banner banner banner
Супруга с опытом работы
Супруга с опытом работы
Оценить:
 Рейтинг: 0

Супруга с опытом работы


– Добро пожаловать. У его светлости к вам уже есть поручение, – улыбнулась я. – Надеюсь, дворец станет для вас привычным домом.

– У вас не будет более преданного слуги, – Гвеналь поклонился, то и дело переводя беспокойный взгляд с Ромео на меня.

Я отлично понимала, как он неуютно себя чувствует. Любовник притащил его под бок к собственной законной жене. Думаю, это мало бы кому могло понравиться. Но помогать ему я не собиралась. Впрочем, вредить тоже, если он не будет пытаться внушать Ромео ненужные мысли. Или он найдет свою нишу в нашей особенной семье, проявив должный такт и уважение, либо не приживется во дворце, окажется на улице, окончив свою жизнь в сточной канаве. Завистники и интриганы не будут так мягки к нему, перемелют в жерновах злобы и клеветы.

Зато теперь я вблизи его хорошенько рассмотрела. Серо-зеленые глаза с дымкой усталости и какой-то обреченности, темные тени вокруг. Бледный, худой и нескладный. И это умилительное выражение беззащитности на лице. Ох, милый, думаешь, я поверю твоей жалостливой мордочке? Я знаю, кем ты работал. Следственный департамент – это жесткая работа для жестких людей, накладывающая свой отпечаток. Тебя еще долго будут проверять на прочность. Очень долго.

– Я уверена в вашей преданности, – милостиво кивнув, направилась к двери. Надо послать к нему Флору, пусть отведет его к портнихе, это же ужас, а не рубашка! Я аккуратно переступила через рассыпавшиеся вещи и пошла трудиться.

***

– Девушек собрали в ратуше, ваше величество, – доложил стражник.

Кивнула, расправляя кружева на рукаве. Почему все попаданки ненавидят корсеты – понятно, привыкли много жрать и вечно сутулиться перед монитором. А вот почему они цепляются за свои убогие джинсы и бесформенные футболки? Плохой вкус с детства, надо полагать, если в изначально рабочих брюках готовы идти в театр, на работу, в клуб. Да и идут брюки только очень худым женщинам, для остальных демонстрировать свои окорока убийственно. Одежда – это оружие, которым можно и нужно пользоваться. Прятать недостатки фигуры проще под длинной юбкой, это же очевидно! Разве может не нравиться платье, в котором ты выглядишь выше и стройнее, с красивыми драпировками, умеренным декольте и изысканными тонкими кружевами?

Что-то не так с женщинами, если им перестали нравиться красивые вещи. Вот как сейчас на мне. Девушки должны увидеть королеву, а не замарашку. Мой вид должен вызвать восхищение, ведь скорей всего, им не придется больше никогда в жизни лицезреть воочию правительницу, все ее великолепие и совершенство.

Сейчас мне предстояло произнести речь перед выпускницами приютов и пансионов. Мне нужны были учительницы и воспитательницы в огромных количествах. Школы для девочек открывались по всей стране. В монастырские школы продолжали отдавать своих дочерей только самые консервативные родители. Но мне не нужны были религиозные фанатички. Я хотела вырастить поколение образованных, уверенных в себе женщин, с чувством собственного достоинства и стремлением не ограничивать себя рамками семьи. Женщины – великая сила, которую мужчины недооценивают из-за своего вечного самолюбования. А женщины могут очень многое!

Я оглядела с возвышения море голов.

– Сегодня я хочу поговорить с вами о предназначении женщины.

Кто-то вздохнул, многие опустили головы. Я улыбнулась.

– Это вовсе не смирение и покорность, выполнение прихотей супруга и безусловное подчинение старшим. Общество отводит вам слишком жалкую роль. Разве вы не задумывались о том, что мир устроен несправедливо? Вашим братьям так многое позволено, а вам – нет. Никогда не жалели о том, что вы не родились мальчиками? Никогда не мечтали о свободе?

Девушки запереглядывались, многие закивали.

– Вы способны на большее, чем заботиться о питании мужа и чистоте в доме!

Я любила произносить речи. Вливать яд в неокрепшие умы, вносить смятение в уютный мирок их душ. Ломать привычные представления. Бросить семя, которое прорастет прекрасным деревом в их сердцах. Я видела перед собой ниву, которую следовало засеять. Разумеется, далеко не все станут так активны, как бы мне хотелось. Кто-то ограничится своим узким семейным кругом. Это тоже неплохо, если помнить, что именно женщина – центр гармонии и созидания, от ее действий зависит комфорт всех членов семьи. Но я знала, чем их увлечь, вчерашних школьниц. Вместо жалкой роли нянь, экономок и компаньонок, всецело зависимых от хозяев, я предлагала выпускницам приютов стать хозяйками своей судьбы. От уважаемой воспитательницы до начальницы прекрасно поставленного образовательного учреждения под эгидой короны. Растить армию помощниц и последовательниц следовало постепенно, но решительно вытряхивая из голов вбитые с детства догмы о смирении, второсортности женщин и покорности мужчине.

Я напомнила девушкам об изменениях в законах о наследовании, которые с огромным трудом протащила через Совет. К счастью, разумные советники тоже беспокоились о своих дочерях, и не желали давать будущему зятю слишком много прав. Девочки наследуют имущество так же, как и мальчики, имущество супругов отныне раздельно, и муж больше не сможет прокутить приданое жены. А уж как я подперла права детей в браке! Детей теперь нельзя было лишить наследства в пользу третьих лиц. Мне было чем гордиться. Ни одна молодая женщина с ребенком больше не окажется выгнанной из дома в случае неожиданной смерти супруга. Ни одна не будет терпеть рукоприкладство и унижения. Королева обеспечила защиту.

Девушки повеселели, их глаза возбужденно заблестели.

Я закончила речь призывом учиться, учиться и учиться. Мне бурно хлопали.

– Ах, как вы прекрасно говорили! – воскликнула Катарина.

– Это моя работа, не так ли? – хмыкнула я.

Лира Катарина работала у меня всего три месяца секретарем и еще была немного наивна и излишне восторженна. Впрочем, она ведь тоже вышла из приюта, поэтому принимала близко к сердцу разговоры о свободе. Доверчивая девочка! Нет никакой свободы, есть выбор из зачастую одинаково неприятных выходов. И чем выше забираешься, тем выбор хуже. Она намного свободнее, чем я, но это ей просто в голову не приходит.

У ворот в парк меня ждал Ринальдо дель Грава. Он слегка кивнул. Я приказала кучеру остановить карету.

– Пройдусь немного пешком. Нет-нет, вы поезжайте, – остановила я Катарину.

Карета проехала в парк. Я проводила ее взглядом.

– Ну? Где он? – спросила Ринальдо.

– В караулке, тут у ворот.

В караулке, снаружи декорированной рустованными колоннами и пилястрами с затейливой каменной резьбой, было светло и чисто. На табурете сидел, согнувшись и обняв себя руками, худой парнишка.

– Ну, герой, говори. Ты хотел видеть королеву, я перед тобой.

– Врете! Королева не такая!

– Я думала, автор популярных скабрезных песенок знает, о чем пишет. А ты, значит, просто фантазер и лгунишка. Выпороть, чтоб не повадно было, и выкинуть его из столицы, – я поднялась с табурета.

Ринальдо протянул руку, парнишка заверещал и забился в угол.

– Нет! Нет! Меня нельзя из столицы! У меня брат маленький! Он с голоду умрет!

– Ну-ну, ври дальше, – я отвернулась к окну.

– Вы-ы… не королева! Она ходит голая по дворцу. А вы одетая! Все лакеи прислуживают без штанов. Это все знают!

– Почему без штанов?

– Чтоб удобнее было! Эти, оргии проводить.

Я умилилась. Надо же, какие слова выучил этот мальчик.

– Юноша, вы вообще видели голую женщину хоть раз? Кто вам весь этот бред внушил? Что королева не расстается с хлыстом из человеческой кожи, пьет кровь, что выбирает каждую ночь нового любовника и утром его казнит, что носит ожерелье из отрезанных детородных органов – кто это придумал? Что держит только старых и уродливых фрейлин? Что молодых дам лично потрошит и принимает ванны из их крови?

– Я, – прошептал парнишка и покраснел.

– Талантище! – рассмеялась я. – Какая необузданная фантазия девственника! Вы понимаете, что совершили государственное преступление, за которое полагается виселица? У вас есть личные причины для ненависти?

– Нет! Это же просто слова! Он сказал, мне ничего не будет!

Я хищно улыбнулась и посмотрела на Ринальдо. Он кивнул. Примерно месяц назад в столице появились листовки с дерзкими стишками. Законопослушные горожане кидали их в помойку, но они появлялись снова. К тому же уличные мальчишки начали их горланить на каждом шагу.

Ринальдо считал это просто хулиганским выходками черни, но я сильно встревожилась. Этак мы дойдем до призывов «Вся власть Совету и долой самодержавие!». Поэтому приказала меры принять самые жесткие. Типографию сожгли, хозяина повесили, мальчишек отлавливали. Их родителей ждал крупный штраф и принудительные работы. Пусть трудятся на благо общества, если сделать детей время было, а следить за ними – нет. Юных бунтовщиков я приказала отправлять в закрытую военную школу, раз некому их воспитывать. Постоянная занятость, суровая дисциплина и здоровый коллектив очень способствует выветриванию дури в голове.

Теперь же передо мной был автор этих высоколитературных произведений. Признаться, я ожидала увидеть взрослого, наглого продажного писаку, а тут доморощенный талант, у которого явственно бурчит в животе.

– Говоришь, братишка есть. Сколько же ему?

– Семь, – буркнул талант.

– Как думаешь, ему на пользу пойдет чтение твоих произведений? Он будет гордиться тобой?

– Да вы что!? Это не для детей вовсе! – возмутился юный гений.