Я молча передал меч и мешок Сету, а сам подхватил на спину найдёныша.
– А пока молодой септ тебя тащит, нужно будет вспомнить всё, что сможешь о той злой ночи и про день до неё. Так, хныкать не нужно, не то в граде тебя оставлю… Пойми, доченька, то нужно для понимания, что за враг был и как его заборонить. Иначе он много горя принесёт. Вспомни всё необычное за седмицу, кто что говорил или хвастал. Я вот у Вас снежную Бабу видел у старосты. Кто её слепил?
– Какую Бабу? Снега же не было, – изумилась Ника.
– Хм… И впрямь, не подумал. Старый Я стал. А ты рассказывай, всё! – мягким голосом произнёс Сет.
– Ну… Прям старый. Вы, когда в Утяшево пришли, первым делом в корчме морду поморам расколотили. Народ о том судачил долго. Потомеся было вече малое, что-то взрослые судачили. Дяденька мой сердитым пришёл. Ванька Рябой учудил: на тряпицу нарядную помёта наложил свинячьего, да на край крыши уложил. Бабка Марфа ту тряпицу увидала, да давай тянуть. От усердия аж рот открыла, и прилетело ей. А Ваньку потом пороли, через смех, но пороли… Лёшка – старосты сын – из горячки вернулся, застудил себя всего. Говорят, по лесам и весям седмицу бродил. Но дядька говорил, что его блуд водил. А побитым он вернулся оттого, что в чужой курятник забрался, а петух больно встрогим был. Токмо куры-то клюют, а он весь порезанный был.
– А когда Лёшка вернулся?
– За день до Вас, а вечером на следующий день пропал опять. Дядь Босик, а тебе не тяжко меня нести, а то Я отдохнула уже.
– Еще покатайся, двужильная наша… Брат Сет, а провожатый пропал.
– Позже поймём: хорошо это или плохо. Скоро привал, пару верст пройдём ещё.
*****
– Без костра? – спросил Я, доставая припасы.
– Знать бы, что за соглядатай такой, ответил бы тебе. Рисковать не будем. Ты девок уважь, а Я пройдусь немного. Тень от во-он той сосны как доползёт до метки, собирайтесь и топайте вперёд. Меня не ждите, нагоню. Мне отломи, на ходу поем. Запомни, сынок, твоя задача – дойти до хутора. Называют его Чёрный Дол. Там в корчме возьми комнату да еды на всех. Это ежели до вечера вас не догоню. Сторонись попутчиков и советчиков. А если и до утра не дойду, тогда заказывайте сани на торжище и не теряйте времени, двигайте на Север по направлению к Нижневартовску. Забаву пристрой учителем манер в Княжий дом или к благородным. За Веронику головой отвечаешь. На мою долю, да ещё в суме что найдёшь, купи, о чём раньше говорили, из расчёта на тридцать посёлков. Молотов, пил ручных, зубил, инструмент бери добротный. Бечёвка, пенька, проволока. Зёрен разных вкупе пуд на три посёлка. Итого, десять пудов. Найми сани до Юганска, дальше через земли Велеса до пограничья. Дай слово, что сдюжишь!
– Всё, что будет в моих силах. Даю слово перед Матерью-Сырой Землёй и Отцом-Грозное Небо, что сделаю всё, о чём поговорили, или умру, – дал клятву ветерану.
– Но-но. Умри, но то, что обещал, сделай. Бывай, крестник. Убережёт если Мать с Отцом, то свидимся. – Сет хлопнул меня по плечу, перехватил малый узел и собирался идти. Я ухватил его за руку.
– Дай топор, – попросил Я оружие.
Ветеран улыбнулся и протянул мне колун. Схватив за древко, все свои чаянья и желание сохранить этого человека живым перенёс вместе с молитвой. С непривычки меня аж повело.
Старший Брат принял топор, поклонился. А проходя мимо указанной сосны, прочертил линию, отмечая нам время для роздыха…
Я с сожалением вернулся к обедающим Девам.
– Куда старикан ушёл? – с вызовом спросила меня Забава. – Ты с ним прощался, Я всё видела. Он нас бросил? Одних в лесу? Какая же он тварь – ребёнка и девушку оставил с сопляком.
– Дед Сет обещал меня до града довести, а северяне не лгут. – Кинулась в защиту Брата Вероника.
– За нами следят, он ушёл обезопасить нам проход. Потому закрой свой рот едой, которую ты не заслужила. Завтра ты будешь свободна от моего слова. – Я отвернулся, прекращая спор.
Ника схватила снедь и села рядом, отвернувшись от Бывшей Княжны.
– Больно важный стал. А не боишься ли ты, что Я в граде к ответу призову? За поруганную честь, за оскорбление Рода, за смуту против благородных?
– Род-то какой? Изменников и клятвопреступников? Хулителей Бога Ярило да почитателей твари? Голова у меня другим занята: как Нику в новый дом доставить и Юг о напасти предупредить. А тебе и впрямь нужно одной пройтись.
– Постой, то Я со страха и сгоряча ляпнула, – сменив тон на ласковый, начала Забава. – Ну посуди сам, что мне думать? Ты у нас теперь один муж, на тебе лежит ответственность, вот Я и испугалась, что не сдюжишь. Вдруг у нас денег даже на еду не будет. Что же делать? Веронику на паперти поставить? Мне не подадут, больно хорошо одета.
– Светоч хорошо чует ложь. Завтра ты сможешь стать кем угодно. И княжной, и полотёром, блудницей или женой трактирщика. А сегодня ты – моя закладная. Так что закрой свой грязный рот. – Прожевав кусок, глянул на метку. Тень на неё вот-вот наползёт. – Время вышло, в путь. Через пару вёрст будет хутор. Там заночуем, если на то будет милость богов.
– Не командуй мной, чернь. Я ещё не насытилась. Пойдём тогда, когда Я дам на это позволение, – опять подняла голос барыня.
– Как знаешь. Нагонишь, если захочешь. Да встретишь ты полный рассвет. Пойдём, Вероника, скоро стемнеет, а нам ещё до Хутора нужно добраться. – Быстро собрав припасы и перевесив через плечо обе сумы, взял девчонку за руку и пошёл по дороге. Последний раз Я был так же зол, когда Курва попался в амбаре и обещал вырезать наш выводок. Выйдя на дорогу, огляделся Даром вокруг себя. Не было опасности и зверья, красного пятна сопровождающего и золотого сияния Старшего Брата.
– С тятей всё будет хорошо? – тихо произнесла Вероника.
– Он умеет за себя постоять, на Юг же шёл один, через лесолесье и опасности. И в этот раз всё будет хорошо, – успокоил Я девчонку.
Мне показалось на миг, что Храмовник прощался со мной, отправляясь на облаву за охотником. А мы, неспешно топая по дороге, были всего лишь приманкой. Тотчас отогнал от себя дурные мысли, думать нужно о долге. Перед сироткой, городищем и словом, данным ветерану. Снега была немного, по щиколотку, но под ним скрывались ямки и корни деревьев, о которых время от времени спотыкалась Ника, непривычная к ходьбе через лес. Позади раздался голос Забавы.
– Погодите меня. – Мы же не обратили на то никакого внимания, и через сотню шагов она нас нагнала. – Ты тоже решил меня бросить, как твой старик? А как же слово северянина?
– Я не давал слова, что насильно буду тащить тебя в град. Также не клялся, что выполню любое твоё пожелание. Ежели ты решила посвоевольничать, не взирая на обстановку, то тем самым сделала свой выбор. Ранее ты не роптала из-за Храмовника, опасаясь его гнева и того, что он может оставить тебя одну. Только он ушёл, как сразу поменялась. Мне нет дела до твоих обид и чаяний, ты – взрослая Дева, хоть и не можешь принять изменения своего статуса, – спокойно выговорил барыне.
– Я – законнорожденная Княжна, мои предки все были Благородными, и такие как ты нам прислуживали. Потому смири свою гордыню и прими мою волю. Богом было дано нам Правило – кому княжить, а кому служить. И никакой человек не в праве ту долю изменить. Моя исключительность в том, что Я знаю, как нам выжить. Потому ты должен передать мне казну, дабы Я могла ею верно распорядиться. А то, что мой братец ляпнул в горячке, не меняет моего Права от рождения! – задрав нос, поучала меня Забава.
– Где топор, что Я отдал тебе для защиты? – разглядев пустые руки Девы, промолвил Я. – А сума с остатками еды? Топор можно было хорошо продать, он не для лесоруба, а для воя. Снедь пригодилась бы для вечерни, дабы сберечь монету. А по счёт моей казны, деньга, которую Я получил за службу Царю, принадлежит Храму и Церкви и будет потрачена на их нужды. Поведай мне исключительно благородная и законнорожденная, как ты распорядилась своей шкатулкой с каменьями и кем ты, окромя десятка тёток, управляла? Молчишь… Скажи мне, сколько тебе нужно монет, дабы ты ушла добровольно в ближайшем хуторе?
– Мне нужно всё. Я пожертвую Северу, как только встану на ноги и освоюсь в большом граде. Пойми, дурачок, тебя облапошат на первом же торжище. А мне нужно лишь весточку передать, что Я вырвалась из Китеж-града. Всё наладится.
– Он ушёл на Юг с Ярлами. Готовится к войне, что развязал, и зализывает раны после нашей встречи. Потому решение есть такое. Ночёвка в хуторе, затем на санях до града. Там мы расходимся. Тебе оставлю подъёмные. – Что Я мог ещё сказать этой спесивой Деве? Откупиться от неё – для меня лучший выход.
– Какие раны? Его не берут сталь и стрела, огонь и мороз. Он – само совершенство. Он живёт и властвует с начала Исхода! – восторженно изрекла Забава.
– У него три пальца на руке, обожжённое лицо и больше нет костяного копья на хвосте. За двести сорок лет он так и не нашёл себя в этом мире. Его интересуют лишь власть и исполнение желаний. А люд для него просто инструмент, каким была и ты. Ты могла быть женой Князя, а стала лишь опальной девкой, без роду и племени. Такая ему больше не нужна.
– Заткнись!! Он неуязвим!! – прокричала Барыня.
Я остановился, потянулся к сапогу. Княжна в испуге попятилась назад. Медленно Я достал прощальный подарок Любомира и предъявил на показ. У Девы подкосились ноги, и она бухнулась коленями на снег.
– Это… этого не может быть, он мне говорил. Но три пальца и ещё кисточка. Всё ложь… – Сквозь слезы и всхлипывания прорывались слова опальной.
– Беги за топором и остатками снеди. Мы пойдём медленно. Не успеешь затемно, ворота хутора закроют. Без выполненного наказа не возвращайся, не приму. Я долго терпел твой гонор, а ты восприняла это как слабость. Беги быстрее, возможно, успеешь… – резко высказал своё недовольство, запрятал трофей и потянул за руку найдёныша.
Оглянувшись, увидел, как Забава сначала медленно брела, а затем перешла на бег…
– Дядь, зачем ты так с ней. Она не плохая, просто балованная. А ещё много знает про прически и наряды, – пожурила меня Ника.
– Когда детки балуют, их наказывают. Мой наказ ты слышала, то не порка и не унижения. К добру нужно относиться с благодарностью, а не оставлять его в лесу, потому что руки устали. Мы её немного подождём. Ушли-то недалече, не более версты. А Я за ней отсюда присмотрю, – успокоил Я сиротку.
– Так, то правда, что ты за много вёрст видеть можешь, как Финист-Ясный Сокол? – изумилась девочка.
– Правда. А кто такой Финист? Расскажешь? – подогрел Я ожидание разговором.
Мы немного посмеялись и делились историями. Сиротка была очень любопытной, наверное, как и все детки. Я согревал её маленькие ладошки дыханием, пока не обнаружил Даром плетущуюся шагах в трёхстах Деву.
– Можем идти. Нагонит, а то сами околеем тут. – Указав на Забаву, Я успокоил Нику.
