Агасфер. Вынужденная посадка. Том II

– Надо написать им, – неуверенно предположила Сара Лефтер. – Они говорили нам, что его самолет упал в море. Значит, они нашли этот самолет.

– Этот моряк, он что-то говорил о России, – кивнул Джордж. – Об острове Сахалин. У нас есть дома какие-нибудь географические карты, Сара?

Жена покачала головой:

– Я схожу к миссис Риддли. Она учительница, и у нее должны быть всякие карты. Какую именно спросить, Джордж?

– Нам нужна карта, где есть Япония и этот русский остров, Сахалин.

Сара Лефтер вернулась от соседки через несколько минут.

– Джордж, представляешь – Япония и этот Сахалин совсем рядом! Может, наш мальчик тогда, в 1946 году, попал в плен к русским?

– Не говори глупости, Сара! Русские были нашими союзниками в той войне. Они не могли взять его в плен! Бери бумагу и пиши, Сара! Я буду диктовать письмо!

Теперь, когда у стариков появилась цель, они словно проснулись от летаргии. Они долго писали письмо в министерство обороны – в Арлингтон, Виргиния 22202, США. В письме был упомянут канадский моряк, принесший им медальон пропавшего без вести почти 20 лет назад сына. Сара отнесла конверт в почтовую контору, а на обратном пути, вспомнив, что Арчи очень любил кукурузные блинчики с кленовым сиропом, зашла в супермаркет и принесла домой целый пакет с разными припасами и даже бутылкой калифорнийского вина.

Десять дней Сара Лефтер по несколько раз в день выходила проверять почтовый ящик, и, подкараулив как-то раз почтальона, взяла с него слово о том, что тот по получению ответа от министерства сразу же непременно позвонит им.

Долгожданное письмо наконец пришло – но оно снова забросило стариков в прежнее серое и беспросветное прозябание. Чиновник из архивного департамента Пентагона вежливо сообщил адресату, что Министерство обороны США не располагает новыми сведениями относительно пропажи без вести лейтенанта Арчибалда Лефтера в январе 1946 года и не имеет никакого отношения к доставке его родителям медальона сына. В заключение чиновник рекомендовал старикам обратиться в Национальную лигу САВПС – семей американских военнопленных и пропавших без вести солдат.

– У этих проклятых чиновников вместо сердца в груди – какие-то мохнатые ледышки! – сердито заявила Сара. – Канадский моряк больше знает о нашем сыне, чем эти бюрократы! Я сама напишу новое письмо – теперь на имя самого главы Пентагона, мистера Роберта Макнамары!

Все соседи теперь были в курсе последних новостей Сары и Джорджа Лефтеров. Они ободряли стариков, припоминали самые различные, в том числе и просто невероятные истории из жизни, так или иначе связанные с счастливым возвращением пропавших без вести людей.

Видимо, поэтому никто и не удивился, когда буквально через два дня после отправки сердитого письма Сары Лефтер в Пентагон к ним в дверь постучал приятный молодой человек в форме Военно-морских сил. Он отрекомендовался офицером для специальных поручений военного ведомства США и принес старикам извинения по поводу необдуманного ответа чиновника архивного департамента Пентагона.

Офицер не отказался от чашечки чая с булочками, вежливо просмотрел вместе с ними военные документы сына и попросил разрешения взять на несколько дней его медальон. Обаятельный молодой человек даже предлагал оформить временную передачу медальона официальной распиской, однако старики поверили посланцу Пентагона на слово.

Вскоре после ухода офицера к Лефтерам явился их сосед, мистер Крански – он принес старикам тарелочку воздушного печенья от своей «старухи» и поинтересовался – что за машина стояла недавно перед их домом?

– Офицер из самого Пентагона? – недоверчиво переспросил мистер Крански. – За каким дьяволом, спрашивается, вашему военному моряку понадобилось брать машину в прокатной конторе Дэвиса? Военные обычно ездят на армейских вездеходах. А на «форде» у вашего дома была табличка этой конторы! Этот офицер – он показывал вам свой жетон или какой-нибудь документ?

Старики растерянно переглянулись: им и в голову не пришло спрашивать у симпатичного военного моряка документы. Сара, вспомнив, что посланец Пентагона забрал медальон сына, расплакалась. Мистер Крански как мог успокоил стариков и пообещал навести справки в прокатной конторе Дэвиса.

Он снова пришел к Лефтерам вечером и принес неутешительные известия. Алтуна была небольшим городком на востоке штата, и всякий новый человек здесь был, как говорится, на виду. Дэвис и его клерки клялись, что не видели никакого офицера в форме ВМС США, а единственным человеком, взявшим вчера синий «форд», был какой-то китайский коммивояжер. Кстати, китаец машину уже вернул: он позвонил в контору Дэвиса и сообщил, что оставил ее у вокзала, а ключи, как это было принято, сунул под задний бампер.

Соседи наперебой успокаивали Сару и Джорджа, уверяя, что имеет место просто какое-то недоразумение. Ну кому, спрашивается, мог понадобится «смертный» медальон? Это же не денежный документ, не золотая побрякушка с драгоценными камнями, в конце концов… Надо просто написать еще одно письмо военным, потребовать вразумительного ответа по существу и возвращения медальона. И не забудьте пригрозить этим армейским, что они вынуждают вас обратиться в газеты! Этого они не любят и всячески избегают публичности.

Соседи были правы: «лишний» скандал на военную тему Джону Кеннеди, заложившему фундамент полномасштабного вмешательства страны во вьетнамские дела, был ни к чему. Администрация Кеннеди неуклонно увеличивала контингент военнослужащих в Южном Вьетнаме. В декабре 1961 года в Южный Вьетнам были переброшены первые регулярные подразделения Вооруженных сил США – две вертолетные роты, обеспечивающие мобильность правительственной армии. Число американских советников и инструкторов в Юго-Восточной Азии росло в геометрической прогрессии, и к концу 1963 года их число там превысило 16-тысячный рубеж. Советники обеспечивали подготовку правительственных войск, принимали непосредственное участие в боевых операциях. Росли и потери, что не могло не нанести имиджу президента Кеннеди серьезного удара.

Оппоненты и политические противники президента вовсю использовали такой мощный инструмент давления через общественное самосознание, как аргумент «неоконченной войны» на Тихом океане. Американцы всегда с величайшей серьезностью исповедовали принцип: война не считается законченной до тех пор, пока не похоронен ее последний солдат! Между тем в 60-е годы двадцатого столетия сотни американских военнослужащих числились в графе «пропавшие без вести». Они не были похоронены, и рассчитывать на единодушный патриотизм при таком раскладе было нельзя.

Кроме того, следующий, 1964-й год был для Америки годом очередных президентских выборов, и в США уже набирала обороты очередная кампания. Главным политическим соперником действующего президента считался Линдон Джонсон.

Вступая в президентскую должность, Кеннеди собрал вокруг себя немало ярких личностей – Банди, Раск, Шлезингер, Ростоу. Пригласил он в команду и одного из «вундеркиндов» – так в стране называли десятку талантливых бывших армейских офицеров, спасших «Форд» от банкротства и сумевших в кратчайшие сроки вывести компанию в число лидеров мирового автопрома. Приглашенным «вунденкиндом» был Роберт Макнамара, ставший за год до этого первым президентом «Форд Моторз» не из семьи Фордов.

Роберт Макнамара от лестного предложения принять портфель министра обороны отказываться не стал, хотя и терял на разнице «зарплат» три миллиона долларов в год. Довольно быстро новый министр обороны стал одним из самых влиятельных членов кабинета. В сфере его ответственности оказалась значительная часть решений при выработке внешнеполитического курса США. Не мог игнорировать Макнамара и показаний внутриполитического «барометра» – как никто другой, в конце 1963 года он знал, что стране в ближайшее время понадобится много «пушечного мяса».

Начавшаяся бюрократическая переписка чиновников Пентагона со стариками Лефтерами из Пенсильвании привлекла внимание энергичных молодых людей из имиджевой команды Макнамары. Он твердо был намерен не потерять портфель министра обороны при любом итоге будущих президентских выборов. Неожиданно «всплывший» и тут же исчезнувший личный медальон американского летчика, числящегося пропавшим без вести, сулил неплохие политические дивиденды тому, кто сумеет привязать к этому мутному делу русских. И в малоизвестный до сих пор городишко Алтуна с личного «благословения» Макнамары отправилась серьезная команда.

С помощью ФБР был легко найден «таинственный» рыбак из канадской франкоговорящей провинции Квебек. Он оказался тралмейстером весьма успешной частной рыболовной компании, ведущей добычу и переработку трески в Северной Атлантике. Канадские и русские траулеры работали там бок о бок. Тралмейстер подтвердил, что во время последней экспедиции первый помощник капитана с русского БМРТ «Изумруд» по имени Виталий попросил его выполнить «долг чести» по отношению к семье американского летчика Лефтера, потерявшей сына на исходе войны на Тихом океане.

Канадец, и сам потерявший на фронтах Второй мировой отца и старшего брата, принял поручение с должной серьезностью. Вернувшись из экспедиции, он навел справки и узнал, что семья Лефтеров проживает буквально на границе с Квебеком, так что даже почтовая пересылка медальона не потребуется. Вот он и передал медальон старикам лично – а заодно и обкатал новую машину.

А вот на поисках лжепосланца Пентагона, забравшего у стариков «смертый» медальон их сына, «феды» серьезно споткнулись. Прежде всего, был непонятен мотив похищения – действительно, кому, кроме несчастных стариков, была нужна эта память о сыне? В том, что информация об обнаруженном медальоне «вытекла» из недр самого Пентагона, в ФБР не сомневались – между тем число чиновников, которым могло быть там известно о Лефтере и его медальоне, было весьма ограниченным. Их всех, разумеется, «перетрясли» – и безрезультатно.

«Федам» катастрофически не хватало исходной информации – когда, где именно и при каких обстоятельствах был найден медальон исчезнувшего летчика? Единственной ниточкой к этой информации был тот самый первый помощник капитана с БМРТ «Изумруд». Но большой морской рыболовный траулер «Изумруд» трудолюбиво пополнял рыбные богатства Советского Союза где-то в суровых водах Северной Атлантики – далеко за географическими пределами полномочий ФБР.

Когда Роберту Макнамаре доложили о возникших проблемах, тот, прежде всего из привычки доводить любое начатое дело до конца, снял трубку красного телефона и позвонил однокашнику, который в свое время, как и Макнамара, получил диплом Калифорнийского университета в Беркли. Этим однокашником был Джон Александер Мак-Коун, директор ЦРУ.

Встреча министра и директора была непродолжительной. Выслушав просьбу, Мак-Коун заметил:

– Мне нужна промежуточная информация. А вот лишних встреч, Роберт, нам нужно избегать. Назови мне, пожалуйста, имя одного из своих помощников – если у меня будут новости по интересующему тебя вопросу, с ним свяжутся. Как себя чувствует в Вашингтоне Марта? Передавай ей привет!

Через пару дней министр обороны обнаружил в одной из папок с документами короткое послание, подписанное «Д.А.М.». «Примерно через две недели твоя яхта будет с коротким визитом в Данбаре, Шотландия. Сразу после этого надеюсь получить копченую треску».

– Мистер Сальников? – высокий грузный мужчина тяжело плюхнулся рядом с моряком на длинную скамью. – Траулер «Изумруд», если не ошибаюсь?

Виталий Сальников настороженно посмотрел на незнакомца. Одет тот был в своеобразную «униформу» всех северных рыбаков – серый свитер грубой вязки и мешковатые брюки. Да и руки у незнакомца, пожалуй, были морскими – огромные красные лапищи, в которых пинтовая кружка темного пива казалась деликатным стаканчиком.

– Да, это я, – признал моряк. – Мы знакомы?

– Нет, сэр! Да это и неважно. Я простой человек, и не буду ходить вокруг да около. Мой канадский друг попросил меня встретиться с вами и передать горячую благодарность за доброе дело, которые вы сотворили.

– Не понимаю, о чем вы толкуете? – Сальников язык себе давно обмозолил, инструктируя своих рыбаков относительно поведения и знакомств в иностранных портах. И теперь ему на своей шкуре предстояло апробировать рекомендуемую модель ухода от нежелательного контакта. Он демонстративно поглядел на наручные часы и сделал знак бармену. – Простите, но мне пора уходить, мистер…

– Перестаньте, Сальников! Никто не собирается вас вербовать и уговаривать предать вашу прекрасную родину! – рассмеялся незнакомец. – Вы действительно сделали доброе дело, и старики Лефтеры, Сара и Джордж, до смерти признательны вам за посмертную весточку от сына! А теперь можете идти, мистер Сальников! Семь футов под килем!

Сальников, поколебавшись, решил еще на минуту задержаться:

– Так им уже передали тот э… печальный сувенир, мистер?..

– Можете называть меня Вильямом. Тем более это и есть мое имя! – Вильям снова гулко хохотнул и одним глотком ополовинил кружку. – Да, им передали вашу посылочку. У меня есть их адрес, между прочим. Хотите записать?

– Не стоит, наверное…

– Как хотите, – пожал плечами шотландец. – Хотя, по правде сказать, жаль! Доброе дело нельзя делать наполовину, мистер Сальников! Вместе с медальоном вы могли дать старикам и столь нужную им информацию об их сыне. Где он похоронен? При каких обстоятельствах погиб? Как к вам попал его медальон?

– Но я практически ничего не знаю и сам! – Сальников подумав, показал подошедшему бармену на свою пустую кружку и поднял вверх два пальца. – Разрешите вас угостить, Вильям?

– Решили проявить инициативу, чтобы не принимать угощения от «агентов капитализма» в иностранных портах?

Вильям по жизни наверняка был смешливым человеком. Однако смеялся он необидно, и Виталий Сальников тоже невольно улыбнулся ему:

– Наш траулер перевыполнил план, у нас были хорошие уловы, и дома всех ждет хорошая премия, – пояснил он. – Вот и вся моя инициатива, Вильям…

– Ладно. Так что там с Арчи Лефтером, мистер? Что мне сказать его старикам при встрече?

– Этот медальон меня попросил при случае передать американцам отец, – медленно начал Сальников. – Это было несколько лет назад. Мой отец был фронтовик, и войну закончил на Сахалине. Есть такой остров в России, Вильям…

– Знаю. Значит, Сахалин?

– Да. Медальон Арчи Лефтера попал к моему отцу случайно: его подразделение окружило и уничтожило группировку японских солдат, попавших в окружение после освобождения Сахалина. Медальон и несколько других личных предметов американского производства были обнаружены в вещмешке убитого японского офицера. А японские солдаты рассказали, что незадолго до последнего боя в плен к группе попали два пилота-американца, совершивших вынужденную посадку на восточном побережье острова. Самурай расстрелял их под скалой и велел подорвать ту скалу, чтобы скрыть следы своего преступления. Вот и все, мистер Вильям! Сам я никогда не был на Сахалине, и не знаю точного места этой трагедии.

– А ваш отец? Может, он помнит?

– Он умер два года назад, мистер Вильям. Когда-то в Европе – мой отец тоже был военным летчиком – его, раненого, привез в госпиталь сержант-американец. Отец до конца жизни помнил об этом и часто говорил мне о том, что за ним остался долг. И попросил, как я уже говорил, передать с оказией этот медальон в Америку.

– Что ж, спасибо еще раз от имени этих стариков и от меня, мистер Сальников! – ладонь Виталия, отнюдь не маленькая, на мгновение утонула в огромной красной лапище шотландца. – Очень жалко, что политики со своими грязными играми разделили людей на нашем «шарик», и заставляют их глядеть друг на друга с подозрением. Надеюсь, что если не мы, так наши дети доживут до той поры, когда для того, чтобы просто сделать доброе дело, им не надо будет прятаться и ловчить! Еще раз спасибо, мистер Сальников!

Шотландец порывисто встал и вышел из паба, на ходу бросив бармену смятую купюру.

– Джентльмены, мы нашли вашего «липового» офицера-моряка! – сходу, не дав беловоротничковым дебилам открыть рот, объявил собравшимся детектив-федерал. – Это оказалось не слишком трудным делом, но, боюсь, этот парень ни к кому из настоящих заказчиков нас не приведет.

– Кто он? – Филипп Паркинс приготовил блокнот и ручку. – Кто является его заказчиком?

– Эй, не так быстро, мистер! Я же уже сказал, что этот путь оказался тупиковым! – запротестовал детектив. – Составленный с помощью миссис Лефтер фоторобот ее посетителя оказался достаточно верным. А мне, джентльмены, физиономия показалась профессионально-слащавой – если вы понимаете, что я имею в виду. Мы размножили этот портрет, и мои люди отправились по фотоателье, выполняющим заказы для начинающих артистов. Не в Алтуне, разумеется, – это слишком маленький городок. Мы начали со столицы штата, Питтсбурга, и буквально во втором ателье нашего лжеморяка опознали. В ателье сохранился его адрес, мы нагрянули туда и взяли субчика «теплым», прямо в постели! Он и не отпирался, джентльмены!

Детектив обвел присутствующих взглядом.

– Питер Варовски, двадцать шесть лет, начинающий артист. Рассылает свои фотографии по театральным студиям и ждет, пока кто-нибудь откликнется. Не судим, отпечатков пальцев в полицейской картотеке нет. В ожидании театральных предложений перебивается случайными заработками. Ему предложили сыграть роль морского офицера не на сцене, а в жизни. Сказали, что речь идет о пари. Предложили тысячу долларов за «полчаса страха». Он, разумеется, согласился. Ему дали почитать ксерокопию письма в Пентагон, написанного мистером Лефтером. За медальон пообещали дополнительное вознаграждение, но не заплатили, обманули. Форму морского офицера он взял напрокат у старьевщика, подогнал по фигуре у знакомого театрального портного. Его привезли в Алтуну, пересадили в синий форт, взятый напрокат. Там же, в машине, он и переоделся. Выманенный медальон передал своим заказчикам, сел на поезд и вернулся в Питтсбург…

– Но он же видел своих клиентов! Может их описать? – подался вперед Паркинс.

– Не клиентов, а клиента, – уточнил детектив. – Одного. Азиат, по-английски говорит чисто, речь грамотная, произношение вашингтонское. Артист уверен, что не китаец – скорее, кореец или японец. Хотя я, честно признаться, большой разницы не вижу…

– Точно так же, как и азиаты, – кивнул Паркинс. – Для них европейцы все на одно лицо. В общем, как я понимаю, на этом азиате след оборвался?

– Совершенно верно, сэр! Мои люди обошли все отели в Алтуне и мотели в его окрестностях. Только в одном из них припомнили двух то ли китайцев, то ли корейцев, живших там в интересующее нас время. Расплачивались они наличными, жили тихо, никого не приводили. В номере несколько десятков отпечатков пальцев, и идентифицировать те, что нам нужны, возможности не представилось. Все, сэр!

– Ну, джентльмены? – Паркинс обвел присутствующих на совещании унылым взглядом. – Мне кажется, пора возвращаться в Вашингтон. Полиция бессильна, и…

– Эй, я не сказал, что мы бессильны! – запротестовал детектив. – Не надо передергивать карты, сэр! Дайте нам настоящий, «теплый» след – и мы добудем вам подозреваемого! Я по-прежнему утверждаю, что «темную лошадку» следует искать в своей «конюшне», джентльмены! Именно в Пентагоне работает или сам заказчик, или его информатор, который сообщил заинтересованным лицам о письме Лефтеров с упоминанием медальона!

– Похоже на то! – согласился Паркинс. – Но не забывайте, детектив: мы дважды «просеяли» всех, кто имел или мог иметь информацию о письме стариков. Связи, контакты, финансы, знакомства… И это не считая плановых проверок, проверок при поступлении на службу. Нет, сэр, этого «крота» так просто не найти! За ним угадывается мощная система внедрения. Это не тупой уголовник, за которыми вы обычно гоняетесь, детектив! Не обижайтесь – мне кажется, что гораздо перспективнее поиск тех азиатов, которые наняли актеришку из Питтсбурга.

– Вам так кажется? – угрюмо переспросил детектив. – Скорее всего, они из той же «конюшни», что и ваш «крот». И значит, умеют заметать следы!