– Лира Мартейн весьма чувствительна, – сказала Катарина. – Достоинства виконта Штернблума не оставили ее равнодушной.
– Как и многих других. Он весьма привлекательный мужчина, – согласилась я. – Граф, видимо, ужасно рассержен на него. А если учесть, что он не нашел лучшего места, чем дворик под окнами моего кабинета то это… намек. Акция устрашения. Граф хочет сказать, что он в силах справиться своими руками со всеми противниками.
– Жестоко, – вздохнула Катарина, подавая мне очередную папку с бумагами, ждущими моей резолюции.
– И безумно унизительно, – снова согласилась я.
Возможно, из-за несдержанности отца теперь Жером будет не так к нему прислушиваться? Хорошая порка – прекрасное средство, чтоб пересмотреть приоритеты.
– Вы же не всерьез это говорили, насчет семьи? – тихо спросила Катарина.
Я подняла на нее глаза. Катарина побледнела и прикусила губку. Девушка явно не была в суде. Раз в неделю я рассматривала жалобы подданных, если они были недовольны приговором суда. Королевская справедливость, так сказать. Первые годы жалобы шли потоком. Потом я постепенно отменила устаревшие несправедливые законы, прошерстила судей, назначила достойных и грамотных, и жалоб стало в разы меньше. Шевалье Дюфанси я утвердила смертный приговор, как за детоубийство. А виконт Дель Брок пошел на каторгу на десять лет. В его поместье я назначила надежного опекуна, чтоб позаботился об имуществе мальчика.
– Лира Катарина, а что бы вы сделали с шевалье Дюфанси? – спросила с любопытством. – Вы же добрая, милосердная девушка?
– Я бы убила его! – воскликнула девушка, сжав кулачки.
«Растет», – оценила я ее порыв. Раньше дыхнуть боялась. Я похлопала ее по руке, успокаивая.
– Ну, и я убила его. Не беспокойтесь.
Глава 7
Пробежка удалась. Я привела в порядок мысли и составила план действий. В спальне было тихо, балконная дверь открыта, и легкий ветерок шевелил края задернутой шторы. Ромео спал, раскинувшись на спине. Я погладила мужа по плечу.
– М-м? – Ромео открыл один глаз. – Вероника, ты чудовище! Еще восьми нет!
– Ты ходил вчера к Гвеналю? – прошептала я ему на ухо.
– М-мм, – промычал Ромео, обнимая меня за шею и укладывая рядом с собой. – Жестокая!
– Надеюсь, не к нему домой? В пансионат «У матушки Софии»?
– Нет. Я снял домик за Королевской площадью, – буркнул муж. – А откуда ты…
– И ходил туда один, в темноте, закутавшись в плащ, как плохой актер?
– А что? – Ромео со вздохом перевернулся и попытался взглядом испепелить балдахин. Балдахин оказался сильнее и не вспыхнул.
– Это неосторожно. Ты хочешь, чтоб Гвеналя убили? Или подкараулили тебя?
– Я очень осторожен.
– Как ребенок, честное слово, – вздохнула и ласково потрепала кудри мужа. – Это дворец. О твоей вылазке знают уже все, кому надо, к обеду будут знать те, кому не надо, а к ужину вообще все. Домик по адресу Песчаная, 6? Кухня и столовая внизу, на втором этаже гостиная и спальня, обитая желтым шелком. Уютное гнездышко.
– Ты следила за мной, – мрачно сказал Ромео.
– Думаешь, у меня есть на это время? Нет, не я. Если Гвеналь тебе действительно дорог, забирай его во дворец.
– Ты с ума сошла! Ты же говорила, никто не должен знать!
– Говорила. Но мне доложили о твоем гнездышке трое! Понимаешь? Трое разных людей. Ты не успел еще вернуться во дворец, а доклады легли на стол к начальнику стражи, первому советнику, главе тайной канцелярии, послу Иллирии, и бог весть кому еще! Гвеналя начнут шантажировать, угрожать, его попытаются купить, убить, скомпрометировать нас через него. Я не хочу, чтоб на тебя легло пятно. У нас не Иллирия, где связь с мужчиной не осуждается. Меня же заставят развестись с тобой! А тебя запрут до конца жизни в дальнем монастыре. В келье замуруют!
– Я понял и проникся, – хмуро сказал Ромео, окончательно просыпаясь. – И что делать?
– Назначай его своим секретарем. Ассистентом. Компаньоном. Да хоть помощником камердинера, ответственным за шарфы и галстуки! И держи постоянно при себе. Это все, что я могу пока предложить.
– А слухи? Если его будут провоцировать? Я-то давно привык ломать шута.
– Обязательно будут. Объясни ему, как себя вести. До него непременно доберутся, исподтишка травить начнут. Либо он принимает такое положение вещей, либо пусть берет отступные и проваливает в провинцию, лелеять свою гордость. Я назначу его младшим судейским чиновником куда-нибудь подальше, в Хортон или Милькан. Он толковый парень, справится.
Ромео застонал, закрывая глаза.
– Я не хотела, чтобы так вышло, – погладила мужа по щеке. – Дворец не место для нежных чувств. Мне очень жаль Гвеналя. Но пока его не взял в обработку советник, забирай его! Только так ты сможешь его защитить. Не смог скрыть, значит, выставь напоказ. Не давай повода думать, что мы прячем его или боимся разоблачения. Мне будет неприятно услышать такую сплетню о своем муже.
– Ну что ты за человек! Вчера все было так прекрасно, а сегодня ты будишь меня ни свет, ни заря, и говоришь, что все ужасно! – простонал Ромео.
– Ты романтик, милый. А я реалистка, – я кинула в мужа подушкой.
– Ты хоть немного меня любишь? – обиженно посмотрел Ромео.
– Обожаю! – крикнула я, скрываясь за дверью ванной комнаты.
***
– Мне показалось, он старше, – шепнула (https://youtu.be/Vm7HioJ_3cQ%D1%88%D0%B5%D0%BF%D0%BD%D1%83%D0%BB%D0%B0) я Ромео, заглянув в комнаты, отведенные во дворце Гвеналю. Хорошие комнаты: небольшая гостиная, спальня, личная купальня. Солнечная сторона и даже есть небольшой балкон. Обер-камергер прекрасно понимал намеки и расстарался обставить все новой палисандровой мебелью, и шторы повесил самые лучшие, коричнево-песочные. Консорту королевы обстановка не покажется слишком убогой, если вдруг он заглянет в гости. Я одобрительно кивнула, пощупав шелковистую плотную ткань.
– Ему всего двадцать шесть, – выдохнул Ромео и легко поцеловал меня в висок. Ромео сам безумно хотел посмотреть, как устроился его любовник, но придумать приличный повод показаться в деловом крыле не смог. Мне же никакого повода не было нужно, тут у меня рабочий кабинет, парадный для официальных визитов в другом крыле. Тут все скромно, удобно и без всякого пафоса. Я здесь действительно работаю. Комнаты Катарины рядом, секретарь всегда должен быть под боком.
– Всего-то? Тогда он плохо выглядит, – я посмотрела на свежего и пышущего здоровьем Ромео. Ведь он на десять лет старше Гвеналя.
– Он трудящийся человек. Мало спит, много работает, жил в каком-то дешевом пансионе, с отвратительной кормежкой. Работать вредно для здоровья!
– Ага, замученный, но наглый. Это ведь он тебя соблазнил, а не ты его, –напомнила я Ромео. – И чем он тебя увлек? Не понимаю. Не внешностью точно.
Щеки мужа порозовели, а уголки губ приподнялись.
– Душа моя, тебе тоже надо обставить кабинет на этом этаже, – сразу перевела тему. – Ты ведь теперь у меня очень важная персона. Недостаточно иметь рабочее место только в дирекции королевских театров.
– Хорошо, я скажу мажордому, – пожал плечами Ромео.
– Нет, ты скажешь Гвеналю этим заняться. Он же теперь твой помощник.
– Я забыл, что ты не терпишь бездельников.
От двери раздался стук и шелест. Мы обернулись. В дверях стоял красный от смущения Гвеналь делла Брушен, а у его ног валялась небольшая раскрытая сумка, из которой высовывался краешек ветхой застиранной рубашки. Бегал за вещами? Как мило.
– Ваше величество, ваша светлость, – парень неловко поклонился. Разумеется, он никак не мог ожидать, что королева придет лично взглянуть на его комнату, и теперь не знал, куда себя деть от такой чести. Аж сумку выронил.