Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона
Застывший топлёный жир из свиного сала и мелких кусочков мяса.
Старшие казаки, попробовав, одобрили. Добавили из кадки ещё пару половников топлёного свиного жира, сушёной приправы и духовитых трав. Потом всыпали нашинкованного репчатого лука и мелко накрошенного местного овечьего сыра. Через мгновение каша захлопала ленивыми пузырями.
Кашевары, работая до седьмого пота, усердно мешали деревянными лопатами варево. Не дай бог пригорит! Достанется всем тогда на орехи. А если уследят, то и похвал будет немало, глядишь, кто и чаркой благодарно угостит. Хотя это редко случается. Всё больше с матюгами чёртову мать кашеваров поминают. Сегодня с утра на чарку им рассчитывать не приходится. Каша нынче с утра без мяса будет. А кто за такую чарку поднесёт? Мясо, дай боже, в обеденное время и в вечерю будет. И то – если время на готовку дадут.
Залив водой угли под казанами, в которых чай будет, остановили кипение. Хотя какой там чай? Так, травы сушёные полевые добавят, липовый цвет всыплют или сухой смородиновый лист, накроют холстом, чтобы запарилось как следует, в округе духовито становится. Вот офицерам чай положен. Но им денщики готовят отдельно. Ещё кофею мудрёно варят. Дух от него по всей округе разносится, но солдатики этот дух плохо переносят. Носы воротят. Табачком спасаются. Закурят трубки – и довольны. Все благородные запахи дымом из трубок перебивают. Хорошо.
Сегодня утренняя каша удалась, хоть и без мяса. Ничего, салом припасённым подкормились. Теперь сытно.
Зачерпнув кружками духовитого травяного чая, добавили мёду, оставили малость остудиться. Достали трубки, набили табачком, раскурили от угольков. Сделав по пару затяжек, отхлебнули чая из кружки и так прихлёбывали, пока трубка не загаснет. Быстро допив остатки чая, ополоснув посуду и убрав в солдатскую котомку, бежали до ветру.
В нужники ходили редко, всё делали в кустах. Хотя офицеры крепко ругались за это безобразие, могли и по скуле крепко дать, но на воздухе лучше, душевней как-то, чем в походных вонючих отхожих местах.
Прерывисто запел рожок. Созывали унтер-офицеров. Видимо, передышка закончилась, пора в дорогу, командующего сопровождать в город Бухарест.
Наиболее опытные достали оружие, взялись чистить, протирать замки, щёлкать курками. Вчера прежде, чем лечь спать, они проделали с личным оружием всё в точности так, как и сейчас. Но что делать, очень много зависит от него, а самое главное – жизнь. Сколько голов полегло зазря от лености. Проверяли пороховые бумажные патроны в сумках – не отсырели ли от утренней росы, на месте ли пули?
Протерев для порядка шомполами стволы, заглянули внутрь, ловили узким отверстием отблески от света костра. Убедившись, что всё чисто, скусили зубами конец патрона, опустили в ствол. Отправили следом пулю, потом пыж. Всё вогнали глубоко внутрь, к курковому замку, шомполом. Как следует уплотнили. Вернули шомпол на место. Осталось взвести курок, вставить в запальник капсюль – и можно стрелять. Но это по команде. А так, в походном положении, для безопасности лучше без капсюля.
За ними тянулась молодёжь. Не совсем умело проделывали всё точь-в-точь, как старшие. Во всяком случае старались, следуя их примеру.
То же проделывали гренадёры, драгуны, уланы. Никому не доверяли своё оружие сербские гусары, сами точили сабли, перезаряжали дорогие, подаренные отцами пистолеты.
Держась особняком, точили свои шашки казаки. Между делом, на зависть молодым и слегка заносчивым гусарам, залихватски крутили шашки, перехватывая на лету из правой руки в левую. Жонглировали, заносили за спину, крутили вокруг себя.
Крутить так свои сабли, снабжённые защитными гардами, было несподручно, но возможно. Шашки имели другую конструкцию. Без защиты руки, но с отбойниками в начале рукояти, с внушительным набалдашником и выемкой для упора руки в заднике, они как раз и позволяли легко перекидывать мастерски клинок из одной руки в другую. Для этого требовались постоянные упражнения, что казаки с удовольствием проделывали, удивляя своим искусством невольных наблюдателей.
С возвращением унтеров все художества разом прекратились. По команде убрав оружие, оседлали коней, стали строиться в походную колонну. Через мгновение всё было готово к дальнейшему движению.
Как только затрубили горнисты, кавалькада командующего тронулась в путь.
К удивлению привычных ко всему рядовых вояк, в колонне оказалось две кареты: в которой находился командующий армией – было не понятно. Шторки в каретах были плотно прикрыты.
Проехав вёрст двадцать, одна из карет отклонилась от общего маршрута и через версту скрылась, свернув по просёлочной дороге влево. За ней свернули гусары и небольшое подразделение казаков. Ещё через версту отклонились от маршрута егеря на телегах и часть полковых артиллеристов с парой пушек и припасами. Они так же скоро потерялись из вида, свернув по просёлочной, еле видимой в траве дороге.
Но никто не проявил к этим манёврам никакого интереса. Дело военное. Так, видимо, надо. Кавалькада продолжала двигаться по своему маршруту, к городу Бухаресту.
Переправа через речку Кагул не потребовала много времени. Видимо, предыдущие переправы в этом месте русских войск явились хорошим уроком, в дисклокациях были указаны прямые рекомендации по организации переправы через неё. Сапёры заранее приготовили материалы для изготовления надёжных мостков для преодоления болотистых берегов. Заранее были заготовлены понтонные настилы, по которым спокойно, без эксцессов были переправлены войска и даже тяжёлые обозы с артиллерийскими зарядами и пушками, не говоря об обозах с провиантом, питьевой водой и прочим войсковым имуществом.
Но впереди их ждала ещё одна переправа через реку Прут, с неспокойным течением мутных вод, стекающих с Карпатских гор, ещё покрытых в это время слежавшимся тающим снегом.
Глава 5
После пустых Буджакских степей природный ландшафт стал меняться. Появились лёгкие лесные массивы с редкими елями и соснами, наряженные в сочную зелёную хвою, но больше вдоль дороги и на холмах высились пирамидальные тополя и размашистые, с толстыми стволами софоры. Всё чаще стали встречаться огромные дубы и такие родные русскому человеку берёзы. Они ещё были без листвы, но обильно набухшие почки давали знать, что скоро придёт тепло. Всё-таки ещё ранняя весна стояла, но солнце днём уже грело с душой, даже пот порой пробивал. Но это, скорей, от быстрого продвижения колонны по пересечённой местности, усеянной скалистыми холмами, болотистыми оврагами, заросшими кипарисами. В низинах было много прошлогоднего сухого камыша, кустарниковых акаций и тёрна: чуть зазеваешься и окажешься в их цепких ветвях, усеянных длинными колючками. Выбраться из них стоило труда и крови от глубоких царапин. Иногда буквально из-под конских копыт выскакивали испуганные беременные кабаньи самки. С трудом передвигаясь, они пытались бежать от неожиданной напасти, спасая своё ещё не родившееся потомство. На помощь им спешили разъярённые секачи. Удар их клыков мог сильно повредить лошадь. Попав в такую неожиданную передрягу, седоки стали сторониться таких низин, пытались объехать их по краю вокруг. И то правда – времени много не сэкономишь, а хлопот ненужных обретёшь.
От такой дороги наступала усталость, тем более что время перевалило далеко за обед.
Понимая ситуацию, командиры дали сигнал к привалу. Расседлали коней. Пустили пастись молодой сочной травой. Пить пока не давали. Пусть остынут от тяжёлого перехода. Пораненных колючими шипами акаций заботливо смазывали пахучими мазями.
«Так было всегда, – про себя размышляли усатые вояки, – сначала внимание коню, потом оружию и амуниции, а только потом и о себе можно позаботиться». Но на себя времени не всегда остаётся. Зачастую приходится в седле испить водицы, съесть краюху хлеба с луком и салом. Отцы-командиры спешат, торопятся. Сами не всегда успевают поесть, всё за картами шепчутся, раздумывают, на солнышко поглядывают, хмурятся на наступающие облака. Как бы дождь или другое ненастье в пути не захватило. Места чужие, от России-матушки далёкие, закордонные. Нужно быть настороже.
Но в этот раз отдохнуть подольше дали. Заслужили солдатики, не подвели. Вон сколько вёрст преодолели без передыха. Молодцы все. Особо ответственные офицеры прошлись по бивуакам, благодарно похлопали по уставшим плечам старых вояк, молодых потрепали по стриженым макушкам, поддержали добрым словом. Для многих из них это был первый дальний поход. Кашеварам разрешили вскипятить чаю, а пока для придания бодрости приказали выдать по чарке водки и вскрыть бочонок солонины. Солдатики с удовольствием натёрли солёное мясо чесноком, нарезали его небольшими кусками. Выпив заслуженную чарку, с удовольствием заедали пахучей сочной солёной свининой. Но какой бы ни был привал, он всегда кончался неожиданно. И правильно – разомлев, тяжелей было бы подняться.
После сигнала к продолжению движения все быстро оправились, запрягли отдохнувших и пощипавших вдоволь молодой травы коней, направились занимать своё место в колонне. Вот только Кутузова что-то не видели. Из кареты за время привала так никто и не вышел.
По команде кавалькада бодро двинулась вперёд.
Проехав на двадцать вёрст, карета с главнокомандующим свернула с просёлочной дороги к югу, увлекая за собой по еле заметной наезженной ранее дороге казачью сотню и десятка два оседлых егерей, вооружённых тяжёлыми фузеями и солдатскими палашами, не считая пристёгнутых к поясному ремню штыков. Споро двигаясь, скрылись из зоны видимости основной колонны. Вскоре впереди заблестело русло реки.
Высланная вперёд разведка, изучив спуск к реке, вскоре вернулась. Есаул доложил офицерам рекогносцировку и промеры глубин. А это была река Прут, с быстрым течением ледяной воды, неожиданно возникающими опасными водоворотами.
Предстояла нелёгкая переправа, с множеством вопросов о её безопасном преодолении.
Из кареты главнокомандующего никто не выходил, только в какой-то момент пошевелилась штора. Изнутри за действиями конвоя внимательно наблюдали, но не вмешивались.
Получив инструкции, казачий разъезд, разделившись, ускакал. Остальные спешились, полезли в вещевые мешки. Достали инструменты, топоры с короткими рукоятями, разобранные лучковые пилы. Раздевшись по пояс, благо погода позволяла, собрали пилы, отправились в редколесье. Оглядев деревья, выбрали нужные, стали рубить, распиливать на брёвна. Через некоторое время вернулись разъезды, вместе с ними десятка два местных мужиков на телегах, гружённых пиломатериалами, со своими привычными для них инструментами – прочными верёвками, коваными железными скобами, гвоздями и прочим материалом. Не теряя времени, взялись за работу по изготовлению переправы.
Зоркий егерский дозор заметил на противоположном пологом берегу шевеление сухого камыша. Кто-то за их действиями внимательно наблюдал. Егеря стрелять не стали, но проявили беспокойство. Дали понять, что обнаружили недружеское наблюдение.
Быстро соорудили небольшую пороховую ракету. Подожгли запал, пустили. Сухой камыш на том пологом берегу сначала задымил, потом занялся огнём. Наблюдатели беспорядочно, не скрываясь, ретировались прочь. Противоположный берег обширно заволокло серым дымом.
Майор одобрительно пригладил усы. Пока есть дымовая завеса – хорошо бы переправиться. Всё меньше глаз будет за ними наблюдать. Неприятель где-то рядом и следит за нами. Что-то замышляют. Хотя всё и так понятно: им нужен Кутузов.
Каменский, а это был он, понимал, что они вступают в зону военных действий.
Переправа была организована сапёрами должным образом. За исключением некоторых моментов, когда деревянные понтоны не могли выдержать быстрый поток. Тем не менее всё было вовремя исправлено без нанесения серьёзного ущерба имуществу кавалькады.
Хотя некоторые продовольственные грузы были подмочены.
Глава 6
Турецкие лазутчики, после их обнаружения, бросились прочь от реки по болотистой пересечённой местности к своим стреноженным коням, укрытым в густом перелеске за сухим полем камышей. Задыхаясь дымом подожжённого гяурами сухого прошлогоднего камыша, они растреножили встревоженных от едкого дыма коней, вскочили в сёдла, бросились быстрым галопом прочь, спасаясь от огня и дыма.
Они спешили к Дунаю, там скрывались разведчики сипагов[4]. Сам верховный визирь Ахмет-паша отправил их отряд с заданием – выследить кавалькаду русского генерала Кутузова, пленить его или уничтожить. Он был опытным воином, недавно назначен русским царём Александром I главнокомандующим Молдавской армией, поэтому очень опасен для турок. К тому же французы проявили очень большое беспокойство по поводу этого назначения. Прибывший военный атташе Анжели пообещал за голову Кутузова крупное денежное вознаграждение золотом от самого Наполеона. Вот и старались сипаги. Деньги всем нужны.
Вечером в сумерках уставшие разведчики прибыли к лесу на берегу Дуная. Стараясь быть незамеченными, они, не привлекая к себе внимания, узнанные охраной, спешились, тихо подошли к шатру чорбаджи, их командиру.
Командир турецких разведчиков выслушал доклад усталых лазутчиков. Задал несколько вопросов. Говорил он, соблюдая осторожность, вполголоса.
– Кач инсан гяурда сиз гёрдюнюс? – поинтересовался количеством увиденных ими солдат у русских гяуров.
Потом спросил о количестве коней, имеющегося оружия и его типах.
– Гёрдюнюсь мю бююк тюфек, пушкасы? Кач бегирь вар? – задал последний вопрос разведчикам чорбаджи о наличии у русских крупнокалиберных ружей и пушек.
Получив отрицательный ответ, отпустил лазутчиков отдыхать.
Отдав честь командиру, почтительно склонились перед ним и, пятясь, вышли из командирского шатра на воздух. Переведя дух, смахнули пот со лба. Тихо отправились к своему походному солдатскому шатру.
Через пару минут, упав в загодя заготовленное и устеленное в шатре сено, они дружно захрапели в крепком сне.
Перед рассветом караул, по команде чорбаджи, не производя шума, поднял отряд. Через час, наскоро поев и совершив утренний намаз, разведчики привычно оседлали коней. Ждали выхода командира. Его конь, приготовленный к походу заботливым оруженосцем (или селихдаром по ранжиру турецкой армии), нетерпеливо перебирал копытами у входа в шатёр. Пожилой, но ещё крепкий сипаг с трудом удерживал её. Через минуту, решительно откинув шерстяную полу входа, вышел чорбаджи. В чёрной накидке и такой же чёрной чалме, с кривой саблей в ножнах, с двумя пистолетами за поясом и кинжалом он ступил на заботливо подставленное колено оруженосца, ловко оседлал лошадь. Приняв поводья, махнул зажатой в руке камчой, подал команду и указал направление движения.
Сначала медленно, потом, выехав из лесных зарослей в степь, перешли в быстрый галоп. Удалившись от лагеря, дабы не утомить преждевременно коней, перешли на спорую рысь.
К полудню добрались до поймы Прута. У перелеска спешились. Устроили привал.
Чорбаджи безмолвно дал знак, подзывая к себе старших вполголоса (в степи каждый посторонний звук разносился далеко), стал разъяснять обстановку, выдавая задание каждому звену. Внимательно слушая командира, разведчики согласно кивали головой, давая понять, что поставленную задачу поняли.
Через некоторое время, напоив коней, наскоро перекусив лепёшками, отправились исполнять полученные поручения чорбаджи. Все они касались вопроса разведки и рекогносцировки местности их нахождения, а самое главное – обнаружения кавалькады русского генерала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Государство (Порта), созданное в 1299 году под предводительством удж-бея Османа I Гази. Просуществовало под управлением османской династии до начала XX века.
2
Молдавская армия в связи с отправкой значительной части войск на западную границу далее будет переименована в Дунайскую армию.
3
Ищи фото в сборнике «Кагул – забытая слава».
4
Сипаг – всадник. Сипаги – тяжёлая конница в турецкой армии.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги