Взгляд Ангела, или По следам жениха
– Я беру тебя на работу. Будешь работать в рубрике «Обо всем». Самый спокойный отдел в здании. Там работают граждане, точнее бывшие граждане Казахстана, очень дружелюбные люди. Я сам проживал в Алматинской области, когда-нибудь расскажу, как там красиво, – он улыбнулся, ушки махнули. – С жильем решим, мне Галина сказала о твоей нужде, вселяешься в нашу квартирку, она резервная. Галина вызвалась тебя проводить и поселить. Ордер на прописку завтра с утра заберешь у моего секретаря. – шеф говорил по теме, а в щелочках светились искорки радости.
Я думала, когда же тетя Галя успела сообщить шефу о моей нужде? Я не успела проговорить не одного слова, кроме своего Ф. И. О., а он уже нажал на кнопку, дал распоряжение секретарю проводить меня в отдел кадров и познакомить с коллегами. В кабинет заглянула Лариса, его секретарь, приглашая меня следовать за ней. У меня сложилось впечатление как будто меня ждали и в лицо знали.
– Я не удивляюсь, легкому устройству тебя на работу, Илья Николаевич помог всем своим бывшим землякам. Я, когда тебя увидела, думала, мы врагами будем, ты сядешь на мое место, а меня переведет в отдел «Криминальной хроники». Я оттуда села в его секретари, он многое для меня сделал, добрейший человек.
Ларисе неважно было мое мнение, она стремилась выговориться. Нагруженная информацией, не успевая сказать не одного текста оппонентам, я не уловила, как оказалась в помещение отдела «Обо всем», где стояло пять столов поменьше и один большой стол. Тетя Галя перехватила меня у Ларисы в коридоре и до помещения говорила сама. Я знакомилась с коллегами.
– Пойдем, деточка провожу тебя восвояси, – позвала меня тетя Галя.
Объявила она тоном, не терпящим возражения засунув голову в дверь. Я встала из-за стола, который часом раньше заведующая отделом Мартынова Марина Андреевна, родственница Ильи Николаевича объявила моим рабочим местом. Они мои коллеги разговаривали обо всем, даже о нижнем белье и любовнике Ниночки. Ну, все было как в женском коллективе, я, с любопытством разглядывала четырех женщин и гадала, кто хозяин шестого стола? Ниночка была самой словоохотливой, уловила мой взгляд, покосилась на степенную Еву и обходительную Татьяну Юрьевну. Я для себя уже решила, скорее всего, подружусь с Евой.
– Это рабочее место Максимки, он в разъезде. Мы все частенько бываем в разъездах, – заявила Ниночка, глядя на меня.
– Нинка, хватит травить молодую, все узнается со временем, – отдернула болтушку тетя Галя. – Пошли деточка, надо и вещи твои притащить и много еще дел, квартирку-то давно никто не убирал. Последний жилец был давненько, – уже у выхода из кабинета говорила она.
Дом расположился возле рынка «Нефтяник» почти на центральном проспекте «Нефтяник». В этом городке все было рядом 20 минут ходьбы от редакции, и мы дошли до двухэтажной деревяшки. Моя квартира оказалась однокомнатной на первом этаже, на площадке было три квартиры еще двух и трехкомнатная. Я подумала, знакомство с соседями нужно отложить на потом, но из квартиры двухкомнатной высунулась взъерошенная голова.
– Ну, постой молодая, а я Санька, сосед, че помочь с вещичками? – голова Саньки уставилась на нас вопросительным взглядом.
– Да и вещей-то еще нет, мы так налегке, визит знакомства с территорией, – почему-то принялась я оправдываться.
– Да осваивайся, я зайду через часок, пойдем на старое твое место жилья и заберем хотя бы первые необходимые, – деловито предложил Санька.
Это был аргумент или повод дальнейшего общения или знакомство поближе. Санькина голова ушла вглубь и дверь захлопнулась. Тетя Галя заулыбалась.
– Я, знаю его, хороший мужик, живет здесь с женой и дочкой, подсобит во всем, – порекомендовала тетя Галя, зная хорошего человека.
Мы зашли в квартирку, она мне очень понравилась, маленькая, уютная, мебель приличная. Диванчик, на котором мне спать предстояло, стоял возле стены. В углу шифоньер средних размеров, стоял возле стены напротив дивана, по бокам два легких глубоких кресла. Телевизор на тумбочке возле окна с коричневыми тяжелыми занавесками и хорошенький палас завершал дизайн интерьера. На кухоньке был холодильник, газовая плита, стол и две табуретки.
– Здорово, все как у цивилизованных граждан, – радостно, я подвела итог осмотра, заглядывая в смежный санузел.
– Да и посуду Максимка не растащил, смотри-ка, даже мой фартук цел, – отозвалась тетя Галя.
– Максимка – это мой коллега, за шестым столом? – я проявила смекалку.
– Да, он съехал полгода назад, объединение выделило в каменном доме двух комнатную квартиру. Да и ты здесь долго не задержишься, Илюша быстро выбивает своим жилье, он ведь с мэром свояки, – тетя Галя суетилась на кухоньке, вытирала пыль.
Я ничего не ответила, только порадовалось новым обстоятельством в жизни. В сумке ожил телефон. Я шумно бросилась его доставать, ведь сумочку оставила на диване.
– Алло, Маша! Да, да хорошо приняли, жильем об завели, сейчас и прибываю на новой территории. Спасибо, позже? Хорошо. Ой, Маша чуть не забыла, я люблю тебя, – сотовый отключился, я улыбалась.
– Кто звонит-то? Подруга че ли? – тетя Галя сама спрашивала, сама отвечала, пока я прибывала в счастливой прострации.
В дверь мягонько постучали. Я догадалась, что мой первый гость – это Санька сосед. Пошла открывать двери и остолбенела возле распахнутой двери. Санькина голова превратилась в «Дылду» ростом не менее 195 сантиметров с высоты моего роста в 158 сантиметров, он мне показался огромным, хотя так оно и было. Он немного сутулился, я разглядывала его татуировки на плечах и на запястьях обоих рук, даже белая майка, открывавшая волосатую грудь, не скрыла тату «Иконы Божьей Матери».
– Не бойся, солдат ребенка не обидит, я же сосед? – гордо заявил Санька.
– Да, я собственно не испугалась, просто не ожидала, наверное, увидеть картинную галерею. Да проходи, чего ты встал, – я отступила в сторону.
Санька прошел, не стал казаться таким большим, потому что уместился на стуле в узком проеме возле стола.
– Ярочка деньжонки та у тебя имеются, на первое время? В прочем, что я любопытничаю. Сань давай по нашей схеме поступим, привычный для нас порядок, вот я списочек уже подготовила. Дуй за провизией, – тетя Галя протянула свернутый листок и бумажную денежку.
Саньке не нужно было лишних слов. Деньги и список перекачивали в его огромную ладонь, он шумно удалился.
– Яра так делай всегда. Исполнительный и сдачу принесет, тебе, ведь некогда будет по магазинам разгуливать. Денежку хорошую будешь получать, и скопить будет чего, и питание будет хорошим. У нас все хорошо живут, Север… – глубоко мысленно, на слове «Север» тетя Галя сделала акцент.
Позже мы с Санькой сходили в гостиницу «Нефтяник», выволокли две моих сумки, сдали ключи. В деревяшку добрались с частником, он оказался знакомым Саньки. На работе за два месяца узнала о жизни во всем городе. Посетила все заведения, цель посещений была: «рабочий визит». Корочки специального корреспондента открывали многие двери. Да еще и воспитание в интернате научило пользоваться народной мудростью: «Стучи и тебе откроют». Моя коллега Ева стала моим постоянным гидом. Один раз, в неделю выбрав день пятницу, мы решили посещать спортивный комплекс «Нефтяник». Выстроенный финнами по Московскому проекту, он являл образец цивилизации. Даже ванна с джакузи имелась, посетив впервые подобное место, я представляла себя «Шамахаской царицей». Вода бурлила, заворачивая волны в центр. Я любовалась узорами пенных барашков, которые лихо носились по воде. Вокруг этой чаши великолепия стояли горшки с большими пальмами и хорошо ухоженными розмаринами. Евины любовные связи помогли остаться чуть ли не в одиночку в таком огромном комплексе. Ева, где-то затерялась в глубинах здания, предоставив возможность, мне фантазировать и наслаждаться теплой водой.
Я сидела на краю бассейна – джакузи, опустив ноги в бурлящую воду, сверху спикировав, упал бордовый цветок розмарина, он кружился и нырял по бурлящей поверхности воды. С любопытством задрала голову, стала искать глазами того, кто решил обратить на меня внимание. Над бассейном нависал балкончик, но кроме цветущего куста розмарина, разглядеть я больше ничего не смогла. Ева позвала меня, где-то из глубины помещения, которое метров двести. Забыв о цветочке, я двинулась на звук ее голоса и через пару минут присоединилась к легкой пирушки втроем, на другом конце огромного бассейна, так как джакузи был в углублении стены в одном шикарном помещении с бассейном. Я помнила о цветке, упавшем или брошенном кем – то в воду, но до конца пребывания в спорткомплексе я не встретила не одного реального объекта способного оказывать мне знаки внимания.
По ночному городку мы шли пешком. Ева кокетничала со своим любовником, провожая меня до моей деревяшки. Я помахала им рукой и обернулась к своему подъезду. Санька сидел на перилах возле самой двери почти под окном трехкомнатной квартиры.
– Доброй ночи, гулена, – поприветствовал он меня.
– Смотрю и тебе, не спится, хочешь, пойдем на кофе, я еще не готова уснуть, – Санька молча поднялся, стрельнул окурок, куда – то в сторону и двинулся открывать мне двери.
Мы шумно зашли в квартиру, он разместился за кухонным столиком, я принялась стучать чайником, посудой на плите, что-то передвигала, пытаясь организовать чаепитие.
– О, появился!!! – не то себе, не то мне пробубнил Санька.
– Кто появился? Ты с кем беседуешь? – я удивлено уставилась на Саньку.
– Да ни с кем, сосед появился, – Санька говорил себе под нос.
– Ну, что за манера говорить себе под нос, в кампании больше одного человека? Какой сосед? – я продолжала засыпать его вопросами.
– С трехкомнатной квартиры, крутой «Бос», – пояснил Санька, прислушиваясь.
Я тоже прислушалась, но мой слух ничего не уловил, рядом зашумел чайник. Я вздохнула, осознавая, что мы беседуем от части, чтобы просто составить друг другу компанию.
– Крутой «Бос» и в деревяшке – смешно. «Крутые» в коттедже, живут. Видела я их дома, сегодня с крыльца спорткомплекса, – почему-то смущаясь, проговорила я.
– Да этот тоже крутой, знаешь какой крутой ремонт у него делали, – Санька ткнул пальцем в сторону трешки. – Работали года два назад. Вот ты телек смотришь, а у меня в зале будто и стены нет. Чай мешаешь, ложкой брыкаешь, а я слышу, а у этого крутого не звука и шторы распахнутыми, я что-то не замечал, как живет? Вампир может? За всё время раз всего видел, как он из квартиры выходил, здоровый, чуть ниже меня, плащ черный, морда строгая. Говорю: Здорово сосед, а он зыркнул и только чуть головой кивнул, сел в джип и укатил. Ну что поняла? Крутой? – как-то торжественно говорил Санька.
– Я поняла тебе слово «крутой» нравиться. Он человек, живет своей жизнью и не хочет, чтоб любопытные совали свой нос в его жизнь, – не знаю почему, но мне очень хотелось защитить этого «крутого».
– А я что, я не сую. Видел и видел. – Санька уткнулся в чашку с кофе, задумчиво погладил рукой по волосам, немного сконфузился.
– Да не обижайся, я так к слову сказала, а сегодня он приехал? – я спросила, чтобы разрядить обстановку, нависла угроза обид.
– Нет, то есть не знаю, просто уловил, как замок щелкнул на входной двери и больше не шороха не услышал, – уточнил Санька и махнул рукой, мол, забудь все, что я тебе наговорил.
На этом мы закончили разговор о соседе невидимке, так я его для себя окрестила. Меня он не интересовал, я жила своей яркой, полной событий жизнью. Тетя Галя ждала отпуска, собиралась ехать на родину. Я имела свое увлечение фотографировать все и везде. Илья Николаевич за мои старания выделил деньги на приобретение фотоаппарата и разной проявительной и печатной аппаратуры. Все это упакованное в коробочках он премировал мне. Объявив, что делает подарок ко дню рождения, тем более я его собираюсь праздновать. К этому времени поработав уже полгода в редакции, я щелкала аппаратом направо и налево, набиралась умения, печатая и проявляя фотографии. В рубрике «Обо всем» стали статейки сопровождаться фотографиями или фотографии сопровождались статейками. Разницы не заметил никто из обывателей, только профессионал Илья Николаевич, улыбаясь, говорил: «будет с тебя девонька, хороший толк». Говорил как-то таинственно иногда мне казалось он имеет ввиду, говоря о толке не мою работу.
Глава №3
Таджикистан. Свадьба в пыли
В кресле главного редактора Илья Николаевич сидел уверенно, из-за глупостей не ерзал. Пересидел свои пятьдесят лет, отметив три года назад юбилей. Надо же такому случиться, он полюбил молодую журналистку, осознав, что однажды, он готов для нее достать звезды с неба. Сам удивился сим чувствам, которые его переполняли. Даже аналитический склад ума и профессионализм молчали, когда он хотел эту тонкую девушку с красивым именем назвать своей дочерью. Он разделил ее имя на два слова «Яр» и «Слава», а самое главное, он спрятал все чувства, приобретённые к ней, проявлял отцовскую заботу к сироте, к интернетовской девочке и оказывал ей материальную помощь, не явно, а тайно, боясь, задеть чувствительную личность. Я не слушала, о чем судачили коллеги, приняла за норму отношений все, что делал, для меня главный и стремилась преуспеть в деловой жизни отдела, по-прежнему греясь в луках тети Галиной заботы.
– Илюша для тебя вон, что передал, – тетя Галя бросила конвертик на стол. – Передал через меня, что б я уговорила в командировку тебя поехать.
– А почему Илья Николаевич решил, что я могу игнорировать или обсуждать приказ главного? – я говорила, возбужденно открывая конверт.
– Не знаю, наверное, из-за него, – пожала полными плечами она.
Я распечатала конверт, деньги выпали на стол, вместе с командировочным листком. И короткий текст на свернутом листке. «Ярослава, командировка в Таджикистан. Задача собрать материал „Обо всем“ на большой земле, вы не возражаете, если мы поедим вместе? И.Н.»
Я удивленно уставилась на тетю Галю, а в голове вертелась одна мысль: «ничего не понимаю». Зачем выполнять какие-то маневры таинственно, которые начальник может по правилам, сделать у себя в кабинете. Зачем деньги, что это, командировочные? Разглядывая тетю Галю, которая улыбалась, я вовсе запуталась в своих мыслях. Заглянула в конверт, обнаружила билет, принялась его изучать. Билет на самолет, рейс 2244 Стрежень – Томск. Вылет завтра в десять утра.
– Теть Галь, а самолет завтра, надо еще собраться? – я захлопала ресницами, волновала готовность, с которой я готова сесть на волну приключения, точнее на рейс 2244.
– Надо! – растянула тетя Галя слово «надо». – За хатку не волнуйся, пригляжу. Завтра в восемь утра я к тебе загляну, посмотрю, что надо. Скоро портящие продукты есть? – я кивнула, тетя Галя продолжала руководить – заберу, а денежки командировочные, вот бумажка из бухгалтерии, понятно? Илюша тоже едет в девять утра, его шофер за тобой заедет. Вдвоем-то веселее по командировкам работать. Ты фото аппаратик возьми, его свадьбу снимать будешь. Ну, пойдем, пойдем, – поторапливала меня тетя Галя.
Я ничего не понимала, о чем конкретно говорила тетя Галя, я последовала за ней, угадав лишь то, что она очень много знает личного об Илье Николаевиче. Потом разберусь во всем, мне хотелось отвлечься, следуя четкому руководству взрослой тети Гали. В восемь утра ожил телефон, я уже не спала, свесила ноги с дивана в утренней дреме.
– Алло, Маша. Все хорошо? – сонно отозвалась я.
– Замечательно, спасибо, – успокоила меня Маша.
– Я в десять утра вылетаю в Томск, напишу тебе открытку в самолете, – сообщила я информацию, которая меня волновала.
– Ярослава, мне послышалось или действительно ты волнуешься? – строго спросила Маша, но я знала, что она улыбается.
– Я волнуюсь, в Таджикистан командировка с начальником, ему 58 лет, как-то ново все это для меня. Я же почти никуда не выезжала, – я говорила о тараканах, которое волнуясь, ползали в моём голосе.
– Ну, то ли еще будит, жизнь полна сюрпризов, а женихов старых не бывает. Они красивые и глаза у них светятся любовью, – отозвалась Маша, и в трубке раздался её веселый смех, который разбудил меня окончательно.
– Старых, женихов не бывает? – эхом отозвалась я, – Маша ну, какой он мне жених, командировка с начальником.
– Ярослав, с женихом разберемся потом, береги себя и пошлёшь мне фотографий Таджикистана. – Маша чмокнула в телефон, – целую, буду звонить.
– Спасибо, я буду беречь себя, а тебя я очень люблю и целую, – я тоже чмокнула в телефон.
Я хлопнула крышкой телефона и счастливая, пошла, плескаться водой, устраивая бодрящую процедуру, честно признаюсь от воды, я всегда получала море наслаждения. Не понимаю, почему в утренние часы я вспомнила о цветке розмарина, кувыркающемся в джакузи. Интересно цветочек сам упал или его кто – то сорвал и бросил, желая остаться невидимкой, размышляла я, стоя под струями воды. Я улыбалась, сосед «невидимка», цветок розмарина от «невидимки», интересно, сколько еще «невидимок» будет в моей жизни. В девять часов утра, я вышла на улицу. Санька вынес не большую сумку. Я не умела еще ездить в командировки и не понимала, что брать нужнее. Поэтому положилась на опыт тети Гали.
– Я собирала Максимку сто раз, – приговаривала хлопотунья, укладывая аккуратно сложенные вещи.
С Максимкой я так и не познакомилась, он был на выезде, звонил главному редактору и присылал конверты с работами. Марина Андреевна редактировала его работы, сдавала на утверждение, редактор выделял место в рубрике, и уже в газете я знакомилась с почерком Максимкиного пера. У всех журналистов свой почерк, точнее стиль пера, который зависит от чувства юмора. Я имела свой стиль с первого курса обучения на Журфаке.
В аэропорт мы приехали быстро, в Стрежне все было близко. Я на фантазировала, что должно быть деревянное строение и была приятно удивлена, обнаружив здание аэропорта большим каменным сооруженным с огромными стеклянными витринами. Любуясь произведением архитектуры, я вскинула фотоаппарат и принялась щелкать налево и направо, увидела возле колонов, у входа Илью Николаевича, который махал мне рукой, тоже щелкнула и быстро шагая, выражая всем существом восторг, направилась к нему.
– Я очень рад, что ты приняла мое предложение поехать со мной в командировку, но объясняться не когда, идем на регистрацию, – деловито проговорил шеф, улыбнулся, и мне махнули его ушки.
Мне не хотелось вникать в суть его слов, я ему верила, на себе испытав его заботу отца. Мне льстило его внимание. Я обернулась помахать водителю, который, облокотившись на капот, наблюдал за нами. Он поднял вверх большой палец, по губам я прочитала слог «Во», что означало выражение восторга. В ответ я подняла фотоаппарат и щелкнула, поймав водителя в объектив. Самолет быстро покатил по взлетной полосе, оставив хлопоты регистрации позади. Я летала не впервые, но всегда реагировала на взлет и посадку одинаково: зажмуривала глаза, и затыкала носик, избавляя себя от давления в ушах, воздух хватала ртом маленькими глоточками.
– Восемьсот километров от Стрежня до Томска, нам лететь почти два часа, – осведомил меня Илья Николаевич. Завтрак та у тебя был? – спросил, но, ласково по-отцовски.
Я ойкнула, вспомнив, что вовсе забыла о том, что людям надо иногда покушать, и уставилась на главного редактора, зачем-то, прикрыв рот ладошкой, видимо, чтобы глупость не ляпнуть. Он улыбнулся, я вспомнила его машущие ушки и тоже развеселилась.
– Вот командуй, – он снял сверху тяжёленький пакет и подал его мне, который плюхнулся на колени.
Я заглянула в пакет, в котором обнаружила разного размера свёрточки в пакетиках. Вытащив первый попавший, я развернула.
– Ни чего себе фаршированные блинчики, – почти, что пропела я.
– Ага, я люблю такие штучки крутить, а потом кушать, – Илья Николаевич довольно расхвастался.
Я догадалась, он готовил сам. Удивительно я ничего не знаю о своем начальнике, хотя удивительно не это, а то что, коллеги сплетничали обо всех, и ни разу не говорили о личной жизни начальника. Да умет он пресекать все посягательства на личную жизнь. Его авторитет не оспоришь.
– Илья Николаевич вы живете с женой? Простите за нескромный вопрос, – извинилась я.
– Да, если я жену назову бабкой. Это нормально? – Молодился он. – Деда во мне ты хоть не видишь? – Илья Николаевич улыбался.
– Нет, не вижу, – я сделала ему комплимент.
Он сделал свои умозаключение, решил, что мы достаточно узнали друг о друге, для столь откровенной беседы, которая последовала, сопроводив его руку на мою коленку, обтянутую джинсами.
– Яр – Слава, – растянув мое имя, завел дифирамбы Илья Николаевич. – Я пригласил вас посетить Таджикистан, моя племянница замуж выходит. Вы умненькая, понимаете все обставлено как командировка, оплачивает редакция наше с вами путешествие, – он как-то хитренько улыбался.
Он замялся, подбирая слова, а я уставилась на раздвинутые пальцы, которые с коленки переместились чуть выше. Мысль молнией возникла в голове и застряла. Он мой шеф, начальник Илья Николаевич в меня влюбился, где-то точнее, когда-то, я дала повод поступить ему именно так. Начитавшись романов о начальниках и их подчинённых, я спроектировала в иллюзии служебный роман. В реальности я сама все придумала, шеф знал больше и делал что-то другое, никак не связанное с посягательством на мои прелести, нужно, что-то делать, и я сделала, и я поступила как наивная школьница, так брякнула глупость.
– Мне очень нравится, когда вы улыбаетесь, и ваши ушки машут, крылышками, – сказала я и покраснела.
– Ушки… крылышками… – он видимо решал – это признание в любви или сарказм, отмел барьеры, так как я сама их искусно строила на ровном месте и расхохотался. – Ну, да крылышками… не замечал, – проговаривал отдельно все слова сквозь смех.
Я присоединилась к его веселью, не заметив, как самолет, пошел на посадку. На автопилоте я повторила действие, заткнула носик и зажмурила глаза, опустила голову на плечо своему «Колобку» – теперь я имела права его так называть и засыпала его грудь и плечо кудрями. Он крякнул от удовольствия, я поняла девственность останется со мной, а ему я буду дарить ласку и нежность.
Я превратилась в заботливую, удобную, в меру кокетливую подругу в возрасте его дочери, а он в довольного кота из мультфильма «А вы были на Таити». Мы получили обоюдное удовольствие от присутствия каждого и единогласно подвели итог: путешествие сулит море приятных впечатлений. Багажом мы себя не обременили, поэтому подхватив по легкой сумке, из здания аэропорта города Душанбе мы вышли, весело беседуя о жизни на планете Земля. Я уяснила для себя, что, родня Ильи Николаевича всегда жила в Таджикистане, а он приехал молодым в Казахстан, сделал карьеру и уже 15 лет как руководит филиалом газеты «Нефтяник» Сибирского региона.
В Таджикистане светило яркое солнце, мы не задержались в городе Душанбе. Бегло знакомились с достопримечательностями, приехали в аул Кизляр. Встретили нас по всем традициям гостеприимства. Я познакомилась со всей родней невесты. Оказалось, жена «Колобка», Таджичка, сестра ее, мать невесты, Таджичка вот и параллель родственной связи Ильи Николаевича. Что мне делать я уяснила, фотографировать налево и направо все, что связанно с невестой и родней, хочет Илья Николаевич иметь фотографии, что не говори, а к старости томит ностальгия, хотя он молодиться.
Я была увлечена волной восторга, захлестнувшей мое сознание. Таджички в ярких национальных нарядах, состоящих из платьев самой безумной расцветки и пестрых платков, с многочисленными косичками на голове увенчанной тюбетейкой, пестрили везде, куда не кинь взгляд. В моем сознании присутствовала паранджа, покрывало закрывающее лицо, которое здесь отсутствовало, только взрослые женщины и старухи были обмотаны двумя – тремя платками разной величины, но лицо оставалось открытым. Первое время они мне казались все на одно лицо, нарисованные брови черным карандашом соединенные на переносице в чайку не позволяли мне их различать. Таджикский язык звучал щебетанием, я его не понимала, но по жестам, сопровождающим разговор, я угадывала, сколько внимания мне оказывают. Я подружилась с невестой, ее звали Фая, точнее Фая стала звать я ее, а на ее языке имя звучало так – Шарафат. Мне исполнилось 24 года, я могла смело называть ее девочкой, ей было 16 лет, но в Таджикистане с 13 лет выходить замуж считалось престижно, это означало, что девочка родилась красавицей. Фая была красавица даже в моих придирчивых суждениях. Большие глаза бусины – цвет агата, густые черные ресницы. Волосы заплетены в тугую черную косу, свисающую ниже талии. Тонкий стон и грудь уже успевшая наполниться соком, которую не мог скрыть национальный наряд. Фая неустанно говорила, о своем женихе рассказывая, какими он обладает достоинствами.
– А ты можешь рассказать мне, где вы познакомились? – вопросы я задавала профессионально, начиная все с самого начала. – Как у вас все началось? Где он тебя мог увидеть? У вас все дома закрыты высоким забором и рядами винограда. Дом-то стоит вообще в середине участка. Да ты еще и не учишься, – я высказывала свои мысли вслух.