Трепещи, Америка! Часть вторая. Капкан тщеславия

Глава третья

Откуда берутся великие цели

Илья Зубов родился в очень красивом городе Черновцы на самом западе великой страны под названием Советский Союз. Не так давно закончилась страшная война. Как говорил про то время Михаил Жванецкий: «Жили мы так бедно, что, если бы не пиписка, играть было бы совершенно нечем». Но игрушки в детстве все-таки были. Одна из них запомнилась Илье навсегда. Это была деревянная пожарная машина, окрашенная в морковный цвет, с прибитой намертво лестницей. У машины все время отваливалось одно колесо, и мальчик, совершенно безнадежно, приклеивал его пластилином. Прибить колесо было некому, так как отца у него никогда не было. Не было, и все. В свидетельстве о рождении стоял прочерк, а в анкетах он всегда писал – «сведений об отце не имею». На его вопросы об отце мама всегда отвечала одно: «Я тебе и мать, и отец». И периодически подтверждала свои слова ремнем из грубой кожи. Про отца рассказала только через много лет, перед самой смертью, и то совсем немного, без имен и фамилий. Мама у Ильи вообще была человеком необычайно сильным и волевым, только это позволило ей самой выжить и вырастить, воспитать и выучить в те времена сына.

В жизни ей выпало испытать все самое страшное, что пережил великий и многострадальный русский народ за постреволюционный период. Родители – интеллигентная русская семья. Отец инженер-строитель, мать учительница в гимназии. До революции жили в Петербурге, отец имел старинные дворянские корни, и семья очень этим гордилась. Первая мировая война, а затем революция беспощадно разрушила жизнь всей страны. Известная строительная фирма, в которой работал инженер Александр Зубов, перестала существовать. В армию Зубова-старшего не призвали из-за слабого здоровья. К семнадцатому году в Питере наступил голод. Чтобы переждать смутное время, Александр Зубов вывез свою семью в деревню Родники Ивановской области, где у Зубовых было небольшое имение и земельный надел, дарованный его предку еще во времена Екатерины Великой. Гражданская война обошла имение стороной, но пришедшая в деревню новая Советская власть отобрала у Зубовых и дом, и землю. Дом отдали под сельсовет, землю крестьянам. В Сибирь не сослали только потому, что бывший инженер и его жена преподавали в местной школе и пользовалась огромным уважением в округе. Известия из революционного Петрограда не радовали. Бывшую большую квартиру Зубовых новая власть поделила на комнаты, поселив чужих людей, большинство друзей и знакомых бежали за границу.

До войны инженер Александр Зубов с семьей несколько месяцев жил в Париже и проходил там стажировку во французской строительной фирме. Сразу после революции жена уговаривала его уехать за границу, но Зубов-старший тогда наотрез отказался. Он не верил, что эта нелепая власть сохранится надолго. Он считал, – страна больна, и рано или поздно все это закончится.

– Родина – она как мать, ее не выбирают, – говорил он. – Я не могу бросить мать, когда она тяжело болеет.

Потом он, конечно, пожалел, что не уехал, но было поздно. Большевики плотно перекрыли границы.

Возвращаться в голодный Петроград было некуда и незачем. Семья жила в одной комнатке, которую выделил сельсовет. Но тут в Ивановскую область пришла индустриализация. Новая власть затеяла строить в Родниках большой ткацкий комбинат. Инженера-строителя, несмотря на его дворянское прошлое, пригласили на работу. Прошлое прошлым, а специалистов остро не хватало. Деревня быстро преобразовалась в поселок городского типа. Зубов старший плохо работать не умел и очень быстро стал главным инженером стройки, а потом и директором нового комбината. Директору выделили просторную квартиру в новом доме. В семье Зубовых росло двое детей, дочь и сын. Дочь Галина, будущая мама Ильи, с отличием окончила школу и поступила в институт, но тут на нее нагрянула большая любовь и она вышла замуж за молодого веселого и очень перспективного инженера того же ткацкого комбината. Через год у молодых родилась дочка. Казалось, все страшное уже позади. Но в тридцать восьмом году на комбинате случился пожар. Сгорел один из цехов и склад готовой продукции. При пожаре погиб муж Галины. Через несколько дней ночью люди в погонах навсегда забрали старшего Зубова, а еще через неделю и его жену. Их обвинили в подрывной деятельности, создании троцкистской группы и еще в чем-то совсем нелепом и страшном. Всеми любимая Галочка Зубова, умница и красавица, в одно мгновение овдовела и превратилась в дочь врагов народа с грудным ребенком на руках. Про институт пришлось забыть, и Галя устроилась работать простой ткачихой на комбинат.

Потом война, младшего брата в первые дни войны призвали в армию, и уже через несколько месяцев семья получила короткое, но очень страшное извещение – пропал без вести. Только через много лет стало известно, что он погиб в страшном котле под Вязьмой, где из-за глупости генералов и тупого упорства Сталина полегло или попало в плен сразу почти миллион человек.

Если на фронте стреляли и убивали, то в тылу работали на износ и часто голодали. Работающим на комбинате скудный продуктовый паек выдавали по карточкам. Но маленькая дочка сильно и беспрерывно болела, и Галя почти не работала, а значит, и прав на паек у нее не было. Помогал друг мужа. Он работал мастером на местном мукомольном заводе. На выходе с завода всех работающих тщательно обыскивали, но он приноровился выносить немного муки в сапогах. Из этой муки Галя делала лепешки и ими кормила дочку. Кто заложил «несуна», осталось неизвестным, но однажды на проходной охрана потребовала снять сапоги. За триста грамм муки по законам военного времени «расхититель и враг народа» получил десять лет лагерей. По просьбе осужденного лагерь заменили на штрафбат. Извещение о гибели пришло уже через два месяца. В маленькой серой бумажке даже не было дежурной фразы – «пал смертью храбрых», просто – «убит в боях», и все. Друзья и соседи, как могли, поддерживали мать-одиночку, но маленькая дочь все-таки умерла от тяжелой пневмонии. Жизнь била и ломала нещадно.

В послевоенные годы вождь всех народов решил устроить очередное переселение этих самых народов. Несколько сотен незамужних ткачих, числе которых оказалась и Галя, в один день собрали с вещами на вокзале, затолкали в вагоны-теплушки и увезли из Ивановской области на новое место жительства. Провожали всем городком, с бабьим ревом и причитаниями. Все были убеждены, что впереди Сибирь, но привезли их в Западную Украину, в очень красивый и теплый город – Черновцы. Город был построен еще во времена Австро-Венгерской империи. После первой мировой образовалось государство Румыния, и в этом тихом курортном городе с прекрасным климатом стала жить румынская знать. Перед самой войной Сталин заявил, что Черновцы, как и вся Буковина, совсем не Румыния, а часть Украины, и ввел танки. Румыны бежали, их уютные квартиры и дома заняли советские начальники и военные. Местное население новую советскую власть не любило. Самых «упрямых» ссылали в Сибирь. Чтобы заполнить вакуум, решено было создать в этом тихом городе новое ткацкое производство. Из Германии завезли трофейное оборудование, а из далекой Ивановской области одиноких ткачих.

На фоне голодной послевоенной России Западная Украина в то время была просто раем земным. Война не тронула город. Местные крестьяне исправно продолжали снабжать горожан продуктами. И климат лучше, и цены много ниже, чем в России. Ткачих поселили в общежитиях, они обжились и быстро привыкли к этим благодатным краям.

Жизнь есть жизнь. Влюбилась одинокая, все еще красивая женщина Галина в кадрового офицера-летчика, который потерял всю семью во время войны. И он в нее влюбился. Пожениться бы им, да и жить счастливо, но клеймо дочери врагов народа из анкеты не сотрешь. Сдрейфил офицер, – на войне ничего не боялся, смерти не раз в лицо смотрел, а тут сдрейфил. На карьеру военную свое счастье поменял.

– Не могу я на тебе жениться, меня ведь из армии сразу попрут, а я без неба жить не могу, я больше ничего не умею, – говорил он своей любимой.

Военная служба – дело подневольное. Подняли однажды по тревоге полк и вместе с техникой перекинули на другое место службы, защищать рубежи Советской Родины. То, что она беременна, Галина узнала только после его отъезда. Узнала и от будущего отца скрыла. Не хотела ему военную карьеру портить, да и трусость не простила, за измену посчитала. Такой уж у нее был характер. Однако не дрогнула, не испугалась будущих трудностей, не побежала к бабкам на аборт. Родила, как в таких случаях говорится, «для себя». В чужом городе, без постоянного жилья, с клеймом дочери врагов народа стать матерью-одиночкой, не побоявшейся злобных сплетен про «нагулянного ребенка», – великий подвиг. Нарекла мальчика Ильей в честь первого и единственного мужа, и отчество дала – Ильич. Фамилию она еще раньше на свою прежнюю девичью сменила, так и появился Илья Ильич Зубов. В общежитии жить с маленьким ребенком запрещали, возвращаться обратно в Родники мама Ильи не хотела и не могла, слишком тяжелыми были воспоминания. Сняла угол, отдала ребенка в ясли. А еще через полтора года вернулась из Сибири ее мать. Долгие годы заключения по политической статье не сломили эту мужественную женщину, а только закалили ее характер. Еще в лагере потомственная цыганка нагадала ей, что у нее родится внук:

«У него будет очень сложная жизнь, но он обязательно станет великим человеком. Я не знаю кем, – может, политиком или ученым, а может, писателем, но он сможет изменить к лучшему жизнь многих людей, может, даже всей нашей страны».

Тогда бабушка не поверила цыганке, но, когда родился Илья, она часто вспоминала эти слова. Она была убеждена, что Господь не зря дал семье столько испытаний, он воспитывал силу духа, и ее единственного внука ожидает особенное предназначение. Он действительно должен изменить жизнь нашей многострадальной Родины. После переезда в Черновцы в ее жизни появилась новая, большая цель.

Все втроем они жили в пятнадцатиметровой комнате в коммунальной квартире. Комнату разделили занавеской. Из детства Илюше Зубову запомнилась все та же пожарная машина с оторванным колесом, убогая общественная баня, куда его по субботам водила мама, и еще белые булки с вареной колбасой. Тогдашний правитель Советского Союза Никита Хрущев устроил очередной эксперимент в несчастной стране. Пшеницу на полях повсеместно заменяли кукурузой. Обыкновенный белый хлеб стал жутким дефицитом. За городскими булками выстраивались многочасовые очереди. Продавали по две штуки в одни руки, в очередях стояли целыми семьями. Еще теплая, прямо с завода, белая булка с докторской колбасой тогда казалась вершиной «гастрономического счастья». Спустя много лет Зубов, наплевав на все диеты, иногда покупал себе белый батон и кусок вареной колбасы. А при покупке очередной мудреной игрушки для внуков всегда вспоминал ту самую деревянную пожарную машину морковного цвета с оторванным колесом…

Мама много работала, уходила очень рано, приходила поздно вечером. Воспитателем Ильи, учителем и наставником стала бабушка – высокая, сухощавая, с гордой особенной осанкой.

– Помни, ты Зубов, – часто говорила бабушка. – Илья, ты остался единственным мужчиной в нашей семье, у тебя в жизни особое предназначение. Будь гордым и лучшим из лучших, а для этого надо хорошо учиться, не просто хорошо, а лучше всех.

Бабушка сама занималась с Ильей после школы, и он действительно был лучшим. В школе преподавали английский язык, а бабушка кроме этого заставила Илью изучать французский, которым сама владела в совершенстве.

– Интеллигентный русский человек должен обязательно знать не менее двух иностранных языков, – говорила она.

Бабушка до революции с мужем побывала во Франции, в Париже. Эта поездка произвела на нее неизгладимое впечатление. Она в красках описывала внуку прекрасную страну и самый красивый город мира.

– Почему вы после революции не уехали с дедушкой в Париж, как и многие из ваших знакомых? – спрашивал, став постарше, Илья.

– Я хотела, очень хотела, – отвечала бабушка. – Но мой муж, твой дед, сказал, что Родину, как и мать, не выбирают. Уехать, бросить мать, когда она болеет – это предательство. Зубовы еще при Петре Первом России верно служили. Великая Екатерина даровала роду дворянство и поместье. Твой дед был истинный патриот, он верил, что Россия скоро выздоровеет, но ошибся, страшно ошибся. Коммунисты – они не лучше фашистов, фашисты уничтожали чужих, а коммунисты и чужих, и своих.

– А что, все коммунисты плохие? – спрашивал маленький Илья.

– Нет, конечно, – говорила бабушка. – По лагерям я много разных людей повидала. Простые коммунисты – они честные и даже очень хорошие, они за народ, а вот те, которые начальники, особенно на самом верху – истинные душегубы. Для них жизнь человеческая – ничто.

При этом всегда добавляла:

– Только ты никогда никому это не говори – они все слышат, у них везде есть уши. Научись в жизни двум вещам – думать и молчать. Это сейчас нас с дедом реабилитировали, но ведь до сих пор живы те, кто доносил. И многие из них в высоких кабинетах пребывают. Знаешь, была в лагере такая присказка: «Купи замок – он пригодится, им будешь ротик закрывать». Думать и молчать, а рот всегда на замке – это самое главное.

Учился Илья хорошо, при этом особых усилий к учебе не прикладывал. Просто все давалось ему легко.

– Гены пальцем не сотрешь, – удовлетворенно говорила бабушка, разглядывая очередную пятерку в дневнике.

Но горделивого отличника в классе не любили. Кроме того, то, что у него не было отца, в то время считалось зазорным. Мир детей жестокий, на обидные слова быстрый. Илья рос высоким мальчишкой, но очень худым. Дразнили его в классе по-разному, и «сопля», и «жердяк», и даже «подкидыш». Ему часто приходилось разбираться с обидчиками кулаками, но в драках он почти всегда проигрывал.

Однажды он подрался с таким же полусиротой Колькой Чертовым по кличке Черт. Колька был на год старше и считался первым драчуном в школе. В этой драке Черт хладнокровно избил Зубова. Наставил пару синяков и сломал передний зуб.

Дома бабушка не ругалась, а тихонько выспросила у внука, кто и за что его так отделал. Через два дня, вернувшись из школы, он застал дома необыкновенную картину. Его любимая бабушка мирно поила чаем с вареньем его главного врага Кольку Черта, кормила пирожками и рассказывала ему про Париж. Пацан зачаровано слушал с набитым ртом и широко открытыми глазами.

– Вам надо помириться, – сказала мудрая бабушка. – Так уж жизнь сложилась, что у вас нет отцов и некому заступиться. Надо быть вместе. Только вместе вы сила.

Илья и Колька Черт подружились. В подвале дома мальчишки устроили небольшой спортивный зал, куда притащили две чугунные гири, установили перекладину и повесили боксерскую грушу – мешок из-под картошки, набитый песком.

– В драке бей первым, – учил Колька. – От первого удара зависит все. Бей не рукой, в удар все тело вложи, как пружина разжимается. А потом не давай опомниться. Бей ногами, головой, руками – пока пощады не запросит или не упадет, но лежачего уже бить нельзя – западло это.

Во время обучения Черт Илью не щадил. В поединках бил по-настоящему, до первой крови.

– Тебя в жизни никто жалеть не будет, и ты никого не жалей, – говорил Колька. – Всегда смотри противнику в глаза, и ты поймешь – когда и куда он будет бить. Глаза, они как зеркало. По глазам узнаешь все.

Уроки в подвале пошли на пользу. Илья подкачался на гирях и научился драться, теперь он всегда бил первым. Синяки проходили – характер формировался. Крепкий, жесткий, как у матери и бабушки. Обидные клички прекратились. Теперь он был не только самым умным в классе, но и самым сильным.

Бабушка умерла тихо и неожиданно, когда Илья учился в седьмом классе. Оказалось, что у нее уже давно развивался рак. Бабушка терпела боль, не подавала вида, чтобы не причинить хлопот и страданий окружающим.

От нее Илье достались любовь к французскому языку, стремление везде быть первым и уверенность, что у него особенное предназначение в этом мире.

После смерти бабушки в семье наступили тяжелые времена. Зубовы и так жили бедно, а без пенсии бабушки стало совсем плохо. Мама уже не работала на ткацкой фабрике. Врачи нашли у нее болезнь легких и посоветовали сменить работу. В швейном ателье, куда она устроилась закройщицей, платили очень мало.

От этого времени в памяти у Ильи остались сырая холодная комната в коммуналке с печным отоплением, железная кровать с панцирной сеткой и ножная швейная машинка, на которой мама вечерами «шила на людей», стараясь хоть как-то залатать постоянные дыры в скудном семейном бюджете. Шила с задернутыми наглухо шторами. Боялась, что кто-нибудь «заложит» и ее оштрафуют или, того хуже, посадят в тюрьму. Ведь в те времена любой приработок считался преступлением и карался по всей строгости социалистических законов. Ее целью в жизни был сын и она пыталась сделать так, чтобы ему не было стыдно за свою бедность и безотцовщину перед ровесниками.

Илья хотел бросить школу после восьмого класса, но мама запретила ему даже думать об этом, правда, на каникулах она разрешила пойти на работу, и он два года подряд летом работал помощником наладчика на ткацкой фабрике. Там, в шумном цехе, среди пота и пыли, Илья получил свои первые уроки взрослой жизни и навсегда понял, что никто ему ничего не должен. Он твердо решил, что добьется всего сам.

Юношество закончилось вместе с аттестатом. Илья, по настоянию мамы, поехал поступать в институт на Урал, в далекий город Свердловск. Там жил старинный друг семьи Зубовых, давний бабушкин ученик, который стал настоящим профессором. Он обещал помочь с поступлением и потом присматривать за студентом. Мама мечтала, что сын выучится и станет «большим человеком». Она тоже, как и бабушка, верила в предсказания той самой гадалки.

Старинный друг семьи оказался ученым-атомщиком. Это в последние годы он начал преподавать в институте, а раньше работал с самим Курчатовым. Профессор много и интересно рассказывал юноше про атомную физику, про создание атомного оружия в Советском Союзе.

«После взрыва первой атомной бомбы Берия расцеловал Курчатова на глазах у всех, а потом чуть в лагерь не отправил, – рассказывал профессор. – Все дело в том, что Игорь Васильевич через несколько лет возглавил группу советских ученых, которые активно выступали за полный запрет ядерного оружия, а Берии это не нравилось. На защиту ученого встал сам Сталин, и тогда Берия устроил Курчатову травлю. Великий ученый умер, когда ему исполнилось всего 58 лет. А ведь он и к строительству первых блоков атомных электростанций причастен.

Ядерная реакция – это практически неиссякаемый источник энергии. При этом нет дыма, нет открытого огня. Мы не сжигаем кислород и не загрязняем воздух. Атом может стать светлым ангелом для человечества. Но, с другой стороны, атомная реакция – это огромная страшная сила. Ядерная война может уничтожить все человечество и превратить землю в радиоактивную пустыню. Светлый ангел может превратиться в страшного дьявола».

В Свердловске Илья поступил в Уральский политехнический институт на факультет атомных станций и полюбил это дело на всю жизнь. Он жил в общежитии, но часто приходил домой к профессору. Вечерами они вместе пили чай, играли в шахматы и говорили о ядерной энергетике. В семье было две дочери и как-то незаметно все стали считать, что Илья влюблен в младшую из них. Свадьбу сыграли, когда он окончил третий курс. Нельзя сказать, чтобы Зубов был сильно влюблен, но стать членом семьи профессора, будущего академика, для него было престижно, кроме того, что греха таить, тесть, несомненно, мог стать локомотивом в его будущей карьере.

«Только не иди в науку, – говорил профессор. – Ты не представляешь, сколько там грязи, подлости, чванства. Они затравили Курчатова, и не его одного. Иди работать на производство, на атомную станцию. Ты парень очень умный и амбициозный, а там сделать карьеру гораздо проще и быстрее».

Вскоре профессор действительно стал академиком, но через месяц получил инфаркт и умер. Он дожил всего до 56 лет.

«Это зависть, они сожрали его, довели до инфаркта», – говорила осиротевшая дочь о коллегах отца.

Надежда на «локомотив» умерла вместе с тестем, но Илья верил в свои силы. Он всего добьется сам. Институт Зубов закончил с красным дипломом. Была возможность остаться на кафедре при институте, но он отказался и пошел работать на одну из первых в стране Белоярскую атомную электростанцию, построенную недалеко от Свердловска.

Станция носила имя Игоря Курчатова. На фасаде здания строители установили барельеф великого ученого, вылитый из чугуна на одном из уральских заводов, и надпись большими красивыми буквами: «Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке Страны Советов».