Виктор Петрович Астафьев. Вологодский и красноярский периоды творчества (1970–2001)

27. «Весенний остров», рассказ

См.: Энциклопедический словарь-справочник, 2019

28. «Вечерние раздумья», рассказ

«Вечерние раздумья» – рассказ, впервые опубликованный в периодике (Новый мир. 1992. № 3). Относится к третьему, красноярскому периоду творчества В. П. Астафьева. Включен в авторский сборник (Последний поклон: повесть: в 2 т). Входит в состав полного собрания сочинений в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 5).

Рассказ хронологически является последним среди написанных для 3-й книги «Последнего поклона». Автор указал на заключительную, завершающую роль «Вечерних раздумий» не только в 3-й книге, но и во всем повествовании о родном селе Овсянка и его жителях, земляках писателя: Книгу пора заканчивать… настало время ставить точку.

На итоговый характер рассказа указывают символика названия – «Вечерние раздумья», а также мотивные образы «время» и «память» в первых двух его абзацах: Прошло одиннадцать лет как я возвратился на родину… и стал ждать… возвращения прошлого… Таким образом, несмотря на конкретику описываемых событий и людей, в них участвующих, тематика рассказа может быть определена как вечная, а его проблематика – национально-философская.

Событийно-эмоциональную тональность рассказа определяет эпиграф: Но хаос, однажды выбранный, хаос застывший, есть уже система (А. И. Солженицын приезжал в Овсянку к В. П. Астафьеву в 1994 г.).

Композиция рассказа – свободная, позволяющая автору совмещать разновременные события. Саркастически описана им «одна яркая страница жизни села» 50-х гг. XX в. – многодневное пьянство односельчан на льду замерзшего Енисея возле перевернувшейся грузовой машины со спиртными напитками (пили вино из битого стекла, резались об него, и весь лед… был красный, где от бормотухи, где от крови…).

Память переносит повествователя в 1931 г. – год ареста отца и деда писателя по сфабрикованному обвинению в антисоветской деятельности. На фоне конкретного факта В. П. Астафьев разворачивает эпическое полотно о разорении крестьянства, отлучения от родной земли, об «угроблении» людей. Писатель тщательно «прорисовывает» многочисленные детали разорения устойчивого крестьянского быта: …побиты окна, растаскана мебелишка… били горшки и чугуны, вспарывали перины… печи своротили… Разлому мира материально-бытового сопутствует яростное уничтожение мира устроения души крестьянина, его христоцентричности. Сельская церковь обезображена: скинуты колокола, изломана утварь, «навсегда увезли попа».

Память переносит повествователя в конец 30-х гг. в Игарку, где мучительно вымирали переселенцы из Овсянки. Исторически точны и психологически убедительны сцены и эпизоды жизни «возращенцев» в Красноярске, прилепившихся на улице Брянской (1940–1950-е гг.). Хроника жизни борющихся за свое существование бывших сельчан – образец беспощадной документальной прозы, запечатлевшей малоизвестные факты послевоенной жизни.

Персонификация социально-исторического зла представлена образами реально существовавших «осквернителей» устойчиво-традиционного быта жителей Овсянки. Одиозной фигурой является Ганька Балтухин и его семейство, не ведущее никаких нравственных законов. Писатель дает развернутый психологический и «внешний» портрет главы семейства, именующего себя «красным партизаном»: человек пакостный, явственно видно и по морде… узкорылой, бесцветной, немытой. Типологический ряд советских разорителей и «осквернителей» народной морали и этики сопровождается инвективой автора. Жанровое их описание соответствует стилистике памфлета.

Конкретное художественное пространство (село Овсянка, Игарка, Красноярск) в итоговом рассказе В. П. Астафьева становится универсальной моделью бытия жизнеустройства русского человека, организованного по новым советским законам. Гармонизируют горькие «вечерние раздумья» автора светлая память детства, образы дорогих его сердцу родичей и вера в чудо, способное затушить пожар, успокоить мертвых во гробе и обнадежить живых.

29. «Вечно живи, речка Виви», очерк

Путевой очерк, в полном собрании сочинений В. П. Астафьева помещен в 12-м томе, внутри раздела «Родной голос», датирован 1989 г. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1998. Т. 12). Опубликован в журнале «Наш современник» (1989).

Очерк создан после поездки в Эвенкию. Название связано с речкой, на которой Астафьев побывал вместе с внуком Витей и красноярским скульптором Владимиром Алексеевичем Зеленовым. Восхищаясь просторами тайги, увиденными с вертолета, автор воспевает нетронутую природу, называет Сибирь «мировым кладом», «этаким российским Эльдорадо». Он уверен, что природных ресурсов Сибири хватило бы для всего мира, но сетует, что у нее отсутствует настоящий, рачительный хозяин. В авторских размышлениях о жестоких и эгоистичных путях человека к благоденствию и счастью, в выводе о трагической ошибке природы, вложившей разум именно в это двуногое существо, обнаруживаются черты проблемного очерка.

Лирическое, пейзажное начало соединяется здесь с точностью и фактографичностью (приводятся имена, даты, географические названия, конкретные цифры).

30. «Вечно живые облака: к постановке оперы Верди “Бал-маскарад” в Красноярском оперном театре», статья

Включена в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т., в раздел «Родной голос» (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1998. Т. 12). Не датирована.

Астафьев сравнивает свои впечатления от двух разных версий оперы Верди «Бал-маскарад», увиденных им на красноярской сцене. Первая – 1942 г., в исполнении эвакуированных украинских артистов, вторая – мирного времени, в постановке столичного режиссера Л. Е. Хейфеца. Подробно описаны впечатления от этих постановок, совершенно не совпавшие друг с другом: восторг от декораций в 1942-м (Живые облака в театре, на сцене!), ощущение сгущающегося мрака. Хорошо знавший музыку Верди Астафьев утверждает, что Верди неиссякаем. По его мнению, новая постановка старой оперы – трудный и важный этап в истории Красноярского оперного театра.

31. «Вздох», миниатюра

«Вздох» – лирическая миниатюра, написанная в 1970 г. и впервые опубликованная в журнале «Наш современник». 1970. № 1. Рассказ включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Заглавие «Вздох» относится к содержанию всей третьей тетради. В короткой преамбуле автор сообщает про письмо женщины в редакцию журнала с просьбой чаще печатать на его обложках «виды нашей Родины». За этим последовала насмешливая реакция членов редакции и сентенция старого секретаря, который назвал автора письма «светлой женщиной».

Смысл этой вступительный части заключается в символическом указании на то, что все последующие истории будут представлять своеобразные картины русской жизни – «виды нашей Родины», многие из которых вызывают щемящее сочувствие, а некоторые откровенную печаль. В каждой из затесей – портреты и локальные истории людей, которые могут быть соотнесены с общей картиной национальной жизни.

32. «Вивальди за пятак», статья

Сатирический очерк. Напечатан в газете «Советская Россия» (1983. 10 мар.) с подзаголовком «Размышления писателя о некоторых модных явлениях в нашей духовной жизни». Вошел в сборник публицистики В. П. Астафьева «Всему свой час» (М.: Молодая гвардия, 1985). В полном собрании сочинений писателя включен в раздел «Русская мелодия» (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1998. Т. 12).

Основная тема – равнодушие современников к классической литературе и музыке, обесценивание настоящего искусства в прямом и переносном смысле слова. В название вынесены слова одного из персонажей, некоего «секретаря райкома», призывавшего автора не тратиться в столичных магазинах на книги и пластинки, которые в глухих райцентрах можно приобрести «за пятак». В тексте сатирически обыгрывается стиль народной сказки: В некотором царстве, но в нашем государстве было много-много книжных магазинов…

Описывая провинциальные книжные и музыкальные торговые точки, зачастую представлявшие собой «кладбища книг», «свалку», «погибельную неразбериху», Астафьев отмечает: …все великие композиторы и музыканты доведены до цены в пять копеек, и все равно эти пластинки никто не покупает и никто никакого интереса к ним не проявляет и стыдом не мучается. Общая картина «духовной жизни» складывается из отдельных зарисовок: затопленная книжная «лавка» в глухом райцентре, из которой книги «вытеснили» продавщицу на крыльцо; давка в очереди за пластинками звезд советской эстрады; кассирша подкручивает пальцем у виска при виде покупателя, выкладывающего большую сумму за «скучную» классику; заведующий книжным магазином рекламирует на книжном базаре книгу о подвигах металлургов; секретарь райкома и «предрик» (председатель районного исполкома) «маракуют», как распределить по городу шесть подписок на Пришвина. Очерк можно назвать нравоописательным, потому что в нем даны интересные подробности советской действительности 1960–1980-х гг.

33. «Видение», рассказ

«Видение» – короткий рассказ, относится к вологодскому периоду творчества В. П. Астафьева. Писатель включил его в авторский сборник «Затеси» (Затеси: кн. коротких рассказов. М., 1972). Рассказ включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Офсет, 1997. Т. 7). Входит в самое полное издание «Затесей» (Астафьев В. П. Затеси / сост. Н. Я. Сакова, В. В. Чагин. Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 2003).

Автобиографический рассказ о любимом занятии В. П. Астафьева – рыбной ловле. Описанная история произошла на озере Кубенском во время зимней рыбалки. Рассказ делится на две равные части, композиционно соотносящиеся как контрастные по сюжету и авторской стилистике. Прием антитезы помогает автору высветить будничное, повседневное и высокое, вневременное.

Рассказчик описывает множество деталей зимней ловли ершей (рубят лед, вешняя лужица, сражение чайки с вороном и др.) Лексика автора – сниженная, разговорно-просторечная (брюхо, сдрейфил), поведение рыбаков – толкучно-суетное (кричат, громко ахая, возгласы… восторга… разочарования», толпой бежали, хохотали, ругались весело).

Темпоритм второй части рассказа отличается замедленностью. Перед незадачливым рыбаком из зимнего тумана торжественно обозначается видение – православный храм. Цветопись сопровождается повторами: «белый», «хрустальный», «озаренный светом». Композиция рассказа усилена еще одной антитезой: состояние рыбака-рассказчика, потрясенного чудом видения храма, и его товарища, который «бубнил историю этого дива». Развязка рассказа сфокусирована на возвышенном состоянии души повествователя, который благодаря представшему его видению «поднимается» над будничной повседневностью.

34. «Вимба», рассказ

Рассказ написан в 1984 г. Первая публикация состоялась в литературном журнале «Юность» (1985. № 7). Произведение входит в сборники «Жизнь прожить» (1986), «Медвежья кровь» (1990), «Тихая птица» (1991). Рассказ переведен на несколько языков мира. Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Повествование ведется от первого лица.

В основу сюжета рассказа положена история путешествия сибирского писателя в Дубулты – район, находящийся неподалеку от Риги. В Латвии повествователь встречается со своим давним приятелем – писателем Гарием, который приглашает его порыбачить на местной реке Даугаве. Река славится тем, что в ней обитает множество редкой, да и к тому же вкусной рыбы – вимбы, которую, по мнению Гария, в России не встретишь. Более того, замечает латвийский друг, большого труда стоит выловить эту рыбу. Гарий сильно удивляется, когда видит, что приезжему сибиряку удается выловить девять вимб, однако он крайне спокойно относится к своей добыче: Трепетной рукой Гарий складывал рыбешек в садок. Целуя каждую рыбку в скользкое рыльце, он страстно восклицал: «Ох, моя вимбочка! Красавица ты моя ненаглядная». Заметно меняется и отношение рижского писателя-филателиста к своему другу: Когда я потряс Гария добычей вимбы, он не заклокотал от черной злости, не проникся тихой ненавистью ко мне, как это бывает на рыбалке у людей с неустойчивой психикой и мелкой завистью. Наоборот, он проникся ко мне такой доверительностью и такой радостью наполнился от того, что вот его родная земля Латвия не подвела, оправдала надежды, одарила гостя и добычей, и красотой <…>.

Существенное значение в структуре произведения имеют размышления повествователя о судьбе своего приятеля. В сознании автора образ Гария выписан неоднозначно: с одной стороны, персонаж изображен горделивым, тщеславным и самолюбивым, что достаточно очевидно в свете поведения героя на реке. Однако автор «реабилитирует» рыбака, показывая его как семейного человека – заботливого отца и мужа. Особое внимание рассказчик обращает на творческие задатки Гария – его склонность к писательству, искусству, коллекционированию и шахматам, тем самым описывая его как натуру увлеченную, разностороннюю. Спустя двадцать лет рассказчик получает семейную фотографию от своего латвийского приятеля и узнает, что Гарий оставил свою семью, связав отношения с Ренитой – той самой «врачихой», сопровождавшей компанию рыбаков на Даугаву. Тем временем в «Дружбе народов» напечатана подборка его стихотворений и выпущены две книжки.

Действующие лица: повествователь, Гарий, Ренита, жена Гария.

Художественное пространство рассказа ограничено географически: действие разворачивается в Латвии, неподалеку от Риги – в районе Дубулты. Финал рассказа, представленный как момент повествования, обрамлен пространством сибирской деревни. Время рассказа представлено как воспоминание повествователя о поездке в Латвию – обращение к прошлому. При этом в заключительной части рассказа заметна отличительная особенность художественного времени, отражающаяся во взаимопроникновении прошлого в настоящее: Уж двадцать с лишним лет минуло с той поры, как мы ловили вимбу на реке Даугаве, а я все вижу так ясно, так свежо. Поэтическим образом, связующим пространство и время в литературном произведении, является семейная фотография Гария (полученная в одном из последних писем повествователем), изображающая седого и сухолицого рыбака, находящегося в окружении детей и внуков.

Хронотоп произведения отражает его двухчастную композицию: первая часть повествования посвящена истории путешествия сибирского писателя в Латвию; вторая часть рассказа отражает размышления повествователя о жизни латвийского друга. Части рассказа связаны между собой авторскими размышлениями о судьбе человека, дружбе народов.

Основная мысль рассказа заключена автором в финале: в произведении писатель открыто высказывает идею родства, проявляющегося в душе героев, в их мыслях, в деятельности, в образе жизни, в отношении друг к другу. Великая любовь, проявляемая автором к своему латвийскому приятелю спустя время, выступает как источник единения, как средство преодоления времени и пространства: <…> сердце приемлет и впускает в себя людей и любовь к ним без выбора и указаний, и человек может и должен жить только по сердцу своему <…> Ни годы, ни расстояния, ни умные назидания моралистов, ни дурные слухи и выходки его не могут убить во мне светлых воспоминаний о нем и доброго расположения к нему. «Сердцу не прикажешь» – это истина истин, ведомая всякому люду, и все попытки ниспровергнуть ее, порождают лишь бессердечие.

Название рассказа «Вимба» напрямую соотносится с сюжетом повествования и отсылает к названию редкого вида рыбы, которая водится в Латвии. Сам же автор рассказа напоминает читателям о том, что вимба водилась когда-то и в Средней России, но имела древнее наименование – сырть.

35. «Вкус талого снега», рассказ

Рассказ написан в 1991 г. Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Действие рассказа происходит на Урале. Композиция произведения является ретроспективной. Рассказчик вспоминает случай, который произошел с ним много лет назад во время охоты и заставил его задуматься о последующих поколениях.

Философские размышления автора содержат искренние переживания за будущее. В конце повествования автор задает риторический вопрос (характерный для многих произведений В. П. Астафьева), который должен заставить задуматься о сохранении природы, хотя бы ее части, нетронутой и живой, чтобы дети и внуки увидели и поняли, насколько она разнообразна, богата и прекрасна.

36. «Во что верил Гоголь…», очерк

Очерк создан в 1989 г. Впервые напечатан в журнале «Москва». 1989. № 4. В полном собрании сочинений В. П. Астафьева размещен в разделе «Награда и муки», включающем статьи о творчестве русских писателей и поэтов (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 12). В этом разделе очерку о Гоголе предшествует текст о Пушкине.

Основной пафос очерка – восхищение гением. Гоголь – вершина, никого не затмевающая, но являющая Великую литературу. Искусство его – вне времени, оно не поддается никаким жанровым классификациям, никакой литературной дисциплине, нормам, исправлению. «Мертвые души» – это книга книг. Доказывая, что гоголевские образы бессмертны и абсолютно «типичны» для нашего времени, Астафьев упоминает одиннадцатую главу, рассказывающую о карьере Чичикова.

Восхищение гением сопровождается печалью о том, что Гоголь до сих пор не прочитан по-настоящему. Для того чтобы «возвыситься до Гоголя» нужно учиться читать и мыслить заново, отказываясь от «читательских стереотипов» и «мыслительной инерции». Астафьев приходит к выводу, что Гоголь – автор для зрелого, опытного читателя. Мы пользовались подсказками учителей, а они действовали по подсказкам того же Белинского и еще – его последователей, путающих просветительство с уголовным кодексом.

Оскорбительным посланием, пасквилем, проработочно-комиссарским называет Астафьев письмо Белинского к Гоголю, а самого Белинского – бойким критиком, воителем-демократом. Расхожие его характеристики (неистовый Виссарион, поборник передовой мысли) Астафьев употребляет лишь насмешливо-иронически. Гоголь верил в Бога, а Белинский – в демократию, – заключает он. По отношению к критику, низведшему Гоголя до уровня врага народа и обвинившему его во всех смертных грехах, Николай Васильевич проявил великое милосердие и сострадание. Астафьев цитирует малоизвестные письма писателя, доказывающие это.

Очерк завершается двумя цитатами из писем Гоголя в подтверждение полной принадлежности художника к современности.

37. «Вопрос ребенка», рассказ

«Вопрос ребенка» – короткий рассказ, написанный в 1984 г. Впервые опубликован в газете «Огни Енисея», включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Страшное время настигло русский народ, покалечило не только тела, но и души, и все военное и ближайшее послевоенное время наложило отпечаток на детей. Они остро ощущали «трагичность времени» и не желали, чтобы страшное повторилось.

Будничный разговор бабушки и внука шести лет передает страх и нежелание быть причастным к кровопролитию.

38. «Вороны-охотницы», рассказ

Рассказ написан в 1981 г., входит в цикл «Затеси» и «Белогрудка», тетрадь 5 «Древнее вечное». Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Содержание рассказа представляет собой динамичное описание повадок и поведения птиц, ворон, добывающих себе пропитание. Индивидуально-авторское представление природного как подобного человеку и его жизни является частью натурфилософских представлений. Рассказ строится в соответствии с художественными принципами анималистического жанра.

Художественные средства

Эпитеты (широкозевая, пузатенький), просторечия (бандитство).

39. «Восторженный идиотизм», рассказ

Рассказ написан в 1993 г., входит в цикл «Затеси», тетрадь 8 «Благоговение». Впервые опубликован в газете «Культура». 1993. Большим изданием опубликован в книге «Благоговение» 1999 г. – юбилейный сборник, посвященный 75-летию Виктора Астафьева. Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Сатирический рассказ повествуется от третьего лица. Главный герой секретарь цека компартии Моладавии – Бодюл. Описан Бодюл как крайне неприятный человек и бесполезный политик, который разворовывает деньги и «плодит» таких же. Автор использует просторечия и грубую лексику, это выражает его насмешку и неуважение к героям рассказа: дыбастая, тупая масса, недобитые приживалы, краснорожие высокопоставленные чины.

В названии отражается оценка ситуации, описываемой в сюжете. «Восторженный идиотизм» – так сказал ленинградский поэт, представитель братской делегации, когда в городе Кишеневе умелые садовники вырастили яблоню: Венец искусства: красные яблоки заставили так расти на ветвях, что, алой вязью сплетясь, те молдавские яблоки образовывали слова: «Слава КПСС», по поводу этого «произведения искусства» люди демонстрировали бурные овации и восторг.

Автор разделяет мнение поэта. Разворованный юг России вызывает у него недоумение, а «правители», которые любят «подобные изыски», достойны осмеяния. В конце рассказа автор добавляет, что русскому человеку не нужны надписи из яблонь в честь вождей, важнее ему кусок хлеба и тепло в доме. В рассказе выражена авторская любовь к родине и людям, которые живут честной жизнью и не ждут никаких почестей взамен.

Художественные средства

Ирония, эпитеты, сравнения, просторечия, топонимы.

40. «Временное жилище», короткий рассказ

Миниатюра «Временное жилище» написана в 1982 г. Рассказ включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

В короткой зарисовке дается описание картонной двери, увиденной автором в новом сибирском городке. Это вызывает у автора размышление о временности жилья и о том, что, к сожалению, все временное может стать постоянным. История повторяется, и возникает тревожное чувство, выраженное в финальных фразах: Мы изживаем второе тысячелетие. Перевалим ли?

41. «Все о тебе», рассказ

«Все о тебе» – короткий рассказ, написанный в 1996 г., относится к красноярскому периоду творчества В. П. Астафьева. Включен в полное собрание сочинений В. П. Астафьева в 15 т. (Астафьев В. П. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. Т. 7).

Рассказ посвящен певице Елене Васильевной Образцовой. Автор описывает те сильные чувства и эмоции, которые возникали каждый раз, когда она пела. Елена Васильевна сверкала на сцене, сотрясая ее, она тянула на себе некоторые спектакли, которым только одна отдавалась по-настоящему, при этом никогда публично этим не гордилась. Она могла выступать на нескольких концертах подряд, несмотря на усталость, которую Елена Васильевна старалась не показывать. Великому таланту – великий труд. Елена Образцова – одна из прекрасных русских певцов-тружеников, благодаря которым наши люди «не совсем еще одичали». Текст строится таким образом, что сначала читатель узнает о выступлениях, поведении певицы, об эмоциях, вызванных ее пением, и только в конце, в последней строчке названо ее имя.