Адам

глава 25

Брага оказалась довольно сносной и пилась легко. Мы много разговаривали. Леонидыч выдал нам с Ярославом по тельняшке и мы, как три заправских морских волка, пели песни и травили анекдоты. Лысый ветеран военной службы обещал построить самогонный аппарат для выхода на принципиально новый уровень производства алкоголя. Он уже почти собрал все необходимые детали, и был весь в ожидании поставки змеевика от товарищей из автопарка, детали самой что ни есть необходимой в производстве спиртных напитков. Как оказалось, у него раньше было сие приспособление, но мерзкий Дамир Анотович, изъял прибор в ходе наложения сухого закона на территории базы.

На почве негативного отношения к начальству Ярослав со старым кладовщиком и подружились, а общая страсть к горячительному укрепила товарищеские отношения до несгибаемой твердости настоящей мужской дружбы.

Именно Леонидыч рассказал Ярославу, почему его не спасли военные от нападения треклятого льва. Информация эта стоила ему почти всех запасов алкогольной продукции и некоторого количества казенного имущества. А сейчас, пока несчастный Ярослав в пьяном угаре напевал грустную матерную песню, повторил историю и для меня.

В тот день Дамир Анотович неожиданно для всех решил посетить штатный прогон взаимодействия человека и хищника. Все до сих пор уверены, не будь его тогда на пункте управления, ничего бы не случилось. Операторы задолго до критического момента заметили отклонения в работе управляющего процессора и собирались убирать хищника от Ярослава, но Анотович настоял на продолжении эксперимента. В его словах была логика, надо сейчас решать проблему, чтобы подобного не случилось, когда вокруг будут зрители. Но когда стало понятно, что контроль над животным не восстановить и необходимо выводить на арену охрану и усыплять льва, он вновь дал команду ничего не делать. Когда хищник напал на Ярослава, один из инженеров проекта не выдержал и дал команду на уничтожение обезумевшего зверя. Счет шел на секунды, охрана сработала очень оперативно, но Дамир Анотович запретил стрелять в рвущего на части человека льва. Он предупредил, что если кто-то из сердобольных решит стрелять, то он компенсирует всю сумму государственных вложений в хищника. И он, и его дети, и его внуки будут компенсировать. Каждому животному проекта были сделаны уникальные операции по вживлению жутко дорогих нейрочипов, настолько дорогих, что все они могут жрать людей по пять штук в день и ему плевать, пока не начнут жрать лично его.

Я спал. И снова был в том же коридоре. Однообразность моих снов начинала пугать. В этот раз я не двигался, я просто стоял, и когда мимо меня молча прошел Дамир Анотович, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он подошел к первой двери коридора, приоткрыл ее и стал на что-то смотреть. Потом он повернулся ко мне и поманил пальцем, глаза его были мертвенно недвижимы и очень грустные. Мне очень не хотелось к нему подходить, но пришлось. Дамир Анотович подвинулся, чтобы я мог заглянуть в комнату.

Внутри было довольно темно, это была какая-то спальня или просто комната с большой кроватью. На кровати двое занимались любовью. Зачем мне надо было смотреть на это, я не знал. Сначала я разглядел женщину, это была молодая и очень красивая женщина, но я ее видел впервые. А потом я увидел мужчину, он был под стать красавице, не мне оценивать мужскую красоту, но даже мне было понятно, насколько он хорошо сложен. Его я узнал, это был Ярослав. Таким в жизни я его не видел, он был здоров, без увечий. Они любили друг друга, красивые люди даже сексом занимаются красиво, как-то без пошлости и низменных животных страстей, по крайней мере, в моем сне.

От созерцания эротической сцены меня отвлек Анотович. Я просто почувствовал, что надо смотреть на него, и я повернулся. Невысокий татарин тоже смотрел в комнату. Смотрел и плакал, молча, с каменным лицом. Так, наверное, может только он, даже в минуты горя сохранять свое лицо. Только руки его тряслись. Он, не отрывая взгляда от любовников, пытался снять с безымянного пальца обручальное кольцо. Очень интересное кольцо с крупным бриллиантом. А в постели наступала концовка, в поле зрения была широкая мускулистая спина мужчины и царапающие ее изящные ручки. На безымянном маленьком пальце сверкало колечко, маленькая копия кольца Дамира Анотовича. Дверь захлопнулась, а плачущий обманутый муж исчез.

Я стоял и не знал, что мне делать. Но дверь открылась снова, никого рядом не было, но я понял, что должен смотреть. В комнате было темно. Я не сразу понял, что это за помещение. Если бы во сне были запахи, я бы догадался сразу, а так пришлось постоять и подумать. Я заглядывал в какое-то хозяйственное помещение, стены были сколочены из необрезной доски с большими щелями, законопаченными пенькой и ветошью. Весь обзор закрывала внутренняя стенка загона. В загоне кто-то был. Кто-то суетливо перебирал ногами и ел, слышалось чавканье и хруст, зловещий такой хруст. Так шумят голодные свиньи, получившие долгожданное пропитание, их деловитое похрюкивание зазвучало в ночном свинарнике. В помещении было грязно, дощатые полы были покрыты толстым слоем грязи и в такт свиного чавканья дергалась торчащая из-под стенки загона человеческая рука. Маленькая женская ручка с интересным колечком с камушком на безымянном пальце. В загоне жующие суетливо затопали, повизгивая и толкая крупными боками стенки загона, человеческая рука была резко втянута внутрь и чавканье началось снова. Хруст.

глава 26

Завтракать я не стал. Воспоминания о последнем сновидении всячески препятствовали приему хоть какой-то пищи. Напротив меня сидел Ярослав и с удовольствием доедал свой довольно плотный завтрак.

– Чего не ешь? Какой-то ты зеленый, отравился что ли? – мой друг говорил с набитым ртом, как свинья. Меня замутило еще сильней.

– Ты смотри, если это с браги Леонидыча, то я тебя больше с собой не возьму, а то спалишь всю малину, – Ярослав попытался сделать суровое лицо, но в процессе пережевывания это выглядело очень комично. Смотреть на то, как он ест было весьма интересно. С вилкой мой покалеченный товарищ обращался довольно умело, хотя было заметно, что он не был левшой с рождения. Движения были правильными, но лишенными естественности и мягкости. В то время, пока Ярослав совершал транспортировку пищи из тарелки в рот с помощью левой руки, его правая рука через раз зеркально копировала движения левой. Все это было похоже на то, как дирижёр, управляя оркестром, творит из какофонии звуков волшебство мелодии.

– А вот скажи мне, дядя Ярик, – было приятно смотреть, как это прозвище портит аппетит моему другу, – вот когда ты был на моем месте, тебя сны странные не мучили?

– Когда я был на твоем месте, сынок, – Ярослав даже зажмурился от удовольствия, – я вообще мало спал. У меня тогда были все ручки и глазки на месте, а на базе была целая уйма хорошеньких скучающих женщин. Так что я, если и спал, то без задних ног!

– А мне вот всякая дрянь снится, – рассказывать подробности, особенно последнего сна, мне не хотелось.

– Сходи в медпункт, попроси снотворного.

– Так и сделаю.

Сегодня мне предстоял первый выход в сад с животными. От одной мысли, что мне придется встречаться со львом, меня бросало в дрожь. Ярослав помог мне одеться и настроить микрогарнитуру. После трагедии с рацией все, кто работал в саду или с животными, пользовались только этим средством связи. Когда мой помощник открыл маленькую коробочку, я решил, что это очередной его розыгрыш. Внутри лежал кусок пожеванной жвачки и полоска тонкого скотча. То, что я принял за жвачку, оказалось микрофоном. Его закладывали в ушной канал, где он, словно замазка, ложился так, чтобы не раздражать ухо и не быть видным снаружи. После чего микрофон обретал твердость, он не только передавал информацию из центра управления, но и полностью пропускал все внешние звуки, не снижая уровня слышимости. Полоска скотча оказалась микрофоном, она крепилась на шее под подбородком и отлично передавала все слова, оставаясь при этом совсем незаметной.

Когда я двинулся в сад, Ярослав пошел на пункт управления и заверил, что кто бы чего там не решил, он не позволит этой твари сожрать еще кого-то, даже меня.

Солнышко светило очень приветливо, небо было настолько голубым и безоблачным, что я отвлекся от тревожных мыслей. Дерево приветственно прошелестело мне огромными листьями и, не спеша, убрало мешающие моему продвижению могучие ветви. Все-таки тот, кто все это придумал и воплотил в жизнь, мастер своего дела. Я представил, как смотрится со стороны вся эта сцена, и от восторга у меня перехватило дух.

Дышалось мне в прямом смысле не очень легко. В этот раз мне поставили в ноздри специальные фильтры и дышать ртом не рекомендовали. Оказалось, что когда на арену выпускают животных, то в воздух сразу выбрасывается специальный газ, усмиряющий нейронные токи в зонах звериных мозгов, отвечающих за агрессию и основные инстинкты. Это помогало осуществлять контроль над всеми обитателями этого места и было малой страховкой на случай отказа управляющих процессоров. Мне же дышать этим воспрещалось, как объяснили мне люди в белых халатах, газ вызывает привыкание, возможны галлюцинации и даже физические изменения мозга.

Как человек, мечтающий прожить долго и без изменений мозга, я намертво стиснул рот и усиленно задышал носом. Пока я спускался с холма, в лицо мне подул теплый ветерок с запахом моря. Первой навстречу выпорхнула стайка маленьких цветастых птичек. Звонко чирикая, они окружили меня и, сделав вокруг меня два безупречных по очертаниям круга, унеслись прочь. Из-за небольшого пригорка степенно вышел красавец олень, величественный и спокойный. Рога его были настоящим украшением, таких раскидистых и безупречно симметричных я никогда не видел. Вслед за ним выбежали три молодых самки. Они были прекрасны и легки, в противовес своему вожаку они беззаботно кружились в веселом танце, но при этом с опаской посматривали на самца, вероятно, боясь нарушить его спокойствие. А потом появился «Бемби». Однажды увиденный в диснеевском мультфильме малыш обрел реальные черты и неумело вышагивал за своими взрослыми сородичами. Глядя на него, хотелось подбежать и обнять его, и, словно прочитав мои мысли, малыш повернулся ко мне и жалобно заблеял.

– Петров, расслабься, – в голове раздался насмешливый голос Ярослава, – у тебя тут график мимимишности зашкаливает. Помни, все, что происходит в поле, это результат выполнения программы или команды оператора.

Потом он весело захохотал, а я дико засмущался. Я совсем забыл, что за мной наблюдает куча глаз, и мое состояние отслеживается ежесекундно.

– Александр, внимание, – один из операторов подал голос, -мы выпускаем Ганнибала.

Сначала я опешил, какого они Ганнибала и откуда выпускают, а потом вспомнил. Так теперь зовут бывшего Лютика, льва – людоеда. Во мне все сжалось, коленки против моей воли подкосились и стали чуть заметно подрагивать. Если на меня решит сейчас напасть черепаха, то и от нее я вряд ли смогу убежать.

– Петров, успокойся. Помни я с тобой, – голос Ярослава придал мне сил. В его голосе было столько уверенности, что я понял, он меня в обиду не даст.

глава 27

Тем временем из пещер вышел лев. Много времени прошло с момента нашей с ним встречи, но волна ужаса накрыла меня сразу. В глазах потемнело и дышать стало невыносимо тяжело. Слабость навалилась на меня так неожиданно, что я просто рухнул на траву. В голове шумело, я сидел и безвольно смотрел, как ко мне идет хищник. Снизу, из глубин страха и отчаяния он выглядел еще огромнее, еще ужасней. В глазах помутилось, фигура зверя размазалась в пятно, и только два огромных желтых глаза смотрели на меня неотрывно и холодно.

Я слышал, как меня зовут. Кто-то шептал мне у самого уха мою фамилию. Знакомый голос настойчиво выговаривал только одно слово: «Петров». Я прислушался и понял, что мне надо узнать этого человека, он скажет мне что-то очень важное. Я, насколько смог, сконцентрировался и напряг свой слух. Шепот перешел в полный голос, уровень звука в знакомом голосе рос все быстрее и быстрее, пока мои уши не взорвались от оглушительного вопля: «Петров!!!»

Это был Ярослав. Наваждение слетело с меня, словно душное одеяло, скинутое жаркой летней ночью.

– Вставай! Лев под полным контролем! Вставай! – Ярослав не унимался, он скоро охрипнет. – Вставай, Петров!

– Я встаю, – сил хватило на шепот, но меня услышали. В ушах раздался оглушительный по мощи выдох облегчения моего друга, чей-то тихий мат и довольное бурчание неисчислимых операторов пункта управления.

Я поднялся. Небо, подчиняясь трагизму обстановки, посерело и повисло, низко прогибаясь дождевыми тучами над моей головой. Наверное, если бы я не пришел в себя сам, то меня бы облили холодной водичкой, а, возможно, и молнией бы долбанули для профилактики.

Лев стоял, ожидая, когда я возьму себя в руки. Я еще раз посмотрел на него. В нескольких метрах передо мной стоял огромный хищник, царь зверей. Человек всегда удивляется своей исключительности и совершенству, как божьему подобию, как венцу творений природы, как конечной цели эволюции. Я же все это увидел в неразумном животном. Сколько мощи и грации. Сколько уверенности в его движениях. Сколько раз его глаза видели конец жизни.

В этом его философия, понятная каждому зверю. Жизнь – это борьба за жизнь. Это знание есть в каждой твари на земле, только люди его забывают. Не хотят его помнить. Только в этом хищнике оно так явственно проступает, в каждом его движении, в каждой его черте, в каждом шраме.

Паника моя прошла совсем. Заглянув в глаза Ганнибала, я понял, он абсолютно неопасен. Во взгляде его не было ни величественного холода, ни тягучей ярости, дремлющей в глубинах зрачков. В глазах убийцы не было обещания смерти, в них не было ничего. Пустота. Передо мной стоял безвольный робот из мяса и костей, кукла, марионетка. Нельзя бояться того, что пустота тебя убьет. Надо бояться, что пустота тебя захватит и сделает частью себя.

Хищник подошел ко мне и сел рядом, как вышколенная овчарка на выставке. Я пошел, и он шел рядом. Потом выпускали остальных, они, словно бравые солдаты на параде победы, проходили и отдавали салют. А мне было грустно. Льву было все равно.

– Ты чего такой невеселый? – довольный Ярослав помогал мне переодеваться. – Все же хорошо!

– Да, все хорошо, – я пытался соответствовать настроению друга.

– Все, прекращай кукситься. Это было самое главное твое испытание, – Ярослав многозначительно посмотрел на меня, – многие думали, что ты сломался тогда…когда это… у лифта в общем.

– Кто думал?

– Многие, – лицо товарища становилось все довольнее и довольнее. -Очень многие теперь принесут мне свои денежки!

– Ты что, тотализатор организовал?

– Прости меня, но грех было не воспользоваться таким случаем

– Где моя доля?

– Какая доля? Я чуть не помер, когда ты отключился! – столько негодования я еще не видел. – Я, может, пять лет жизни потерял!

Мы вместе еще немного посмеялись, а потом пришел Ананасович.

– Собирайтесь, Александр, у нас важная встреча, -Дамир Анотович был как всегда безупречен в своем внешнем виде. Его хоть сейчас бери и ставь в витрину дорого бутика. Раньше я считал, что он просто презирает Ярослава, как что-то примитивное. Теперь же в его взгляде я смог разглядеть ненависть, я бы даже сказал ярость. Холодную и дозированную. Он так старательно контролирует свои эмоции, что иногда и холодный камень может позавидовать его непроницаемому спокойствию. Но я видел. Я до сих пор не решил, как воспринимать свои странные сны. Но мысль о том, что каким-то непостижимым для меня способом я могу видеть пусть не правду, но хотя бы что-то на нее очень похожее из жизни других людей, не только пугала меня, но и завораживала. Пусть это только бред моего больного подсознания, но он дал мне возможность видеть привычное по-новому.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.