Наркология: помощь или утопия? Зачем кошке пирожное?
Одно из простых и гениальных личных открытий Элизабет Гилберт звучит так: «Когда вы говорите «нет» своим близким, вас не перестают любить». Эту простую истину нужно добыть из своего жизненного опыта во чтобы то ни стало. Часто при выписке я спрашиваю пациентов, особенно женщин: «Какое слово теперь для вас самое главное?» Вы уже догадались: волшебное слово «нет». Зависимым приходится говорить «нет» своей зависимости, а их близким – своей созависимости.
Олега воспитывал отчим. Он человек решительный, с разумным, логичным, рациональным подходом к жизни. Мать Олега, напротив, иррациональна, артистична, эмоциональна, противоречива и неустойчива. Она долгое время сопротивлялась признать зависимость сына. Когда Олег выписывался в первый раз, она была уверена, что теперь-то жизнь пойдет по другому, правильному сценарию просто потому, что у Олега хорошая работа, девушка и он обещал. Прошло полгода, и Олег снова оказался у нас. На этот раз мать проявила чудеса мудрости, не без поддержки мужа и дочери, осознав свою брешь в характере, отдала последнее слово отчиму. Олега решили увести в реабилитационный центр. Олег легко кивал на все предложения, соглашался со всеми планами на него, что было чрезвычайно подозрительно. Последняя сцена в кабинете при выписке: Олег, отчим и старшая сестра Олега. Мать осталась дома и выключила телефон. Поняв, что загнан в тупик, Олег начал отчаянно сопротивляться. Он заявил совершенно категорично, что ни в какой центр не поедет, едет только домой. Когда ему твердо заявили, что дома у него нет до тех пор, пока все не будут уверены, что он здоров, Олег начал требовать звонок матери. Но мать была вне доступа. Олег до конца не верил, что такое может быть. Он продолжал артачиться. Сестра подтвердила, что домой его не пустит, так как у нее подрастает дочь и она не может допустить присутствия наркомана рядом с ней. Олег твердил о матери. Время шло. Поскольку Олег ни в какую не сдавал свои позиции, ему предоставили полную свободу действий, правда, дома у него теперь до поры до времени не было и денег тоже. Отчим с сестрой поехали домой. Через несколько месяцев я узнала продолжение истории. Оказавшись на улице наедине с собой, Олег сразу сдался на милость родственников. Теперь он лечится в реабилитационном центре и, кажется, им довольны.
Мама Олега нашла в себе силы опереться на более здорового члена семьи и не прогадала. Часто же, услышав совет быть строже и последовательно блюсти свою непримиримую позицию, родственники воспринимают его в штыки. «Я же его не брошу!» – возмущаются они. Речь совсем не об этом.
Нет ничего сложнее, чем из хорошей, заботливой, отзывчивой, покладистой, всепрощающей матери превратиться в человека с твердой, бескомпромиссной позицией. Это практически невозможно. Вы можете сразу сдаться и сказать, что ни за что не получится быть другой. Тогда резонно спрошу вас в ответ: «Если вам, здоровому человеку, так сложно представить себе любые перемены в себе, то что вы можете требовать от больного?» Помните, что у нас есть выбор: либо мы смиряемся и продолжаем плыть по течению вместе с багажом семейных проблем, ожидая, что кому-то третьему удастся избавить нас от непосильного груза, либо мы берем на себя ответственность за труд, который должны выполнить, чтобы перестать быть соучастником болезни.
Владислав, цветущий, уверенный в себе мужчина средних лет, вполне обеспеченный, по нашим провинциальным меркам, стройный, накаченный, с белозубой улыбкой, неустанно привозит к нам свою супругу буквально через каждые два – четыре месяца. Елена, далеко не прекрасная, несмотря на одинаковый с мужем возраст, выглядит намного старее, запущенней, этакая крикливая, горластая самоуверенная бабенка. История их совместной жизни довольно дикая, но поучительная. Пока муж отбывал срок наказания ни много ни мало около двадцати лет, Елена оставалась ему верной и заботливой женой. После воссоединения семьи что-то сломалось в отношениях. Елена начала пить. Теперь уже шесть лет прошло после освобождения мужа, а Елена никак не может остановиться. Муж давно нашел любовницу, но уйти от жены не в силах. Периодически бросает то жену, то любовницу, обещая жене, что вернется, если она бросит пить. Жена, в свою очередь, обещает бросить пить, если он вернется и они обвенчаются. Муж возвращался, и не раз, но через некоторое время Елена находила или ей кажется, что находила, на одежде мужа женский волос и начинала снова пить. Пьет она страшно. Напивается в любых местах, классически валяется в лужах и канавах, выпрашивает в долг спиртное в магазинах и пузырьки спирта в аптеках. Если бы не вовремя спасающий ее муж, Елены давно уже не было в живых. Чтобы разобраться в ситуации, спрашиваю мужа: «Кто возвращает долги?». «Я», – с покойно отвечает он, не понимая, почему ему задаются вопросы, ответы на которые столь очевидны. Я в свою очередь повторяю его позой, выражением лица, интонациями: «И?» Оказывается, он по-другому не может. Город маленький, все друг друга знают. Если он не заплатит долг, его не поймут в этом городе. Разве у него нет денег платить по счетам? Конечно, есть. Он не может не заплатить. Это не обсуждается. Пока Елена не пьет, она идеальная жена, по мнению мужа. Она занимается уборкой 24 часа в сутки, занималась бы и больше, если бы было что убирать. Она готовит, стирает, ждет мужа. Но вскоре идеальная чистота сменяется идеальным хаосом. В доме живет еще взрослый сын, который тоже пьет. Когда начинается пьянка, начинается всеобщая свалка. Кто кого бьет, разобрать невозможно. Елена приезжает к нам всегда синяя. Начинает обвинять мужа во всех грехах, ожидая, что он загладит свою вину вниманием к ней. Муж регулярно навещает ее, привозит новую одежду, много хорошей, дорогой еды. Елена быстро оттаивает, строит планы на счастливую семейную жизнь, обещает быть трезвой, чувствует себя королевой. Мы с сомнением качаем головами, но Елене наши головы с нашими мыслями совершенно безразличны, как и ее мужу.
Задача № 4
Вопросы для раздумий: почему Владиславу уводить с улицы пьяную полуголую жену не так стыдно, как не заплатить за нее спиртной долг? Что удерживает этих людей вместе? Какие шансы у Елены выздороветь? И что будет значить выздороветь конкретно для Елены?
Мы, конечно, никогда не узнаем правды, только Владислав может ее знать. Но поразмышлять об этом будет полезно. Так ли важна мужу трезвость жены или есть что-то, что он ценит гораздо больше, потому и остается с ней жить? Пока человек наделен важными для нас качествами, мы будем прощать ему его зависимое поведение. Само по себе зависимое поведение не причиняет нам прямого зла, но, углубляясь в свои пороки, человек может потерять то сокровенное, что делает его для нас единственным и неповторимым. Возможно, Владислав ценит в Елене ее верность, он как-то вскользь упоминал об этом. В его мире живут в соответствии со строгими понятиями. Если человек предан тебе, то и ты его предать не можешь. Владислав отдает ей долг преданности.
Елена, Владислав и пьющий сын – это еще не вся семья. Есть дочь, непьющая, которая живет с мужем и воспитывает двух маленьких детей. За все разы госпитализации я ни разу не слышала о ней от ее лечащейся матери. Елена зациклена на себе и муже, звонит только ему, а о дочери и внуках не вспоминает. Дочь появилась в поле моего зрения недавно и то только потому, что Владислав заболел и не мог в очередной раз приехать навещать многострадальную Елену. Дочь не без основания высказывала обиду на отца и мать, которые заняты исключительно друг другом, а она и внуки получают очень незначительную толику внимания с их стороны и никакой помощи.
Отношения этой пары стоит обозвать созависимыми. Об этом термине мы поговорим позже. Сейчас следует увидеть, как плотны и неделикатны становятся отношения в случае пренебрежения границами друг друга. В них просто нечем дышать. Елена и Владислав – пример очень глубокой созависимости, которую они оба не хотят осознать и исцелиться от нее. Давайте пофантазируем, что останется от их отношений и от них самих, если на минутку представить их свободными от привычных взаимных ожиданий, требований, претензий?
Внимание
Внимание – вот тайна жизни!
С. КуриловНевнимание к мелочам может стать сильной помехой в наших отношениях с зависимым человеком, чья жизнь сужается до строго определенных вещей, тогда как жизнь здорового человека продолжает расширяться и углубляться. Здоровые интересы растут, а интересы зависимого и созависимого беднеют. Жизнь ставит перед нами все больше вопросов, раскрывает свои необъятные просторы и возможности, в то время как существование зависимого изо дня в день повторяет один и тот же сценарий. Из сложной, высокоорганизованной личности человек превращается в примитивный набор однотипных желаний и моделей поведения. Конечно, процесс деградации происходит не за один день, но наблюдать нам его приходится ежедневно. Мир начинает терять свою красоту. Красота начинает терять свою ценность. Полезность становится приоритетным качеством в глазах зависимого. Такие категории, как эстетика и самопознание, не могут быть практически использованы, поэтому быстро теряют свою привлекательность, если когда-то и были небезразличны. Чувства утрачивают тональную проработку. Грубые, резкие, неровные мазки густо ложатся на слой когда-то нежного пейзажа. Эмоциональный мир зависимого напоминает природные катаклизмы. Когда ураган обрушивается на населенный остров, нам уже не до деталей. Стихия разбивает в щепки эстетику нашей жизни, часто вместе с самой жизнью. К чему заботиться о красоте, когда назавтра она будет поглощена чревом океана? Фокус заботы смещается на выживание. Живя под одной крышей с зависимым, в одно время и в одних условиях, на деле мы являемся жителями разных планет с разными внешними условиями. Переменчивая погода, на которую ежедневно сетуем, ничто по сравнению с бурями на небосклоне зависимого. Его горизонт никогда не бывает ясен, а погода всегда экстремальная. Грязь, хаос, неряшливость не имеют значения в сводках военного времени. Там, где мы, пораженные, разглядываем небывалой красоты закат, зависимый нетерпеливо думает о встрече с барыгой. Если наше настроение может внезапно улучшиться при встрече со случайно замеченной красотой, то зависимый не сможет воспринять этот подарок. Среди тысяч пациентов я могу припомнить лишь нескольких, кто имел отношение к творчеству и проявлял интерес к искусству. Зарисовки наркоманов и алкоголиков (за редким исключением) имеют диагностический смысл, но не несут никакой эстетической ценности. Их попытки выразиться через творчество рождают в душе наблюдателя чувства, похожие на те, которые мы испытываем в кунсткамере, разглядывая человеческие уродства: смесь любопытства и отвращения. Даже прекращение употребления наркотиков не восстанавливает способности души созерцать и испытывать эстетическое наслаждение.
Знакомясь с работой одного из православных реабилитационных центров, я прогуливалась по его территории с одним из реабилитантов.
Олег жил в центре уже три года. Один раз даже сбегал, вскоре самостоятельно вернулся. Олег обладал достаточной способностью к рефлексии, чтобы замечать нюансы и заниматься самоанализом. Он с горечью рассказывал мне, что, несмотря на три года воздержания от употребления опиатов, он по-прежнему не может любоваться природой. Он разглядывает красивое небо, понимая, что оно красиво, но ничего не чувствует при этом. Если нам, здоровым, хватит аромата утреннего свежемолотого кофе, чтобы наполнить предстоящий день волшебными предчувствиями, то зависимый может не отыскать и во всем прожитом дне ни одного достойного его внимания факта. Мир скучен и сер либо зол и неприветлив. Похожую картину мы наблюдаем, общаясь с больными старыми людьми. Немногие из них сохраняют способность удивляться, восхищаться, радоваться. Порой старики обескураживают нас нескончаемой ворчливостью, недовольством, им все не вкусно, не интересно, все не так. Такое впечатление, что восприятие мира зависимым приобретает черты болезненной старости.
Вы можете справедливо возразить мне, что среди людей творческих больше всего наркоманов и алкоголиков. Не соглашусь с вами. Вы просто не знаете, сколько зависимых среди простых смертных. Их легион. Чем тяжелее наш багаж, тем дольше мы его теряем. Для отягощенного интеллектом человека деградация будет происходить медленнее, но заметнее. Когда перед нами неоперившийся подросток, его незрелая личность распадается под действием кайфа так же быстро, как извлеченная на свет божий мумия. Если же речь идет о людях искусства, то их истории заканчиваются не менее трагично и печально. У каждого есть запас времени для творчества, но у зависимых он в гораздо большей степени лимитирован.
Стыд, вина и забота
Тайная мысль каждого: «Я недостаточно хорош».
Л. ХейВзирая с высот своего совершенства на больного члена семьи, мы не можем понять, чего ему не хватает. Мы создаем идеальные условия для жизни, так мы полагаем, а он вместо благодарности «гадит там, где мы едим», – по меткому замечанию автора книги «Шантарама». Мы начисто забываем или не хотим понять, что идеальные условия можем создать только себе и только сами. Выстраивая идеальные условия для другого, мы получаем идеальные условия для его праздности, безответственности, лености, иждивенчества. Сталкиваясь с неожиданной реакцией, мы, тем не менее, не прекращаем, а утраиваем свои усилия. А условия вопреки нашим ожиданиям требуют все больших вложений и, как ни странно, все более отдаляются от идеальных. Несмотря на парадокс, мы чувствуем даже некоторую гордость по поводу хорошо отработанной нами роли золотой рыбки. Мы обнаруживаем в себе способность справляться с трудными ситуациями. Наша воля, компетентность растут, мы находим все новые выходы из все более сложных ситуаций, в которые попадают наши больные близкие. Мы уже имеем право полагать, что многое сделали для того, чтобы решить основную проблему. Мы начинаем прощать себе зависимость близкого человека, вложив в его жизнь все имеющиеся у нас ресурсы.
Таким образом, мотивом наших усилий может оказаться не желание помощи, как мы полагаем, а усмирение собственного чувства вины, во-первых, а во-вторых – оправдание потраченных усилий. На первом мотиве хорошо играют зависимые родственники, а второй мы успешно эксплуатируем сами. Чем больше жертв принесено во имя благой цели, тем большей привлекательностью она наделяется, даже если время обнаруживает ее ошибочность.
Задача № 5
Вам предстоит подумать над вопросом: «В чем я чувствую себя виноватой?» Напишите все, что приходит в голову. Не думайте только о проблеме зависимости.
Если вам удастся найти пункты для ответа, спросите себя: «Перед кем я испытываю или испытывала когда-либо чувство вины?», «О чем я сожалею в своей жизни?» Этот похожий на первый вопрос раскроет тему с другого ракурса.
Чтобы еще глубже исследовать неудовлетворенность собой, спросите себя: «Что бы я не сделала из того, что успела натворить в жизни, если бы можно было повернуть время вспять?»
Подсказка: вы должны что-то накопать по всем пунктам.
Поддержка: в этом задании, как ни в каком другом, существует соблазн скатиться до трагизма. Не позвольте этому случиться. Следите за тем, чтоб улыбка не сходила с ваших уст. Сначала улыбнитесь, зафиксируйте состояние и потом уже начинайте работу.
Выдуманный пример1. Когда-то нагрубила маме.
2. Увела парня у подруги.
3. Не пришла вовремя домой, заставив бабушку волноваться.
4. Проявила малодушие (примеры).
5. Не отдала долг.
Этого мало. Это только разминка. Продолжайте.
Подобные темы лучше обсудить со специалистом с психологическим образованием, можно проделывать их самостоятельно письменно, предварительно позаботившись о том, чтобы записи не были найдены и прочитаны кем-либо из ваших домашних. Бумага и ручка всегда более доступны и хорошо справляются с ролью вашего поверенного, нужно только иметь некоторый опыт ведения дневников или желание его приобрести.
После того как вы глубоко погрузились в пучину недовольства собой, спросите себя: «Готова ли я простить себе свои проступки, свои ошибки, свое несовершенство?»
Вам придется постараться это сделать, хотя бы для того, чтобы не совершать их вновь. Прощение наступает тогда, когда ошибочное, с нашей точки зрения, поведение, образ мыслей остаются в прошлом. Если вам не удается простить себя, это может означать, что вы продолжаете повторяться в своих ошибках. Эффективное покаяние и прощение освобождает внутреннее пространство для нового, нивелирует негативные последствия прошлого. Только очистившись от примеси собственных эгоистичных желаний, коим является потакание своему чувству вины, мы можем попытаться здраво увидеть, чем реально помочь другому.
Обдумывая неудачи своей жизни, мы можем натолкнуться на проблему обвинения других людей. Очень емкая фраза, услышанная по радио: «Если бы не ты, дорогой, мы были бы идеальной парой», демонстрирует абсурдность и нелепость обвинения в принципе. Если перефразировать и направить вину на себя, станет ли фраза более глубокой и исцеляющей? Если разделить вину на всех, то и тогда ее терапевтический заряд представляется очень сомнительным. Похоже, что ни чувство собственной вины, ни желание обвинить в чем-то других никак не могут помочь справиться с проблемами.
Кроме чувства вины за когда-то содеянное, мы можем испытывать стыд. Если вина касается неблаговидных, с нашей точки зрения, поступков, то стыд имеет отношение к нашей самости. Когда нам стыдно, мы чувствуем себя униженными. Когда нам кажется, что мы чего-то недостойны, это означает, что мы испытываем стыд. Стыд говорит нам, что мы не такие, какие должны быть: не такие успешные, не такие богатые, у нас не те родители, у нас не те дети, мы не такие добрые, женственные, умные и пр. Стыд плох тем, что смиряет нас с нашим бедственным положением, заставляет сдаться без борьбы и позволяет стыдить и винить нас окружающим людям. Трудно не впасть в соблазн обвинить или пристыдить нас тому, кто рядом постоянно чувствует нашу готовность испытывать эти разрушительные для нас и выгодные для других чувства. На эту тему существует масса анекдотических историй разной степени давности. Приведу, к примеру, одну древнюю. Когда Ходжу Насреддина ограбили и он просил наказать вора, обвинили Ходжу Насреддина: в том, что он плохо берег свое имущество. С кого проще спросить, того и обвиняют. Вот еще поговорка: «Дурака и в церкви бьют».
Когда Косте стало внезапно плохо и он начал умирать у нас в стационаре, мы несколько часов ждали реанимационную бригаду из областной больницы. Мать Кости была рядом с ним, на ее глазах сыну становилось все хуже, он задыхался от развивающегося пневмоторакса. Наконец-то долгожданная помощь подоспела. Вместе с реаниматологом прибыл торакальный хирург, светило нашей области, поджарый седой мужчина строгого, неприступного вида. Когда хирург с сомнением покачал головой, мать Кости, не сдержавшись, небезосновательно укорила его вопросом, где тот был раньше, почему так долго ехал к тяжелобольному? Неожиданно для всех хирург обрушился на мать с ответным обвинением, гневно повышая голос: «Это вы где раньше были и куда смотрели, когда ваш сын начал употреблять наркотики?!» Жестокость его реплики в данной ситуации трудно переоценить. Костю увезли в реанимацию, где он через несколько часов скончался. Горе матери, потерявшей сына, умножьте на чувство вины, которое она, вполне вероятно, испытала или (точнее) умножила уже имевшееся после столкновения с гуманным медицинским работником. Но не на ту напали, как говорится. Мама Кости – очень сильная женщина. Она не сдалась. Кроме Кости, у нее еще есть младший сын, который тоже злоупотребляет инъекционными наркотиками. Мама теперь борется за него. Надо сказать, что ей это даже удается. Невероятным терпением, последовательностью, верой, неспособностью отчаиваться она не дает сыну развернуться в своих порочных пристрастиях. Никто не может знать, какова цена ее непрестанных усилий, но они, безусловно, достойны уважения и преклонения.
Мысленно слышу комментарии специалистов. Пример мамы Кости можно было бы приводить в качестве созависимого поведения, но у меня никогда бы не повернулся язык это сделать. Почему? Трагические глубины, в которые погружены матери, потерявшие сыновей, доступны, слава богу, немногим. И совершенно неважно, по какой причине произошла потеря. Предельное человеческое горе находится по другую сторону обычных мерок и не может быть вписано ни в какие диагнозы, расчленено на изучаемые и оцениваемые составляющие.
Часто приходится слышать от психолога по работе с зависимыми и созависимыми, а также консультантов реабилитационных центров, которые вырастают из ранее употреблявших наркотики, или «бывших» (как они часто называют друг друга), их нелицеприятные реплики в отношении поведения родителей. Все родственники зависимых пациентов признаются ими априори созависимыми. В это понятие вложена масса негативного смысла и нисколько положительного. Как только родственники попадают к ним на прием, эти специалисты начинают учить их правильному поведению, исходя из постулата, что правильно с зависимыми никто не живет. Обычно учеба основывается на американской 12-шаговой программе. Сама программа, безусловно, хороша. Считается, что она успешно работает во многих случаях. Никто не ведет статистики выздоровления по данной программе, но ее широкая распространенность по всему миру – тому свидетельство. Некорректно лишь считать ее единственно возможной и эффективной, а именно это и пытаются доказать многие специалисты реабилитационных центров, работающих по «12 шагам». Программа построена на обобщениях и не центрирована на индивидуальных особенностях, она исходит из постулата, что проблемы зависимых и созависимых имеют типичные черты и особенности, которые и оказываются в центре внимания. Она обучает определенному образу мыслей и поведению. Ее ценность ни в коей мере не может умалять ценность и полезность других видов психологической помощи.
Миф третий: Контроль, ложь и агрессия. Про то, что чужая зависимость находится под нашим контролем
«Если я его брошу, он погибнет». «Если я не выполню его просьбу, я потеряю его. Он не простит меня никогда».
– Эти серебряные часы отмеряют ваше время, а золотые мое. Я ношу их вместе для того, чтобы знать, который у вас час.
М. Павич. Страшные любовные историиПочему нам так кажется? Потому что зависимые люди, как и другие, когда на них давят, готовы идти на уступки, тем самым создавать видимость, что они нас слушаются. «Значит, мы можем влиять на ход событий», – думают родственники. Но это ложное утверждение, поскольку оно основано на слишком упрощенной и плоской посылке: «Раз я считаю, что так правильно, значит, другой должен вести себя в соответствии с моими представлениями о правильности, добре и необходимости». Еще проще: «Я хочу, и поэтому он должен». Мы рады поверить в любую ложь потому, что правда о зависимости слишком горька. Полученный контроль над зависимым всегда временный и неполный. Когда ложь обнаруживает свои изъяны и ее бальзам протухает, становясь несъедобным, неизбежные разочарования приводят к реакциям гнева и разным формам агрессивного поведения с обеих сторон. Поэтому контроль всегда связан с ложью и агрессией.
Ложь
…А то вы подумаете, что я все это рассказываю из-за своего бесстыдства и что мой рот полон ветра, а под моей шапкой у меня глупый камень.
М. Павич. Страшные любовные историиПривычка обманывать формируется быстро. Все, что стыдно и плохо, мы стараемся скрыть, чтобы не испытывать боль от собственной несостоятельности. Чем более мы неудачливы в собственных глазах, тем больше стыда испытываем. Чем более нам стыдно, тем больше не хочется об этом говорить. Это правило работает для психически здоровых людей. Мы либо прекращаем делать стыдные вещи, либо переступаем через себя и меняем свои ценности в сторону понижения их морального градуса.
Чем глубже человек погружается в порок, тем меньше стыда у него остается.
Лариса жила с мужчиной, не предупредив его о том, что она ВИЧ-инфицирована. Когда я спросила ее об этом с намеренно укоризненной интонацией, она лишь пожала плечами, сказав, что ее совесть выдержала уже столько всего, что такую мелочь даже не заметит.
Ложь начинает использоваться как основной инструмент манипуляции миром и достижения желаемого. В сравнении с поведением зависимых людей, все их семейное окружение поражает своей наивностью и неискушенностью. Это касается и медицинских работников, помогающих людям с зависимостями. Увидев перед собой в кресле пациента ухоженную красавицу с хорошими манерами, богатой речью и драматической историей, мы готовы поверить, что наркотики в ее жизни случайны и ошибку будет легко исправить. Мы начинаем расцветать надеждой на счастливый случай.