На краю Ойкумены. Цикл «На земле и в небесах». Книга вторая

– Что ж ты, друг мой, застыл как памятник? Прошу, присаживайся.

Голос приятный, с лёгкой хрипотцой. В тоне прослушивается командная составляющая. Я послушно занял стул напротив и убедился: да, подлинное дерево. Раритет цены неподъёмной!

– Рассказывай, – мягко приказал он, – что привело тебя ко мне в неурочный час? Добрые люди сны досматривают.

Не решаясь перейти сразу к сути визита, я принялся говорить о себе:

– Я Лерий, автор. Писатель. Номинированный. Да… Опубликовал несколько вещей в жанре фантамагии, принят в профессиональную Лигу, известен среди фэнов…

Мастер среагировал на информацию нейтрально:

– Замечательно. Прекрасная карьера. Впереди много и труда, и успехов.

Тут он улыбнулся, легко, с необидной усмешкой. И добавил:

– Так ты специалист по феям, упырям и добрым молодцам. Как же, наслышан. Ведь сегодня у тебя встреча на самом верху. Зачем же ты здесь? Тут премий не раздают.

– Да не хочу я премии! – почти вскрикнул я. – Хочу писать о другом и по-другому.

– По-другому? Это как?

– А как Станислав Лем! – Я решил идти до предела откровенности. – Или тот, кто написал недавно книгу «Туманность». Автор мне неизвестен.

– Ну что ж… «Туманность»? Соединить физику с психологией – неплохое стремление. Кто же тебе мешает? Пиши! Пробуй перо.

Он продолжал улыбаться, но уже с усмешкой, которую вчера демонстрировал Красс. Да, живой Мастер, не иллюзия. Подтверждая мою мысль, через окно влетела оранжевая бабочка, покрутилась над нашими головами и вылетела. Он тоже проследил за ней взглядом и сказал:

– Как интересно! Ты не только пишешь, но и читаешь. Горит искорка, да?

Только теперь я заметил, что Мастер совсем седой. И седина не по возрасту, а по испытаниям. Отметив мой взгляд, он дотронулся пальцами правой руки до бороды, левой передвинул по шероховатой плоскости стола металлический поднос с бутылкой и двумя стаканами.

– Открывай. Угощайся. Лимонад. Самый-самый реальный.

Глоток светло-золотого, шипящего на языке напитка – первый после возвращения из подвального бара «Для тебя» – взбодрил и успокоил. И я почувствовал, как зеленовато-жёлтый луч греет колено сквозь искусственную брючную ткань. Неужели седой из тех Мастеров, которые пишут научную фантастику для круга Посвящённых? И Мастер – телепат? Откуда мне стало вдруг известно, что среди Мастеров не только писатели, но и художники, музыканты, архитекторы? Вот, только что проявилось новое знание: они и те, кто к ним примыкают, – всего десять процентов населения. Ещё десять – активная оппозиция Мастерам, толкающая идею непрерывного технического прогресса. Остальное население – инертная масса. Готовая пойти за любым, кто пообещает земной рай. А Мастера тянут линию, слабеющую из века в век. Возможно, поразившую меня «Туманность» написал именно Седой. Я понял, что просто обязан быть откровенным.

– Трижды я делал попытку создания научно-фантастического романа. Жюри отклонило все. Основание – нет жизни, конкретного знания и понимания описываемой ситуации. Несмотря на то, что Глобула наполнила текст сведениями из своей памяти.

В Мастере что-то переменилось. Чуть-чуть, где-то в глубине сощуренных глаз. Словно ждал не этого признания. Как Красс накануне. И он не стал скрывать своей осведомлённости:

– Итак, ты пришёл за Методом, но не решаешься заявить о том. Ты уверен, что в ящиках этого стола спрятано несколько страниц, таящих великий секрет. А ты прочтёшь и станешь знаменитым среди неизвестных. Но ведь фэны тебя забудут, никогда не прочтут твои книги, не посмотрят снятые по ним сериалы. Как они не читают Лема или автора «Туманности». Не страшно?

Он легко поднялся и подошёл к стене напротив окна. А я задумался. Вопрос Мастера вернул вчерашние сомнения. Обстановка всё же ненормальная, нервы как гитарные струны.

– Знает ли претендент на Метод разницу между сном и действительностью?

В растерянности я привстал – второй день эта загадка покоя не даёт. Налил в оба стакана до краёв, отпил не из своего. Покраснел от неловкости, и пролил жидкость на без того не первой свежести джинсовую рубашку. Он сделал вид, что не заметил. И продолжил:

– Верно, нет способа различения. Получив Метод, ты не будешь точно знать, во сне он явился или наяву. Но какая разница, если он сработает, не так ли?

Что тут сказать? Мастер продолжает шокировать. Но я не сдамся – буду сидеть в неоприходованном админами доме сколько потребуется. Будут полы мыть, траву стричь ножницами, кота выгуливать. До той минуты, пока… Он понял меня и сказал с сочувствием:

– Что ж… Ты целеустремлён и упорен. Ведь Мастерами не рождаются.

Надежда вернулась вместе с поднявшимся солнцем. Совсем проснувшийся заоконный аромат заполнил комнату плотным облаком. И я увидел, что глаза у Мастера совсем не страшно-зелёные, как у кота-стража, и не старчески бесцветные, а ярко-голубые. И могут смотреть в упор так, что спрятаться хочется. Как снайпер через прицел. И слова точные и ясные, как выстрел в цель.

– Желание овладеть Методом, по сути – стремление войти в когорту Мастеров. А Мастера… Пока в обществе востребован – пусть очень тонкий – слой истинной научной фантастики, оно имеет перспективы. Что ты хотел отразить в романах, отвергнутых Жюри?

Вопрос простой, я его себе задавал тысячу раз. И ответил сразу:

– Любимая тема. Звездолёты, иные миры, будущее и…

Мастер легко рассмеялся, от синеватой зубной эмали отразился серебряный луч. И с улыбкой спросил:

– И ты, конечно, до деталей разработал конструкцию своих звездолётов, проработал нюансы тех миров, в которые попадут экипажи? Размеры планет, сила тяжести, состав воздуха и почвы – всё учёл?

Я – в который раз? – растерялся. И неуверенно ответил:

– Но это прерогатива Глобулы. Моя задача наметить канву, определить сюжет, рамки…

– В таком случае кто автор твоих романов – ты или Глобула? Разве она человек и может претендовать на авторство? Кто автор, Лерий?

Повтор вопроса привёл в замешательство. Детали физические, химические, психические и… Да фэны о них и не думают. Их интерес – соитие с инопланетянкой после кровавого побоища. Но это не научная фантастика, Мастер прав! Лем сам разработал детали мыслящего океана, не все в романе показал, но достоверность обеспечил. В его время Глобулой и не пахло. А мои замыслы оживляют несколько неразумных цифровых программ. Да, действительно, кто автор?

Мастер по-актёрски повёл рукой, и стена за ним открыла книжные стеллажи. Сотни бумажных книг! Я вгляделся в буквы на корешках. О-о… Пособия по физике, биологии, космологии, хромодинамике, литературоведению… И ещё, и ещё…

– Моя личная библиотека. Каждая страница каждой книги несёт на себе отпечаток моих пальцев и сознания. На почти каждой мои карандашные пометки.

Я похолодел. Мастер не признаёт Глобулы? Не может быть! Без неё всё равно не обойтись. Хотя – Лем ведь обходился! Пусть фэны его не любят, не знают, и никогда не откроют, но он – из Мастеров. Мне захотелось вернуться в детство и немножко изменить его. Чтобы рядом оказалась вот такая своя библиотека.

Мастер бережно провёл рукой по корешкам. И сказал:

– Здесь – истинная магия. Вот так, претендент и номинант! В этих книгах – жизнь, закодированная не только в буквах, но и в формулах. Тех формулах, которые описывают течение крови в твоих жилах и движение нервных импульсов в твоей голове. И взаимодействие галактик в масштабе Вселенной.

Болото моё обрело ещё одно имя – невежество. Мастер снял с полки толстый том.

– Вот, словарь твоего родного языка. Знаешь, сколько здесь слов? Пятьсот тысяч. А каков твой запас? Не отвечай, будет стыдно. Думаю, не более четырёх тысяч. Больше тебе нельзя, фэны не поймут. Ведь так?

Но не только же в этом причина элитарности книг Мастеров, сказал я себе, продолжая напряжённо слушать.

– Ты, Лерий, стараешься писать теми же фразами, какими обмениваешься с фэнами в клабах. Коротенькими, удобными, легко усвояемыми. Чем проще, тем лучше. Но это – не литературный язык. А ведь любая цивилизация держится на нём. Не на слэнгах кумиров фэн-клабов. У тебя есть скрытый словарный запас, который позволяет понимать научную фантастику. А у твоих фэнов его нет. Человек разумный использует весь лексикон. Во всяком случае, старается.

Он замолчал, а мне на самом деле стало стыдно. Выходит, барахтаюсь я не только в личном, но в общенародном болоте. Вместе с коллегами по перу и той же Глобулой. Мастер, как и Красс, открывает мне очевидное. Они оба существуют в ином измерении. Десять процентов! Всего? Или целых? Итак, чтобы стать автором научной фантастики, надо превратиться в Мастера. То есть вырваться из болота большинства и влезть на островок, занимаемый меньшинством.

Нет, задачка неподъёмная! Буду я изучать эти книги до края дней и не достигну жизненности, которой требует Жюри. И что, возвращаться в протухший реализм фантамагии? В сочинение безжизненных миров, не имеющих права на бытие? Я с тоской обвёл взором комнату. Взгляд задержался на проёме открытой двери в кабинет Мастера. Там зажглась лампа, и к столу протянулась жёлтая тёплая полоса. Нет, Метод не может скрываться в одном только наборе знаний по всем наукам! Даже превратившись в Глобулу, я не стану Мастером. В чём же Метод? Или на него понадобится ещё одна жизнь? Не вяжется. Не клеится… Путает меня седой! Вон как хитро сощурился…

– Скажи, Лерий, ты заметил, что один запах воспринимается разными людьми по-разному? И одним человеком в разных состояниях тоже? Если в твоего героя нацелено жало мегаскорпиона, он будет мечтать о любви или жареном цыплёнке? Даже если ничего не ел неделю?

Нет, не путает… Верно! Почему я не задумывался о таких простых вещах? А ведь они относятся не только к запахам! Миллиард оттенков! Глобуле они до неонки, до тиристора. Как и мне до сего дня. Ну почему я такой тупой?!

Мастер понял и эту мою мысль, с сочувствием посмотрел. И протянул полный стакан лимонада. Я выпил до дна не отрываясь, не ощутив вкуса. В комнате мерцает цветной туман, будто я вернулся в бар «Для тебя». Неужели друг детства Красс тоже из Мастеров? И встретился не случайно?

Поставил стакан на дерево стола, задев стакан Мастера. Раздался приглушённый звон. Настоящее стекло? Или даже хрусталь? Как в сказке. Нет, это мой пластиковый искусственный мир – дурной нескончаемый вымысел. А здесь – преддверие настоящего бытия, в которое у меня нет пропуска. Визитка от Красса – всего лишь шанс. Мне не преодолеть границу. Седой между тем продолжал атаковать, не учитывая моё разочарование в себе.

– А во всех мирах, Лерий, даже если они ирреальные или гипотетические, правит Единый Закон. И в этом – правда жизни. Неправда – в отрицании Единого Закона.

Ну вот… К чему погружение в глубинные, непроверяемые причинные дебри? Роман, пусть и научно-фантастический, – не религиозная проповедь. Да и не до проповедей народу. Главное – статус, проблемы самоудовлетворённости. Глаза Мастера-телепата посинели, голос отвердел:

– Да, времена… Редкий стремится к истине. Нам не хватает людей. Кадров, как говорили в прошлом. Людей с мозгами, интеллектом, чистыми эмоциями. Ты и твои братья по цеху, вы работаете против Мастеров. И – небезуспешно. Мы сдаём долю процента за долей. Жюри вынужденно действовать подпольно, как революционная ячейка.

Он вернулся к книжным полкам, выбрал том, раскрыл на закладке и сказал:

– Вот, послушай…

«Научная фантастика – самый важный жанр нашего времени! Она – главный поток в литературе».

– Ну, кто это сказал?

Я только поморгал в ответ. Он ответил на свой вопрос, укоризненно покачав головой:

– Рэй Брэдбери, один из Мастеров Прошлого. Ты с ним знаком? О-о… Тебе не нравится мир, в котором живёшь. Ты на пределе. И потому рвёшься в вещественную сказку. Пытаешься её сочинить. Но – не готов. Потому и пришёл за Методом. За волшебной палочкой.

Впитывая тяжкие слова, я подумал о том, как изменить интерьер квартиры. Деваться-то некуда! Пропитать жилище индивидуальностью? Заведу даму сердца, будем беседовать о кредитах-рейтингах. Иногда буду вспоминать о встрече с седым Мастером. Где-то я читал о том, что он говорит. О «фантастическом реализме». И о схватке Буквы и Духа в творчестве. Я не каменный атеист, хоть и не прихожанин. Елей и свечи – из той же надоевшей магии. А Метод откуда? Зачем я здесь? Но выслушать-то надо…

– …научная фантастика – продвижение по грани знаемого и незнаемого. Знаемое – его всё-таки надо знать. Иначе где грань? Вот и получается у тебя некая муть, населённая кикиморами да лешими.

Я возмутился. Обстановка в зелёно-назидательных тонах начала раздражать. И возбуждённо спросил:

– Какая ещё граница? Линия? Плоскость? Не слишком ли примитивно?

– Вот! – Мастер приблизился к столу, – У нас во всём примитив! Максимум трёхмерность, и то лишь в действии, в экшне.

– Я догадываюсь, о чём вы… Нематериальные основы материи. Включить в текст область недоступной реальности. Но куда уж мне – я не Брэдбери и не…

Он не дал мне закончить фразу. И продолжил, переняв моё возбуждение:

– Так, вот видишь – внутренний запрет. В тебе их столько! Вот и пишешь о том, чего не ведаешь. Как можно знать то, чего нет в природе? Твои монстры существуют только в твоей голове. Из неё ты переселяешь их в головы фэнов и потом удивляешься, почему общение с ними тебя не удовлетворяет. Зачем ты каждый месяц посещаешь фэн-клабы? Ведь основное общение с миром идёт через Глобулу. Даже если вы оказываетесь в одной комнате, беседуете через мирового посредника. Не потому ли ты один?

Стало грустно – прав он. И в целом, и по мелочам. Но всё же кое-что надо уточнить:

– Но… Как только я начинаю говорить о том, о чём думаю, меня перестают понимать. Не получается диалога. Вы правы, дело в языке. В лексиконе. Меня заколебали коротенькие вопросы-ответы, разбавленные междометиями. Согласен, такие, как я, секвестрируют изначальный дар речи. И она капсулируется, делается ненужной. Люди разошлись с человеческим языком. В мои тексты Глобула добавляет специфический колорит. А взамен удаляет всё, что усложняет восприятие и понимание. И я соглашаюсь.

Мастер выслушал внимательно, слегка наклонился ко мне и сказал шёпотом:

– Открою маленькую тайну… Мастера работают пером на бумаге. И загружают готовую работу в Глобулу. Уточнить, откорректировать… Да, они сами всё делают, не Глобула, она лишь оформляет и предлагает визуализацию. Мастеру нельзя навязать чужие видение и стиль.

Ничего себе! Перо и бумага! Архаика… Но я ведь и не пробовал. Это ж сколько надо помнить! И понимать! Вся эта библиотека… Наверняка есть способы ускоренного усвоения инфы. Как же рождается очарование, живущее между строк у Мастеров? Невидимое, но такое необходимое. Дух, скрытый за буквой… И я спросил:

– Жюри занято и сохранением наследия древних?

– О-о… У Жюри столько задач! – Мастер говорил в полный голос, – Есть и такая: не дать кануть в Лету тем авторам, которые в прошлые времена не смогли пробиться к читателю-зрителю-слушателю.

В голове моей что-то щёлкнуло. Так вот почему звучали вчера Крис Ри, симфония, женское контральто! Мастер говорил о том, о чём я никогда не думал.

– Да, Лерий, мир наш жив благодаря таким авторам, которые работают не по простейшим алгоритмам. Но вернёмся к смыслу твоего визита. Тебя волнуют иные миры, безрезультатность поиска внеземных цивилизаций. И ты хочешь писать на эту тему. Причём писать по-настоящему. Так?

Я кивнул. Очарование комнаты вернулось, тайна ароматом мяты вторгалась в душу. И следующие слова Мастера проникли точно туда:

– У меня предложение. Хочешь отправиться в первую звёздную?

В горле пересохло. Слёзы запрудили горло, грозя выплеснуться шквалом. А Мастер, проникая посиневшими радужками прямо в центр моего мира, добавил в напружиненное тело плотины готовую взорваться мину:

– Завершается комплектация экипажа. Сегодня же тебе надо явиться в… Фантапремию вручат другому. Или?

Он усмехнулся? Ирония? Нет-нет! Какой тут выбор? Но почему никто не знает о таком важном проекте? Он понял сомнение и ответил таким тоном, что угроза взрыва и потопа во мне растаяла.

– Проект секретнейший. Решение Жюри. Дело Мастеров исключительно. Даже президент с командой дворцовых админов не в курсе. Цель – звезда Роус, в десятке световых лет.

Как я пропустил такое открытие? Планета у скромной тусклой красной звёздочки! Неужели возможно такое скрыть?

– Да, – продолжил Мастер совсем спокойно, – древняя, мощная цивилизация. Мост с Землёй установлен давно. Похоже, они в курсе, как у нас идут дела. Вход в тоннель открылся как бы сам собой. Думаю, их инициатива. Это приглашение.

– Ну почему так секретно? – спросил я не о том и тут же поправил себя: – Я… Почему я? Годы туда и назад… Вся жизнь может уйти, это же не виртуальное путешествие…

– Виртуальное или реальное – есть ли разница? – Он рассмеялся неизвестно чему, – Их способ передвижения не позволит тебе состариться. Вернёшься молодым, но другим…

Я задумался о соотношении процесса и результата в неожиданном варианте грядущего. А Мастер продолжал искушение:

– Подумай: какой материал соберёшь! Сможешь предложить не только посвящённым – широкой публике! – крепкий, твёрдый научно-фантастический роман. И не один! Возможно, такими шагами мы сможем преодолеть застой. Человечество достигло ступора в личностном развитии.

С этой оценкой нельзя не согласиться. Вот-вот все освинячимся. Но ведь остаётся шанс не вернуться! Да-а. За премией бежать или к звёздам лететь? Та ещё дилемма!

4

Вот и состоялось возвращение с экзопланеты. Народ там живёт серьёзный, дорога получилась комфортной, с гарантиями. Прав был Мастер, неважно, как получен результат, виртуально или в действительности. Но всё же действительность предпочтительней. Что я ему расскажу при встрече? Прежде всего посоветую кое-что добавить в поразившую некогда библиотеку. Тянет к полкам… За год подготовки и месяцы перелёта из меня сделали образцового астронавта, полпреда человечества. Точнее, представителя его тонкого, исчезающего слоя. О своём стремлении к Методу вспоминаю с улыбкой.

Квартирка в прежнем виде, только зеркала не проявляются. Ничего, полюбуюсь собой в Зелёном доме. Там, скорее всего, без перемен. А в городе обо мне и не вспоминают. Был или не был автор модной фантасерии? По пути к звезде Роус заглянули в место, названное Блуждающим Раем. Там я – лучший автор фантамагических сочинений, довольный и разжиревший. Но место это – межзвёздный мираж. Пристанище виртуальных идиотов и недоучек.

Но какая планета! Как передать Мастеру впечатления от мира живых кристаллов? Углерод как основа жизни, но в форме, превосходящей крепостью и красотой алмаз. Цветное блаженство! А люди? Какие они сложные и совершенные! Способны видеть жизнь Пустоты, краски Вакуума! И беседуют переменой цветов своих тел! Архив Звёздной громаден. Но работать буду не в этой квартире, пропахшей троллями и фейками.

Главное Мастер, конечно, уже знает. Начну с разочарования – им контакт с нами не нужен. Они знают о Земле практически всё, мы им неинтересны, но связь с десятью процентами населения будет поддерживаться. И так будет, пока десять не станут минимум четвертью…

Вот и Зелёный дом. Нет, не равен я пока Мастерам – вон как насторожённо встретил знакомый кот-стражник! Я остановился перед ним, стараясь унять волнение. Как пройдёт встреча, что приготовил седой любитель сюрпризов? Дверь отворилась бесшумно. Внутри зеленоватый полусумрак. За столом никого. Тишина и незабываемый аромат. Что-то не так: обе двери – в кабинет и спальню – открыты, оттуда льётся мягкий желтовато-сиреневый свет. Хозяин, возможно, отдыхает.

В растерянности я обошёл комнату по периметру. Портфель с путевыми заметками отяжелел в руке, и я поставил его у стены рядом с дверью кабинета. Зачем я притащил всё это сюда? Ах, да – желание похвастать. Путевые заметки, написанные мной. Пером на бумаге!

Поколебавшись, я присел на хозяйский стул, погладил рукой шершавое дерево стола. Посмотрел на входную дверь. Нет, не откроется, посторонние сюда не ходят. И кот не пропустит, страж он не простой, с особыми полномочиями. Вспомнил слова Мастера о невозможности отличить сон от яви. О, вот и новое – на столе лист бумаги и несколько цветных перьев в стеклянном стаканчике. На листе две ровные строчки.

Протянул руку и тотчас отдёрнул. Лист манил, да я не созрел. Позади раздался скрип, я обрадовался, резко вскочил и обернулся. Нет, никого! Приоткрылась дверца встроенного шкафа с одеждой, включилось внутреннее освещение. На плечиках – несколько зелёных халатов. На ощупь – новенькие, с иголочки. Повинуясь внутреннему импульсу, снял один, накинул на плечи. Надо же, впору. В самый раз!

Что всё это значит? Сон или явь? Куда пропал Мастер? Уверенный в напрасности попытки, постучал костяшками пальцев о дверные косяки кабинета и спальни – а дом-то ведь пуст! Вернулся к гардеробу и в его глубине открылось зеркало в полный рост. Свет усилился, и я увидел своё отражение. Впервые за долгое время…

О, неужели! На голове сплошная седина! Но морщин нет, не так уж и постарел я за время Звёздной. Провёл пальцами по светлой щетине. Побриться? Зачем? Внешне похож на Мастера, уже неплохо. Записка на столе, несомненно, от него. Взял лист, он хрустнул – настоящая земная бумага.

«Вот ты и дома, Мастер! Рабочий кабинет в твоём распоряжении. Ведь ты понял, где живёт Метод?»