Анна и Дракон

8

Сергею Красильникову Рим не понравился. Да и как может понравиться жителю Большого Яблока античный город с его руинами и брусчаткой? Он сходил с родителями в Сан-Петро, погулял около Испанской лестницы и даже посетил музеи на Капитолийском холме. Терпение иссякало капля за каплей и закончилось в какой-то лавке, где мать долго выбирала сумку, смутно похожую на Фурла. Ему хотелось заорать благим матом, но приличия, задери их коза! Возвращение на Сицилию Красильников воспринял как избавление от адских мук. Он счел за благо подремать во время полета. Во-первых, чтобы избежать дальнейшего общения с предками, а во-вторых, только дурак откажется от сна в изумительно комфортном самолете, где кресло в мгновение ока, ну и с помощью стюарда превратилось во вполне сносную кровать. Поэтому, вернувшись в замок, он чмокнул в губы невесту и весело предложил:

– Давай сходим к морю, Виолка!

Томная красавица, на миг превратившаяся в хулиганку, подмигнула ему, неожиданно соглашаясь. Сергей помнил, как в первые дни пребывания в замке они с Виолкой прошли через какие-то комнаты, убранные в средневековом стиле, и, выйдя в обычный современный коридор, вызвали лифт и на нем спустились на пляж. Но сейчас в этом самом коридоре не оказалось и намека на лифты. Даже кнопки отсутствовали. Но невесту это не смутило, и она потянула Сергея прочь.

– Можно спуститься по лестнице, – заявила она и направилась в парк, взяв жениха под руку.

Выйдя на крыльцо, Сергей поднял голову и уставился на идеально круглый блин, отливающий холодным желтым светом.

– Луна, твою мать, – пробормотал Красильников в восхищении и вместе с Виолой прошел к калитке на краю обрыва.

– Включи фонарик, – скомандовала невеста. Сергей подчинился и даже посветил в непролазную тьму.

– Ты считаешь, что это безопасный путь? – он с сомнением глянул на невесту. Она кивнула.

– Я бы и днем не рискнул, – сумрачно бросил Сергей и предложил, боясь показаться трусливым: – Что-то мне плавать расхотелось, – пробормотал он, потянувшись к ней. – Может, лучше устроимся на лавке или на травке? – Красильников прильнул к губам невесты крепким поцелуем, а потом принялся стаскивать с себя майку.

– Что ты делаешь? – изумилась Виолетта.

– Хочу усадить тебя на эту тряпку, – пробубнил Сергей, раздражаясь на нее за недогадливость.

– Тут недалеко беседка есть, – бросила она хрипло, махнув в сторону деревянного павильона с витражными окнами. – А там кушетка…

– Конечно, – согласился Красильников и, подхватив Виолку на руки, кинулся к шестигранному домику с причудливой крышей.

Когда через час с небольшим Виолетта, разомлев от ласк, заснула, Сергей неспешно вышел из беседки. Ленивой походкой побрел к обрыву, намереваясь снять на сотовый лунную дорожку. Все так же ярко светила луна, горели звезды на черном небе, и сама ночь казалась волшебной.

– Я не забуду этот миг никогда, – шепотом дал клятву Сергей и, подойдя к парапету, уставился на вычерченную на водной глади широкую неровную полосу, серебрящуюся и мерцающую на легких волнах. – Твою мать! – восхитился Сергей и, обалдело глянув вниз, выругался снова: – Твою… мать!

Только теперь в голосе вместо восхищения угадывались нотки тревоги и страха.

Да! Страха! Глубинного и не поддающегося никакой логике. Красильников зажмурил глаза, потом снова открыл их. Потряс башкой, решив, что от кодов чокнулся окончательно.

Внизу по пляжу разгуливал дракон. Килограммов под триста. С переливающейся серебряной чешуей и золотыми крыльями. Злая морда, хищный оскал, острые зубы и пар, валивший из пасти.

«Усраться можно. Такой твари попадись под руку, – мысленно охнул Сергей. – И костей не соберешь. Хорошо, что я в безопасности», – выдохнул он и тут же понял, что хищник-то с крыльями. А взлететь ему, чтобы полакомиться тощим программером, ничего не стоит. Мозг сотни раз приказывал бежать, но ноги не слушались. Красильников застыл на месте, наблюдая, как исполинское чудовище, фыркая, било хвостом и крыльями по воде. Отряхивалось от брызг, а потом, словно дурашливая собака, принялось валяться в песке. Сергей, будто завороженный, прилип к месту и не мог оторвать глаз от злобного существа, в гордом одиночестве веселившегося на пляже. Вдоволь набаловавшись, зверь поднялся на мощные лапы и слегка взмахнул крыльями, накрывая песком всю округу. Досталось и Сергею. Он смахнул песчинки с лица и груди и снова уставился на дракона. Тот уже входил в воду, поднимая вокруг себя волны. Нырнул поглубже, вызвав небольшое цунами, затопившее полностью пляж, поплыл под водой, подсвеченной лунной дорожкой и, внезапно вынырнув, с грозным раскатистым рыком взмыл в облака.

– Твою ж мать, – ошалело пробормотал Красильников. – Твою же мать! Как же я умудрился кукуху словить?

Он постоял с минуту-другую, пытаясь понять, что случилось с его сознанием, если он не злоупотребляет спиртным и наркотиками.

«Одно ясно, – подумал Сергей. – После свадьбы нужно брать Виолку и валить домой. А то от безделья совсем ума лишусь. Да и Виолетте незачем знать о чудесном шоу моего головного мозга».

Красильников вернулся в беседку, где безмятежно спала невеста и, в который раз отряхнувшись от песка, примостился рядом.

«Вот только песок откуда взялся, если глюки накрыли?» – сам у себя в ужасе поинтересовался Сергей.

– Сразу после свадьбы уедем, – поморщившись от головной боли, предупредил он Виолетту следующим утром. – Торжество в замке, конечно, прикольно, но это не наш формат, милая.

– Как скажешь, любимый, – тут же согласилась невеста и, проведя по спине будущего мужа, воскликнула возмущенно: – Ты весь в песке, Сержио! Спускался ночью на пляж?

9

В пятницу ближе к вечеру стали прибывать основные гости. Замок заполнился разномастной публикой. Русские мальчишки-программисты, как дети, с открытыми ртами бродили по залам второго этажа, особенно внимательно рассматривая обширную коллекцию оружия. Они словно застыли у огромных витрин с арбалетами, кирасами, рапирами, саблями, ножами и алебардами, и уже не могли двигаться дальше. Красивые женщины их не интересовали, сигары и выпивка тоже. Подружки невесты, прибывшие с мужьями, важно восседали на террасе и обсуждали нового концептуального художника, абсолютно талантливого. По мнению Виолетты, нового Гогена. Анна не любила Гогена и к концептуальному искусству относилась очень подозрительно. Она собиралась подойти к Насте, вместе с другими детьми возившейся с щенками невдалеке от конюшни, но в этот момент ее перехватила свекровь. – Ну что ты себе возомнила, Аня? – устало обратилась она к невестке, пренебрегая всяческими приветствиями. – Этот человек не нашего круга. Он покалечит тебя морально и выкинет потом за ненадобностью. Зачем тебе это? Я давно тебя знаю, ты же девочка не алчная. И вряд ли все это богатство вскружило тебе голову. И потом… – Свекровь перевела дыхание, и продолжила монолог: – Вадим так любит тебя… Я надеюсь, что все у вас наладится, хотя бы ради Насти. – Татьяна Вадимовна, я подала на развод перед отъездом и наняла адвоката, – спокойно объяснила Анна, пропустив мимо ушей все предостережения свекрови. Она не стала ничего добавлять. Все было бы лишним. И свекровь это поняла и, тяжело вздохнув, удалилась. Анна поднялась к себе. Времени до ужина оставалось немного. Приняла ванну и облачилась в бледно-сиреневое платье от Оскара де ла Ренты, роскошный подарок Драго. Вечернее платье в пол, цвета той самой розы, ставшей их любовной колыбелью. Откровенный вырез и драпировки, пронизанные красным бантом. Платье-напоминание. Платье-надежда… А за несколько минут до ужина приехала Соланж. Казалось, ее никто не ждал, поскольку, как заметила Анна, ее приезд вызвал смущение и бесконечные хлопоты. А может все-таки ждали, но не были до конца уверены, что эта дамочка почтит своим присутствием свадьбу Виолетты. Лючия и Эмма сразу бросились к гостье с объятиями и поцелуями. Виолетта смотрела удивленно на странную размалеванную девицу в короткой кожаной юбке и майке явно на два размера меньше, плотно обтягивающей пышный бюст, главную достопримечательность хозяйки. И еще глаза, огромные, голубые, со странным блеском. Лишь после того, как Лючия пристально посмотрела и что-то шепнула Виолетте, на ее лице появилась почтительная улыбка, и она подошла к вновь прибывшей гостье за своей порцией поцелуев. А Драго даже не скрывал, как он счастлив. За ужином Анна сидела напротив Соланж, занявшей место Лючии справа от Драго. Лючия ничуть не воспротивилась. Анна находилась слева от него, хотя предпочла бы оказаться на другом конце стола, рядом со свекровью и свекром, категорически возражавших против стремительно развивающихся отношений между их невесткой и хозяином замка. Анна видела, как Драго нарочито и явно занимал разговорами гостью, но решила не устраивать сцен. Она тупо смотрела на свою тарелку, силясь впихнуть в себя хоть кусочек. И в горло не лезло ничего… – Ах, Драго, ты совсем не уделяешь внимания своей невесте, – пропела Соланж хриплым контральто. И, наклонившись через стол, обратилась к Анне: – Не обижайтесь на меня, милочка!! Мы с Драго давние… – Она замолчала, словно подыскивая нужное слово, и, смутившись, добавила: – Партнеры. – Я это уже поняла, – спокойно отрезала Анна, про себя решив, что не станет реагировать на выпады соперницы. – Соланж не так выразилась, – постарался исправить ситуацию Драго, – мы деловые партнеры… – Я поняла и это, – улыбаясь холодно и надменно, ответила Анна. Ее душила дикая ярость, но она постаралась говорить спокойно и тихо. – Ты ничего не ешь, Анна, – заметил Драго, явно пытаясь сгладить углы… – Спасибо, но я уже сыта. – Анна передернула плечами, удостоив его коротким ответом. Ее глаза встретились на минуту с торжествующим взглядом свекрови, кричавшим, вопившим ей через весь стол: «Ну, что я тебе говорила?!» – Анна, прошу тебя… – Драго потянулся, чтобы взять ее ладонь, но Анна невзначай убрала руку, словно собиралась поправить волосы. – Ах, Драго, – снова встряла в разговор Соланж, явно пренебрегая присутствием Анны, – давайте поиграем в къянх! Я так давно не играла. У тебя сохранился комплект для игры? Драго загорелся словно мальчик и снова переключил все свое внимание на пошлую француженку. Две головы, темная и светлая, наклонились друг к другу, и Соланж что-то зашептала. Словно, заговорщики! Драго долго раздавал указания, как и где поставить стол для къянха. Потом гости спорили, играть в длинную партию или в короткую, разбивались на команды. Соланж и Драго набирали игроков. Слуги вкатили огромный зачехленный стол, при ближайшем рассмотрении оказавшийся мраморным, словно выточенным из цельного куска вместе с ножками и лузами. «Какой-то космический бильярд!» – насмешливо подумала Анна, увидев, как устанавливают одна под другой огромные шайбы, сделанные из горного хрусталя, переливающиеся при свете ламп. Зрелище становилось захватывающим. Анна никогда не видела ничего подобного. Из мраморных луз выехали резные шатры, гибкие и подвижные, словно сделанные из ртути. Драго переходил от одного шатра к другому, слегка дотрагиваясь и проверяя, как они отцентрованы. Казалось, он настолько поглощен предстоящей игрой, что напрочь забыл об окружающем мире. Он издавал гортанные звуки, и другие игроки ему отвечали. Как будто вели беседу на своем языке, придуманном еще в детстве. Анна осмотрелась. В комнате, кроме нее, нходилось еще несколько человек. Остальных гостей это действо не заинтересовало, и они перешли на террасу. Анна пыталась понять правила игры, но никто не потрудился ей объяснить или пригласить играть. Она попробовала следить за происходящим на столе, где хрустальные шайбы мягко скользили по полированному мрамору и потом оказывались в шатре. Но происходило это настолько неожиданно, что Анна не могла заранее догадаться, в каком именно шатре окажется шайба. В какой-то момент непонятная игра утомила, и Анна, отвернувшись к окну уставилась на бродивших по парку Сергея и Виолетту. Парочка шла в обнимку и что-то радостно обсуждала. «Завтра у них свадьба! – подумала Анна. – Пусть все счастливо сложится!» Ее мысли переключились на жениха и невесту. Она вспомнила, как сама десять лет назад выходила замуж за Вадима. Глупая влюбленная девочка… От воспоминаний ее отвлек шум в комнате. Радостный крик Соланж. Видимо, ее команде удалось забить гол. Анна оглянулась и с удивлением обнаружила, что победе радуются все игроки. Она перевела взгляд на Драго и с удивлением заметила помаду на его щеке и воротник белоснежной рубашки, испачканный ярко-розовыми мазками, так совпадающими с цветом губ французской гостьи.

10

Едкая горечь затопила сердце. От осознания собственной глупости хотелось открутить голову самой себе. Анна тихонько поднялась и никем не замеченная вышла в сад. «Что переживать, – попыталась утешить она себя. – Нужно ехать домой и зализывать раны. Прийти в себя. Хотя пережить еще одно предательство, когда только-только пришла в себя после подлости Вадима, невозможно. Но придется свыкнуться с мыслью, что все мужчины изменяют. Или это мне так везет?» Она зашла в почти пустую оранжерею и опустилась на скамейку, явно оставленную кем-то из садовых рабочих. Полумрак в тихом сыром помещении показался Анне спасением. Она постепенно стала возвращаться в тот мир, где жила все эти годы. Нужно покинуть сказку и возвращаться в реальность. Постепенно, шаг за шагом. Для начала отбросить никчемную жалость к себе и пойти собирать чемодан. И сразу после свадьбы уехать со свекрами. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе бросить меня? – Прогремевший голос походил на раскаты грома, и пустое пространство оранжереи только усиливало этот эффект. Она резко повернулась. Драго подошел совсем близко, а она не слышала. – Что ты здесь делаешь? Тебя ищут все. Охрана замка, гости… Мне пришлось прервать игру! – Удивительно, что кто-то хватился меня, – не скрывая раздражения, заметила Анна. – Почему? – опешил Драго. – Ты моя невеста… – Ага, невеста-невидимка, невеста-тень! Прекрасное приобретение! – закричала она. – Да что с тобой? Перестань! – Я перестану, Драго. Правда, перестану. Завтра после свадьбы меня здесь не будет, и ты сможешь спокойно продолжать развлекаться с Соланж… – Соланж? – пробурчал он удивленно. – Она – важная гостья, только и всего. – Господи, – прошептала Анна с болью в голосе. – Ты же говоришь, что настоящий волшебник, Драго? Тогда хоть напусти чары, используй магию! Взмахни волшебной палочкой, чтобы никто не заметил, что ты весь перепачкан помадой, даже рубашка. Хотя проще, наверное, пойти умыться и переодеться… – Ты сердишься на меня, потому что ревнуешь, детка! – сделал важное открытие Драго, и лицо его приняло самодовольное выражение. – Ревную?! – Анна задохнулась от гнева. – Сержусь?! Да, я сержусь на себя, потому что опять хожу по огороду! – Не понял, прости. – Самодовольство сменилось непониманием. – Я хожу по огороду, а там разбросаны грабли. Вот я на одни наступила, они мне по лбу дали. Потом на другие встала… – Грабли? – Вон, как те, – Анна кивнула на кучу садового инвентаря, стоявшего в углу. – Кажется, я понял, что ты хочешь сказать, в чем обвиняешь… – Он протянул к ней руку. – Пойдем, я хочу доиграть… – Иди сам. Я не хочу. – Анна увернулась от его объятий, всем своим видом показывая, что ситуация не улажена. Драго напрягся. – А чего же ты хочешь? – Глаза любовника от злости превратились в щелочки. – Хочу побыть одна, хочу уехать домой, хочу, чтобы ты снял это кольцо с моего пальца! – Такие простые желания, дорогая, но боюсь, что не смогу их осуществить! Ты моя! И ты мне нужна! – медленно проговорил Драго, словно давая понять, что все претензии Анны для него ничего не значат. – Нет, не думаю. При необходимости меня может заменить Соланж… – Соланж? – расхохотался Драго. – Никогда! Он понял, что пришла пора сказать правду любимой женщине, иначе может потерять ее. И грош цена тогда его силе и могуществу, если Анна уйдет. Принуждать ее он не может и останется верен ей. Именно она стала единственной для него. Но и Анне придется хранить обет верности: кольцо не позволит ей принять другого мужчину. Даже в разлуке они останутся единым целым. Только для чего?! Их сломанные жизни не принесут никому радости. – Что ты видишь, когда смотришь на Соланж? – неожиданно для себя спросил Драго. – Красивую женщину, – ответила Анна. – Хотя немного развязную. – Эх, Анна, как и все люди, ты замечаешь только внешнюю оболочку или упаковку, а суть от тебя ускользает. Не всегда то, что ты видишь, и есть действительность. Истина иногда оказывается спрятана очень глубоко. – Почему? – Вот что тебя поразило в Соланж при первой встрече? – Твоя рубашка в ее помаде… Драго рассмеялся. – Анна, ты – моя наивная девочка и воспринимаешь мир буквально… Он хотел добавить еще что-то поучительное, но Анна перебила его: – Вот если б я обнималась с мужчиной и просила тебя не понимать все буквально, что тогда? – Я бы оторвал ему голову, – рыкнул Драго, а потом, усмехнувшись, добавил: – Ладно, убедила! Он примирительно улыбнулся и протянул ей руку. – Пошли к гостям, все хотят доиграть. – Иди сам, у меня нет желания. – Эх, Анна, Анна, если ты решила, что один мазок помады способен перечеркнуть наше будущее, то, наверное, у нас нет и настоящего. Но я прошу тебя подумать, реальность иногда обманчива, – Драго вздохнул и добавил: – Я возвращаюсь к гостям, не задерживайся тут. Он повернулся и зашагал прочь. – Драго, – тихо позвала она, понимая, что все кончено. – Драго! От невыносимой боли свело живот дикой судорогой. Она не могла дышать, не могла говорить. Только хватало сил повторять его имя и надеяться, что он не уйдет из ее жизни. Но он не слышал или делал вид, что не слышит, и уходил все быстрее и быстрее, прочь из оранжереи.

11

Анна долго стояла у французского окна, позволявшего выйти в сад, и размышляла. О себе, о Драго, о разных мирах и восприятии жизни.

«У нас совершенно нет точек соприкосновения. Никаких. Кроме секса. Восхитительного и фееричного. И все, ничего больше». Она еще не расслышала позади себя шорох, не заметила отражение на стекле, но внезапно инстинктивно повернулась на взгляд. В нескольких шагах от нее стоял тощий чуть ниже среднего роста человек странной внешности и улыбался во весь рот, совершенно лишенный зубов. Анна изумленно уставилась на вытянутый длинный череп, покрытый редкой бесцветной порослью, больше напоминавшей мох, а не волосы. Всмотрелась в пустые, ничего не выражающие глаза, остававшиеся неподвижными и внимательно следившие за жертвой. Так наблюдает хищник за отставшей от стада антилопой, просчитывая последний решительный бросок. Анна почувствовала, как леденеет от ужаса спина и от страха начинает колотить дрожь. – Ну где ж ты, Драго? – мысленно обратилась она к любовнику. – Где же твоя хваленая телепатия? Ты же должен чувствовать меня! Ощутить, как мне сейчас страшно! Помоги мне! – закричала она, не открывая рта, так как от ужаса не могла бы вымолвить ни слова. Оставалось лишь молча звать Драго…

Анна осмотрелась вокруг, не собираясь ждать помощи, а самой дать отпор мерзкому существу, отдаленно похожему на человека. «Окно!» – подумала она в первую минуту. – Но чтобы его открыть, нужно повернуться к этому существу спиной, – напомнила она себе и, подчинившись интуиции, отказалась от этой идеи. Человечек все еще внимательно разглядывал ее, не гипнотизировал, просто наблюдал, ясно давая понять, что ей не уйти… «Ага! Как же!» – Анна перестала паниковать, мысленно сосредоточившись на оружии. Им может стать все что угодно. Грабли, лопата, например. Все это находилось в пределах видимости, но слишком далеко. А на расстоянии вытянутой руки ничего! Сейчас каждый шаг ценился на вес золота, или даже больше. Любое неосторожное движение стоило жизнь.

«Ну ничего, гад, сейчас отхватишь, – полная мрачной решимости, подумала Анна. – Знаешь, что такое каблук-шпилька? Самое мощное орудие современной женщины. Придется бить ногой, только бы не промахнуться… Нужно еще что-то». Она мысленно осмотрела себя, заметив, как ее противник замотал головой, сперва с маленькой амплитудой, затем все больше и больше. Шея с каждым движением удлинялась, расстояние между охотником и жертвой становилось все меньше и меньше. «Прям маятник Фуко», – пронеслось в голове Анны. И она на миг увидела Исаакиевский собор, свой класс, приехавший в Питер на каникулы, и классную. Мерзкую бабу, имевшую обыкновение бить нерадивых учеников кусочком мела по голове. Отвлекся, заболтался. И – тюк! Получи прямо в темечко… «Прямо в темечко! А ведь это выход…» – Анна лихорадочно нащупала кольцо и напрягла руку, правильно зажав пальцы. Ох, сколько раз она наблюдала за этим коротким ударом. Нет, ошибиться нельзя! Башка с частыми проплешинами все еще вращалась из стороны в сторону, и Анна видела глаза существа уже рядом с собой. Еще пара таких кругов, и эта страшная голова достанет ее. Анна не ведала, что случиться дальше, но в смертельной опасности происходящего уже не сомневалась. Она выждала момент, когда оживший маятник пронесся мимо ее лица и начал заходить на следующий круг, лишь на секунду потеряв ее из виду. Анна выбросила руку вперед, в глубине души молясь, чтобы глазомер ее не подвел. Удар оказался точным, а выпад своевременным. Огромный изумруд врезался в хрупкую черепную коробку, раскалывая ее пополам. Существо, взвыв от боли, потеряло равновесие и, накренившись на бок, упало. Анна сделала шаг к нему, намереваясь нанести коронный удар шпилькой в колено, но в этот момент в оранжерею вбежали двое садовников. – Не подходите близко, госпожа! Опасно! – предупредил один из них, закрывая Анну спиной от врага и будто не смея прикоснуться к ней, каждым движением оттеснял Анну от поверженного «Фуко». Она оглянулась по сторонам. Оранжерея наполнилась мужчинами всех возрастов и комплекций. Они молча, без всяких разговоров, становились вокруг злоумышленника. Тот, обреченно поскуливая, лежал на полу. Анна видела только его сгорбленную фигурку. Шея так и осталась тонкой и вытянутой, теперь «Фуко» не смог бы даже стоять без посторонней помощи. – Тайсары… Сколько же вас здесь? – громко захныкал незваный гость. Анна отвернулась к окну, втайне надеясь поскорее забыть этот кошмар. И тут она осознала, что великий волшебник Драго так и не услышал ее крики о помощи… – Я гнал все мысли о тебе, прости! – прошептал ей в ухо такой знакомый голос, и руки, родные и сильные, обхватили ее сзади. – Я просто идиот, Анна! Он развернул и быстро оглядел ее. – Он не дотронулся до тебя? Укусов, порезов нет? – Драго тщательно осмотрел ее плечи и руки, а потом, словно что-то сообразив, рванул с себя смокинг и бережно укутал в него Анну. – Никаких ссадин или синяков, милая? – снова уточнил он. Она посмотрела в его глаза, полные боли и раскаяния, и не стала ничего говорить. Лишь отрицательно махнула головой и уткнулась в его плечо. Он гладил ее волосы и, слегка касаясь губами волос, вдыхал ее запах, нежный и пряный. Запах любви. – Ты очень храбрая женщина, Анна! – сказал ей Драго прямо в ухо. – В одиночку противостоять стуну сможет далеко не каждый мужчина… – Простите, ваше величество! – послышался пронзительно-визгливый истерический голос из круга. – Я не знал, что эта землянка ваша… жертва. – Это моя женщина, – не оборачиваясь, прогремел Драго, делая ударение на последнем слове. – Ты прикоснулся к ней, стун? – Не-е-ет! – завопил «Фуко». – Нет!! Я не знал… не знал… Но я ничем не обидел ее… А она пробила мне голову и сломала шею… Договорить он не успел. Послышался возбужденный шум голосов, и под него, как под аккомпанемент, в оранжерею величественно вступила Соланж. Толпа расступилась. Размалеванная полуголая девица, уверенно прокладывая себе дорогу по людскому коридору, подошла к пленнику. Ее нога, обутая в золотую плетеную босоножку, опустилась на шею поверженному существу. – Ты напал на женщину великого Тайсара, стун! И знаешь, что тебя ждет… Пленник внимательно всмотрелся в лицо Соланж, в ее глаза, и ужас парализовал его. – Вы… – Ты не смеешь обращаться ко мне, стун! – резко оборвала его Соланж. – Ты виновен, и твоя вина абсолютно ясна. – Где Мойры? – хриплым контральто обратилась она к Драго. – Сейчас прибудут, – отмахнулся он, все еще оставаясь рядом с Анной, обнимая ее так, словно боялся выпустить из рук. – Но, монс… то есть Соланж… я хочу, видеть Амбраху, вождя стунов, – учтиво, но твердо заявил Драго. – Нарушен основной закон, и все племя стунов понесет наказание… – Не-е-ет, не делайте этого… я один виноват, – просипел с пола «Фуко». – Один? – Драго усмехнулся. – Не смеши меня, стун, у вас коллективный разум. Один на все племя… – Амбраху, – позвал Драго, не меняя интонации. – Я велю тебе прибыть сюда немедленно. – Слово властителя судеб – закон для несчастного стуна, – проговорило точно такое же существо, появившееся из ниоткуда. Амбраху низко поклонился Драго и, повернувшись к соплеменнику, заметил Соланж. Он упал ниц на землю, не смея поднять глаз. – Встань, вождь стунов, – произнесла Соланж своим необыкновенным контральто. – Встань, имей мужество выслушать приговор. В оранжерее появились три красавицы, очень похожие между собой. У каждой Анна заметила какие-то предметы в руках. Первая держала книгу, вторая – нити, а третья – ножницы. «Мойры, – подумала Анна, – как из греческих мифов». И тут же услышала голос Драго в своей голове. Сам Кэлоджеро не раскрыл рта. – Это и есть Мойры. Девушки, подойдя к Драго, низко поклонились. – Что ты хочешь сделать с пленником? – про себя испуганно осведомилась Анна, не смея высказаться вслух. – Убью, – хладнокровно проговорил Драго, также не издав ни одного звука, – каждый, кто посмеет причинить тебе боль или испугать, будет приговорен… – Убив, ты сделаешь его национальным героем. Ведь он не причинил мне зла… – мягко возразила Анна. – Она права, Драго, – вступила в немой разговор Соланж. – Тебе досталась не только храбрая, но и умная женщина. Мои поздравления, малыш! – Но стуны нарушили закон! Им нет места на моей планете! Хотя… – Драго ласково улыбнулся Анне. – Будь по-твоему, Анна! Я вышлю отсюда племя уродцев. А этому сохраню жизнь. Тогда для всех стунов он превратится в изгоя. Это и станет ему наказанием! Соланж величественно кивнула. Анна посмотрела на любовника. Ее прижимал к себе совсем другой человек, надменное лицо, говорившее о высочайшей власти, его голос был ровным и тихим, но каждое слово ловилось толпой. Анне стало страшно от одной мысли, что этот человек, обнимающий ее и во всеуслышание объявляющий свои права на нее, оказался темной лошадкой. Самый обычный прикид, – ни мантии, ни короны, ни скипетра в руках, – но высшая власть исходила от Драго, распространяясь повсюду, как дурман, заставляя беспрекословно повиноваться. Ее нежный и обходительный любовник исчез куда-то, а его место занял незнакомец, правящий целым миром. Драго объявил приговор. Потом быстро расписался в книге, поднесенной ему первой Мойре, и, взяв из рук второй длинную серебристую нить, тонкую, как паутина, передал ее Соланж. Пленник закричал страшным голосом. А оцепеневший Амбраху упал на колени: – Пощадите, ваше величество! Наше племя не сможет обитать на Альтейне. Там нет никакой жизни… – Там есть флора, но нет фауны. И это для вас самый приемлемый вариант. Амбраху, – устало повторил Драго. – Твои люди перешли с растительной пищи на животную, преступив через мои законы. Сначала в пищу шли маленькие птички, потом настал черед млекопитающих. Я дал вам возможность остановиться, помнишь? Амбраху понуро кивнул. – Но ты пренебрег моим мнением, – продолжал Драго. – Но не так давно вы перешли на людей и начали их пожирать с удвоенной скоростью. Твои соплеменники даже имеют наглость проникать в мой дом и тут устраивать охоту на моих гостей… – Не наказывай всех. Прошу тебя! – стал умолять Амбраху. – Нет, я говорил тебе в последний раз, что не потерплю людоедов на своей планете. И не надоедай мне, стун, а то я изменю решение. – Когда приговор вступает в силу? – обреченно проблеял Амбраху. – Сейчас, – отрезал Драго, поморщившись, и махнул рукой, словно сделал знак убираться.