Между мирами. Том 3

– Звучит куда внушительнее, чем список подвигов с моей стороны, – отозвался я и рассмеялся. Все стало проще и понятнее.

Девушка тут же легла обратно, а я подумал, что мог бы послать к черту все планы, если бы каждый вечер проходил так легко и просто.

Глава 20. Мечты сбываются

Когда множество беспокоящих тебя вещей уходит на второй план, а то и вовсе исчезает, жить становится гораздо проще. Ночи проходят спокойнее, а утром голова остается ясной.

У меня же в мыслях было только ожидание результатов допроса. Алекса наверняка доставили, куда следует, и активно с ним поработали. С другой стороны, он человек опытный и наверняка не расколется с первого же вопроса.

Я закрыл глаза и потянулся. Когда лежишь вот так, расслабленный, на широкой удобной кровати рядом с красивой девушкой, кажется, что ничего большего и не нужно. Но ситуация в любой момент может развернуться против нас, поэтому долго расслабиться не получится.

Да и планы на будущее всплыли: надо готовиться к Большому Совету, со дня на день может возмутиться Волков – это если его сын наябедничает на мои проделки. По существу, они спасли его жизнь, если только… Вот и навалились проблемы. Всю расслабленность как рукой сняло, и я начал прикидывать варианты.

Вопросов оказалось предостаточно, и, чем дольше я думал, тем больше их становилось. Почему все сложилось именно так? Является ли совпадением появление Василя Волкова в Галерее? Почему так странно отреагировал коллега Подбельского на мои расспросы о нем?

Мои размышления прервало появление Трубецкого. Шум у входной двери заставил меня подняться, одеться и спуститься вниз. Аня тоже проснулась, но пока осталась в кровати.

Шпион выглядел выспавшимся, что меня удивило еще больше, чем его появление в моем доме. Тем больше я удивился его словам:

– Собирайся. Едем!

– Куда? Что случилось?

– Не пугайся, все в порядке. Анна отправляется во дворец, пока тебя не будет здесь несколько дней.

– Давай ты сразу скажешь, что к чему. Утро было слишком хорошим, чтобы ты делал мне сюрпризы.

– Неподалеку от города есть полигон. Ты же просил тебя потренировать – будешь тренироваться. Разве что времени тебе дается не очень много, дня три, может, пять. Не больше.

– Неожиданно! – присвистнул я.

– А то, – Павел выглядел довольным. Ведь это он изначально предлагал мне заняться обучением, пусть и в другой сфере. – Оперативно – и это главное.

Да уж, в скорости решения этого вопроса отказать нельзя. Быстро – но что я успею сделать за пять дней? А тем более за три?

Были у меня в старшей школе военные сборы. Тоже длились три дня. Утром – пробежка. Каждый день – простенькая полоса препятствий с зачетом в последний день. Вечером – футбол. И все.

Но здесь с первого же момента я видел несколько отличий. Во-первых, не армия, а имперская спецслужба. Во-вторых, это Империя с нормальным финансированием и здесь вряд ли выдают по два патрона на стрельбу по мишеням. В-третьих…

Что там гадать – лучше увидеть все собственными глазами. Аню я предупредил и эту новость она восприняла более чем адекватно:

– Хотя бы пять дней никто не попытается тебя похитить, убить или покалечить, – ответила она. Всем видом девушка показывала, что довольна ситуацией. Как будто ей то же самое не угрожало!

Неброский автомобиль Павла подбросил сперва принцессу до дворца, где ее передали из рук в руки, а потом направился на юг, через Клязьму и дальше.

– Что-нибудь удалось выяснить у Алекса? – я ждал момента, чтобы задать этот вопрос, потому что не хотел обсуждать подобные вещи при Ане.

– Шутишь, должно быть? – удивился Трубецкой. – Специалисты моего уровня учатся всевозможным навыкам сопротивления, как физического, так и морального, лет с двенадцати. Но наша служба, фактически, пассивная – присматривать за людьми, и так, по мелочи: справки наводить, расследования, но не более.

– И для этой роли ты учился фехтовать?

– Нет, – Павел немного помолчал, – это базовый курс. И в этом ты тоже хочешь потренироваться?

– Я вообще считаю, что пяти дней мало. Но император ждет меня в конце недели на Совете. И, честно говоря, я об этом стараюсь пока не думать, так как не представляю, что происходит. Разве что мне кто-то откроет свои карты и скажет: слушай, Макс, мы вот с еще с парой губернаторов тут такое дело замутили, не поможешь? А я их выслушаю и решу, сдавать государю или не сдавать.

– Правильно подумаешь, – несмотря на то, что я попытался выдать свои слова за шутку, Павел говорил серьезно. – Потому что твой статус известен многим и тебя попросту могут попытаться использовать. Дезинформировать. Ввести в какую-нибудь опасную коалицию или наоборот, держать тебя от нее подальше. Вариантов много.

– Поэтому я просто жду, – я смотрел, как автомобиль неспешно катится по пригородам Владимира. – Мы не закончили с Алексом, как я помню.

– История появления таких людей, как он, приводит один простой пример: если сотрудник Третьего отделения обнаруживает источник опасности члену императорской семьи, который он не может нейтрализовать лично, тогда в дело вступают сотрудники другого уровня.

– И чем же они отличаются от вас? Ведь тебя тоже могут пытать, чтобы выяснить, где находится тот или иной человек. Да и вообще опасных ситуаций, как я убедился за последние два месяца, бывает очень много.

– Их тренировки сводятся к простым базовым понятиям. Им не должно быть больно, когда другие орут, не затыкаясь. Они должны бежать, когда остальные даже ползти не могут. Это те красивые слова, за которыми скрываются изнуряющие тренировки, способные убивать.

– Тогда я не могу понять, почему я смог его победить. Почему он сдулся? Он так ловко сбежал из Галереи, а потом за несколько минут драки он словно выдохся? И теперь, когда ты говоришь, что он способен на такие невероятные вещи, я даже не верю, что мы говорим про одного и того же человека! – я чуток помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, так и не дождавшись ответа Павла: – я попытался разве его вывести его из равновесия всякими колкостями.

– Есть и такая вероятность. Помимо того, что люди гибнут на тренировках и пытках – да-да, такое тоже есть, потому что и к пыткам надо иметь стойкость, а без тренировок этого не наработать, – люди еще сходят с ума. Но самые хитрые умеют это скрывать, чтобы не отличаться от других, – ответил он наконец.

– То есть, ты хочешь мне сказать, что он – псих? Что он повелся, и я действительно выбесил его, а потому он не смог себя контролировать? Тогда я ничего не понимаю. Какой толк от такого специалиста, который в любой момент может слететь с катушек? Смысл в обучении? Один погиб, другой свихнулся, третий выжил и превратился в машину для убийств?

– Так оно и есть, Максим. Попытка сделать сверхчеловека из обычного обречена на провал в девяноста девяти случаях из ста. Особенно без спецсредств. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

– Не лучшая тема для разговора перед моими тренировками, – ответил я, вздрогнув.

Я отчетливо представил себе не тренировочный лагерь, где готовят бойцов, а целую лабораторию, где пытаются сделать из простых людей сверхсолдат, суперлюдей с недюжинной силой.

Только вместо тренажеров там одни лаборанты, куча запрещенных веществ, шприцы и… дальше моя фантазия пошла в бурный отрыв, и только Павел вернул меня обратно к реальности:

– Тебе же это не грозит, – сказал он. – А что касается Алекса… хм, я читал его дело. Не думаю, что с ним что-то не так, на самом деле.

– Тогда у меня еще больше вопросов, – ответил я. – И первый: как вы его расколете?

– Методы у нас имеются, насчет этого может не переживать, – Трубецкой позволил себе улыбнуться. Не жестоко, как будто он будет весь следующий день дырявить Алексу колени, а попроще. Но я-то знал, на что способен Трубецкой.

– Ха-ха, – уныло выдавил я. – Плавали, знаем. Не ты ли пытался во мне спиралью лишнее отверстие сделать?

– А, вот ты про что! Так это для людей попроще. Кто не знаком с пытками…

– Давай оставим эту тему. Я верю, что вы расколете Алекса и этого довольно. А то меня уже тошнит. И личный опыт наш разговор на эту тему приятнее тоже не делает.

– Согласен. К тому же мы уже прибыли.

В не самых приятных воспоминаниях и мрачных размышлениях я и не заметил, как мы свернули с дороги на малозаметную грунтовую дорогу, по которой автомобиль прошел явно не один километр, петляя между старыми соснами.

Наконец мы остановились перед забором, который терялся в густом кустарнике. Больше походило на летний детский лагерь. Ворота откатили в сторону и автомобиль въехал на обширную территорию.

Несколько корпусов высотой не больше двух этажей, открытое пространство с веревками и какими-то строениями, да пара человек, которые явно выбрались на пробежку.

– Я здесь буду не один? – спросил я, скорее расстроенный, чем с надеждой на компанию.

– Формально – нет. Фактически – у тебя строго индивидуальные тренировки и минимум контактов с остальными, – объяснил Павел.

– Это действительно радует. Может быть, еще и тренер будет индивидуальный?

– Конечно. Зовут Анатолий. Вон он, идет навстречу.

Из ближайшего к нам корпуса выдвинулся бравого вида, широкоплечий, с прямой спиной и уверенной походкой, в полевой форме, перетянутой ремнем, мужчина лет так шестидесяти, а то и старше. Кепка прикрывала его коротко стриженые волосы, и если бы не его седая бородка, то быть ему действующим командиром, как минимум, дивизии, а то и целой армии.

– А отчества нет?

– Он предпочитает без отчества, – и Трубецкой заспешил на выход:

– Здравствуй, Пал Романыч, – Анатолий потряс его руку, явно намереваясь ее оторвать насовсем. – Что за странные просьбы и откуда эта молодая кровь? – он смерил меня изучающим взглядом. – Да чтобы еще и сам рвался?

– Ситуация такая. Необычная. Крайне необычная.

– И что ты прикажешь мне с ним за пять дней сделать? Жирка на нем особо-то и нет, а научить чему-то за такой короткий срок очень сложно.

– Ты ему, главное, покажи, что к чему. Если усвоит хотя бы пятую часть того, что ты ему даешь – просто отлично будет.

– Так это все-таки не наказание? – хмыкнул Анатолий и поправил кепку. – Обычно в осень к нам направляют всяких проштрафившихся.

– Нет, конечно! – Павел повернулся ко мне: – Через пять дней буду.

– Заберешь, что от него останется.

– Это мы еще посмотрим, – выдал шпион, нырнул в машину и укатил под подозрительным взглядом Анатолия.

– Посмотрим значит, – негромко проговорил вояка. – Посмотрим. А ты что какой безрадостный стоишь? Мечты сбываются, бодрее давай!

Он хлопнул мне по спине и двинулся в сторону корпусов:

– Не отставай!

Глава 21. Обманутый тренер

Когда мы прошли мимо пары бегунов, которые нарезали очередной круг, Анатолий обернулся:

– Мне сказали, что бегать тебе нельзя. Но двигаешься ты вроде как уверенно, – он еще раз, прищурившись, посмотрел на меня: – Пал Романыч у нас скрытный, слова лишнего не скажет. И кроме того, что ногу тебе недавно сломали, ничего больше не говорил. Сам расскажешь или ты такой же, как и он?

– Зависит от того, какой смысл вы в этой вкладываете, – я подошел поближе и уставился в удаляющиеся спины бегущих. – Какой – такой? Я не коллега, если вы об этом.

– Про то, что он из Третьего, я и сам знаю. У нас других не водится. Все, кто есть, идут потом или в разведку, или в спецвойска, или императора охранять. Но ты-то учебу у нас не проходил, и вдруг Трубецкой тебя приводит. Поэтому и спрашиваю – кто ты?

Я похлопал глазами, прикинув, что это может оказаться ловушкой. Мало ли, вдруг даже ему нельзя говорить о моей роли? А я уже собрался язык развязать.

– Просто Максим, – ответил я.

– Ты это брось, – строго проговорил вояка. – Как мне с тобой заниматься, если я не знаю о тебе ничего? Я должен знать! Либо отказываюсь тебя обучать и в корпус не пущу.

– Не напугали, – усмехнулся я. – Но я ведь тоже не намерен молчать, как последний партизан. Мне надо вспомнить пару боксерских приемов, может, что-то новое освоить.

– Та-ак, – протянул Анатолий, – что еще?

– Стрелковое. А то у меня что-то меткость хромает, – произнес я, уверенный, что случайная двусмысленность от человека не ускользнет.

– Почему-то мне кажется, что это все, – вояка уткнул руки в бока. – Вроде бы хороший план, но выдает в тебе лицо настолько гражданское, что таких сюда за километр не подпускают.

Пока он вещал, я поразмыслил, с каких козырей мне зайти, чтобы не сразу в лоб выдать человеку информацию, и в итоге всего лишь спросил:

– А психологи у вас тут есть?

– Психологи? Мозгоправы есть, конечно. А что, думаешь, понадобятся? Зачем же?

– Контролировать гнев. Чтобы не добивать всех подряд.

– Не строй из себя сурового солдата, парень! – загремел Анатолий. – Не терплю обмана! Если ты решил тут шутки шутить, мои ребята тебя быстро вытолкают наружу и пойдешь пешком во Владимир. Как раз доберешься к пятому дню.

– Тогда у меня деловое предложение. Пусть ваши ребята попробуют меня вытолкать. Если у них получится – я сам объясню Трубецкому, что да как.

– А если не получится?

– Если не получится, вы прекратите меня расспрашивать, и мы займемся делом.

– Я сам тебя выкину за ворота за твою наглость, если что. Запомни.

– Хорошо, – согласился я.

Никаких «так точно» и прочих. Поколотить одного или двух ровесников, как я себе представлял – не очень и сложно. Зато эффектно.

– Разминайся, – Анатолий ушел в корпус и меньше, чем через минуту вывел паренька, на вид меня чуть младше. Но при этом легче килограмм на десять. Тот был одет в простую серо-зеленую рубашку и брюки. – Попробуй его одолеть.

– Его? – усомнился я. – Вы шутите, должно быть.

– Отказываешься? – с вызовом спросил старый вояка.

– От такого удовольствия? Да ни за что на свете!

Я отыскал место, куда можно повесить пальто. Пусть я и подрастерял за пару месяцев форму, но все еще выглядел куда внушительнее, чем этот дохляк. Хорошо, если в нем было килограммов семьдесят.

Но и мой вид его не испугал. Парень смотрелся уверенно, расправил плечи и стоял так, будто я намереваюсь поколотить сперва его, а потом уже и Анатолия. Меня внезапно стало жутко раздражать это имя.

– Так покончим с этим побыстрее, – я быстрым шагом направился к противнику.

Если он знает хоть что-то, то наверняка попытается использовать мое же преимущество. Вояка ведь не дурак, не будет выставлять против меня совсем зеленого. Хотя возрасту опытным его никак не назовешь.

Но все равно продолжил свою обманку: двигался быстро, чтобы он принял мой маневр за чистую монету. А сам я точно отсчитывал шаги, чтобы вовремя сместиться в сторону – в зависимости от выбранной опорной.

Мальчишка следил за мной – смотрел на руки. Когда до него осталось лишь несколько метров, я поднял кулаки повыше, досчитал шаги, выбрал опорную ногу и сместился в сторону.

Главное правило бокса я всегда понимал по-своему. Следи за ногами – значит, следи за ногами противника. Как только ты перестаешь это делать, ты не владеешь ситуацией. А вот паренек сорвался с места, как я и предполагал, чтобы уйти из-под удара и сбить меня с ног, опрокинуть, бросить – или чего он там еще думал сделать.

Бить его оказалось не с руки совсем, так что я попросту отскочил в сторону. К чести мальца, тот не упал, но неуклюже сделал несколько шагов вперед и лишь потом выпрямился.

Он посмотрел на Анатолия – тот оказался сзади меня, так что его лица я не видел. Но вояка явно дал ему какой-то знак и паренек, до того ошалело на меня таращившийся, сам медленно двинулся вперед.

Под ногами у нас лежали доски, прикрывавшие песок. Нетрудно было услышать, как у меня за спиной шаркнула чья-то обувь. Я тут же развернулся, чтобы не стоять спиной ко второму противнику.

– А вот это уже нечестно! – крикнул я Анатолию, завидел личность покрупнее, лучше соответствующую моей весовой категории.

– Мы о правилах не договаривались! – услышал я в ответ.

– Тогда простите, ребят, – я повернулся к более крупному сопернику, оставив дохляка в поле зрения. – Вашей вины тут нет, – и начал отходить назад, претворяя в жизнь новую обманку.

Здоровячок – он хоть и выглядел старше, но не казался мне опасным соперником, – начал подходить ближе, сокращая расстояние в нашем треугольнике. Я же следил за мелким, и в тот момент, когда до него остался лишь прыжок, внезапно рванул к нему, заставив его отскочить в сторону.

Вряд ли это можно было назвать профессиональным движением, но зато оно сильно смутило первого противника, заставило его развернуться, открыться. И в этот момент я вернулся в здоровячку, который не ожидал движений в его сторону, ударил под ребра, а затем добавил с другой стороны, не теряя ритма.

Тот охнул, а раз Анатолий сказал, что никаких правил нет, саданул ему в живот и как только парень согнулся, вломил правой в скулу. Налетевшему сзади мелкому я позволил запрыгнуть себе на шею, наклонился и сбросил его перед собой, прямо на здоровяка.

– Вот так сломанная нога! – воскликнул Анатолий, когда я уже собрался нанести решающий удар. – И кто же ее тебе так сломал, что ты моих новичков все равно уделал?

– Некто по имени Алекс, – крикнул поверх мелкого, упираясь коленом ему в грудь, потому что он продолжал сопротивляться.

– Уж не собрался ли ты мстить? – вояка неспешно направился к нам, а на улицу уже высыпал с десяток других. – Месть – это же последнее дело, даже такому человеку, как он.

– Мне незачем ему мстить, – убедившись, что мелкий не сопротивляется, я тут же встал и поправил рубашку. Даже без крови в этот раз обошлось. – Мы же его поймали. Я и Павел.

– Мог бы сразу сказать! – Анатолий бросился к нам, опустился на колени перед здоровячком и махнул рукой, подзывая пару парней. – В медпункт, живо! И ты туда же – добавил он, обращаясь к мелкому, который, ссутулившись, встал рядом. – А ты?!

– Что я? – мне оставалось только удивляться происходящему. – Вы действительно подумали, что Павел может привести сюда просто какого-то знакомого, невнятного типа гражданской наружности, которого могут выкинуть два сопляка? Сколько им? Лет по пятнадцать?

– Восемнадцать обоим, – мрачно ответил вояка. – Не думал, что ты такой.

– А я думал, что у вас, военных, наметанный взгляд. Чтобы человек, как в книгах пишут, понимал с первого раза, кому доводилось убивать, а кому нет.

– Гордиться этим нечего, – Анатолий покачал головой. – Ничего хорошего в этом нет.

– Я не горжусь. Я констатирую факт. Который, как я думал, вы поняли.

– Полагаю, насчет Алекса ты не соврал? – помолчав немного, спросил старый вояка.

– Нет.

– Тогда объясни, чего ты здесь забыл?

– Я считаю, что мне повезло. И не хочу, чтобы везение было основным победным фактором.

– Те знания, которые тебе помогут, за пять дней не получить, – лицо Анатолия смягчилось. – А то, что можно дать, ты наверняка и сам знаешь.

– Вряд ли. У меня за плечами разве что секция по боксу.

– Так ты расскажешь правду о себе?

– Видите ли, у меня такой странный статус здесь, что лучше о себе не распространяться, – я накинул обратно пальто, как только вышел жар после схватки. Предлагаю не терять времени.

Глава 22. Полезных навыков много не бывает

Анатолий провел ладонью по подстриженной седой бородке и взглянул на меня уже по-другому. Явно оценивая не как временное пушечное мясо, а как кого-то уровнем повыше.

– Мне так и следует обращаться к вам по полному имени? – уточнил я.

– А что тебе не нравится? – от неожиданности вояка изменился в лице и как будто бы подобрел.

– Не знаю. Как-то звучит… куцо. Либо отчество, либо отчество и звание. Я же не могу называть вас «дядя Толя».

– Вот уж нет, – под седыми усами губы его растянулись в улыбке. – Никаких дядь, дядей, дядьев – чего я только тут не наслушался. Знаешь, какие нахальные сопляки сейчас бывают?

– Еще бы, – я вспомнил Мишу, который называл себя Майклом. Парнишка приезжал на лето к родне в поселок, где я жил, и представлял собой жуткий контраст современного сленга с нормальной речью остальных людей. – Надеюсь, вы не подумали, что я такой же, как они?

– Есть в тебе что-то такое… – он задумался. – Нет, не как ты рассказывал, я не вижу особой разницы между людьми, которые убивали, и которые – нет. Иногда на других жизнь оставляет такой сильный отпечаток, что аж в глаза бросается. Так что ты…?

– Я бы не хотел об этом, – ответил я, – Анатолий, поймите…

– Давай пройдемся, – предложил он, по-отечески мягко.

– Хорошо, – кивнул я и продолжил начатую фразу: – я не знаю, как вам ответить. Все, что со мной происходило – это непривычно. Ненормально с точки зрения простого человека.

– Вот мы и добрались до отпечатка, который наложила на тебя жизнь, – философски заметил Анатолий. – Сейчас тебе это кажется непривычно. Но когда ты делал то, о чем так не хочешь говорить, ты чувствовал, что сделал что-то непоправимое?

– Нет, – признался я. – И мне кажется, что ни разу. Почти всегда это была самозащита.

– Вероятно, у тебя имелась возможность даже пощадить кого-то? – продолжил свой расспрос Анатолий.

– Была, – неуверенно ответил я, потому что не сразу вспомнил про помощника графа Апраксина. – Я ей воспользовался. Но он все равно умер. Так что вряд ли это говорит о моем милосердии.

– Милосердие – странная вещь. Иной раз оставишь в живых человека, а через год он тебя захочет убить. Особенно, когда речь идет о родственниках, – хмыкнув, добавил Анатолий. – Не хочешь продолжить?

– А что тут продолжать? – уточнил я.

– Например, раз ты не испытываешь сожаления о случившемся, то мне интересно, как это происходит. Знаешь, полезных навыков много не бывает, – он указал ладонью на стол по правую сторону от меня.

Щит, сколоченный из грубых досок, расположился на толстых, поставленных стоймя бревнах. Поверх него, словно в противоположность самой конструкции, идеально ровными рядами было разложено оружие. К моему приезду явно подготовились.

– А если бы ваши ребята меня выкинули?

– Тогда это стало бы большим разочарованием для меня. А для Трубецкого тем более. Признаюсь, он сказал мне чуть больше, поэтому я организовал небольшую проверку. Тест низшего уровня сложности, поскольку опасался за твою ногу. Теперь посмотри на все это и скажи мне, что ты уже видел и чем пользовался.

– Стоп. Насколько больше сказал Трубецкой?

– Что оружие ты впервые в руки взял в августе этого года, проткнул первого насквозь и далее предпочитал исключительно огнестрельное оружие. Думаю, в этом нет ничего лишнего и того, что ты хотел бы от меня скрыть. Например, этот нижегородский говор. Ты ведь не местный?

– Это снова проверка? Если так, то отказываюсь отвечать на вопросы личного характера.

– Но-но-но! – притворно возмутился Анатолий. – Господин барон корчит из себя обиженного!

– Ладно, – смягчился я. – Вы не угадали, я местный. И родители мои тоже отсюда. Так что намек относительно нижегородского говора я не понял.

– Пускай, – отмахнулся старый вояка. – Давай-ка лучше к делу.

Я осмотрел импровизированный стол. Нашел «стрелец», «туляк», которые имели узнаваемые формы, «коротыш» почему-то лежал отдельно. Но было еще несколько пистолетов, которые мне еще не встречались. И это только в поле моего зрения – дальше я мельком захватил взглядом автоматическое оружие и что-то посерьезнее, но все это загородил Анатолий.

Тогда я указал на знакомые мне виды, на что вояка предложил мне опробовать, к примеру, «стрельца». Магазины, уже заполненные патронами, в обилии лежали на ближней стороне стола.

Привычным движением я зарядил «стрелец», потянул затвор, убедился, что патрон встал на место и посмотрел на Анатолия:

– А предохранитель? – спросил он.

– Команды стрелять еще не было, – отозвался я, и старый вояка снова довольно улыбнулся.