Иннокентий едет в деревню
Я оглядел дверь сверху донизу: обледенела. Что делать, я понятия не имел. Был бы у меня нож, расколол бы лед на двери. Был бы фен, растопил горячим воздухом. Был бы кипяток, облил дверь из ведра. Отец размораживал автомобильные дверцы спиртом, но у меня и водки с собой не было.
Сняв варежку, я полез в карман за мобильником. На экране безжалостно высветилось: «Нет сигнала».
– Блин, – покрасневшими от холода пальцами я набрал отца, но гудок не пошел.
«И какого хрена никто не сказал, что тут связи нет?!» – возмущался я, стуча носком ботинка по обледенелому краю двери.
«Можно поехать домой. Будто меня и не было, – подумал я. – Посидеть до поезда на вокзале, и ту-тууу».
В кармане лежала бумажка с расписанием. Я не верил глазам, слезящимся от холода, недосыпа и усталости: обратный поезд придет через неделю. Слишком долго, чтобы сидеть на вокзале.
Ручные часы показывали начало девятого утра. Время пить чай и заедать его приготовленными бабушкой пирогами, но никак не время стоять на пороге ее равнодушного дома и морозить нос.
Я устал. Казалось, нужно только войти, и остальные проблемы решатся сами. Но войти не удавалось.
Я обошел дом. Стены выцвели на солнце и из изумрудных стали светло-зелеными. Шифер на крыше потрескался, потемнел. Окна были закрыты ставнями и заколочены. Дом старился вместе с бабушкой, а, когда ее не стало, замер в летаргическом сне.
Дом, хлев и сарай были закрыты на огромные ржавые замки. Только дровяник открыт, но в нем ни дров, ни даже щепочки. Выглядела усадьба неприветливо.
«Влезть в окно? Но без инструментов… Можно молотком, гвоздодером, но потом-то что? Не разбивать же стекла!»
Я подошел к сараю, в котором бабушка могла хранить инструменты. Даже не пробуя открыть замок, первым делом оглядел дверь. На ней наросла толстая корка льда. Сарай мне тоже не открыть.
0.0.2. Руки вверх
– Кто тут по дворам ходит?
Я обернулся. У калитки стоял старик в телогрейке, на голове меховая шапка, руки в боки. Лицо красное, обветренное.
«Домой хочу», – подумал я, опуская голову.
– Нечего оттудова выносить, и не думай! – сказал старик, пропихиваясь в узкую щель калитки. – Я сам все вынес.
Он подошел поближе и остановился возле меня. Глаза у деда были грустные.
– Проваливай-ка отсюдова.
– Я свой, – сказал я. – Здесь бабушка жила.
Старик, узнав, что я внук Антонины Глебовны, смутился.
– Иннокентий, да? – спросил он, заикаясь, и вместо двух букв «н» в имени произнес целых четыре.
– Кеша, – ответил я.
– Ясно, – сказал дед, тушуясь. Но все же протянул мне руку. – Павел Никифорыч.
Мы немного постояли.
– Сколько тебе, тридцать есть? – спросил он, словно старый знакомый.
– Двадцать четыре, – сказал я.
– Ясно, – старик с тоской посмотрел на калитку, и мне показалось, что домой хочу не я один.
– К Анне Палне… К соседке, вон дом белый, сходи, – неопределенно махнул рукой Павел Никифорович. – За лопатой. Снег со льдом сбить.
Повернулся и пошел прочь слегка неуверенной походкой, ссутулив спину.
«Что это он так расстроился?»
Решив переехать в деревню, я не подумал, что кому-то мой поступок придется не по душе. И этих «кому-то» будет на удивление много.
0.0.3. Мужик в розовом синтепоне
Не успел я постучать, как дверь распахнулась и из дома Анны Павловны выскочил мужик в грязно-розовой куртке. Он грубо оттолкнул меня локтем.
«Ну и соседи!» – подумал я.
Дверь снова открылась, и на пороге показалась розовощекая женщина лет сорока.
– Тебе чего? – спросила она недружелюбно.
– Лопату, – ответил я.
– Да вон там она, лопата! – сказала соседка, показав глазами на сарай. Накинула на плечи тулуп и побежала за мужиком.
Я побрел в сарай. Откалывая лед, боялся повредить инструмент, поэтому из представленных лопат выбирал пострашнее.
– Чего так долго-то? – спросила Анна Павловна, заглядывая внутрь. – Или не нашел?
– Похуже выбираю!
– Вон чего! Другие получше выбирают, а он – похудше.
Анна Павловна рассмеялась и подошла помочь.
– Мне лед раскалывать, – объяснил я.
– Бери любую.
Я выбрал лопату с необтесанным черенком. Анна Павловна подняла на меня голову и резко спросила:
– А ты кто будешь-то, а?
0.0.4. Учет нового имущества
Три кровати, тумбочка, комод и шкаф. Стол, стулья, табуреты. На месте телевизора – следы от его ножек, на месте газовой плиты – пара старых газет. Даже неработающий холодильник «Морозко» отсутствовал, будто понадобился кому-то. Павел Никифорович оказался прав: красть в доме было нечего. Разве что старую мебель, посуду и полчище крыс. Услышав шаги, они бросились врассыпную.
В доме было холодно и сыро, стоял спертый запах. Мебель и обои погрызены. Съедена зубная паста и мыло, в качестве оплаты оставлены крысиные какашки.
Я стоял у дверей, грустью опираясь на соседскую лопату, и собирался с силами. Никто меня здесь не ждал, никому я не нужен. Было холодно, голодно, тоскливо и одиноко.
Будто оказывая поддержку, запищали крысы. «Ну погодите! – мысленно погрозил я в воздухе кулаком. – Покажу я вам!» Хотя была бы моя воля, никому ничего показывать бы не стал, а ушел восвояси, восстановив былую гармонию.
Я снова проверил расписание поездов.
0.0.5. Уроки выживания в диких условиях
Очищая от скорлупы вареные яйца, взятые в дорогу, я вспоминал инструкцию по выживанию. Как бы ни хотелось мне абстрагироваться от унылой реальности, сотрудничать с ней было надо. Первым делом, обучали в школе на уроках ОБЖ, следует добыть воду и разжечь костер.
Я взял ведро в столовой, вытряхнул крысиные какашки. Общественный колодец перед домом выглядел заброшенным, но я открыл крышку и опустил ведро. Вместо всплеска воды услышал стук металла об лед. Март в Псковской области был суров.
Ни солоно хлебавши, я вернулся домой и решил затопить. В поленнице было пусто. Поискал возле печи – дров не набралось и на топку.
«Здесь одному не выжить», – расстроился я и снова поплелся к соседке.
– Спасибо, – сказал я Анне Павловне, возвращая лопату. Потом кивнул на ведро:
– Не знаете, где воды взять?
– Нету, – отрезала она и продала мне пятилитровую канистру с водой.
– А дрова? – спросил я и тут же получил счет за три охапки.
– Деньгами тока, – загадочно сказала она, словно извиняясь. – Пива нету.
«Причем тут пиво?» Но, избегая ненужных подробностей, вслух сказал:
– Конечно, – и достал кошелек.
Я не умел обеспечить себя водой, едой, дровами. В собственный дом не смог попасть без соседской лопаты. Мое благополучие в деревне зависело от окружающих людей, их отношения и помощи. Радуясь, что взял в дорогу приличную сумму, я и не подозревал, что скоро никаких денег не хватит, чтобы решить мои проблемы.
0.0.6. Возвращенцы
Прижав к животу ламповый телевизор, на пороге стоял Павел Никифорович.
– Это ее, бабки твоей, – сказал он, – схоронил у себя.
Конечно, телевизор был моей первой необходимостью. Я даже рассердился: нет, чтобы дров принести.
– Сыро тут, протопить бы, – сказал Павел Никифорович, читая мои мысли.
Я кивнул.
– И печь замазать. Смотри, трещина какая.
Он ткнул пальцем в тонкую царапину на глине.
– Следов дыма нет, но замазать надо.
Павел Никифорович оглянулся на меня, но я молчал. С такой печью можно много лет прожить, а я здесь временно.
– Пошли, – слабо вздохнул он, – Еще плиту отнесть. Вот тут стояла. И баллон с газом. Да два маленьких. У себя держал. А раз ты тут, – Павел Никифорович посмотрел на меня, но я опять ничего не ответил. Не говорить же старику, чтобы нес телевизор обратно.
Павел Никифорович оказался сильнее, чем я думал. Вдвоем мы перенесли даже неработающий холодильник «Морозко». Впрочем, проблем с хранением продуктов я тогда не обнаружил: бутерброды отдал собакам, яйца съел сам.
В ту первую ночь в деревне Шахматная я лежал в темноте и не мог заснуть, мучаясь пустым желудком. Старался обмануть организм: представлял, как отправляю в рот большой кусок среднепрожаренного стейка. Пережевываю и глотаю. Воображал, как он проходит по пищеводу, заполняет желудок.
Крысы за стеной шумели. Перепуганные моим появлением, на глаза они не показывались. Но, как и я, мучились голодом. Они не могли насытиться воображаемым мясом.
Впрочем, и я не мог. Наоборот, был голоднее, чем до начала представления. К тому же испугался, что организм сыграет злую шутку. Когда я отправлю кусок настоящего стейка в рот, прожую, проглочу, сытости не почувствую. Вдруг, что бы я отныне не съел, всегда буду голоден?!
Я подумал о двух собаках на дороге. С сожалением вспомнил, как от них улепетывал. Мне не хотелось чувствовать стыд и слабость, не хотелось убегать от проблем. «А что если остаться в деревне, несмотря ни на что?»
Эта мысль меня позабавила. Я не догадывался, к каким последствиям для деревни и ее жителей она приведет.
Часть 1
1.0. Сумасшедшее пивопитие
1.0.0. Кролик знает, кто меня подставил
– Я знаю, кто это, – сказал Кролик, как только я уселся напротив.
– Кто? – спросил я хриплым голосом. Кто стучал в дверь и окна моего дома несколько ночей подряд? Кто украл у Толика телегу с попоной и двумя подушками, а у Данилыча – коня с колтунами в гриве? Кто подставил меня, обвинив в воровстве?
Кролик улыбнулся и потянул паузу.
Целый день я сидел дома, боясь выглянуть на улицу. Не хотелось лишний раз маячить перед глазами озлобленных жителей. Но когда стемнело, я пошел в кабак.
В помещении было пусто. Только Кролик, как обычно, сидел за стойкой. Увидев меня, он кивнул на столик у входа и пересел туда сам.
Я прокашлялся:
– Кто?
Не успел Кролик рот открыть, как дверь в кабак распахнулась и в проеме возник мужик в розовом синтепоне. Высокий Папа в упор посмотрел на Кролика.
– Скажи, кто, – твердо произнес я.
Приятель потер рукой лоб.
– Щас, – сказал он. И вышел на улицу вслед за Папой.
Я уставился на дверь.
За то время, что я не сводил с нее глаз, зашел за бутылкой дядя Боря, на пару секунд в кабак заглянула незнакомая некрасивая женщина, рыжий кот прошествовал на кухню. Никто из них, к счастью, не обратил на меня внимание. Но Кролик не возвращался.
Неопределенность мучила меня и отравляла каждую секунду. Я хотел скорее уладить конфликт с деревней и вернуться к спокойной жизни. А вместо этого нервничал и ждал.
Когда гипнотизировать дверь надоело, я заскользил взглядом по Пещере. Голые каменные стены, низкая барная стойка из бревен, хозяин и по совместительству бармен Сергей, официантка Лизетт. В темном углу я обнаружил незнакомца в красной шапочке, которого не заметил раньше.
Где же этот Кролик? Забыл он обо мне, что ли?
1.0.1. Чудик тоже кое-что слышал
Я считал бутылки, выставленные в баре, и подумывал о том, чтобы выйти на улицу и разыскать Кролика.
– Эй! – грубо прервал мои мысли незнакомец в красной шапочке.
Я вздрогнул.
– Эй, парень! Ты кто?
Разговаривать с пьяным не хотелось, но и драки не хотелось тоже. Я заметил беспокойный взгляд Сергея и смущенный – Лизетт. Оглянулся на незнакомца.
– Я тебя раньше не видел. Его видел, – он кивнул на Сергея, – барышню, – указав на Лизетт, – тоже. А тебя нет.
– Я здесь недавно.
Незнакомец широко улыбнулся, встал и подошел к моему столу.
Выглядел он чудно, в деревне так не одевались. Из-под длинной красной куртки выглядывали футболка с изображением Ганеша и шаровары с мотней.
– Я уже ухожу, – сказал я.
Чудик в красной шапочке поставил кружку пива на стол и сел:
– Кинул он тебя, да?
– Кто?
– Да парень тот, – Чудик кивнул на дверь.
Я пожал плечами и встал из-за стола.
– Я сидел вон на тех стульях, – незнакомец указал пальцем в сторону бара, – и кое-что слышал.
Он смотрел на меня, ожидая реакцию.
Я не поверил Чудику, но любопытство перевесило здравый смысл. Как будто оно, удовлетворенное, кого-либо сделало счастливым.
Я сел обратно.
– Славная, да? – вполголоса спросил Чудик, опять кивнув в сторону бара.
Я посмотрел на Лизетт, немного подумал и согласился. У Лизетт была пышная грудь.
– И пиво вкусное, – продолжил незнакомец. – Замечательное пиво.
Тут я и думать не стал.
– Оно мне что-то напоминает.
– Мед? – спросил я. – Или персики?
– Нет, – помотал головой Чудик. – Что-то из детства. Какой-то забытый вкус, никак не соображу.
Он помолчал, а потом продолжил:
– Заметил, что все говорят о пиве? Думают, почему оно такое вкусное.
Я пожал плечами, а он рассмеялся:
– Ведь из какого дерьма его только не варят! Вот из риса, например.
– Я не знал, – сказал я. Слышал, что из риса делают водку, но не пиво.
– Ну вот, – расстроился Чудик. И знаком попросил бармена повторить.
1.0.2. Красная шапочка в день Марса
Лизетт принесла пиво и чуть не опрокинула кружку. Это меня насторожило.
Лизетт я знал с детства. Тогда она была милой девочкой – помогала моей бабушке собирать в саду яблоки, варить варенье. Лизетт бабушку любила, и яблоки любила тоже.
Бывая у нас, она находилась в прекрасном расположении духа. Кроме нескольких случаев, когда Лизетт приходила взвинченная. Тогда яблоки попадались сплошь гнилые и червивые, а под кипятком одна за другой лопались банки.
Бабушка часто говорила: «Если Лиза сама не своя, жди беды. У нее словно барометр на несчастья в груди спрятан». Вспомнив ее слова, я внимательно поглядел на Чудика.
Ему было лет тридцать-тридцать пять. Круглое лицо, короткая борода, косматые брови нависают над темными глазами. Так в моем понимании мог выглядеть лепрекон в молодости.
– Замечательное пиво, – повторил Чудик, – другого такого нет.
Я воззрился на его шапочку.
– Сегодня вторник, день Марса, – сказал Чудик таким тоном, будто что-то пояснил.
– Марса?
– Да, – он задумался, – Наверное, в день Марса не стоит пить пиво…
Чудик подмигнул.
– В день Марса я ношу красную шапочку.
Я пожалел, что не ушел из кабака сразу, как заметил Чудика.
1.0.3. Ответ на вопросы
– Он тебе не друг, – сказал Чудик. – Тот парень, что сидел тут – вот на этом самом месте, где я сижу. Он еще улыбался во весь рот.
Чудик растянул губы в улыбке, пародируя Кролика. Я посмотрел в сторону бара, но Сергея за стойкой не было.
– Что Вы слышали? – спросил я.
– Вкусное пиво, – опять начал Чудик. – А знаешь, что это за пиво? Это Правильный И единственно Верный Ответ на все вопросы.
Чудик со значением посмотрел на меня и замер: видимо, чтобы я прочувствовал всю серьезность заявления. Но от его слов я внутренне сжался. Не опознал в Чудике провидца, увидел умалишенного. Сидеть с одним таким за общим столом никуда не годилось. В любой момент он мог выкинуть черт знает что.
Мне стоило прислушаться к словам Чудика, уловить в них зерно истины, а я только и думал, как безболезненно выйти из разговора.
Увидев мою досаду, Чудик махнул рукой.
– Я сидел у барной стойки, когда он пришел, и все слышал. Он сказал бармену, что ждет «этого олуха».
Он многозначительно на меня посмотрел.
– А потом? – спросил я, невольно скривив лицо.
– А потом из кухни вышла она. Славная, да?
Посмотрев на Лизетт, я кивнул, но сразу опомнился.
«Так это все, что он слышал? – подумал я. – Два слова?»
Незнакомец прочитал мои мысли.
– Это не все. Когда она отошла, бармен кое-что сказал твоему другу, – Чудик наклонился ко мне и понизил голос. – Цитирую дословно: «Меня твои делишки не волнуют. И кончай тут околачиваться».
Я задумался.
– Нервный бармен – плохой бармен, – подытожил Чудик.
– А что дальше?
– Ничего.
– А причем тут пиво? – спросил я.
– А-а-а, это самое интересное, – сказал Чудик. – Недавно прошел слух, что пиво кончилось, а новое варить некому.
– И все? – спросил я.
– Знаешь, приятель, пиво – не повод для шуток. Любое другое – да, но не это.
– Почему? – спросил я.
Чудик посмотрел на меня, как на идиота:
– Потому что оно бесплатное.
Я разом почувствовал дикую усталость. Шея ныла, голова была чугунной, а ноги и руки еле слушались.
– И потому что оно такое вкусное.
1.0.4. Кроличья нора
Кролик дверь не запирал.
Я вошел в пустой дом. Включив свет, огляделся.
Обстановка была простой, из мебели – ничего лишнего. Но на столе лежала чистая скатерть, под телевизором – кружевная салфетка, постель заправлена. Изба на жилище холостяка не походила.
Я снял ботинки и лег на кровать. «Придет же он когда-нибудь».
Я знал, что Кролик – последний, кому можно доверять. Но что оставалось делать?!
«Как же мне все это надоело, – подумал я, закрывая глаза. – Какой сумасшедший день!»
Я и не представлял, что следующий будет намного хуже.
1.1. Засада
1.1.0. Лови его
«Так вот, кто меня подставил!»
– Кролик! – возмущенно крикнул я, заглянув в пещеру.
К слову, это была настоящая пещера, а не стилизованный кабак «У Сергея». Вокруг нее раскинулся лес. У входа стояла высокая сосна с пчелиным гнездом на нижней ветке.
Внутри пещеры было тихо, но тишина казалась живой. Словно, прячась под сводами, кто-то безмолвно вздыхал, кто-то таинственно улыбался, а кто-то в надежде потирал руки, словно задумав недобрую шутку. Все эти «кто-то» наверняка сговорились с Кроликом.
– Эй, – вкрадчиво сказал я. – Кролика не видели?
Пещера хранила молчание. Может, чуть более напряженное.
«Выйдет же он когда-нибудь! Вот тогда и посчитаемся».
Но только я повернулся к пещере спиной, к лесу передом, к ноге подскочил камешек, больно ударив по большому пальцу. Потом еще один. И еще. А в довершение на голову упала шишка.
– Кролик, – сказал я, – ну ты и свинья!
И, защищаясь от напастей леса, ступил в пещеру.
Темнота наползла на меня быстро и решительно. Не успел я как следует испугаться, как пропал у себя из виду – собственный нос не наблюдал. Водил перед собой руками, готовый в любой момент споткнуться и упасть.
Надеялся ли я нащупать здесь Кролика? Вряд ли. Я бы умер со страху, если бы кого-нибудь здесь нащупал.
Я шел вперед, не задумываясь, куда и зачем. А потом увидел свет.
Обрадованный, выбежал на свежий воздух. Вот сосна. Вот лес. И тропинка к деревне. Почему так неспокойно?
Я присмотрелся. Лес был не хвойный, а лиственный. Тропинка вела не вправо, а влево. Вместо пчелиного гнезда на сосне висела кормушка для птиц.
Между лесом Снаружи пещеры и лесом Внутри было и приятное различие: здесь не летели под ноги камни и не сыпались на голову шишки.
«Хм, – подумал я. – Что будет, если пойду домой не Снаружи, а Внутри пещеры? Найду ли бабушкин дом? Увижу ли соседку Клару? Скажет ли она: «Бездельник, вор проклятый»? Или улыбнется? А может, я встречу другого Толика, и ему будет стыдно за мой синяк под глазом?»
«А вдруг, – похолодел я от ужаса, – встречу другого Кролика и приму его за настоящего?! А вдруг я никогда не найду настоящего Кролика?!»
Положение становилось отчаянным.
«Кролика нужно найти. Во что бы то ни стало. Добиться правды, восстановить свое честное имя. Но как отличить двух Кроликов друг от друга?»
Кролик, которого я знал, был неприятным типом. Он хитро улыбался, говоря:
– Нужно обескураживать людей честностью.
Где он услышал это слово – «обескураживать»? Опять, что ли, по телевизору?
Или:
– Смех – лучшая таблетка.
Или:
– Вставай, слышишь, дурак!
1.1.1. Мольба Лизетт
Я открыл глаза и увидел Лизетт. Она изо всех сил трясла меня за плечо.
– Ну вставай же, слышишь?! – кричала она.
– Да, встаю я, встаю!
Лизетт села на кровать.
– Я больше не могу, – сказала она.
«Уж не спутала ли она меня с Кроликом потому, что я в его кровати?!»
– Знаешь, где он? – Лизетт повернула ко мне взволнованное лицо.
Вчерашний макияж она не смыла. Тушь неравномерными комочками осела вокруг глаз, веки были красными и припухшими, а губы – сухими и искусанными. Вот уж не думал, что женщины в деревне наносят макияж.
– Нет, – сказал я.
– Помоги сыскать.
Ходить по деревне и мозолить глаза жителям в мои планы не входило. Я собирался сидеть у Кролика и ждать, когда он сам объявится.
– Ну, пошли, – умоляла Лизетт, – пошли, а?
С фразы «я не хочу никуда идти» начинается день, полный головной боли.
1.2. На поиски Кролика
1.2.0. Ключ от Пещеры
– Пойдем в кабак, – предложил я. Чаще всего Кролик бывал там.
Лизетт кивнула.
Мы вышли из дома. Не сговариваясь, предпочли людной дороге тропу через поле.
– А у Папы ты была?
– У папы? – переспросила Лизетт.
– Да не у твоего папы, у Высокого Папы. Кролик же вчера с ним ушел.
– Кролик?
Я стал подозревать неладное.
– Ну мы же Кролика ищем, верно?
– Ох, – вздохнула Лизетт. Она смутилась и покраснела. – Сережу.
Если бы я знал, ни за что бы не пошел.
– Что-то плохо с ним, – начала она оправдываться. – У меня прямо сердце заходится.
– Ладно.
В конце концов, Кролик мог быть там же, где и Сергей.
Тоном приступившего к делу следователя я спросил:
– Что мы знаем?
Лизетт недоуменно пожала плечами.
– Я к тому, что надо восстановить цепь событий. Когда ты его видела?
– Ну, – Лизетт задумалась, – он с Кроликом говорил, а потом как в воду канул. Я ждала-ждала. Потом до дому, но его и там нет.
Лизетт споткнулась.
– Я к Кролику. Что они там говорили, не знаю, но Сережа страсть какой злой был.
У входа в Пещеру мы остановились. Я вспомнил, что с вечера ничего не ел.
– Заодно дашь мне кофе и бутерброд, – сказал я. – Потому что голодный мужик тебе не помощник.
Лизетт кивнула, открыла дверь, и мы вошли.
– Ах, – вздохнула Лизетт.
Большая часть мебели была сломана, зеркало за баром разбито. Стройный ряд бутылок с алкоголем исчез.
Лизетт остолбенела. Она была бледна и испугана.
– Не волнуйся, – успокоил я, – Сергея тут не было, ты же сама сказала.
Она кивнула. Попыталась поднять стол. У стола была сломана ножка, и он опять завалился набок.
Выдержав приличествующую паузу, я спросил:
– Так что там насчет кофе?
Галантным кавалером я не был.
Лизетт кивнула и, как сомнамбула, проследовала на кухню.
Я поднял один из уцелевших стульев и сел. Лизетт принесла тарелку с холодной закуской: вареными яйцами, солеными огурцами и двумя бутербродами с сыром.
Я съел все без остатка. Посмотрел на осунувшееся лицо девушки и попросил добавки. Она ушла и вернулась с двумя сухими булочками.
– Ешь, – сказал я. – И чтобы без разговоров.
Лизетт слабо улыбнулась, но с булочками расправилась молниеносно.
– Нам нужно кое-что прояснить, – сказал я. – Ты сейчас открыла замок ключом, так? Значит, Пещера была заперта?
Лизетт кивнула.
– Значит, тот, кто это сделал, имел ключ.
Лизетт не понимала, к чему я клоню, и молчала.
– Ключ у тебя и у Сергея.
Лизетт снова кивнула.
– У кого еще есть ключ от Пещеры?
Девушка пожала плечами:
– У всех. У всех у нас есть.
Потом что-то сообразила и добавила:
– У тебя нет. У тебя нет ключа.
1.2.1. Жалостливый кавалер
– Может, это Кролик?
– Зачем ему?
– Ты же сама сказала, что они поссорились.
«Меня твои делишки не волнуют, и кончай здесь околачиваться», – вот, что сказал Сергей Кролику.
Лизетт пожала плечами.
– Страшно за него, – сказала она.
– Думаю, все в порядке.
Девушка заперла Пещеру.
– Боишься, что стул украдут? Сломанный… И зачем закрывать, если у всех ключи?
– У тебя-то нет, – напомнила Лизетт.
Я рассердился.
– Почему ты вообще со мной разговариваешь? Я же вор!
Лизетт посмотрела на меня с осуждением.
– Я пойду.
На ее глазах появились слезы.
– Ну что ты?! – сказал я. – Найдешь ты Сергея, все будет хорошо.
Я обнял ее и услышал тяжелый стук сердца. «У нее словно барометр на несчастья в груди спрятан».
– Ладно. Пойдем к Папе. Может, он что-то знает, – галантным кавалером я не был, но был кавалером жалостливым.
1.2.2. Замок Высокого Папы
Высокий Папа жил в большом доме, облицованном серым камнем. С террасой на втором этаже и балконом на третьем.
Он стоял на веранде и держал в руках чашку с блюдцем.