Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах

Название свое храм получил по приделу Св. Николая и по большому резному деревянному кресту, стоявшему у правого клироса и содержавшему 156 частиц мощей, а также мощи Св. Николая Чудотворца в самой его сердцевине. После беспощадного разрушения храма в 1933 году удалось спасти иконостас (ныне в трапезной Троице-Сергиевой Лавры), и часть клироса, которая хранится в Донском монастыре. Теперь на месте храма скверик с какими-то хозяйственными постройками, рядом с часовой башней конторского дома Северного страхового общества, построенного в 1910–1911 годах.

А дедом Леонида Сергеевича был известнейший русский православный историк и богослов, историограф, член-корреспондент Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности Сергей (Сергий) Константинович Смирнов. В 1875 году С. К. Смирнов был удостоен звания заслуженного ординарного профессора Московской духовной академии, а в 1878 году он рукоположен во священный сан и назначен ректором Академии с возведением в сан протоиерея.

За свои ученые заслуги С. К. Смирнов неоднократно награждался. Среди его наград орден Св. Анны I степени. В 1883 году Сергий Смирнов принимал в качестве священнослужителя участие в коронации императора Александра III. Он был в числе награжденных по случаю этого события – удостоен права ношения палицы и митры. С 1879 года Смирнов являлся непременным членом Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском Университете.

Были в роду Смирновых и другие интересные личности. Так, родная тетка Л. С. Смирнова – Софья Сергеевна, была женой священника, библиотекаря Московской духовной академии, а с 1889 года настоятеля церкви Святых Афанасия и Кирилла (она находится почти на углу Сивцева Вражка и Большого Афанасьевского переулка), кандидата духовной академии, члена совета Московского заиконоспасского духовного училища Евлампия Ивановича Троицкого. Четверо сыновей Евлампия Ивановича – Виктор, Анатолий, Дмитрий и Алексей – закончили Заиконоспасское духовное училище и Московскую духовную семинарию, а Виктор с Анатолием – еще и Вифианскую духовную академию (интересно, что сочинение В. Е. Троицкого на степень кандидата богословия Московской Духовной Академии, датируемое 1912 годом, называлось так: «Влияние Оптиной пустыни на русскую интеллигенцию и литературу»). Где учились Александр, Сергей и, возможно, Иван Троицкие – неизвестно. Во всяком случае, в официальных списках выпускников семинарии они не числятся. Все Троицкие-Евлампиевичи – двоюродные братья Л. С. Смирнова.

Как сообщает справочник «100 лет российского футбола», в 1914 году за сборную России несколько матчей провел Алексей Евлампиевич Троицкий, который до революции был самым популярным из рода футболистов Троицких. Он отличался на поле великолепной техникой и ловкостью, был любимцем зрителей, правда, как отмечала пресса, не всегда решался нанести удар по воротам. В 1913 году Алексей Троицкий вместе с братом Сергеем был принят в состав «Униона», и до 1915 года регулярно выступал за сборную Москвы. После революции имя Алексея Троицкого на страницах печатных изданий уже не упоминается, зато в спортивных кругах Москвы 20-х – начала 30-х годов становятся популярными имена Александра и Сергея Троицких. Именно Александр Евлампиевич Троицкий (а не Алексей, как указывают авторы упомянутого выше справочника) играл в составе КФС, «Красных Хамовников» и Замоскворецкого клуба печатников, активно занимался судейством, тренировал клубные команды Замоскворечья.

И тут невольно возникает вопрос. А может быть, Алексей Троицкий, окончивший духовную семинарию в 1914 году, со следующего года прекратил выступления на зеленом поле (если он вообще когда-то играл во взрослой футбол, не считая выступления за команду Духовной семинарии!) и посвятил себя служению Богу, а в составе «Униона» и сборной России играл уже Александр Троицкий? Во всяком случае, вопросы есть. И не только у меня. Так, например, уважаемый Борис Михайлович Чесноков в справочнике-путеводителе «Физкультурная Москва» по адресу Сивцев Вражек, 10 (а именно здесь еще до революции жила семья Евлампия Ивановича Троицкого) указывает Алексея и Сергея Евлампиевичей, а в справочнике «Москва спортивная» за 1930 год уже значатся Александр и тот же Сергей Евлампиевичи. Как будто бы одного и того же человека называют разными именами. Кстати, во всех дореволюционных периодических изданиях упоминается только один А. Троицкий, или А. Е. Троицкий, без расшифровки этого самого «А»… Рискнем предположить, что никакого известного футболиста Алексея Троицкого никогда не существовало (ну не мог выпускник сначала Московского Заиконоспасского духовного училища, которую Алексей Троицкий окончил «по первому разряду с зачислением в Духовную семинарию без экзаменов, а затем – и Семинарии, на серьезном уровне играть в футбол!), а был только Александр Троицкий, начинавший свою спортивную карьеру в созданной им с друзьями любительской команде «Девичье Поле», а летом выступавший за дачный коллектив Быково. Такого же мнения придерживается и известный спортивный журналист и футбольный комментатор Александр Елагин, уверявший автора этих строк, что он лично видел в одной из газет 1914 года упоминание именно Александра Троицкого.

Сергей Троицкий начал свою карьеру в 1913 году в составе «Униона» (в этом году в клуб, как следует из годового отчета МКС «Унион» за 1913 год, пришли А. Е., Д. Е. и С. Е. Троицкие; их инициалы, к сожалению, не расшифровываются, в отличие от аналогичного, очень подробного издания за 1912 год), где долгие годы был одним из лучших игроков. Позже выступал за ОФВ, «Яхт-клуб Райкомвола», МСФК, «Трехгорку», РДПК, АМО, сборную Москвы (часто играл там вместе со своим однофамильцем Николаем Троицким), входил в число лучших футболистов города. В конце 20-х годов С. Е. Троицкий работал техническим секретарем культотдела, секретарем секции игр и дисциплинарного комитета Московского Губернского Совета профсоюзов (МГСПС), заместителем председателя секции игр Московского Губернского Совета физической культуры (МГСФК), тренировал заводские команды по футболу и хоккею, в том числе – и московского автозавода им. Сталина.

Что стало с братьями после середины 30-х годов – неизвестно (хотя авторы книги «100 лет российского футбола» пишут, что Алексей Троицкий скончался в 1958 году. Правда, при этом ставят знак вопроса). Не знают этого и служители восстановленной недавно церкви Св. Афанасия и Кирилла. По некоторым данным, в 1937 году С. Е. Троицкий был репрессирован. Вполне вероятно, что причиной этого, помимо самого факта рождения в семье священнослужителя (возможно скрытого), невольно стала родная сестра Троицких – Софья, в 1918 году вышедшая замуж за Федора Георгиевича Скворцова. Он был сыном диакона Г. А. Скворцова, в январе 1915 года поступил в Александровское военное училище, после 6 месяцев учебы произведен в прапорщики и направлен в 1-ый Сибирский стрелковый корпус. В августе 1918 года Федор явился в штаб пулеметной роты Дроздовского полка и пережил вместе с ними все страдания гражданской войны. В начале 1921 года Скворцов покинул Добровольческую армию, и вместе с Софьей эмигрировал в Чехословакию. Возможно, ясность в этом вопросе наступит после получения ответа на наш официальный запрос в архив ФСБ России…

Но на этом «футбольная история» семьи Смирновых не заканчивается. Родная сестра нашего героя – Ольга Сергеевна, вышла замуж за Александра Николаевича Кулакова – хирурга Иверской и Марфо-Мариинской общин милосердия и больницы у Петровских ворот. В 1913 году у них родилась дочь Таисия Александровна Кулакова (племянница Л. С. Смирнова), мужем которой стал Александр Иванович Квасников – рентгенолог, известный футболист московского «Динамо».

Ну а самой известной родственницей Леонида Смирнова была его тетка – Анна Сергеевна Смирнова. Ученица В. О. Ключевского, популярная деятельница феминистского движения, член кадетской партии в 1885 году стала женой известного на весь мир русского политического деятеля, талантливого историка и публициста, символа либеральной интеллигенции Павла Николаевича Милюкова. «Русский европеец», интеллектуал, популярный ученый-гуманитарий, эрудит, человек безупречной репутации – все это обеспечивало Милюкову особое положение в обществе. В 1917 году П. Н. Милюков занимал пост Министра иностранных дел Временного правительства. После революции семья жила в Париже. В эти годы А. С. Милюкова (Смирнова) – член Комитета помощи писателям и ученым в Париже, основательница и председатель русской секции Международной федерации университетских женщин. Скончалась в Париже в 1935 году. Понятно, что про такое опасное родство Леонид Сергеевич при советской власти предпочитал помалкивать.

Интересно, что фамилия правого крайнего сначала СКС, а затем «Униона», сборных Москвы и России тоже была Смирнов. И начинали играть они вместе в Быково. Про них так и писали: Смирнов-1 (Леонид) и Смирнов-2 (Михаил). Только звали его Михаилом Петровичем, а с Леонидом Сергеевичем они были, скорее всего, однофамильцы. Упомянутая нами выше газета (ее главным редактором был сам Л. С. Смирнов) дала ему такую характеристику: «Игрок вполне приличный, играет уже давно, сперва играл в С. К. С., потом в «Унионе», самый лучший бегун-футболист, имеет приличный «пас», играет последнее время хорошо головой, хорошо бьет «корнер». Особой техникой не отличается». Отметим еще, что Михаил Смирнов был и самым быстрым хоккеистом «Униона» и сборной Москвы.

Есть веские основания полагать, что наши Смирнов-1 и Смирнов-2 были знакомы с раннего детства, так как отец Михаила – Петр Александрович – служил псаломщиком в церкви Святого Николая Чудотворца на Ильинке, настоятелем которой, как мы уже отмечали, был отец Леонида Смирнова. Но эта информация еще нуждается в дополнительной проверке.

В первом круге розыгрыша Кубка Фульда 1910 года футболисты Сокольников победили всех своих соперников с общим счетом 24:8 и уверенно лидировали. Однако во втором круге возрастные спортсмены СКС, многие из которых уже перешли зенит своей спортивной формы (заменить их было некем: игроки второй и третьей команды были еще слабее), умудрились проиграть три поединка (ЗКС, КСО, а в конце сезона и явному аутсайдеру «Униону») и упустили первенство. Бывший игрок СКС Михаил Ромм писал: «Мы выиграли все четыре соревнования, нанесли поражение нашему главному сопернику. Результаты первого круга превратили нашу надежду в уверенность… Кубок Фульда, казалось, был уже у нас в руках. Но, второй круг принес нам разочарование… 3-го октября мы выехали в Орехово-Зуево для встречи с «морозовцами». Обе команды имели к этому времени по десять очков, но у нас была лишняя игра в запасе. Стадион был заполнен до последнего места. Деревья вокруг него превратились в дополнительные трибуны.

Как непохожи были орехово-зуевские болельщики в рабочих куртках и рубахах, в картузах и смазных сапогах на чистую московскую публику в пальто и котелках. И с каким энтузиазмом встретили они своих игроков, когда те выбежали на поле для разминки. Вот где черпали «морозовцы» свои резервы, вот кто помог им стать лучшей московской командой довоенных лет и четыре года подряд выигрывать Кубок Фульда… Мы сразу поняли, что игра предстоит трудная, что силы противника будут удвоены моральной поддержкой зрителей. КСО выиграл встречу со счетом 7:2. Хозяева поля играли с большим подъемом и превосходили нас сыгранностью и точностью распасовки. Сильно провел встречу Вильям Чарнок, забивший три мяча». Отметим, что СКС дважды уходил с поля, выражая тем протест на действия рефери, дважды возвращался и продолжал игру. А после игры подал в МФЛ протест, который лига отклонила.

Для футболистов КСО поражение в первом матче оказалось единственной неудачей в сезоне. Во всех остальных поединках ореховские футболисты побеждали своих соперников и в итоге стали первыми обладателями Кубка Фульда, что было равносильно званию чемпиона Москвы. «Морозовцы» набрали в состязаниях 14 очков, забив при этом в ворота соперников 43 мяча, пропустив в свои только 14. Вторыми стали футболисты СКС (10 очков), третьими – ЗКС (9 очков). Четвертое место занял КФС (5 очков). На последнем месте, с 40 пропущенными мячами и 2 очками оказался «Унион».

В соревнованиях второй группы сильнейшими были футболисты МКЛ, оставившие на втором месте «Вегу». Победителям обеих групп были выданы памятные жетоны. Это были небольшие бронзовые медальончики, на которых выгравированы дата и название первенства и место, занятое командой. В принятом Московской футбольной лигой решении о выдаче памятных жетонов игрокам команд, занявших призовые места, имелась специальная оговорка, что эти призы не должны быть ценными. В третьей категории первенство осталось за ЗКС-3, пришедшим на первое место в упорной борьбе с «Унионом».

26 сентября 1910 года состоялось первое удаление в играх чемпионатов Москвы. В матче ЗКС – «Унион» за удар соперника по лицу был удален с поля Джон Белл, который уже через два года стал самым принципиальным и авторитетным рефери МФЛ.

Вот что вспоминал про этот чемпионат Москвы уже знакомый нам Валентин Сысоев: «Игры первого чемпионата были, по нынешним понятиям, весьма примитивны. Никакой тактики практически не существовало. Линии были оторваны друг от друга. Оборону составляли два защитника, причем располагались они не фронтом, как сейчас, а друг за другом и соответственно назывались передний и задний. Далее шли три хава и пять вытянутых в линию форвардов. В связи с таким построением очень часто осуществлялись индивидуальные проходы, длинные поперечные передачи на выход. Темп не очень ценился, поэтому многие мастера увлекались демонстрацией отдельных элементов техники, таких, как обводка, игра головой, бег с мячом, умение держать его в воздухе и многое другое».

Отметим, что 9 августа в Орехово-Зуево британцы, не принимавшие в этом году участия в официальных матчах под эгидой МФЛ, сенсационно уступили хозяевам поля со счетом 0:4. Это было первое поражение за все годы существования БКС. Справедливости ради отметим, что в составе Британского клуба в этот день на поле вышли только 10 человек.

Все желающие ознакомиться с подробными статистическими выкладками этого и последующих розыгрышей чемпионатов Москвы, а также результатами всех международных и междугородних матчей сборной Москвы, могут это сделать, прочитав замечательный статистический справочник Георгия Калянова «Московская футбольная лига. 1910–1922». Мы же ограничимся лишь кратким представлением составов команд класса «А».

Первый чемпион Москвы – КСО – провел этот сезон в таком составе: Н. Макаров, В. Сазонов, В. Мишин, А. Акимов, Я. Чарнок (капитан), Н. Кынин, А. Томлинсон, Т. Бонд, В. Чарнок, А. Кононов и А. Мишин. В составе команды так же были О. Хаваев, П. Иванов, И. Ермолаев, И. Новлянский, П. Чичваркин, Бледнов, Панкрашин, Самсонов. В составе первых вице-чемпионов Москвы, команде СКС выступали: В. Виноградов, М. Ромм (вице-капитан), Роб. Вентцели, Н. Виноградов, А. Парфенов, А. Жилин, Руд. Вентцели, А. Скорлупкин, В. Соколов, В. Серпинский (капитан), Л. Смирнов,П. Кудрявцев, Ф. Римша, Дорн, М. Папмель, Е. Константинович, В. Иванов, С. Парфенов, Н. Горелов, П. Калмыков, Голубов, А. Васильев, Б. Решетников (из Быково), Р. Серпинский, Сходнев, А. Виноградов, С. Виноградов, Ф. Розанов.

С игроками 3-его призера соревнований – команды ЗКС, мы познакомили читателя раньше, в главе, посвященной созданию этого коллектива.

В составе КФС играли: Гальперин, Куприянов, Николаев, Н. Филиппов (капитан), Н. Слепнев-Курехин, А. Вашке, В. Силуянов, Максин, Васильев, В. Житарев, А. Филиппов, М. Филиппов, Кудряшев, Линдквист, Александров, С. Филиппов.

Состав «Униона»: Н. Ильин, К. Бертрам; Е. Емельянов, Бэзик (играл в сезоне и за «Новогиреево»), Невежин, А. Постнов, В. Савостьянов, П. Гольц, Н. Александров, А. А. Ганшин (капитан), Спернад, М. Китрих, Протопопов-2, В. Фельгенгауер, Казанов, В. Поляков, Б. Манин, Б. Зейдель, А. Тамман, А. Потерякин, Н. Потерякин, Н. Михайлов, А. В. Мак-Киббин,В. Слама, А. Миндер, Ю. Янкович, К. Адлер, Баске, Талеман, М. Мейер, Цоллер, Гинц, О. Паур, Ф. Мехель, Гергес.

За команду МКЛ, победившую в группе «Б», в этом году играли: Гончаров, А. Морозов, М. Морозов, Боско, А. Немухин, Горшков, Н. Филиппов, Чинилины 1 и 2, Никифоров, Финогенов, Захаров.

Приведем и «звездный» состав тех лет одной из старейших команд Москвы (она начала играть еще в 1908 году, а Устав зарегистрировала в 1910) – «Мамонтовки»: В. Мухин (лучший голкипер в истории клуба), С. Никольский, П. Розанов (капитан), Шелонский, Кёббель, Ал. Мухин, С. Мухин, Ю. Никольский, Е. Никольский, Б. Манин, Ф. Розанов, А. Парусников, Н. Парусников, А. Петров, Е. Бахвалов, Е. Константинович, Кречетов, Сандерс, А. Варгафтиг, Вевелл, Л. Постников, Форд, Р. Балдог. Первым председателем правления «Мамонтовки» был С. М. Никольский, секретарем – П. П. Ордынский, казначеем – Н. П. Гостиннодворцев, членами комитета – Берг и Николаев.

За «Новогиреево» играли: Ярусов, Волосатов, Бэзик («Унион»), Шиман, Горгес, Фент, Залышкин, Токарев, Камарницкий, Фосс-1, Вильгайн.

Среди студентов в этом году образовалась еще одна команда – «Александрия», представлявшая сельскохозяйственный институт. За нее играли: Евдокимов, Скалгин, Кишкин, Тяпкин, Сергеев, Зеферк, Еремеев, Лиловский, Щербаков, Захаров, Моргунов.

«Грозой Москвы» и «гордостью Лиги» называли футболистов КСО в те далекие годы. Это была одна из сильнейших команд, участвовавших в московских соревнованиях 1910–1914 годов. Подробно история этой легендарной команды изложена в книге ореховского знатока местного футбола В. С. Лизунова «Морозовцы», мы же позволим себе лишь кратко отразить некоторые этапы продвижения КСО к славе.

Футбол в Орехово-Зуево был завезен англичанами. Первая попытка организовать здесь футбольную команду была предпринята еще в 1887 году! Идея эта принадлежала Джеймсу (Якову Васильевичу) Чарнок, первому директору прядильной фабрики, а затем и техническому директору всего производства Викулы Морозова на орехово-зуевской Никольской мануфактуре. В свое время Д. Чарнок состоял членом британского футбольного клуба «Блэкберн Роверс». Все технологическое оборудование на морозовских фабриках было поставлено еще в 40-ые годы англичанами, они же руководили производством, работали мастерами, а в свободное время играли в футбол. Однако, довести свою затею до завершения англичанину не удалось. Морозовская стачка сорвала это желание, а после его отъезда на родину команда распалась.

Следующая попытка была предпринята в 1897 году братом первого директора, Гарри Горсфилдом Чарнок (в Покровском уезде его звали по-русски Андреем Васильевичем). Он занимал пост директора бумагопрядильной и крутильно-ниточной фабрик Никольской мануфактуры. Его помощником был племянник первого Чарнока, тоже Джеймс (Яков Клементьевич). Здесь же трудился Уильям (Василий Васильевич, он же «Рыжий Вилли»), а Эдвард Паркер (Эдуард Васильевич) Чарнок и Клементий Василий Чарнок (в 1912 году входил в состав МФЛ) работали в Серпухове, но играть в футбол приезжали в Орехово. Они-то и стали создавать в городе футбольную команду. Затея оказалась не из легких. Гарри Чарнок вспоминал: «Кровавое воскресенье» в начале 1905 года нанесло удар по нашим благим желаниям – «безвременно» ушел из жизни наш большой друг и благожелатель Савва, а затем его вдова отказалась от футбола и передала наши дела двоюродному брату – Викуле Елисеевичу Морозову из Никольского и Городищ в Орехово…».

Возникла и другая проблема. Неожиданно, энтузиасты новой игры натолкнулись на яростное сопротивление старообрядцев («гусляков»), т. к. Орехово-Зуево было в то время одним из центров русского религиозного раскола. Старообрядцы составляли значительную часть населения города и отличались крайним консерватизмом, а всякие игры считали греховным занятием. Мало того, сами Морозовы тоже были староверами и из них же подбирали русский административный персонал фабрик и рабочих. Когда выяснилось, что играть надо с обнаженными ногами, сопротивление стариков еще больше усилилось и местной молодежи пришлось приложить немало усилий для его преодоления. Английским энтузиастам кожаного мяча очень помог вышедший на Пасху 1905 года императорский Указ «Об укреплении начал веротерпимости». Это царское решение подбодрило старообрядцев Владимирской губернии, и после возобновления моленной «Поморского брачного согласия» они разрешили детям уже в 1906 году играть за две местные команды, «разбавленные», правда, английскими работниками.

Так, несмотря ни на что, футбол упорно пробивал себе дорогу, завоевывал все новых и новых поклонников. К 1906 году, в результате настойчивой разъяснительной работы удалось наконец получить официальную санкцию и необходимые средства для организации первого футбольного клуба, получившего название «Ореховский спортивный клуб». Однако, для его окончательного утверждения понадобилось еще два года. В своей книге «Воспоминания британского агента» Р. Б. Локхарт (Локкарт) писал, что братья Чарноки убедили хозяев Никольской мануфактуры организовать футбольную команду еще и «с целью отвлечения рабочих от пьянства», так как Орехово-Зуево в то время лидировало по части пристрастия к водке в центральном районе России. Мало того, это был и один из наиболее беспокойных промышленных центров, и футбол мог стать здесь хорошим противоядием политической агитации. И вот, в 1908 году на местной площадке впервые в спортивной борьбе встретились местные футболисты и англичане, служившие на фабриках Морозова. Выиграли тогда англичане, но через год русские взяли реванш.

Вот, что вспоминал о тех далеких днях местный ветеран Сергей Смирнов. «В июле 1908 года состоялся первый футбольный матч, в котором участвовали рабочие морозовских текстильных фабрик. Матч был сыгран на площадке поблизости от реки Клязьмы. Площадку с одной стороны опоясывали коровники, а с другой – так называемые «балаганы», подвалы которых были приспособлены для хранения овощей. Специальных футбольных ворот на этом «стадионе» не было, их заменяли две стойки. Во время игры мяч часто ударялся о стены коровников, оттуда несся беспрерывный рев животных.

Одна команда, принимавшая участие в этом историческом матче, была составлена из англичан, занимавших на фабриках братьев Морозовых инженерно-технические должности, другая – из русских. За англичан играли: Я. Чарнок, А. Томлинсон, Гринвуд, Д. Белл, Гейз и другие, за русских – Ю. Хаваев, В. Мишин, А. Мишин, М. Савинцев, П. Иванов, И. Ермолаев, Н. Кынин, А. Акимов и другие. Судил встречу англичанин Ольфильд.

Посмотреть первую игру собралось столько зрителей, что крыши строений, прилегающих к полю, были полностью заполнены. Зрители стояли вплотную у боковых линий, но это не мешало футболистам, так как «аутов» они не признавали. Специальной футбольной формы у игроков не было. Они выступали в своих рабочих костюмах и в старых ботинках. Только вратарь Хаваев играл в галошах, так как у него была большая семья, и он не имел лишней пары ботинок.

Матч, конечно, носил сумбурный характер. Да и что можно было ожидать от русских игроков, впервые в жизни увидевших футбольный мяч! Их удары были неточными и производились в основном носком. «Тактика» сводилась к тому, что они втроем-вчетвером нападали на одного англичанина. Встреча закончилась со счетом 11:0 в пользу английской команды. Вероятно, англичане не случайно забили именно такое количество голов, так как после игры Я. Чарнок показал каждому из наших футболистов один палец, т. е. этим как бы сказал, что на каждого приходится по одному голу.

В дальнейшем на протяжении всего лета матчи проводились каждую субботу, но к осени наша команда (Кружок любителей футбола) стала пропускать все меньше мячей и, наконец, одну встречу даже выиграла. Этому во многом способствовал умный, расчетливый, быстро освоивший технику правый бек В. Мишин, которого впоследствии журнал «К спорту» назвал «стратегом»…

Благодаря настойчивости и большим усилиям Гарри Чарнока, 16 ноября 1909 года владимирский губернатор Иван Николаевич Сазонов (дворянин, в прошлом блестящий морской офицер с прекрасным образованием) утвердил устав клуба. На обложке документа с реестровым номером 146 было написано: «Уставъ «Клубъ спортъ» при фабрикахъ Товарищества Мануфактуръ Викула Морозова съ С-ми въ м. Никольскомъ, Владим. губ.». Первым председателем «Клуб-Спорта» стал Гарри (Андрей Васильевич) Чарнок, его заместителем – Сергей Сергеевич Куприянов (в 1910 году – управляющий ткацкой фабрикой мануфактур В. Морозова), секретарем – И. И. Бодров. Капитаном футбольной команды стал помощник директора прядильной фабрики Джеймс (Яков Клементьевич) Чарнок.

Цели работы клуба были довольно обширными, а именно: распространение существовавших и не запрещенных законом Российской империи видов спорта, как-то игр: футбол, лаун-теннис, крокет, крикет и других, а также велосипедного, конькобежного, лыжного и атлетического спорта и сближение спортсменов. Для достижения этих целей Клуб устраивал музыкальные и танцевальные вечера, спектакли, балы, праздники, состязания и другие увеселения, певческие хоры и оркестры, а также разные гонки. Первоначально действительными членами Клуба были исключительно служащие на фабриках Викулы Морозова обоего пола, позже – служащие, работавшие не только в Орехово-Зуеве, но и в Москве, в Нивогиреево. Были случаи исключения из членов Клуба за неуплату членских взносов. 3 августа 1910 года Совет старшин разрешил вход на спортивную площадку женщинам и детям до 17 лет.