Принц на «Ламборгини»

– Для меня кофе и завтрак подайте в мою гостиную. Заранее благодарен…

Он ушёл, а она поставила поднос на стол и принялась разливать кофе в две чашечки. Я задумчиво осмотрелась. Похоже, внезапное решение Джеймса завтракать в одиночестве никого не удивило. Возможно, все уже привыкли к подобному поведению. Сэр Артур тут же взял оставленную им газету, а Том повернулся к Беггинс и произнёс:

– Если Джеймс ушёл, то его кофе выпью я, – потом обернулся к отцу. – Папа, я хочу на следующей неделе слетать в Гонконг. Если я курирую этот филиал…

– Ты не обязан сообщать мне мотивы своих действий, – сэр Артур поморщился, сделав небрежный жест пальцами. – Если считаешь нужным, можешь лететь. Только, как к этому отнесётся твоя невеста?

– Совершенно спокойно, – улыбнулась я. – Пока Том будет в отъезде, я съезжу в Лондон, пройдусь по магазинам…

– Может, Дэбби составит тебе компанию? – Том взглянул на сестру, а я внутренне напряглась. У нас с Дэбби были явно разные представления о шопинге. К моему облегчению она покачала головой.

– Я б рада, Томми, но Ласси вот-вот ожеребится. Я не хочу оставлять её. В прошлый раз мы сбились с ног, чтоб устроить ей случку с достойным жеребцом, а жеребёнок родился мёртвым. Я хочу держать всё под контролем.

– Как можно держать под контролем подобные вещи? – пожала плечами Бэлла.

– Хотя бы вовремя вызвать ветеринара, – огрызнулась Дэбби и посмотрела на отца. – Я после завтрака пойду в конюшню и посмотрю как там дела. К ленчу вернусь.

Сэр Артур величественно кивнул.

– Меня никто не спрашивает, но я поеду в Ипсвич, – сообщил Френсис и посмотрел на Бэллу.

– Мы с Джеком пойдём кататься на лодке. Ключ от лодочного сарая у Спенсера?

– Да, – снова кивнул сэр Артур.

– Я покажу Ларе поместье, – поспешно сообщил ему Том.

Беггинс подала кофе, и я с наслаждением вдохнула аромат. Дэбби улыбнулась.

– Это Гватемала, любимый сорт Джеймса. Иногда так приятно нарушать традиции…

Для прогулки с Томом по усадьбе я надела брючный костюм и короткие сапожки. К счастью, в моём деловом гардеробе было достаточно добротных вещей, которые можно было надеть и в повседневной жизни, а на обуви я никогда не экономила. Мы спустились вниз и через стеклянные двери той самой гостиной, где вчера по случаю нашей помолвки собирались гости, и которая, как мне уже было известно, называлась белым холлом, вышли на лужайку.

День был солнечный, но до дневной жары было далеко. Мы прошли по траве, мокрой от росы, и оказались под сенью крон невысоких деревьев. Сразу же за ними открывался вид на две огромные прямоугольные клумбы, на которых причудливыми узорами были высажены бордовые и синие цветы. Эти узоры вились вокруг двух белых чаш с водой, над которыми возвышались мраморные статуи Афины в высоком шлеме со щитом в руке и Геракла с львиной шкурой на плечах. Клумбы разделяла широкая дорожка, такие же дорожки, но поуже, вели к чашам, и дальше – к невысокой, аккуратно подстриженной изгороди, перед которой стояли по две мраморные скамьи с изящно изогнутыми спинками.

Остановившись, я какое-то время с радостным восхищением смотрела на эти клумбы. Не то, чтоб мне очень нравились эти огромные цветочные ковры, просто раньше я видела их только возле знаменитых замков и дворцов, и никак не ожидала встретить в частной усадьбе. Потом я обернулась и посмотрела назад, но из-за деревьев виднелась только крыша замка. Мне показалось странным, что такое великолепие закрывает от дома шеренга деревьев.

– Эти клумбы – дань традиции, – пояснил Том. – Они на попечении тёти Роззи, из окна её комнат они прекрасно видны. Отец предпочитает обычный ландшафтный стиль.

Он указал вперёд, и мы пошли по дорожке между клумбами. Перед нами раскинулся широкий нежно-зелёный газон, украшенный купами деревьев и кустов. По нему тоже были проложены дорожки, но, судя по всему, ими мало кто пользовался. Том тоже смело зашагал по газону в сторону густой дубравы, которая темнела чуть дальше.

– Я покажу тебе конюшню Дэбби. Ты говорила, что любишь лошадей, так что тебе понравится. Вон там, – он небрежно махнул рукой куда-то в сторону, – хозяйственные постройки, гараж, оранжерея и теплицы. Там ничего интересного нет, если тебя конечно не интересует свежая зелень и технология выгонки тюльпанов. Но на эту тему лучше говорить с тётей Роззи. А живую морковку и сельдерей можно увидеть чуть дальше на огороде. Но там я уже принципиально не бываю.

– Понятно, – улыбнулась я. – Считаешь, что приготовленная морковка менее агрессивна.

– Да, что-то вроде этого.

Мы вошли в рощу и пересекли её по едва приметной тропинке, которая вилась среди зарослей папоротников. Пройдя по изящному мостику, переброшенному через звонкий прохладный ручей, мы скоро вышли к серой стене невысокого длинного здания, покрытого красной черепичной крышей. Пройдя вдоль стены, мы дошли до дорожки, видимо ведущей к замку, и оказались перед воротами конюшни.

Том приоткрыл калитку и впустил меня внутрь. Широкий квадратный двор был окружён низкими постройками, заднюю стену одной из которых мы только что обогнули. Передние стены были разделены на отсеки с высокими широкими дверями, прямо напротив высился ангар с распахнутыми воротами. Том повёл меня туда, и вскоре я услышала топот копыт и голоса.

В ангаре размещался посыпанный чистым песком манеж, посредине которого с кнутом стояла Дэбби в джинсах и синей вельветовой куртке. Она внимательно следила за скачущим по кругу высоким конём. Я невольно залюбовалась этим животным. Скакун был тонконогий и изящный, с длинной прямой шеей и сухой маленькой головой. Его чёрная шкура атласно переливалась при каждом движении. Бег его был лёгок и красив.

В седле сидел маленький человечек в потёртой жокейской одежде и сдвинутой на затылок кепке. Заметив нас, Дэбби кивнула и крикнула:

– Хорошо, Нельсон, погоняй его ещё немного и отведи в стойло.

Она подбежала к нам и снова обернулась на своего коня.

– Это английская верховая порода? – спросила я, припомнив то, что читала когда-то в Интернете.

– Да, чистокровная верховая, – кивнула Дэбби. – Красавчик, правда? Я хотела продать его на аукционе и поместила фото на своём сайте. А неделю назад мне позвонили из Бахрейна и предложили такую цену, какую я никогда не получу здесь. Но, честное слово, он того стоит!

– Изумительно красивое создание… – подтвердила я.

– Честно говоря, я рада, что его хотят увезти на Ближний восток. Там коней балуют за их красоту. Мой мальчик слишком хрупок для скачек, и здесь я вряд ли сумела бы его хорошо пристроить. Надеюсь, он понравится тому арабу, который приедет на него смотреть… А вы исследуете наши владения? – она обернулась и посмотрела на меня.

– Лара любит лошадей, – вставил Том.

– Только со стороны, – призналась я. – Верхом я ездить не умею.

– Это не проблема, – улыбнулась Дэбби, кажется, моя искренность ей понравилась. – А насколько вы любите лошадей, мы сейчас проверим. Идёмте…

Она решительно вышла из ангара и направилась к приоткрытой створке ворот неподалёку. Внутри золотился полированным деревом ряд стойл с низкими загородками. Было очень чисто и прохладно. Я шла, посматривая на стоявших в стойлах лошадей, которые провожали нас живыми любопытными взглядами.

Она остановилась перед стойлом, над загородкой которого переливалась плюшевой рыжей шерстью огромная широкая голова. Я подошла ближе, разглядывая это высокое мощное животное. Мускулистая шея и песочного цвета грива, большие умные глаза, которые как-то задумчиво и слегка печально смотрели на меня. Я осторожно заглянула за загородку, и увидела мощную спину, широкие бока и сильные ноги, снизу опушённые чуть более светлой шерстью.

– Это тяжеловоз… – проговорила я.

– Точно, – кивнула Дэбби и погладила лошадь по шее. – Суффолькская порода. Их мало, в год рождается всего 30-40 чистокровных жеребят, и все на учёте. Мне ещё не удалось получить жеребёнка.

– Это та самая Ласси? – сообразила я.

– Вам нравится?

– У неё такой кроткий взгляд… – ответила я. – К тому же тяжеловозы обычно так дружелюбны и трудолюбивы.

– В прежние века им пришлось потрудиться, – кивнула Дэбби. – Но сейчас многие из них живут в роскоши, как арабские скакуны. Например, моя малышка Ласси.

Выйдя из конюшни, мы с Томом снова прошли через дубраву и, миновав зелёный луг, украшенный живописно разбросанными по нему деревьями и купами кустов, пройдя по узкой тропинке через небольшую рощицу, вышли на берег озера.

Мы стояли на дорожке, огибающей его. С одной стороны виднелась часть балюстрады небольшой беседки, а с другой высился зелёный холм, где в окружении высоких старых деревьев с мощными стволами и косматыми тёмными кронами белел античный храм с внушительным портиком. Обернувшись к Тому, я с удивлением увидела, что он помрачнел.

– В раннем детстве я любил ходить сюда, но когда мне объяснили назначение этого сооружения, это место стало вызывать у меня едва ли не большую жуть, нежели Святилище друидов с его странным источником, – признался он. – Знаешь, страшновато сознавать, что какими бы дорогами не шли Оруэллы, все они обрываются здесь. Здесь покоятся наши предки, начиная с Руперта Оруэлла. Здесь дедушка Эдвард, его брат Гарольд, их жёны и сестра Кэтрин, которая умерла молодой. Мама тоже похоронена здесь…

Я уже поняла, что это усыпальница Оруэллов, красивая и величественная, в сени старых деревьев, над тихими водами озера. И всё же это братская могила, в которой, быть может, если я выйду за Тома, придётся упокоиться и мне.

Наверно, он понял мои мысли, потому что внимательно следил за выражением моего лица.

– К этому можно привыкнуть, и со временем начинаешь относиться к таким вещам проще, философски, – заметил он. – Если не задумываться над перспективой, то тут вполне мило и поэтично. К тому же сам склеп не в здании, а внизу, в камерах, вырубленных внутри холма. Так что этот храм – просто красивое надгробие.

– Всё равно, печально… – заметила я, и мы, взявшись за руки, пошли в другую сторону, огибая озеро.

Возле дорожки то и дело попадались белые удобные скамьи, от каждой из которых открывался красивый вид на сонное озеро. Его гладь отражала растущие по берегам деревья. Где-то вдалеке я увидела белую лодку, в которой должно быть катались Бэлла и Джек. Мы приблизились к беседке. Она была небольшой и очень уютной, с круглой скамьей внутри балюстрады и куполом, который лежал на шести тонких колоннах.

– Дальше – лодочный сарай, – проговорил Том, – а ещё дальше – пляж. Песок привезён с морского берега. Там до сих пор можно найти ракушки. Мне не удалось вытаскать все. Наверно, их хватит на наших детей и внуков… А напротив него, в другом конце озера – маленький остров, куда можно добраться только по воде. Его украшает такая же беседка. Говорят, мама любила читать там в одиночестве… За озером уже не наша земля. Там выпасы стад МакАлистера. К счастью, он не срубил деревья на берегу. Но его интересовала не столько красота, сколько необходимость укрепления берега.

Он посмотрел на часы.

– У нас ещё есть немного времени до ленча. Я успею показать тебе Святилище друидов. Остальное – в следующий раз.

От беседки в сторону замка шла широкая дорожка, но Том пересёк её и углубился в густые заросли. Над нами в буйной листве пели птицы. Солнечные лучи поникали сквозь ветви и жёлтыми зайчиками прыгали по широким листьям папоротников. Этот участок парка напоминал обычный лес, разве что идти по нему было легко, потому что здесь не было ни луж, ни бурелома. Потом впереди стало светлее, и я увидела рядом со стволом дерева высокий прямоугольный столб из светлого песчаника. Неподалёку стоял ещё один. Мы прошли между ними и оказались на идеально круглой поляне, покрытой влажной густой травой необыкновенно яркого насыщенного цвета. От земли струилось лёгкое марево. Окружавшие поляну столбы были украшены полустёршимися барельефами, изображавшими ветви и листья деревьев, стилизованные морды животных и линии, затейливо переплетенные в венки и треугольники.

В этом месте действительно было что-то необычное. Я сразу почувствовала странное напряжение, прокатившееся по телу, словно снизу сквозь меня шёл поток энергии, а сверху изливался ему навстречу свет, который пронизывал каждую клеточку моего тела. Я посмотрела вверх, и увидела голубое небо в обрамлении кудрявых крон деревьев. Голова у меня закружилась, и я слегка пошатнулась, но устояла на ногах. Потом я опустила глаза и увидела выступающий из земли камень, из расщелины которого в большую круглую чашу сбегал родник. Я подошла к нему и зачерпнула воду ладонью. Она была ледяная и сладковатая на вкус.

– Это настоящее святилище? – спросила я, обернувшись к Тому, и увидела позади него Джеймса, который стоял, опираясь плечом на один из столбов. На нём были потёртые джинсы и резиновые сапоги. Под серой прорезиненной курткой виднелась клетчатая фланелевая рубашка.

Том заметил мой взгляд и обернулся.

– Конечно, оно не настоящее, – ответил за него Джеймс, не трогаясь с места. – Во времена королевы Виктории считалось, что друиды свершали свои обряды на таких полянах, и их храмом был лес. Отчасти это так, но наши предки не могли оставить природу без своего чуткого вмешательства и установили эти столбы. Кстати, сейчас уже известно, что друиды всё же сооружали свои святилища, но вряд ли это было так красиво и романтично… Это были земляные ограды или частоколы из брёвен, очень часто украшенные головами врагов и жертв.

– Что ты тут делаешь? – хмуро спросил Том.

– Гуляю, – Джеймс едва взглянул на него. – Хотел посмотреть, ушла ли вода.

– Если она была…

– Посмотри себе под ноги. Земля настолько влажная, что вода проступает под подошвами. Но она ушла… – с неожиданным удовлетворением произнёс он и снова перевёл взгляд на меня. – Если хотите увидеть настоящее святилище, то напомните Тому показать вам Холм друидов. Он расположен на краю вересковой пустоши на границе имения. Там стоит древний алтарь и менгир, над которым солнце восходит точно в день Белтайна. Остальные менгиры, к сожалению, выворочены из земли и разбросаны вокруг. Их местоположение теперь установить проблематично. Но на них всё ещё можно разглядеть следы огамической письменности. Ещё очень советую съездить в берёзовую рощу на землях МакАлистера. Мак не станет возражать. Туда с полей свезли межевые камни. На них тоже есть насечки, которые при известной доле фантазии можно счесть письменами, но, возможно, это поработали вода и мороз.

– Что-нибудь ещё? – спросила я.

– Если только развалины церкви святого Патрика, которые датируются четырнадцатым веком. На морском берегу они смотрятся весьма живописно. Остальное – по путеводителю.

– Спасибо…

Джеймс задумчиво посмотрел на родник и повернулся, чтоб уйти.

– А почему источник называют Змеиным? – спросила я.

Он остановился и обернулся.

– Здесь полно ужей. Они любят лежать на влажной, залитой солнцем поляне. К тому же, может, они тоже чувствуют что-то исходящее от этого клочка земли…

Я хотела спросить, что он имел в виду под «тоже», но поймала недовольный взгляд Тома и промолчала. Джеймс ушёл, и мы вслед за ним покинули это странное место, которое почему-то вовсе не показалось мне таким уж зловещим. По прямой дорожке, вдоль которой стояли скамейки и статуи греческих богов, мы дошли до замка, перешли через изящный мостик и вышли на лужайку. Откуда-то слышались выстрелы.

Том прислушался.

– Похоже, стреляют по тарелочкам, – произнёс он. – Пойдём, посмотрим.

Мы снова прошли через полосу деревьев, мимо любимых клумб тёти Роззи и вышли на газон, где стоял стол с закусками и напитками, возле которых разместились гости. Я увидела те же лица, что были здесь вчера, кроме Кристофера Брэдли. Наверно, он всё ещё спасал страдающего от колик драгоценного щенка.

Чуть дальше располагалось странное сооружение, из которого вылетали в разные стороны небольшие снаряды. Я догадалась, что это метательная машинка, которую с очень серьезным видом обслуживал высокий конопатый парень в серых брюках и потёртой замшевой куртке.

Клэптоны тоже уже были здесь, более того, Джек стоял с гладкоствольным ружьём, поднятым в небо. Его успехи были не слишком впечатляющи, и большинство снарядов падало в траву неповреждёнными. Я заметила снисходительную улыбку на холёном лице лорда Кодденхэма. В стороне стоял Джеймс и с интересом наблюдал за происходящим.

– Ветер сносит, – смущённый очередной неудачей, проворчал Джек.

– У плохого стрелка и в безветрии буря, – усмехнулся барон.

Я заметила, как Джеймс вскинул бровь и усмехнулся.

– Может, покажете, как это нужно делать, милорд? – весьма учтиво проговорил он.

– После вас, сэр.

– После меня вам здесь уже нечего будет делать, – без ложной скромности заметил Джеймс и направился к Джеку. – Но если вы настаиваете…

Джек покорно уступил ему место.

– Джеймс, покажи им, мой мальчик! – воскликнул сэр Артур.

К Джеймсу подошёл пожилой человек в чистой рабочей одежде и протянул ружьё. Джеймс огляделся. Он поманил к себе светлокудрого Джейка во фраке и стоявшего в сторонке маленького жокея Нельсона.

– Значит так, – произнёс он. – Джейк и Нельсон, вы заряжаете. И поторопитесь. Я не люблю ждать. Пэрри, – он посмотрел на пожилого мужчину, – вы подаёте. Оуэн, – он обернулся к парню возле метательной машинки, – не зевай, голубчик.

Я заметила, что разговоры прекратились и гости подошли ближе, с явным возбуждением ожидая шоу. Нельсон взял коробку с патронами и кивнул Джейку. Подав ему патроны, он тут же достал новые. Джейк молниеносно зарядил ещё одно ружьё и выжидательно взглянул на Джеймса. Он усмехнулся и посмотрел на Оуэна.

– Давай!

Тот выпустил тарелку, тут же вставляя следующую. Джеймс вскинул ружьё, мгновенно прицелился и нажал курок. Грохот выстрела, и тарелка разлетелась вдребезги. Пэрри тут же забрал у него ружьё и подал другое, заряженное Джейком. Едва взяв его, Джеймс быстрым экономичным движением вскинул его и выстрелил. Вторая тарелка мгновенно разлетелась на осколки. За ней третья. Джеймс молниеносно подхватывал вновь заряженные слугами ружья и, быстро прицелившись, стрелял вверх. И ни один его выстрел не пропал даром. Вскоре это уже напоминало слаженный механизм. Оуэн выпускал тарелки, Нельсон и Джейк заряжали ружья, передавая их через Пэрри Джеймсу, а тот стрелял и ни разу не промахнулся. Горячие гильзы отскакивали на траву. Гости с восторгом смотрели на происходящее.

– Хватит, – внезапно бросил Джеймс, проигнорировав в очередной раз протянутое ему ружьё. – Мне надоело, – он обернулся и отыскал глазами брата. – Том, хочешь произвести впечатление на свою невесту? Повтори!

Том, который минуту назад с восторгом следил за происходящим, испуганно взглянул на него, а потом покраснел и зло бросил:

– Где уж мне…

– Ничего, малыш, – усмехнулся Джеймс. – Зато тебе везёт в любви.

Отдав ружьё Пэрри, он подошёл к Дэбби, которая стояла возле стола и потягивала коктейль. Джейк тут же вернулся на место и подал ему на подносе бокал с белым вином. Мне показалось, что Тому хотелось сбежать, но он пересилил себя и подошёл к ним.

– Неплохо, – заметила Дэбби, и, усмехнувшись, посмотрела на Джеймса. – Папа тоже отлично стреляет, – сообщила она мне.

Я обернулась и отыскала глазами сэра Артура, который был явно доволен этой демонстрацией. Он гордо смотрел на лорда Кодденхэма, но того было трудно смутить.

– Кстати, насчёт стрельбы, – громко произнёс барон. – А не пострелять ли нам завтра кроликов на пустошах, сэр Артур?

– Неплохая идея, – улыбнулся мой будущий свёкор.

– Отлично… – пробормотал барон и, одарив Джеймса весьма прохладным взглядом, прошествовал в сторону замка.

За ним потянулись остальные. Проходя мимо старшего сына, сэр Артур подмигнул ему и погладил по плечу.

– Терпеть не могу этого Кодденхэма, – проворчала Дэбби, не торопясь покидать луг. – Кстати, о стрельбе. Я сама видела, как папа стрелял в машину его папаши, и хотя он стоял на крыльце, а машина была уже возле рощи, он разбил ему заднее стекло.

– Хороший выстрел… – пробормотал Том, взяв бокал.

– Ты говоришь ерунду, – усмехнулся Джеймс. – С чего бы это папе стрелять в Роберта Брэдли? Он, возможно, был зануда, но не настолько.

– Ты этого не видел, Джейми, а я видела. После этого мама отобрала у папы ружьё и сказала что-то вроде того, что не хочет из-за какого-то идиота потерять мужа. Может, они повздорили…

– Наверно в те годы папа был более горяч, нежели сейчас… – пробормотал Джеймс. – Как насчёт ленча? Только не в компании Кодденхэма. Можно попросить Беггинс накрыть у меня в гостиной.

– Тебе в твоём наряде лучше действительно не появляться в приличном обществе, – заметила Дэбби. – А мы с Ларой и Томом пойдём к гостям. Нельзя оставлять папу на растерзание голодным соседям.

– Как хотите… – Джеймс залпом осушил бокал и направился в противоположную от замка сторону.

– Куда ты? – крикнула Дэбби.

– На озеро, купаться… – донёс ветер его ответ.

– Я знаю, от кого собаки набрались этих несносных привычек… – проворчала она и, поставив свой бокал на стол, направилась в сторону замка.

Второй день в обществе родственников и соседей Тома показался мне весьма утомительным. Отвечать всем подряд на какие-то пустые вопросы и дружелюбно улыбаться быстро надоело. Я попыталась напомнить себе, что, если я выйду замуж за сына баронета, мне придётся участвовать в подобных мероприятиях довольно часто, но от такой мысли мне и вовсе стало тошно. Спустя час, мне удалось под шумок ускользнуть из большой гостиной, и выйти на свежий воздух.

Я стояла, глядя на прямую дорогу, которая уходила вдаль и терялась где-то за деревьями свежей зелёной рощи, и уже подумывала, не прогуляться ли мне по парку в одиночестве, когда я увидела, что со ступеней крыльца сбежал высокий мужчина и, поигрывая ключами, направился туда, где, как говорил Том, расположен гараж. Это был Джеймс, в светлом костюме, он уже совсем не походил на того затрёпанного типа, каким предстал передо мной недавно в Святилище друидов.

Мельком взглянув на меня, он прошёл мимо.

– Куда вы? – спросила я, словно это должно было меня волновать.

Он остановился и медленно обернулся. Именно это и было написано у него на лице. Но вместо закономерного напоминания, что подобные вещи меня совершенно не касаются, он ответил:

– Я уезжаю в Лондон. Хочу прошвырнуться по ночным клубам, а завтра поеду на скачки.

– Но завтра же охота! – воскликнула я.

– Я не люблю стрелять в животных, – поморщился он. – Если только в двуногих…

– Это шутка?

– Нет.

– А вы не очень любите людей.

– Смотря кого… – возразил он. – В основном я лоялен к представителям своего вида. Но если на меня нападают, даю отпор.

– Например?

– Например, – он задумался. – Ну, когда я учился в университете, я сблизился с одним молодым преподавателем. По его поручению я провёл исследование рынка сбыта некоторых товаров на рынке Японии и Гонконга, а потом случайно узнал, что именно на эту работу он заключил контракт с некой маркетинговой фирмой и продал им результат моих трудов. Я обвинил его в злоупотреблении, а он не нашёл ничего лучшего, как обвинить меня в плагиате, будто бы я списал в своей работе наброски его исследований, которые выкрал из его кабинета. Нашлись те, кто с восторгом подхватили эту ложь. Меня могли отчислить, и моя деловая карьера после этого была бы весьма проблематична…

– Вы его застрелили? – уточнила я.

– Нет, – усмехнулся он. – Я провёл ещё одно исследование. Очень тщательное и секретное. Его результаты полностью реабилитировали меня и поставили крест на его научной репутации.

– Как жестоко.

– Это пошло ему на пользу. Он открыл аудиторскую фирму и теперь зарабатывает в десятки раз больше, чем прежде.

– И вы не стали его добивать?

– Я утратил к нему интерес. Ещё вопросы есть?

Мне отчаянно хотелось спросить, когда он вернётся, но вместо этого я гордо мотнула головой и сообщила:

– Нет!

– Слава богу… – пробормотал он про себя и повернулся в сторону гаража, но потом вдруг остановился и с сомнением взглянул на меня: – Маленький совет. Если вам, как и мне, не хочется смотреть, как расстреливают ни в чём не повинных кроликов, не бойтесь сказать об этом отцу. Он участвует в этом только потому, что положение обязывает, но не станет заставлять кого-то другого. Кстати, Дэбби там тоже не будет. Она любит рагу из кролика, но не желает знать, как он попадает в котёл. Хорошего дня, Лара.

И он всё-таки ушёл, а я, с печалью посмотрев туда, где качались под свежим ветром зелёные кроны деревьев, развернулась и пошла обратно к крыльцу.

К счастью, на сей раз гости не стали задерживаться в Фогвуде до вечера и вскоре разъехались. Узнав, что Джеймс уехал один, Кора надулась и умчалась в Лондон на своём «феррари» цвета морской волны.