Театр сопротивления. 6 пьес
Табаки, которые, несомненно, стали свидетелями пары
последних реплик.
КЛЮВГАНТ. И что ты тут чешешься? У тебя что, отит? Или отосклероз?! Уже таки все динамики полопались. Быстро костюм подшивать! Красавица районная…
Пискнув что-то извинительное, Кристина, как-то
сжавшись, проскальзывает мимо директора театра.
Валентина тоже поднимается со стула, складывает
листки с текстом роли в сумочку, намереваясь уйти.
КЛЮВГАНТ (подходя к Валентине, одышливо). Здравствуйте.
ВАЛЕНТИНА. Здравствуйте, Натан Фридманович. (Хочет идти).
КЛЮВГАНТ. Что?
ВАЛЕНТИНА. Что «что»? Все хорошо.
КЛЮВГАНТ. Что Эст Сайд?
ВАЛЕНТИНА. Ничего. Должно быть, наслаждается демократией. (Вглядывается в его лицо). Что-то вы неважно выглядите. Как ваше здоровье?
КЛЮВГАНТ. Лучше, чем у всех.
ВАЛЕНТИНА. Ух-ты! (Уходит).
КЛЮВГАНТ. Что это они тут об Эст Сайде говорили?
ТАБАКИ. Точно, говорили.
КЛЮВГАНТ. По-моему, как-то неодобрительно таки говорили?
ТАБАКИ. Очень точно подмечено: неодобрительно. Что-то личико у вас сегодня особенно желтенькое.
КЛЮВГАНТ. Что?
ТАБАКИ. Я говорю, очень точно подмечено: вот именно, как бы неодобрительно, недоброжелательно.
КЛЮВГАН. Не нравится мне, когда вот это начинают нехорошо говорить… не то, чтоб о США, а вообще о руководящих принципах.
ТАБАКИ. Сто процентов!
КЛЮВГАНТ. Кто сейчас объединяет передовую, наиболее таки сознательную часть нашего народа и всех цивилизованных народов мира?
ТАБАКИ. Ну дык!
КЛЮВГАНТ. Вот и, будь добр, нигилизм свой засунь себе в одно место. А то сегодня они миротворческую демократическую миссию НАТО будут критиковать, завтра усомнятся в том, что американцы таки были на Луне, а там, глядишь, и в театре бардак начнется.
ТАБАКИ. Не приведи Бог, Натан Фридманович!
КЛЮВГАНТ. Что, подписала она?
ТАБАКИ. Которая?
КЛЮВГАНТ. Обе.
ТАБАКИ. Не успел еще. Виноват. Ну, Кристинка-то, понятно, подпишет.
КЛЮВГАНТ. А эта?
ТАБАКИ. Подпишет, подпишет. Куда денется?
КЛЮВГАНТ. Оно, конечно, можно было бы и без того. Но, если будет единое искреннее желание коллектива, – тогда таки легче.
ТАБАКИ. Однозначно.
КЛЮВГАНТ. Так ты пойди давай… Что народ там… Какие настроения и все такое.
ТАБАКИ. Да ужас!
КЛЮВГАНТ. Да?
ТАБАКИ. Сегодня с утра пораньше, вон, Богдан Нетудыхатка даже СПИД отрицал. Да, так вот и говорит: это все проклятые ростовщики и их прихлебатели придумали, чтобы из людей деньги качать.
КЛЮВГАНТ. Что, так и говорил: ростовщики, прихлебатели?
ТАБАКИ. Да вот матерью клянусь… Нет, мать уже пятнадцать лет, как на кладбище. Детьми клянусь!
КЛЮАГАНТ. Да, это две большие разницы – поклясться мертвой мамой или живыми детьми. Однако очень нехорошо, что такие вольности народ позволяет себе в мыслях… Ладно бы в мыслях, а то…
ТАБАКИ. …в высказываниях!
КЛЮВГАНТ. Нехорошо.
Из кармана его брюк раздается гимн страны.
КЛЮВГАНТ (с поспешностью достав мобильный телефон). Добренького вам дня, Аркадий Семенович. (Странным образом Клювгант в голосе и повадках вмиг становится похож на Табаки). Мое – прекрасно. Ваше здоровьечко, я уверен, таки не хуже. А как ваш псориазик? Мой – превосходно! Да, для вас, Аркадий Семенович, все, что угодно. Что? Еще один бутик нижнего белья? Теперь в нашем театре? Конечно, сделаем. Арендочка. Что вы! Это будет вам стоить символической суммы. Местечко найдем. А вот у нас бутафорская как раз для этого есть. Мы все оттуда вынесем, площадь освободим, двери замуруем, а снаружи, с улицы новые прорубим. Вот и чудно будет. Что вы говорите! Не за что. Но вы, Аркадий Семенович, помните, мы говорили… Да! Вы уж постарайтесь… да, чтобы депутаты приняли таки правильное решение. Да. И вам! А вам еще в сто раз больше! И… Да! И чтобы, как говорят, все у нас было, и нам ничего за это не было. Огромное вам спасибо за звоночек. (Нажимает кнопку отбоя и вновь становится самим собой). Ты посмотри… Вот уж аппетит! Просто булимия!
ТАБАКИ. Ничего. Бог поможет.
КЛЮВГАНТ. Если бы Бог жил на земле, люди повыбивали бы ему все окна. (Идет, но вдруг останавливается). А что же с этими делать… (его лицо перекашивает, как от съеденного лимона) с артистами? Может, им водки дать?
ТАБАКИ. Шикарно. Умнейшая мысль.
КЛЮВГАНТ. Да?
Уходит. За ним увязывается Табаки.
Сцена вновь остается пуста.
Голос из динамика: «Артист Шайхельисламов, зайдите в
пошивочную. Джалиль Шайхельисламов, зайдите в
пошивочную».
Появляются монтировщики, которые принимаются
возиться с задниками. С разных сторон слышится
обыденная профессиональная перекличка различных
работников сцены.
Необходимый задник монтировщики выбирают не с
первого раза. Наконец находят, начинают опускать, но
их окликает кто-то, и те покидают сцену, оставив
задник опущенным на две трети. На нем грубо и ярко
написан некий «мультяшный» ландшафт.
Стремительно выходят на сцену Валентина Букетова,
Кирилл и Богдан Нетудыхатка. Они заметно возбуждены
остротой захватившего их разговора. Букетова
наряжена в розовое атласное платьице шестилетней
девочки, в руках держит такую же блестящую розовую
голову свиньи.
Богдан в коротких штанишках на широких бретелях, на
ногах белые гольфы, тапочки с пушистыми помпонами.
На голове его колышутся укрепленные на обруче
длинные тряпичные уши, – возможно, это костюм зайца.
Или ослика?..
ВАЛЕНТИНА. Вот именно! Я и говорю, давайте поставим такую пьесу, чтобы весь город сбежался, чтобы полюбовался и на своих вождей, и на самих себя – бессловесных рабов, и вообще…
БОГДАН. Да! А то ведь наши театральные поделки так же походят на искусство, как свинья на коня.
ВАЛЕНТИНА. Попрошу без намеков на личности.
Все смеются.
ВАЛЕНТИНА. Действительно, ладно еще эти детские спектакли, рассчитанные разве на детей, страдающих слабоумием; так и всё ж остальное на уровне – любовник в шкафу, теще подмешали слабительного, тортом в морду… Давай, Кирюша, на тебя вся надежда.
Слышится раздраженное кошачье мяуканье.
КИРИЛЛ. Да что это у вас всё кошки мяучат?! Зачем вы их развели в таком количестве? Мыши одолевают?
БОГДАН. Так это же Клювгант.
ВАЛЕНТИНА, У нас…
БОГДАН. …завтра…
ВАЛЕНТИНА. …открывается выставка кошек.
КИРИЛЛ (ошалело). Вы-став-ка ко-шек?! В театре? А как это?..
БОГДАН. А так это. Два месяца назад была выставка экзотических гадов – жабы, саламандры, гадюки там всякие. А через месяц…
ВАЛЕНТИНА. …собачья выставка намечается.
КИРИЛЛ. Ни черта себе!
БОГДАН. Так, а что тебя удивляет? В столярном цехе нашего театра уже несколько лет делают, так сказать, итальянскую мебель. И двери еще какие-то. В пошивочном…
ВАЛЕНТИНА. …тренировочные костюмы «Адидас» строчат.
БОГДАН. Клювгант уверяет, что таким макаром он укрепляет материальное положение театра. Понятно, что на самом деле он укрепляет свое материальное положение. Ну, и Табаки, надо думать, какая-то там косточка перепадает с барского стола. Что ты так смотришь? Автостоянка под театром – тоже Клювганта.
ВАЛЕНТИНА. Летнее кафе «Мельпомена».
БОГДАН. В нашем театре и салон проката свадебного платья есть. «Бавкида».
ВАЛЕНТИНА. И похоронное бюро «Харон».
КИРИЛЛ. Ты посмотри, как это вашего Натана Фридмановича на греческую мифологию разбирает!
БОГДАН. Я уж не говорю о том, что два-три раза в неделю мы отдаем зал под всякие там сектантские шабаши, встречи с людьми, лично познакомившимися со снежным человеком, лекции – вроде «Как вдвое увеличить свой бюст». Мы даже наши спектакли иногда отменяем.
КИРИЛЛ. Как-то… и не смешно.
ВАЛЕНТИНА. Вот то-то же. (Богдану). Да сними ты эти уши! Они постоянно колышутся и… и-и… ужасно раздражают.
БОГДАН. А куда я их дену? Я сам чувствую, что они постоянно шевелятся… А куда я их положу? Потеряю, – потом еще Клювгант цену всего костюма вломит. Ладно, я уже к ним привык.
Как всегда внезапно возникает Табаки. То в одной его
руке, то в другой время от времени появляется
белый листок.
ТАБАКИ (очень весело). А ну-ка, господа артисты, кто хочет остограмиться?
БОГДАН (очень заинтересованно). Ого! Неплохо. А что за повод?
ТАБАКИ. А у меня… племянница… Родила. Приглашаю разделить, так сказать, счастье. Всех прошу в мою гримерку.
КИРИЛЛ. У вас просто праздник за праздником!
ТАБАКИ. Да, иногда тяжело приходится.
БОГДАН (оживленно). Так идемте, поздравим… (Замечает неодобрение на лицах своих приятелей и осекается). По стопарику-то не повредит…
ВАЛЕНТИНА (просто). Это вы с Натаном Фридмановичем хотите подпоить нас что ли перед принятием некоего ответственного решения? Это как-то связано с подписанием той бумажки?
ТАБАКИ (быстро). Да нет! Да Боже упаси! Да при чем одно к другому?! Племянница. Да как хотите. Да не хотите – не надо. Мое дело предложить. (Ловко прячет листок в рукав).
БОГДАН (Валентине и Кириллу с тоской). Может, все-таки… Нет?.. Значит, – нет. Я и сам не очень-то… с утра… (Гордо Табаки). Мы не будем пить вашу водку. (Сломавшись). А какая у вас?
ТАБАКИ. Не «Абсолют», но…
Голос Тети Кати доносится откуда-то издалека… сверху,
из-под колосников, точно с неба: «Сегодня и завтра водка
«Немиров» устанавливает новые стандарты, которым
следуют остальные. Встречайте – новый «Немиров» —
новое лицо мировой водки. Единственный телевизор с
технологией Эм-Би-лайт, который выводит изображение
за рамки обычного – это «Филипс», безусловно!»
Тетя Катя замолкает, и все возвращают задранные
головы в обычное положение.
ТАБАКИ. …но водочка очень хорошая.
ВАЛЕНТИНА (переглянувшись с Кириллом). Нет, ну, какие они забавные в своем самомнении, самолюбовании! Какими умными, хитроумными они себя видят. Ведь это другие, глупые, для достижения своих целей пользуются убеждением, обаянием, знанием, наконец – тренированной физической силой. А тут – подпоил, наврал – и дело в шляпе. (Табаки). Да?
ТАБАКИ. В каком смысле?
ВАЛЕНТИНА. А что только водка? Почему героин не предлагается? Героин-то вернее.
ТАБАКИ. Не понимаю о чем вы. Героин у нас запрещен. Правительства всех цивилизованных стран борются с наркоманией.
КИРИЛЛ. Да-а?!
ВАЛЕНТИНА. Обхохочешься!
БОГДАН. Да если бы они боролись, то за пару недель, надо думать, все бы и побороли. Впрочем, есть же страны, где действительно борются с этим делом. Так там и наркоманов практически нет. Иран, например. За тридцать граммов героина – смертная казнь. Оттого-то процент наркоманов там близок к статистической погрешности.
ВАЛЕНТИНА. Да только при режиме торговцев, ростовщиков никто не поднимет нож на эту священную корову, доящуюся золотом, на этот, прошу прощения, волшебный кладезь, эту сокровищницу. Знаете, что им приносит рынок алкоголя? В мировом масштабе.
ТАБАКИ. Вы же нас еще не просветили.
ВАЛЕНТИНА. Так просвещу. (Лекторски). Двести пятьдесят миллиардов североамериканских зеленых. А рынок оборота наркоты – вдвое больше, до пятисот миллиардов.
Ловко, как фокусник, Табаки извлекает из рукава листок
для подписей, вертит его, находит на нем место и
бросается стремительно писать.
ВАЛЕНТИНА. Задачка простая: какая торговка откажется от такого прибытка? Еще Мардохей Маркс, которого у нас называют Карлом, писывал, мол, нет такого преступления на которое не пошла бы торговка, рассчитывая на трехсотпроцентную прибыль. А уж ему ли, сыну адвоката, было это не знать!
ТАБАКИ. А при чем тут адвокат?
ВАЛЕНТИНА (вновь в роли школьной учительницы). Оноре де Бальзак так классифицировал общество торговок. Наибольшей нравственностью в этом мире обладает проститутка.
Табаки записывает.
ВАЛЕНТИНА. Она, беря деньги, хоть сколько-то душевно страдает. Ниже ее бизЬнЕсЬмен со своим вечным надувательством. А уж по самому дну ползают адвокаты. Но это… мнение Бальзака.
ТАБАКИ. Какая прелесть: вы все именами, именами сыплете, цитатами.
ВАЛЕНТИНА. Ой, простите! Я иногда книжки почитываю. А вы все только на дачах городских чиновников блатные припевки под гитару мурлычете, пока хозяева в боулинг играют?
ТАБАКИ. Что это значит?!
ВАЛЕНТИНА. Боулинг? Это, скорее, вы нам можете рассказать, что оно такое. Так что, не одолжите даму героином?
ТАБАКИ. Я же сказал, у нас с наркоманией борются.
КИРИЛЛ. Может, конечно, какой-нибудь рядовой милицейский и борется. Ему спустили приказ, – он борется. Очень даже честно борется. А в это самое время некий Ротшильд… Или кто там из них? Разнообразные Рокфеллеры, Асторы, Варбурги… Укрепляют героиновые пути.
Табаки записывает.
КИРИЛЛ. Да вот же: силами продажных наемных девок мужского пола в военной форме захватили Афганистан; якобы для того, чтобы полумифического Усаму бен Ладена ловить. Ловили или нет, но объем производства наркотиков в этой стране увеличили в несколько раз.
ВАЛЕНТИНА. Ой, но такие милые! По телеящику все показывают, как они там с местными крестьянами воюют, посадившими грядку мака. Так вот и топчут все, топчут! Но из Афгана давно уже не сырец идет, а чистый героин.
Табаки записывает.
ВАЛЕНТИНА. А его-то, да еще в таких объемах, на коленке в сакле не сделаешь. Нужны высокотехнологичные лаборатории, реактивы в огромных цистернах, химические заводы… Колоссальное производство! Несчастные афганские пастухи и декхане для этого ни средств не имеют, ни образования, ни транспортной системы, ни… простите за выражение, ни хрена.
КИРИЛЛ. Эт, точно. Ну, кто поверит, что оккупированное государство может в одночасье настроить такое количество сложных химических заводов без участия самих оккупантов?!
Табаки смотрит на говорящих с выражением на лице
едва ли не ужаса.
БОГДАН. Но самое забавное, что тот, кто всю эту бодягу разводит, он же и организует всякие гуманитарные организации по борьбе с наркотиками. Во мерзота!
Табаки записывает.
БОГДАН. Вероятно, это тоже проявление бо-ольшого ума. Догадаться, устанавливая опорные точки в регионе, засыпать героином все подступы к источнику энергетических ресурсов! Умнейшие люди! Нет, ну внешне они очень похожи на людей: руки, ноги, голова…
ТАБАКИ (стараясь казаться игривым). Вы уж такое развели! Скажете скоро, что я агент Ротшильдов.
ВАЛЕНТИНА. Что вы! Нет-нет. Ни за что. Ротшильды вас под свой стол не пустят. А вот местные кровососы, что-нибудь да и бросят со стола.
ТАБАКИ. Вы хотите меня оскорбить.
ВАЛЕНТИНА. Боже упаси! Я из зависти.
Пауза.
Голос помощника режиссера из динамика: «Артист
Каратыгин, ваш костюм готов. Андрей Васильевич, вас
ждут в пошивочной для примерки».
Табаки не уходит.
ВАЛЕНТИНА. Мы водку не будем. (Смотрит на Богдана).
БОГДАН. Нет, мы не будем.
КИРИЛЛ. Но мы от всей души поздравляем вашу племянницу.
ТАБАКИ. Валентина…
ВАЛЕНТИНА. Алло?
ТАБАКИ. Почему вы меня не любите?
ВАЛЕНТИНА. Да бросьте.
ТАБАКИ. Всех любите, а меня не любите.
ВАЛЕНТИНА. Вот вы актер, вроде как премьером считаетесь в нашем театре. А играете сегодня, как случайный статист. Какую-то внучатую племянницу еще выдумали… Ну что это такое?
ТАБАКИ. Да я просто… угостить хотел. Да как хотите… (Он не может выбрать наиболее выгодную линию поведения и оттого тянет время. Как вдруг впадает в некую приятельскую доверительность). Слушайте, ребята, а у вас что, заговор?
БОГДАН, КИРИЛЛ
ВАЛЕНТИНА (вместе). Заговор?
ВАЛЕНТИНА. У нас заговор? Может, это у вас заговор?
ТАБАКИ (смеется почти так, как это делают в спектаклях оперные артисты). Да это я так. Да пошутил, пошутил. А что там, Белла Наумовна командировочные еще не выдает? Хотел зайти, – дверь, вроде, закрыта. Никто сейчас в бухгалтерии не был? Пойду еще раз гляну.
Голоса кошек.
ВАЛЕНТИНА. О! Не забудьте своих кошек покормить. А то Гринпис обвинит вас в жестоком обращении с животными.
ТАБАКИ (на ходу). Да че это они мои?
ВАЛЕНТИНА. Да уж и не наши.
ТАБАКИ (останавливается). Вы раньше со мной так не разговаривали.
ВАЛЕНТИНА. Была когда-то и бабка девкой.
ТАБАКИ. И вообще не разговаривали.
ВАЛЕНТИНА. Да? Ну, это было очень давно.
Табаки уходит.
КИРИЛЛ. Так признавайтесь, что бы вы хотели играть?
БОГДАН. Что угодно. Только не…
Из кулис выбегают шагом галопа Джалиль
Шайхельисламов. На нем также увеличенный костюм
для детсадовского утренника – это костюм гусенка.
ДЖАЛИЛЬ (пританцовывая). Мы веселые зверушки,
Гоп-ца-ца, гоп-ца-ца…
БОГДАН. Только не вот это вот.
КИРИЛЛ (всем троим). Ну, говорите. Джалиль, твое какое мнение? Кальдерон? Аристофан? Пиранделло? Или давайте напишем пьесу сами. Но главное – зачем? Для чего? Для кого? Что вы хотите сказать тем, кто придет в этот зал?
ДЖАЛИЛЬ. Как что? Я бы хотел им сказать: «Если ваши отцы, сыновья, братья, супруги, ваши семьи, накопленное имущество, торговля, застоя которой вы опасаетесь, и жилища, которым вы радуетесь, если все это милее вам, чем Аллах, Его Посланник и борьба за Его дело, то ждите же, пока не исполнится воля Аллаха».
БОГДАН. Что сказать?.. Так вот сразу…
ВАЛЕНТИНА (выходит к самой рампе). Я хотела бы им сказать… Вот, допустим, в этом зале люди, да? Вот там люди, и там. Не важно, много ли их или всего-то несколько. Допустим, это не пустой черный зал, а… там вот я вижу очень похожую на меня женщину. А здесь – мужчина. Виски (присматривается), кажется, уже седые. Но очень сексуальный. И глаза такие – ух! А вон девчонка. Красавица. Дурочка еще, наверное. Но ведь она пришла сюда, а не в ночной притон, которых вон по проспекту черт на печку не вскинет. И я хочу спросить этого мужчину: вы кто, юрист? А, врач! Хирург? О-о! Гуманная профессия. Но почему же, когда к вам поступает больной, вы справляетесь о толщине его кошелька? Вы требуете банковский чек, чтобы решить, оперировать его или нет, а если все-таки оперировать, то с прилежанием на такую или другую сумму? А вот вы, девушка… Только в юности волосы могут быть такими густыми и блестящими! Молодой человек делает вам предложение. Он влюблен, я уверяю, он по уши влюблен в вас. Он вам нравится? Ну, еще бы! Атлет! И умница. Бывает же такое сочетание! Красавец. Так смотрите на него, ешьте глазами, почему же вы хотите взглянуть на справку из банка, выявляющую его материальное положение? А вы, милая дама… Действительно, даже смешно, как вы похожи на меня! К вам приходит подруга… Рассказать один занятный секрет! Нет? Просто поболтать. Нет? Ах, ее обморочили в банке процентщики. И муж попал в больницу? И кредиторы грозятся вышвырнуть ее из невыплаченного дома на улицу? Но… вы не можете ей ничем помочь… Конечно, у вас своя семья, свои дети… Двое? Которых нужно кормить, учить, одевать… Конечно, конечно… Нет-нет, вы ей ничем не обязаны. Но до чего же мы так дойдем?
БОГДАН (тоже подходит к рампе). У меня была жена. Анжелка. Здесь, в театре, все ее помнят. Нормальная такая тетка, вроде, была. Сначала. А потом она стала все покупать. Она покупала и покупала. И на это не могло хватить никаких денег. Она требовала, чтобы я искал способы заработать еще и еще, чтобы еще и еще покупать, покупать, покупать… Я превратился в какого-то робота по добыванию денег, а она… тоже, наверное, в робота, робота по превращению моих бесконечных усилий во всякую вещественную дрянь. Как ни мучителен был этот затяжной кошмар, он, конечно, должен был закончиться. И бешенство желания унесло ее куда-то в Испанию, то ли в Турцию, и, говорят, привело ее к довольно печальному итогу. И, казалось бы, туда ей и дорога… А мне все жаль ее. Так жаль, что ее маленькую женскую головку забили всякой дрянью, ее природную женскую страсть преобразовали в бесплодное стремление бесконечного приобретательства. Она была похожа на животное, приготовляемое к закланию, которому оставлено только – есть, спать и по возможности ни о чем не думать, чтобы легче перенести забой.
ДЖАЛИЛЬ. Аллах сказал: «Несомненно, Мы даровали почет сынам Адама и по Нашей воле они передвигались по земле и морю, Мы наделили их благами и дали им явное превосходство над другими тварями».
Вопль кошки, поддержанный хором ее сородичей.
БОГДАН. Вот чертовы твари!
Выходит Клювгант в сопровождении Дизайнера и
Табаки. У Дизайнера в руках блокнот и ручка.
КЛЮВГАНТ. Что вы все тут собрались?
БОГДАН. А где нам собираться? Гримерки закрыты.
ВАЛЕНТИНА. Репетиционная отдана под кабинет тайского массажа.
КЛЮВГАНТ. Так, пойдите куда-нибудь. Мне нужно обговорить с человеком важные вопросы.
ВСЕ. Куда?!
КЛЮВГАНТ. Ну, мало ли… Пойдите в буфет, Если еще открыт. На улицу, – погода таки шикарная. Можете даже костюмы не снимать, – нашему театру будет дополнительная реклама.
ВАЛЕНТИНА. Ну, знаете, Натан Фридманович…
Артисты бредут к выходу.
КЛЮВГАНТ (Табаки). И вы идите. Идите. Посмотрите там… чтобы все было хорошо.
Наконец Клювгант остается на сцене вдвоем с
Дизайнером.
ДИЗАЙНЕР (уверенным, приподнятым тоном, оглядывая, ощупывая, и даже обнюхивая все вокруг). Ну, что я вам должен сказать… Оформление формирует концептуальный стиль… Какой у вас интересный цвет лица! Или это театральное освещение?
КЛЮВГАНТ. Освещение.
ДИЗАЙНЕР (как бы невзначай отступая от Клювганта на пару шагов). Именно оформлением формируется концептуальный стиль: стены, потолок, мебель. И в этом случае наиглавнейшим становится материал, из которого все изготавливается. Вам сразу следует определиться, каков будет класс вашего заведения. Кого вы хотите видеть в этом зале, в изобилии всякую нищую шваль – медсестер, пожарников, учителей, всяких там военных инженеров и мелких торговцев? Вы понимаете. Или вы все-таки рассчитываете, что к вам станет приходить ограниченный круг уважаемых серьезных людей – банкиры, юристы при солидных должностях, транзитеры углеводородов, криминальные авторитеты, народные, так сказать, избранники? Вы понимаете. Ес?
КЛЮВГАНТ. Как говорит пословица: лучше мало хорошего, чем много плохого.
ДИЗАЙНЕР. У вас отличное чувство юмора! Ну, вот. Значит, вам нужно статусное, престижное заведение. А статусное заведение невозможно без статусной обстановки, согласитесь. Ну, не посадите же вы Эльвиру Борисовну (вы понимаете, о ком я говорю) на пластиковый стул. Ес?
КЛЮВГАНТ (серьезно и даже с тревогой). Да пластиковый-то ее может и не удержать. У нее немного того… элефантиаз, знаете.
ДИЗАЙНЕР. Вот видите. Пластиковая мебель из каталогов – это для бедняцких заведений общественного питания. Вам нужно совсем другое. И я знаю что! Классика! Всюду натуральное дерево.
Клювгант достает калькулятор и принимается что-то
подсчитывать.
ДИЗАЙНЕР. Орех. Нет, палисандр! Это же будет не какая-нибудь забегаловка. Натуральное дерево отлично подчеркивает элитный уровень заведения. Вы понимаете. Ес?
КЛЮВГАНТ. М-м…
ДИЗАЙНЕР. Мебель из натурального дерева просто незаменима, например, в национальных проектах. Быть может, вы планируете все оформить в японском вкусе? Ес?
КЛЮВГАНТ. Не думаю.
ДИЗАЙНЕР. Натуральные материалы, как визуально, так и энергетически создают необыкновенно здоровую атмосферу. Поэтому их очень рекомендуют для таких модных заведений, где гостей угощают исключительно так называемыми биопродуктами. Вы приверженец вегетарианства? Ес?
КЛЮВГАНТ. Хм… Чтоб да, так нет.
ДИЗАЙНЕР (присматривается к Клювганту). Ах, если уж вы сторонник хай-тека, то, безусловно, можно найти и дорогие пластики. Вы понимаете. Любых цветов. Под серебро. Нет? С золотым напылением? Легкие сплавы. Композитные материалы. Я угадал? Ес?
КЛЮВГАНТ. Не совсем.
ДИЗАЙНЕР. Вот, если лично мое мнение, лично я посоветовал бы вам все забабахать в этностиле. Всюду бамбук, ротанг, мешковина. Изумительная плетеная мебель, инкрустированная золотом и полудрагоценными камнями. Эдакая хижина полинезийского крестьянина. Ес?