирожным в так удобно размещенный, напротив кассы кинотеатра, ресторанчик.
– И какой же фильм Вы предполагали?
– «Дом страха».
– Ужасная кинокартина. Слишком много домов и слишком мало страха. Я никогда бы не позволил себе сводить такую женственную, аристократическую особу, как Вы, на показ такого страшного фильма, – в этот момент официант принёс мой заказ, который, пятью минутами ранее, я продиктовал ему пока Диана отлучилась припудрить носик.
– Зелёный чай с жасмином для леди, черный чай с бергамотом для джентльмена и два пирожных «Поли Робсон». Приятного вечера! – высокопарно огласил официант и после лёгкого поклона удалился. ( Если бы я не подговорил его за хорошие чаевые, он бы так не сделал.)
– Диана, в Ваше отсутствие, которое, к слову, тянулось как вечность, я взял на себя смелость, исходя из Вашего, на сегодняшний вечер, доверия моему вкусу, выбрать из обширного меню столь скромного заведения Ваш любимый чай и мой любимый десерт. Надеюсь подобный тандем принесет Вашим вкусовым рецепторам определённое удовольствие.
Диана наигранно приподняла бровь, изящно убрала волосы за спину, взяла десертную ложечку и разломив её пирожное, выбрала кусочек с кремовой прослойкой.
Только сейчас заметил её серьги в форме птицы; подозреваю, что это феникс.
– Я не зря доверилась Вашему вкусу. Ваша способность выбирать хорошее, не ограниченна только кинофильмами. Интересно, что Вы еще умеете?
– Умею выбирать прекрасных спутниц на вечерние киносеансы.
Теперь она забыла дышать, критически о чём-то задумавшись. Её не моргающие глаза были сосредоточенны на созерцании определенной точки в пространстве, со стороны казалось, будто взгляд её замер. В один момент, я был почти уверен, что время застыло вместе с её блестящими глазами, но ресторане бегали официанты, а новые посетители рассаживались по столикам. Она думала не долго, от силы секунд пять. Проморгавшись и вдохнув полной грудью, она сказала:
– Давайте перестанем разыгрывать этот спектакль и перейдем на «ты».
( Внезапно, да?)
– Как хочешь, мне не трудно тебе подыгрывать.
– Это я заметила. Мне даже показалось, что ты сейчас окончательно вживёшься в роль.
– Найн. Я не настолько хороший актёр. Ведь актёрская игра – это, по сути, очень правдоподобная ложь, а я не солгал, ни одним словом или жестом, в твой адрес, Диана.
– Тронута. Кстати, для друзей я просто Ракета.
– Дома тебя родители тоже так называют?
– Да, им нравиться особенно орать: «Рр-РАКЕТА, вынеси мусор, выгуляй брата, или вообще исчезни». Тебе смешно, а я с этим живу. Ну хотя бы при гостях меня называют по имени. А у тебя есть прозвище? Может быть, Волк?
– Нет. Меня везде называют по полному имени, без сокращений.
– Хм-м, это древнеримское или древнегреческое имя?
– Нет, отец придумал.
– У тебя очень красивые глаза, светло-серые. Они тебе тоже от отца достались, как и придуманное имя?
– Да. А темно-русые волосы от мамы.
– А как маму зовут?
– Амелия.
– Красивое имя. А отца зовут Вольф или Вульф, как правильней?
– Звали, Вольф.
– Извини, соболезную. Давно?
– Мне лет пять было, почти ничего не помню.
– А мама?
– Жива, здорова. Слава Богу.
– Верующий? Или ты из лицемерных атеистов?
– Крещеный. В Бога верю, но в церкви практически не наведываюсь. А почему лицемерных?
– Ну, атеизм же подразумевает отсутствие исповедования религии и веру как таковую. Но современные атеисты ограничиваются только духовными религиями, продолжая, как и остальные люди, верить в иные религии.
– В смысле?
– Я имею в виду под словом «религия» любую идею, политическую или духовную, ну или, в крайнем случае, эгоцентрическую.
– То есть?
– Они вместо «мистического существа», так они Бога называют, верят в себя или в высшее предназначение, или в политический строй: капитализм, либерализм, социализм, онанизм, коммунизм; или в царя, или в доллар, ипотеку, гороскоп, высшее образование, детей, жену, мужа или иного кумира. Короче, или в будущее, или в прошлое, или в сегодняшний день, но обязательно верят.
– Секта, какая-то получается, – проронил я вполголоса.
– Вообще, основа любой духовной религии – это то, что невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть никакими фактами, ведь зачастую они отсутствуют. Вот моя религия основывается на поклонении самим фактам; пожалуй, это единственная религия с приходом которой жизнь человечества однозначно стала лучше. Вот ты веришь в Науку?
– Да-а… Но я бы не сказал, что это вера, скорее знание. Верю я в Бога.
– Знания – есть заповеди Науки. Их ты принимаешь на веру. Их ты можешь проверить фактами. И, кстати, Наука тем и отличается, что не конфликтует с остальными религиями. Так-что исповедовать православие и науку можно, нужно и полезно. Я ведь православная, но мне это не мешает верить в факты. Так даже удобнее, на самом деле.
– Кажется, я понимаю о чём ты.
– Да ну? Ты первый, кто мою речь дослушал до конца. Аж легче стало.
– Откуда ты это знаешь? В смысле, ты же неформалка, навряд ли вам всем эти мысли приходят в голову. Или это клише?
– Вот на этом моменте, я могла бы обидеться, но не буду. Да, это клише, и оно частично отражает некую часть истины о неформалах. Но я сама себя позиционирую как формально-неформальная неформалка. А знания эти, это моё умозаключение о нынешнем течении времени.
– Для таких умозаключений нужно прочитать хотя бы книг по психологии и наблюдать за обществом лет пять. Или я ошибаюсь?
– Не целенаправленно, но мимоходом. А так, да, этим я и занималась
– Не могу уразуметь одного.
– Что именно?
– Почему Ракета?
– Потому-что Крылатая.
– Не понимаю.
– Крылатые ракеты, межконтинентальные. Знаешь?
– Нет.
– Тогда не знаю, как тебе объяснить.
– Как ты относишься к енотам?
– К енотам я никак не отношусь.
– Я к чему спросил, собственно, Ракета – это имя одного персонажа…
– Да-да, я в курсе, – перебила меня. – Да не парься ты так, у тебя аж лицо покраснело. Просто это первое, о чём меня спрашивают, и уже надоело каждый раз объяснять.
– Не обессудь. Сам только недавно познакомился с комиксами. Мой друг Макс познакомил, а он единственный из всех, кого я знаю, кто этим увлекается. И вот сложилось мнение, что о такой теме как комиксы, вообще мало кто в курсе.
– А сегодня ты познакомился с аниме. Каждый день – какое-то новое открытие.
– Тебе хоть самому понравилось?
– Да, классный мультик. ( Ой дебил.)
– Мультик… Классный, да. Видишь ли, я поклонница этого направления и для меня принципиально доказать, что это искусство достойно уважения и просто не может не нравиться. Поэтому, если бы тебе не понравилось, я была бы вынуждена пригласить тебя в гости и всю ночь напролёт смотреть с тобой «Сейлармун». У меня ведь совсем новый жидкокристаллический телек в комнате напротив кровати и родители как раз уехали прихватив братика, – как бы невзначай обмолвилась она.
Во мне начали бороться демоны. Предлагали, также невзначай, сказать, мол, понравился да, но в целом суть искусства мной не понята, да и выглядит не лучше, чем советские мультфильмы. Затем нехотя принять её приглашение в гости и у-у джага-джага.
Похоже все мои размышления были написаны на лице или Ракета умеет читать мысли, ибо глаза её блестели, а улыбка растянулась до ушей.
– Размечтался уже, да? Придумал как красиво переобуешься в полёте?
– Ведьма? Читаешь мысли?
– Ахаха-ха, – обронила тихий смех. – Нет дурачок, догадалась. Это было не трудно.
– Может быть я и наивен, но точно не дурак.
– Может я и грешу манипуляцией, но точно не ведьма.
– Вредная ты, – после моих слов она сощурила глаза.
– Только когда задевают мои чувства. Ты, такую шикарную анимешку, обозвал каким-то мультиком.
– А ты не считаешь, что это перебор из за анимешки, так глумиться над человеком?
– Очень важно отстаивать свои интересы. Иначе ты сношаешь душу. Вот тебе, что интересно?
– Стыдно признаться. Компьютерные игры и пейнтбол, а остальные интересы как и у всех: построить дом, посадить сына, вырастить баобаб.
– Значит ты задрот.
– Ничей не рот я и не зад.
– Ахаха-ха-ха, – граничащий с истерией, экспрессивный смех изливался водопадом. Она закрылась двумя ладонями, пытаясь заглушить бурю эмоций.
Наконец-то приступ смеха прошел и она, отдышавшись, заговорила:
– Видел бы ты своё лицо. Потрясающая мимикрия. Тебе нужно срочно записываться на театральную самодеятельность.
– Рад, что смог тебя развеселить, – мимоходом взглянул на часы, было уже далеко за девять. – Может прогуляемся? Пока не окончательно поздно, ведь завтра на учёбу. Заодно провожу тебя до дома. ( Ну не говорить же «Мадмуазель, денег на такси нет, так-что ножками, ножками».)
– Как быстро летит время, – обронила с нотками грусти, глядя на часы. – Ну, что ж, если кавалер приглашает, нужно соглашаться.
– А я уже твой кавалер? Быстрая карьерная лестница. Мне нравиться. Нихт-нихт, не оправдывайтесь. ГАРСОН! Счет, пожалуйста!
* * *
Доведя до подъезда, я подхватил её руку, стянул замшевую перчатку и коснулся губами её ладони со словами: «Auf Wiedersehen Diana». В от все, она исполнила лёгкий реверанс и, не проронив ни слова, с лёгкой улыбкой, скрылась за дверью.
В кармане зазвонил телефон, звонила тётя Майя.
– Алло, – ответил на звонок.
– Ты еще долго собираешься бедолажку за ухо кусать? В следующий раз может не пойти с тобой ни на какое свидание.
– Да это еще большой вопрос, кто кого укусил.
– Что уже всё?
– Ну да, минуты полторы как.
– Молодец, шуруй домой. Я, Амелии уже приврала, что ты дома, спишь без задних ног.
– Всё иду-иду.
Прелюдия вторая
Часть вторая
На следующий день мы увиделись в универе. На каждом или почти на каждом перерыве мы занимали какой-нибудь подоконник и общались на разные темы, ну или я слушал её замечания по некоторым людям; касаемо их поведения. Диана та еще любительница «перемыть косточки», а я был просто очарован её голосом и сражён наповал её интеллектом.
Она объяснила мне принцип дедукции, а также раскрыла мне понятие причинно-следственной связи на ярких примерах. ( Стыдно признаться, но именно это чудное создание довела мою способность суждения о людях до более человеческого уровня.)
«Видишь вот того парня? Вот он – педик! Почему? Он курит самые низконикотиновые сигареты и курит не в затяг. У него никогда нету зажигалки, это для того, чтобы подходить к парням под предлогом «дай подкурить» и остаться рядом», – приводила она пример.
«Какая-то очень короткая логическая цепочка. Разве не должно быть больше фактов?» – интересовался я.
«Видишь ли, мужская половина общества интенсивно педиковеет, уже последние лет двадцать, и если судить старыми оценками, то натуралов почти не осталось. Увы и ах. Но я делаю выводы не с помощью новых оценочных факторов; потому, что там сам чёрт ногу сломит; да и после детального анализа окажется, что субъект – просто очень женственный гетеросексуал. Так, что я исхожу из интуиции. Ведь если прибегать только к сухому сбору данных и их оценке актуальными методами, то в итоге может оказаться, что паренёк просто в детстве был обделён мужским вниманием, да и к тому же шибко экономный, ведь в разводе сейчас каждая третья семья, а газ нынче дорожает. Понимаешь ход мысли? Тогда слушай дальше. Видишь вон тех двух пареньков у стены? Классические бесхребетные социопаты; супермены пятидесяти квадратных метров жилплощади. Почему социопаты? Сейчас поймешь. Почему бесхребетные – вот интересный вопрос. Что дало толчок и загнало их в забитую форму? Это я не знаю и боюсь угадывать. Но вот если ты подойдёшь и посмотришь в их глаза. То не сможешь; они их постоянно прячут и уводят в сторону. Это из за постоянного страха, боязни обидеть человека, а это провоцирует неуверенность. Неуверенность ведёт к бесхребетности; так как индивидуум зациклен на принятии правильного решения, но не желает нести ответственность за это решение. Единственное желание, которое у него есть, это лишь бы не задеть ничьих чувств; иначе опять будет чувствовать себя виноватым. Попытки избежать ответственности загоняют человека в самозамкнутость. Собственно из за этого они начинают бояться социума и объединяются с такими же, как они, людьми. Замкнутый круг. А квартирные супергерои они потому-что надо же им хоть где-то чувствовать себя раскрепощенно, где можно обидеть или задеть человеческие чувства без душевных стенаний. Домашние супер – кто угодно. Но обижают они именно своих родных, близких, друзей, родителей. Это прискорбно. Но бывает и обратная сторона медали, зеркальная копия; это все тот же социопат бесхребетный, но уже по отношению к своим родным, а суперменом он себя показывает уже вне квартиры. Социума он всё так же избегает, хотя откровенно говоря, просто ненавидит. Может без зазрения совести облить грязью любого индивидуума, за что частенько получает выговор с занесением в грудную клетку», – объясняла она. ( Мозги до сих пор кипят.)
* * *
Ракета быстро поняла, что я нищеброд и стала уже без лишних прелюдий подсовывать мне в рюкзак различную снедь. Сначала она делала это незаметно, потом уже в наглую. После каждого раза я чувствовал себя не комфортно и попросил её больше так не делать, на что она ответила: