Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти
Просторы шотландских полей виделись ему среди грязи обшарпанных стен гостиной, строгие стройные горы, находили свой обрыв, облизываемый холодной морской водой.
Сквозь годы Льюис слышал голос отца, звавший его к себе, чтобы продолжить очередной поход. Искажённые оттенки, разломанные кусочки мозаики и тишина, сквозь которую чуть было слышно тысячеголосое эхо.
Зелёная лужайка заднего дворика отчего дома в Лондоне была привычнее Говарду, как и приветственный лай радостного пса, встречавшего своего маленького хозяина. Такую верность и преданность Говард больше не встречал в своей жизни.
Легкая заунывная музыка смычком пробежала по натянутым струнам скрипки, и звонкий альт добавил звона и мелодичности музыкальным инструментам. Штраус, Вивальди, Моцарт – бесподобные композиторы и исполнители! Их имена и музыка были великолепны и загадочны. Музыка во все времена открывала людские души и старалась их изменить. Всё проходит и наступает тишина!
Говард открыл глаза и вернул свой взгляд на экран ноутбука, продолжив изучать виллу племянника кардинала.
Стрелки наручных тактических часов перевалили за девять вечера, а цифры на небольшом участке циферблата напомнили, что сегодня пятница.
Время не умеет остановиться и подождать людей, когда они будут готовы для очередного важного шага в своей жизни. Его миссия состоит в том, чтобы продолжать отсчёт, хладнокровно пробегая по ярко-белым делениям. Быть всегда к чему-либо готовым: это опыт и сила духа, а их нельзя потерять!
Льюис встал со стула, чувствуя слабость и ломоту в теле. Ноги подкашивались, а в голове стоял туман. Свет светодиодных прожекторов резал глаза, заставляя их слезиться и напоминая о важности полноценного сна для организма.
Говард ухмыльнулся сам себе и подошёл к медицинскому чемоданчику, лежавшему на ящике из толстого пластика. Он поднял крышку и достал из ячейки шприц-тюбик. Льюис снял зубами колпачок с иглы, выплюнув его в пластиковое ведро с использованными расходниками медицинского назначения. Он вколол иглу себе в дельтовидную мышцу на левой руке и произвёл инъекцию. В шприце-тюбике находился препарат военного назначения, позволявший организму работать на «полную катушку».
Силы появлялись буквально из неоткуда, однако, побочные действия подобных препаратов были крайне вредны для здоровья, но это никогда не волновало командующий состав. Для них всегда был важен результат, а потери всегда имеют место быть! Выживают сильнейшие – таков закон природы и оспаривать его точно никто и никогда не собирался!
Льюис постепенно почувствовал прилив сил. Однако, стать одним из атлантов, державших на себе небо, он не собирался!
Говард закрепил на себе бронежилет и зафиксировал с помощью велкро разгрузочную панель с подсумками, которую принялся заполнять запасными магазинами для пистолета-пулемёта «HK MP-7 PDW». Фастексы издали чуть слышные щелчки. Парочка гранат в подсумках на камербандах никогда не были лишними, особенно, когда точно не можешь знать о всех возможных «сюрпризах».
Льюис взял с металлического стеллажа пистолет-пулемёт и пристегнул карабин одноточечного ружейного ремня, перекинутого через плечо, к антабке. Он накинул на себя ветровку, частично спрятав под ней «HK MP-7 PDW», и вышел из импровизированной «оружейки», оборудованной на скорую руку. В шутку это пристанище можно было назвать «Замок забвения», где живут пустота и потерянные мечты.
Льюис зарядил в рукоять пистолета-пулемёта магазин на сорок патронов и потянул на себя ручку затвора, дослав патрон в патронник.
Шмыгнув носом, он почувствовал, что вот-вот чихнёт от обилия пыли и грязи вокруг. Уборка – никогда не являлась для Говарда страстью или жизненной необходимость! Он просто предпочитал не грязнить там, где временно находился.
Льюис часто вспоминал регулярные рейды и спецоперации в пустыне по уничтожению лагерей террористов. Ночные перестрелки, леденящий ночной холод, брызги крови на лице и приборе ночного видения, лихорадочно сжатая пистолетная рукоять штурмовой винтовки и всегда лёгкое отрывистое нажатие на спусковой крючок. В таких местах никогда нельзя было расслабляться даже на сотую долю секунды, а крики раненных сослуживцев, только лишний раз подтверждали этот факт. Все эти воспоминания изо дня в день бередили душевные незаживающие раны Говарда. Он знал, что боль никогда не утихнет: сердце будет ныть, а где-то в параллельной реальности будет проносится его не пережитая жизнь.
Льюис вытащил из кобуры на ремне «SIG-Sauer» и сменил в нём полупустой магазин на полный. Проверив работу тактического подствольного фонарика и стробоскопа, он вернул пистолет в кобуру.
Мысли в его голове продолжали сменяться одна на другую. Он резко выдохнул и вышел из дома. Руки в тактических перчатках цепко сжали навесной замок до характерного щелчка.
Говард вытащил из пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил. Выпустив изо рта табачный дым, ему снова показалось, что всё это он уже где-то видел. Частое ощущение «дежа-вю» оставалось с ним неразделимым единым целом.
Льюис подошёл к своему внедорожнику, потянул на себя дверную ручку и залез на водительское кресло. В салоне царила духота, способная свести с ума кого угодно. Он запустил двигатель и включил климат-контроль.
Раздумья по поводу существования в природе термина «демократия», параллельно вызывали у него необъяснимую ассоциацию в виде субстанции из серной кислоты, уксуса и дешёвого клубнично-ванильного сиропа, которым можно красить забор. Всё красиво, вкусно, сладко, но при этом ты быстро и мучительно умираешь, не понимая, зачем в итоге нужно было жрать эту дрянь!
Говард опустил рычаг стояночного тормоза и ударил по газам. Щебень выскочил из-под колёс, разлетевшись в разные стороны, а внедорожник выполнил разворот. Он выехал на грунтовку, наслаждаясь опускающимся вечерним солнцем на линию горизонта. Жара в этих краях всегда частично напоминала о шедевре средневековой литературы великого Данте Алигьери. Однако, даже в «Аду» есть свои плюсы, ведь там не бывает скучно!
Габаритные огни «Фольксвагена» резко вспыхнули, «паучками» упав на грунтовую дорогу, и автомобиль вырулил на трассу.
Льюис продолжал размышлять над тем, что могло ждать его на вилле. Он полностью осознавал все риски штурмовой акция, которую собирался провести на голом экспромте и чистой импровизации. В сумасшествии есть свои плюсы, а девиз SAS только подкреплял существование подобного диагноза. «Кто рискует – побеждает»! Это была чистая правда, но игра с судьбой в «русскую рулетку» очень сильно разнится с благоразумием и чувством самосохранения.
Правая нога Говарда втопила педаль газа в пол и внедорожник пошёл на обгон здоровой фуры с прицепом. Грузоперевозки – это не только «чистый» бизнес, но и куча серых схем, изобилующих всяческой контрабандой и трафиком запрещённых веществ и предметов. Льюис не был «ангелом» и с удовольствие пользовался данными знаниями, чтобы доставать необходимые для себя вещи.
Динамики стереосистемы разрывали жёсткие басы «альтернативы», напоминая Говарду о давно ушедших годах юности и молодости.
До Тиволи оставалось совсем немного, а красивый закат переходил в ночь. Абсурдность собственной борьбы за справедливость не тяготила Льюиса. Столкновения и конфронтация с людьми, обладавшими властью, стали для него смыслом жизни, в которой он пытался искупить свои многочисленные грехи перед Господом и простыми людьми.
Говард съехал с трассы, пролетев на предельно допустимой скорости пост карабинеров, учивших «мажорного» водителя спротбайка «Дукатти» морали и уважению к остальным участникам движения.
Мотоцикл был для Льюиса неким символом свободы, хотя он его никогда не имел, но пару раз брал прокатиться у своего сослуживца. Тогда, в те несколько лет проведённых в тренировочном центре в Херефорде, судьба давала Говарду шанс немного побыть самим собой и не думать о том, что его ждёт дальше на дорогах жизни.
«Прошлое – это не хорошо и не плохо. Прошлое – это то, что у нас есть!» – слова инструктора в очередной раз зазвучали в его голове, отдавая звоном громких эпитетов, где сарказм перемежался с неподдельной житейской мудростью.
Льюис бросил взгляд на навигатор, напоминавший о том, что до прибытия на место остаётся совсем немного. Он сжал левой рукой рулевое колесо в кожаной оплётке и закурил очередную сигарету, чтобы немного снять нервное напряжение. Пальцы правой руки коснулись контроллера стереосистемы и салон автомобиля погрузился в тишину.
Вилла Ксавье де Флюи была совсем рядом. Внезапно в голове Льюиса всплыла фигура координатора спецопераций из МИ-6, очень любившего расписывать все миссии до сотой доли секунды, не имев при этом никакого оперативного опыта. Он ему в общем-то был и не нужен, ведь, его эго преобладало везде и во всём. Родной дед, состоявший в палете лордов, был для него хорошим подспорьем в быстром и успешном подъёме по карьерной лестнице. Рабочий день у таких «профессионалов» состоит из утреннего чая с молоком в просторном кабинете с люксовой мебелью, дневной рутины в виде изучения различных материалов и подбора кадров для выполнения тех или иных миссий. Вечером он может прополоскать рот ста граммами выдержанного односолодового виски, параллельно читая личную почту и мессенджеры, а потом сесть в служебный автомобиль представительского класса и направится домой, просматривая в это время на смартфоне в записи матчи Английской премьер-лиги.
Говард плавно затормозил, припарковавшись рядом с кустарниками на небольшой дорожке. До виллы было порядка ста метров без особой возможности где-либо укрыться. Наличие инфракрасных камер наблюдения рядом с виллой и на периметре можно считать обыденностью в наше время. Коптеры были более сложной проблемой, но и тут всё выглядело не так безнадёжно.
Льюис опустил дверное стекло и заглушил двигатель. Он взял в правую руку бинокль, лежавший на переднем сидение и поднёс его к глазам. Режим ночного видения моментально заработал и Говард стал просматривать местность более тщательно. Множество кустарников в виде живой изгороди с композициями из выложенных камней дополняли мощёные брусчаткой дорожки, создавая единую художественную композицию. Этакая эстетика с функцией покрытия в виде снайперского огня, без возможности от него укрыться. Фонарные столбики с камерами наблюдения шли, как «приятное» дополнение. Вилла напоминала цитадель, которая могла бы пережить достаточно долгую осаду. Стиль архитектурного исполнения в духе позднего ренессанса хорошо вписывался в единый образ Тиволи, где преобладало изобилие даже для самых искушённых ценителей различных изысков.
Он положил бинокль обратно на переднее сиденье и в очередной раз услышал напоминания прекрасного женского голоса о том, что он не доехал до указанного места. Чарующий тембр вместе с мягким произношением на итальянском языке, напомнил Льюису одну сочную «волонтёрку» с Катании, которую когда-то он подцепил случайно в центре города. Её формы раскрывали истинную красоту темпераментных южанок, а загадочный взгляд карих глаз и аромат цитруса от чёрных длинных локонов разжигали страсть и воображение. Молодость – это не только физическое состояние и возраст, это ещё и душа, жаждущая новых острых впечатлений.
Говард взял в руки с переднего сиденья планшет и тут же графическим паролем разблокировал экран. Он запустил приложение синхронизации и получения удалённого доступа к системе безопасности виллы.
Рабочее «окно» развернулось на экране планшета и высветились бегущие строки с беспорядочным набором цифр и символов. Приложение взломало систему безопасности и Льюиса получил доступ к камерам наблюдения и датчикам движения.
Несколько глотков минеральной воды из бутылки избавили Говарда от чудовищной жажды, а мозг стал прикидывать возможный маршрут для проникновения на виллу.
Льюис вытащил из бардачка бафф и натянул его на голову, скрыв этим от лишних глаз нижнюю часть своего лица. Он провёл сопряжение со своим смартфоном, перекинув удалённое управление с планшета на более компактное устройство, и окончательно собрался с духом.
Небольшой холодок в очередной раз пробежал по его позвоночнику и импульсом ударил в затылок, заставив Говарда сжать зубы. Снова и снова природа напоминала ему, что старение организма и хронические боли очень скоро превратят его в слабого и беспомощного человека.
Льюис вылез из машины и подошёл к багажнику, где привод плавно поднимал дверцу вверх. Сняв с себя ветровку, он бросил её на цинк с патронами и запасной канистрой с бензином, мысленно дорабатывая последние штрихи своего проникновения на виллу.
Бронешлем из арамидного волокна плотно сел на голову Говарда, на шрауде которого был закреплён прибор ночного видения. Он подкрутил регулировочное «колёсико» на затылке, чтобы шлем не болтался, как рычаг механической коробки передач на каком-нибудь старом трабанте. Указательный палец правой руки коснулся кнопки включения коллиматорного прицела на пистолете-пулемёте, а левая ладонь продолжала навинчивать на ствол глушитель.
Ноющая боль в голове и необъяснимое чувство вины не собирались исчезать в неизвестности и продолжали мучить своего хозяина.
Потерять – гораздо проще, чем обрести, а обрести сложнее, когда знаешь сущность людей!
Льюис нажал кнопку закрытия багажной и, пробежав небольшое расстояние, перемахнул через кустарник, приземлившись на правое колено. Впереди был небольшой марафон по преодолению открытого участка местности до охраняемого периметра. Говард вытащил из административного подсумка смартфон и выбрал самый подходящий ему маршрут до каменной стены. Он заложил в настройки удалённого доступа минимально возможный тайм-аут в виде помех на сигнале камер наблюдения и начал движение.
Быстрое перемещение в пригнувшемся состоянии от кустарника к кустарнику с преодолением препятствий в виде небольших изгородей, как растительного происхождения, так и выложенных из камня, настойчиво напоминали ему о том, что он уже не молод. Частичная одышка и пульсация в районе мозжечка, переходящая к вискам, конечно же не добавляли ему оптимизма, но и принимать подобные проявления близко к сердцу было бы откровенной глупостью! Льюис не мог знать, где и когда истечёт последнее мгновение его жизни и переживать по этому поводу тоже было на грани идиотизма, которым он пока, к счастью, не страдал.
Говард подбежал к выложенной из камня стене и, спустившись на корточки, прислонился к ней спиной. Ночная темнота, словно тёплая ладонь матери, проскользила по его щеке, оставив ощущение дыхания ангела-хранителя, старавшегося никогда не опаздывать к нему на помощь. Объяснить этот факт Льюис не мог, стараясь жить здесь и сейчас. Он медленно встал на ноги и в двойном прыжке зацепился за край стены.
Льюис тут же подтянулся и перемахнул высокую преграду, приземлившись на сочный зелёный газон. Его взгляд упал на красивую небольшую постройку, выполненную в португальском стиле с частичной облицовкой и белой штукатуркой с бледно-оранжевой черепичной крышей. Рядом тянулась узкая мощёная дорожка с редкими столбиками освещения в шахматном порядке.
Он снял пистолет-пулемёт с предохранителя, переведя переводчик огня на одиночные выстрелы, и стремительным быстрым шагом добрался до постройки. Прильнувшись спиной к стене, Говард стал вслушиваться в безмолвие, прекрасно понимая, что подобные мгновения, имеют очень большое значение.
Глубоко вдохнув, Льюис ощутил аромат конского навоза и характерные непарнокопытным звуки. Нечто похожее ему приходилось нюхать на виллах у шейхов в Эмиратах, Катаре, Эр-Рияде и, конечно же, в лагерях террористов в Аравийской пустыне, куда временами заглядывали различные эмиссары в ожидании «показательных выступлений». Полевые командиры боевиков, а также главы террористических ячеек любовались на «воинов Аллаха», подготовленных головорезами из легендарной «Black Water».
В этой жизни очень много противоположностей, противоречий и антагонистов, но объяснить себе, кто же он был на самом деле: «плохой» или «хороший», не имело никакой возможности.
Говард осторожно продвигался к сквозному проходу конюшни, вдыхая стойкие ароматы сена и отборного дерьма.
Он замер и прислонился левым плечом к стене. Говард вытащил из кармана тактических брюк небольшое зеркальце в стальной оправе и увидел силуэт охранника в строгом костюме тёмного цвета со светлой сорочкой. На лаковые туфли падал тусклый свет лампы, создавая сероватый отблеск посреди стриженой лужайки.
Убрав зеркальце, Льюис вернул пистолет-пулемёт «HK MP-7 PDW» на предохранитель. Плавным движением руки ладонь в тактической перчатке обхватила рукоять боевого ножа и резко выдернула воронёный клинок из пластиковых ножен, расположенных на левом камербанде.
Тихо вынырнув из-за угла, Говард просочился в проход конюшни и в тот же момент резко пригнулся. Охранник был близко, но расстояние для разящей атаки, оказалось слишком большое.
Льюис сжал в левой ладони рукоять обоюдоострого ножа и в следующую секунду оказался заложником заржавших от волнения лошадей.
Сгруппировавшись, он сделал кувырок в сторону и очутился в чистом стойле. Этот факт можно было воспринять, как удачу или просто приятный бонус, но в итоге не имеет никакого значения: умирать с запахом дерьма от своей одежды или нет!
Волнительное ржание лошадей в стойлах не прекращалось, что вызвало настороженность у охранника, остановившегося на мощёной дорожке.
Льюис прижался к металлической перегородке и тихими шагами остановился у перекладины заграждения.
Чуть слышные шаги охранника выдавал стук каблуков туфель о кафельный пол конюшни. Бдительный секьюрити внимательно осматривался по сторонам, всматриваясь в разволнованные морды лошадей.
– Чёртов садовник! – резко выругался охранник. – Опять нажрался, козёл вонючий! Когда этого кретина хозяин выгонит?! – со злобой в интонации, особо не стесняясь эпитетов и формулировок, добавил он.
Внезапная тишина охватила конюшню, хотя никаких видимых предпосылок к этому не было.
Охранник обернулся и поднял левую руку, где в рукаве должна была находится часть гарнитуры рации.
Льюис понимал, что риск нарваться на пулю был слишком велик, ведь, скорее всего, его обнаружили, но бдительный секьюрити не собирался играть в «Рэмбо», рискуя быть убитым, а решил просто вызвать группу быстрого реагирования.
Чуть дотронувшись поверхностью бронешлема о металлическую перегородку, Говард бросил из кармана пару монет на кафель сквозного прохода, что заставило охранника опустить левую руку и потянуться к пистолету в плечевой кобуре.
Медлить или выжидать чего-либо ещё, не имело никакого смысла! Льюис умело воспользовался несколькими секундами своего преимущества и, очутившись за спиной секьюрити, схватил его за подбородок и вогнал лезвие ножа в район ствола головного мозга.
Резкий едва слышный всхлип и тело охранника обмякло, оказавшись в цепком объятие Говарда.
Не вытаскивая лезвие из смертельной раны, Льюис затащил убитого в стойло и сбросил на чистый кафель в углу. Он вытер окровавленное лезвие о пиджак секьюрити и сунул боевой нож обратно в пластиковые ножны на левом камербанде модульного бронежилета.
Волнение у лошадей возобновилось и Говард поспешил немедленно «свалить» из конюшни. Едкий запах каких-то удобрений или средства от вредителей пощипывал Льюису в носу, настойчиво заставляя его чихнуть. Бафф – это не распиратор ил противогаз, а всего лишь тонкая синтетическая ткань, хорошо пропускающая воздух. Поэтому требовать от данного аксессуара невозможного, может только конченый идиот!
Говард пригнулся и возобновил движение по выбранному им маршруту. В голову неустанно лезли воспоминания, возвращавшие его в Конго, где закон, в прямом смысле этого слова, одна большая «условность», как и во множестве других стран Центральной Африки. Это всегда был сложный регион, где террористы легко могли устроить атаку с применением нервнопаралитического газа, уносившую жизни не только местных жителей, но и тех, кто пытался им помочь. Льюис прекрасно знал, что эта «помощь» – одна большая мистификация, ведь в подобных условиях можно с лёгкостью проводить любые исследования вакцин и препаратов неясного назначения. ВОЗ и Красный крест всегда придерживались своих интересов, ведь, бескорыстно в этом мире, практически, ничего не делается!
Белая пена, застывшая на уголке рта, трясущиеся в конвульсиях тела, лихорадка и множество других проявлений агонии, оставались в памяти Говарда.
Атака зарядами гранатомётов, грохот пулемёта, установленного в кузове ржавого пикапа, осколки, летящие в разные стороны после взрыва, и шальные пули, свистящие над головой; всё это и есть настоящая Африка. Тишина в тех местах живёт лишь в глубине джунглей, где лунный свет струится на листья деревьев и высокую траву, а звуки ночных хищников щекочут нервы.
Льюис двигался вглубь виллы, перепрыгивая через коротко постриженные кустарники. Он прильнул к невысокой декоративной изгороди и вытащил из подсумка на модульном бронежилете небольшой монокль. Говард быстро оценил обстановку, руководствуясь, как своим разумом, так и инстинктом самосохранения. Для него было не секретом, что время поджимало и нехватку одного из охранников скоро заметят и пошлют поисковую группу, которая едва ли будет вооружена лишь пистолетами в лёгких бронежилетах скрытого ношения.
Территория у дома была окутана ночной темнотой, а трели поющих птиц, живших где-то на ветках многочисленных деревьев виллы, воспевали красоту и роскошь, царившую повсюду.
Каменные мостики через небольшие декоративные водоёмчики, альпийские горки, клумбы с цветами и две беседки, выполненные из дерева и окрашенные белой краской; на всё это великолепие можно было смотреть бесконечно. Одним словом, дизайнер хорошо знал свою работу и точно не остался без внушительного гонорара.
Архитектурный комплекс представлял из себя дом средних размеров, два гаража и несколько хозяйственных построек, где оригинальные дизайнерские решения добавляли вилле уюта. Каменные стены были местами выложены дорогой плиткой работы португальских мастеров, дополнявшую авторские флористические решения, исполненные в виде кованых креплений для горшков с вьющимися растениями. Домик для охраны находился чуть в стороне от основного комплекса, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Говард перевёл взгляд на площадку у парадного входа в дом, где круговое движение, украшал фонтан с амурчиками. Рядом стояли несколько припаркованных машин и одна из них была чёрным «Мерседесом» представительского класса с номерами Ватикана.
Охрана спокойно прогуливалась у фонтана и парадного входа, двери которого были открыты настежь. На крыше и балкончиках никого не было, что вызывало у Льюиса двойственное чувство и объяснить его он не мог. Опыт – вообще нельзя объяснить! Им просто пользуются, а не размышляют над целесообразностью того или иного!
Говард убрал монокль в подсумок на модульном бронежилете и опустил ПНВ на глаза. Его левая рука вытащила из подсумка на камербанде ЭМИ-гранату и, плавно выдернув чеку, он метнул её на расстояние порядка двадцати пяти метров. Раздался небольшой шум и свето-поглощающие частицы разлетелись в разные стороны. Освещение тут же замигало и потухло. Льюис схватился правой рукой за пистолетную рукоять «HK MP-7 PDW» и, перемахнув за каменную изгородь, стал двигаться к площадке с круговым движением, где стояли ещё две машины, помимо «Мерседеса» кардинала.
Охранники озадаченно переключили своё внимание на освещение, которое помигивало чуть заметным светом, как при перегрузке электросети.
Говард расчётливо воспользовался лёгким замешательством секьюрити и прошмыгнул мимо площадки с фонтаном и автомобилями. Кустарник помог ему остаться полностью незаметным и приблизиться к запасному входу в дом, где поблизости находилась беседка посреди небольшой лужайки, окружённой кустарником и узенькими декоративными дорожками.
Охранники озадаченно продолжали смотреть на освещение, сопротивлявшееся с нестабильностью электросети. Легкое недоумение и настороженность овладели ими, но не застали их врасплох.
– Гвидо! Что с освещением? Его коротит. Проверь электрощит и возьми с собой Зденека. Не нравится мне всё это.
– Здесь не только с электросетью проблемы. Камеры наблюдения так же глючат.
– Будьте осторожны! Внимание, всем охранникам! Запрашиваю немедленно статус!
Говард слышал переговоры настороженных секьюрити. Ещё немного и они всё поймут и обнаружат мёртвого коллегу в конюшне. Время не просто поджимало, а оно буквально сгорало подобно спичке. Его левая рука вытащила из подсумка на камербанде ещё одну ЭМИ-гранату и, выдернув чеку, Льюис метнул её в район запасного входа. Освещение стало сильно мигать и в итоге почти полностью затухло. Камеры видеонаблюдения, как и датчики движения, на время перестали работать.
Оторвав правое колено от газона, Говард в пригнувшемся состояние стремительно ринулся к запасному входу, украшенному декоративной лепниной в виде витиеватого узора. Его сердце билось всё сильнее и сильней. Адреналин, подобно наркотику, затмевал разум, оставляя Льюису лишь его собственный инстинкт. Стоило ли использовать ЭМИ-гранаты при взломанной системе безопасности и установленном «тайм-ауте» для камер, вопрос был сложным. Говард всегда настороженно относился к любой технике и, как человек из XX века, больше доверял тому, что не имело электронных мозгов.