Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах

Почетными членами Клуба были братья Морозовы – сыновья Викулы Елисеевича, Степан Никифорович Свешников (директор правления Товарищества мануфактур В. Морозова), Константин Александрович Угрюмов, Андрей Васильевич Чарнок, Василий Иванович Карабанов (заведующий Никольским двухклассным училищем при фабриках В. Морозова) и др. Членами Клуба проводились лекции «по физическому развитию». Клуб проводил развлекательные мероприятия: спектакли и концерты, массовые мероприятия по случаю Масленицы или Пасхи, Рождества. Все массовые мероприятия Клуба согласовывались с Комиссией по организации народных развлечений при фабриках господ Морозовых. Для безопасности привлекались полицейские.

Из числа членов Клуба была образована специальная футбольная секция. Средства Клуба составлялись из взносов его членов (они были установлены в размере 10 рублей с человека, а члены-соревнователи платили по рублю), пожертвований и сборов от массовых мероприятий. Клуб имел свои печать, билеты и значок, который носили на часовой цепочке или на головном уборе. Для простых рабочих путь в привилегированный Клуб был закрыт.

На поле футболисты КСО выходили в голубых рубашках, белых трусах, черных гетрах и бутсах темной кожи с шипами (хотя Я. К. Чарнок предлагал другие цвета: «синие штаны и рубашки кремовые», но президент КСО А. В. Чарнок настоял на том, что следует сохранить первоначально выбранные командой костюмы). Эта форма сохранилась до 1926 года. По поводу спортивной формы «морозовцев» Гарри Чарнок вспоминал: «Футбольные майки, джемперы, свитеры и ботинки были заказаны в Англии, а трусы должны были изготовить сами игроки. Материал для этого был роздан с соответствующими инструкциями. Результат получился самый плачевный, так как почти все трусы без исключения доходили до лодыжек – старообрядцы отказывались выступать в трусах до колен… Бурные протесты капитана команды, англичанина, строго соблюдавшего все условности, оказались тщетными. Перед началом первого матча он решился на крайние меры. С помощью двух членов комитета, вооружившись ножницами и меркой, он запер уже одетых игроков в раздевальной и обрезал штанины до нужной длины…»

На первых порах ключевые посты в команде занимали англичане, но уже вскоре большая часть игроков была русской и состояла из служащих контор, детей состоятельных родителей, студентов и гимназистов. Лидерами команды были Николай и Владимир Макаровы, Владимир и Анатолий Мишины, Александр и Николай Кынины, Петр Чичваркин, Михаил Савинцев (старший брат будущего голкипера сборной СССР, ленинградца Николая Савинцева), Дункерлей, Гейвуд, Бертель, Дикин, Яков Чарнок, Эдуард Чарнок и знаменитый «рыжий Вилли» Чарнок – гроза московских вратарей, забивший в первенстве Москвы и в междугородних и международных матчах свыше 100 мячей.

30 августа 1909 года ореховских футболистов впервые увидели в Москве. Соперниками орехово-зуевских футболистов стали спортсмены из клуба «Сокольники» (СКС). Как писала пресса, «команда клуба при фабрике Морозова – наполовину английская». И далее: «Первое впечатление, когда они вышли, было великолепное: симпатичные костюмы, известная дисциплина усиливали его… СКС тем не менее продержался 16 минут до первого гола… Атаковали «морозовцы», и здесь особенно выделялся Чарнок». Первый матч КСО в Москве завершился его победой со счетом 2:1.

Игры команда проводила на прекрасном изумрудном газоне (первый ореховский футбольный плац был обустроен всего за три месяца; его было также разрешено использовать учащимся гимназии для игры в футбол) в парке народного гуляния господ Морозовых (ныне парк имени 1 Мая), в окружении высоченных сосен, лип, дубов и берез. На одной стороне этого стадиона находились трибуны для «простого люда», на другой – красивый павильон и диваны для «господ служащих». Вход рабочим на эту сторону стадиона был запрещен. Первый товарищеский матч в честь открытия поля в парке господ Морозовых состоялся 27 июня 1910 года. «Играли на новом плацу товарищеский матч игроки, разделенные по костюмам на голубых и кремовых», – писал потом «Русский спорт». «Кремовыми» были игроки Британского клуба спорта из Москвы. На матче присутствовало много местной публики, а также приезжие любители футбола из Ликино, Дулево, Дрезны, Богородска, Городищ, Павловского Посада и других соседних селений. Большинство зрителей составляла молодежь В первом матче на новом плацу победили «морозовцы». Игра закончилась на великую радость публики со счетом 7:3 в их пользу».

В 1912 году был решен вопрос страхования игроков, а в команде начал работать платный массажист. Имелась и аптечка первой помощи. Хотя поле в летнем парке и отвечало всем требованиям футбольной игры, но находилось на окраине города, что затрудняло проведение тренировок. В связи с этим было решено построить стадион на территории бывшего дровяного склада фабрики Викулы Морозова, в конце Крутовского поселка. Кстати, в лучших домах этого поселка, у железнодорожной станции Крутое, жили английские специалисты с фабрик Викулы Морозова. А называли этот район «Англичанкой» (ныне улица революционера Степана Терентьева). На этой улице, по сути дела, зарождался российский футбол, здесь жили и первые ореховские футболисты.

Строительство началось в 1913 году под руководством английских специалистов. Исключительно ровная площадка для игры была выкопана на глубине одного метра, засыпана и утрамбована торфяной крошкой и выложена дерном. Такому прекрасно дренажированному полю был не страшен никакой дождь. Трава на плацу росла густой и низкорослой, в народе ее называли «поросячьей». Вокруг поля была накатана гаревая дорожка. Это было лучшее футбольное поле России. Были на стадионе и настоящие трибуны, и хорошая раздевалка с душем.

Здесь же, на стадионе построили и новый клубный павильон («Клуб на Дровяном»), в котором с 5 июня 1914 года стали проводиться заседания правления. Совет Старшин постановил торжественно открыть помещение Клуба 14 июня 1914 года, купить пианино стоимостью до 300 рублей, а в день его открытия устроить матч, на который пригласить прибывающих в Москву моряков с находящейся в Петербурге Английской эскадры. После начала 1-й Мировой войны это здание, по просьбе Покровского управления Красного Креста, было передано с согласия собрания КСО под общество «Красный Крест», руководила которым Анна Ивановна Чарнок.

А торжественное открытие нового стадиона состоялось еще весной, 7 апреля 1914 года. Перед началом первого матча – с командой студентов Оксфордского университета, батюшка отслужил молебен, спрыснул поле, ворота, трибуны и зрителей «святой водой», а дьякон гаркнул «многая лета». В книге «Первый вратарь сборной» Николай Соколов так описывает этот день: «Вся футбольная Москва ринулась в этот воскресный апрельский день в Орехово-Зуево. Железнодорожники Нижегородской линии были поражены необыкновенным даже для праздника (был второй день Пасхи) наплывом пассажиров. Прицеплялись дополнительные вагоны, срочно формировались новые поезда… «Что случилось, господа? – недоумевали полицейские чины. – Куда все едут?» В ответ болельщики многозначительно и гордо произносили слова «Лондон», «Орехово». Но вот гремит салют из маленькой, где-то добытой организаторами пушки, торжественно разрезается широкая лента, протянутая поперек поля. Стадион открыт. На этом матче присутствовал президиум Московской футбольной лиги во главе с его председателем Р. Ф. Фульда. Это был поединок впервые приехавших в Россию английских студентов. Их матч с «морозовцами» в этот день собрал до пяти тысяч человек местной публики и приехавших из Москвы».

В Москву же, где проходила половина матчей розыгрыша Кубка Фульда, «морозовцы» ехали на поезде, который шел тогда от Орехова более двух часов до Нижегородского (ныне Курского) вокзала. Потом игроки пересаживались на трамвай, самый быстрый тогда вид городского транспорта, и ехали в разные концы Москвы: в Сокольники, Замоскворечье, Лефортово или на Ходынку, а начинались игры после обеда, между двумя и тремя часами. Впрочем, вопрос о транспорте стоял и перед московскими болельщиками. Съездить в Орехово и увидеть игру лучшей команды Лиги мечтали и взрослые, и дети. В объявлениях для московских болельщиков сообщалось точное расписание удобных поездов до Орехова и обратно, а в случае проведения важных игр чемпионата или международных встреч следовала приписка такого рода: «Предполагается специальный поезд. Матч ни в каком случае не отменяется».

С 1910 по 1913 год КСО провел в МФЛ 42 матча, из которых: 36 выиграл, два сыграл вничью (все в 1911 году) и лишь четыре проиграл (по одному матчу в каждом чемпионате). Соотношение мячей: 201–59! Вот, что писал об очередном триумфе «морозовцев» корреспондент под звучным псевдонимом «Москвич» в журнале «Русский спорт» (№ 48 за 1913 год): «Розыгрыш Кубка Р. Ф. Фульда в 1913 году дал первенство КСО. Это постоянное превосходство КСО интересно и поучительно в том смысле, что оно не является случайным, но есть результат особой организации, дисциплины и других условий, отличающих жизнь этого клуба от московских клубов. Ведь, если в первые годы победы КСО объяснялись присутствием англичан, то в данном сезоне это объяснение вряд ли подходит. Англичан было 3–4, и то не всегда. Причины лежат глубже.

Часто приходилось слышать, что ни техника, ни тактика «морозовцев» не представляют ничего выдающегося, а между тем победы… победы. Причины коренятся в том духе и дисциплине, в которых воспитывает КСО своих игроков. КСО является настоящей школой футбола. Чтобы уяснить это, бросим взгляд назад, когда футбол еще только зарождался. Весной 1909 года, по инициативе Я. К. Чарнок была впервые сформирована ореховская команда, в которой форвардов ухитрялись играть Акимов и Кынин; В. Чарнок еще не было. Благодаря любезности Фульды, команда эта выступила весной же 1909 года впервые в Москве, в состязании сначала с СКС, а затем с непобедимыми тогда британцами. Началось знакомство с Москвой; первые успехи ободрили новичков, пошла усиленная тренировка. Футболом заинтересовались. Но сколько нужно было затратить энергии, труда, чтобы доказать, объяснить значение и пользу объединяющего футбола. Сколько затруднений нужно было преодолеть, чтобы зарождающийся клуб твердо встал на ноги.

Условия работы были хуже, чем в Москве, были «независящие» препятствия, но настойчивость и энергия основателей клуба преодолела все. Нашлись деньги, отведено место, и прочное основание всему футболу в Орехове было заложено. Опытный взгляд Я. К. Чарнок, капитана-тренера команды, безошибочно намечал игроков: Акимов, Мишин – старейшие члены команды выбраны им. Основные принципы, применяемые при тренировке Я. Чарноком – дисциплина команды и особенное, серьезное отношение к своим обязанностям. При твердости и решительности, как Я. Чарнок, так и всей спортивной комиссии клуба, эти принципы всеми игроками быстро усваиваются.

Напрасно думают в Москве, что служба на фабрике некоторых игроков обязывает их дисциплине. Нет, только авторитет и опытность спортивной комиссии поддерживают образцовую дисциплину. Многим бы не пришлись по вкусу строгость, серьезность порядков клуба (по просьбе Совета старшин Чарноки выписали из Англии внутренний распорядок одного из известных клубов, и в команде все строго придерживались его параграфов. – А. С.). Например, никто не может переменить места в команде, все подчиняются указаниям капитана. Самый темп игры может меняться по указанию капитана. Иногда напряжение сил достигает такой степени, что только внутренняя дисциплина в состоянии принудить продолжать игру в том же темпе.

Последний год Я. К. Чарнок не играл сам, но традиции его остались в силе; его учениками и продолжателями их являются Мишин и Акимов. Необходимо отметить выдающееся значение личной игры В. Чарнок. Два года подряд он был капитаном Durham университета, играющего с первоклассными клубами в Англии.

Скажу несколько слов в защиту характера игры «морозовцев», которую часто называют грубой. Надо иметь в виду, что за все время существования клуба состав игроков первой команды не отличался даже средним ростом, имея сравнительно легкий вес. И отношение самого клуба к другим клубам в высшей степени спортивное и дружественное, на чем члены комитета КСО всегда настаивают не только в отношении своих игроков, но в этом духе воспитывают и публику. Всякое нарушение со стороны публики предупреждается тотчас же.

Игра «морозовцев», действительно, иногда рискованная для них самих же, доказательством является то, что от них серьезно не пострадал никто, а из «морозовцев» двум пришлось полежать в больнице. У каждого московского игрока горячность игры несколько сдерживается мыслью о возможности серьезного повреждения; «морозовец» же играет «поручив Богу душу, а тело – клубу» (правда, Андрей Петрович Старостин трактовал этот девиз, которым ореховские футболисты очень бравировали, несколько иначе. В книге «Флагман футбола» он писал, что ореховские «англичане выходили на поле с девизом: «Душу – богу, тело – клубу». Звучит совсем неплохо. Жертвенно, так сказать. Но дело в том, что тело-то подразумевалось не свое, а противника». – А. С.)… Вообще отношение клуба к своим игрокам самое предупредительное и заботливое, это еще более повышает его авторитет среди игроков. Ведение всех внутренних дел клуба носит английский характер: корректность, молчаливость, аккуратное несение каждым своих обязанностей, а самое главное, какое-то особенное, серьезно торжественное отношение ко всему, что касается спорта. Таким образом, своей организации, дисциплине, всем традициям английских футбольных клубов, в наибольшей степени обязан КСО своим постоянным превосходством.

Интересно отметить роль футбола в жизни Ореховского рабочего люда. В разгар футбольных матчей заметно понижение пьянства, азартных игр – это показатель оздоравливающего интереса к футболу. Играют в Орехове почти все; 30 клубов, составляющих Ореховскую Лигу, с гордостью считают КСО своим духовным отцом».

Вот такая это была команда – КСО. А восторженные болельщики окрестили Орехово третьей футбольной столицей России!

В 1910 году в Санкт-Петербурге и Москве состоялись первые международные матчи. Первыми гостями из-за рубежа оказались чехи. В Европе они пользовались заслуженным почетом. Еще бы, ведь пражский клуб «Славия» был образован уже в 1893 году, когда во многих соседних странах футбола еще не знали! Конечно, здесь не обошлось без прямого влияния британцев, обосновавшихся в Праге, но так или иначе чехи довольно быстро восприняли их уроки. Пока в России складывались первые кружки, чехи уже провели свой первый кубковый турнир, а затем начали участвовать и в международных встречах. Причем отважились помериться силами даже с шотландцами. Чешские команды «Славия» и «Спарта» быстро завоевали авторитет в Европе. Приехавший в Россию клуб носил весьма странное название – «Коринтианс». Странное потому, что в Чехии такой команды… не было! Объяснялось это тем, что многие европейские клубы, отправляясь в путешествие, придумывали для себя на время какое-нибудь новое название. Этой традиции последовали и футболисты из Праги.

Загадочный «Коринтианс» в основном составили игроки (их было шесть человек) знаменитой уже тогда «Славии». В этом нетрудно было убедиться, взглянув на форму гостей – рубашки с продольными неширокими красными и белыми полосами, белые трусы. Такую форму тогда имела только пражская «Славия». Накануне приезда в Россию «Коринтианс» с триумфом совершил поездку по другим европейским странам. Это произвело столь сильное впечатление на местную прессу, что в ней появились сообщения, в которых приводились различные удивительные подробности, касающиеся гостей. Писали, например, будто капитан «Коринтианса», защитник Веселый, имеет на своем счету 300 международных матчей. Петербургских и московских простаков-болельщиков нетрудно было этим озадачить: ведь русские-то футболисты не сыграли еще ни одной встречи с иностранными командами! Поэтому, сообщая о прибытии гостей, «Петербургский листок» с полным правом мог писать: «Из вагона первого класса вышли одиннадцать мировых футболистов, приехавших в Петербург, чтобы обучить наших футболистов, как следует играть».

Сначала чехи провели три матча в Петербурге, а затем приехали в Москву. 8 (21) октября 1910 года «Московские ведомости» писали: «В футбольной лиге вчера состоялось заседание комитета лиги; председательствовал Г. Гофрей; доложены были результаты переговоров с чешскими командами гастролирующими в настоящее время в Петербурге, и решено пригласить их в Москву играть 8 октября против первой команды Сокольнического клуба спорта и в воскресенье против сборной команды «Вся Москва», которую единогласно избрали тут же. Капитаном команды выбрали Паркера. Команда в настоящем составе явится достойным противником для всякой даже заграничной команды и у Москвы много шансов на успех. Между прочим, петербургские газеты сообщают о недружелюбном отношении публики к чехам; надеемся, что Москва будет гостеприимнее».

Михаил Ромм так вспоминал эти матчи: «Чехи приехали после успешного турне по Европе, овеянные славой одержанных побед. Они выиграли в Петербурге у второй сборной города с убедительным счетом 15:0 (четырнадцать голов в этом матче забил форвард Медек – А. С.), проиграли первой сборной города 4:5 и победили сильнейшую петербургскую команду «Спорт», забив 6 «сухих» мячей. Футбольная Москва была взбудоражена. Еще бы – первая международная встреча, да еще с таким грозным противником… Билеты были распроданы за несколько дней, на поле СКС подновляли линии, красили ворота, ставили на них новые сетки.

Что же представляет собой команда «Коринтианс», разгромившая сборную Петербурга? Об этом думали мы, которым предстояло скрестить с ней шпаги. Случись это в наше, советское время, в Ленинград были бы посланы наблюдатели, и мы бы уже наперед знали во всех подробностях, с кем нам придется иметь дело. Но тогда о наблюдателях и не слыхали, и чехи после петербургских встреч оставались для нас уравнением с одиннадцатью неизвестными. Первым пришлось разгадывать это уравнение нам, СКС. Матч «Коринтианс» – СКС состоялся 8-го октября и кончился победой гостей со счетом 5:1. Впервые увидели мы безупречную сыгранность и точную распасовку. В команде выделялись двухметрового роста вратарь Хайда (правильно: Гайда – А. С.), левый защитник Веселый, левый крайний Ян и великолепный центр нападения Медек с искусной обводкой и пушечным ударом.

Через два дня на поле СКС вышли команды «Коринтианс» и сборная Москвы, или, по тогдашней терминологии, «Вся Москва». Она состояла… из девяти англичан и двух русских. Стоял погожий осенний день. Подмораживало. Три тысячи любителей футбола – небывалое для Москвы количество – с нетерпением ждали начала встречи. Разминка кончилась, команды заняли свои места. Знакомый холодок предстартового волнения охватил меня сильнее обычного: как сложится игра, поймут ли меня англичане, мои сегодняшние товарищи по команде? Ведь до сих пор я встречался с ними только как с противниками. Лишь вдалеке, на левом краю, маячил мой одноклубник Федор Розанов.

Мои опасения рассеялись после первых же минут. Левый защитник Паркер с его далеким настильным ударом, центральный полузащитник Трипп, долговязый, худой, с жесткими черными как смола волосами, дыбом стоявшими на голове, похожий скорее на испанца, чем на англичанина, розовощекий правый полузащитник Элиссен понимали меня с полуслова. И впервые мне пришлось играть в команде, где нападение было не самым слабым звеном, как в СКС, а едва ли не самым сильным. Трех безупречно сыгранных между собой нападающих из БКС – Уайтхеда, Ньюмана и Джонса – великолепно дополняли на левом фланге Вильям Чарнок и Федор Розанов. «Вся Москва» выиграла встречу со счетом 1:0, и тогда, после финального свистка судьи, мне казалось, что мы победили по заслугам. Но теперь, когда я вспоминаю эту игру во всех ее подробностях, прихожу к выводу, что ничья или выигрыш чехов со счетом 2:1 больше соответствовали бы соотношению сил.

В чем же было дело? В том, что эта встреча показала классический пример «железного» закона спортивной борьбы: тот, кто чрезмерно уверен в победе, почти всегда проигрывает даже более слабому противнику. После успехов в Европе, разгромных побед в Петербурге, после легкого выигрыша у СКС чехи надеялись так же легко одержать верх над сборной командой Москвы. И в то время, как москвичи играли самоотверженно, выкладывая все силы, боролись за победу, чехи срывали аплодисменты зрителей, демонстрируя эффектный, изящный футбол, точные передачи, красивые удары. В середине первого тайма мирный ход игры был внезапно нарушен: Розанов, стремительно обойдя правого полузащитника, прорвался с мячом к лицевой линии, послал оттуда прострельную передачу в центр, и Ньюман, опередив вратаря и защитника, головой направил мяч в ворота у самой боковой штанги: неожиданный и редкий по красоте гол.

Чехи начали с середины и пытались перейти в атаку. Но «железный» закон продолжал действовать: им не сразу удалось избавиться от своей «настроенности», и до перерыва мы без особого труда сдерживали их атаки. Совсем иначе пошла игра во втором тайме. Чехов словно подменили. Отбросив рисовку и не думая больше о красоте игры, они упорно стремились к победе, играли резко и подчас грубо. В середине тайма они нащупали наше слабое место: быстрый, шустрый, неутомимый Ян на левом краю измотал нашего полузащитника Элиссена и стал легко обходить его. Мне приходилось оттягиваться на край, ослабляя нашу защиту в опасной зоне перед воротами. Когда я приближался к Яну, тот, не пытаясь меня обвести, навесным ударом посылал мяч к нашей штрафной площади. Оборачиваясь, я видел, как Паркер и Трипп отчаянно борются против трех нападающих чехов, как оттягивается назад Ньюман, чтобы добыть мяч и начать атаку. Тактические связи нашей команды были порваны, мы были прижаты к нашим воротам.

Гол назревал. Однако он так и не назрел. В борьбе со мной Ян применил запрещенный прием и сам оказался его жертвой. Когда мы поднялись с земли, чех хромал. Элиссену уже не стоило труда справиться с ним, и я вернулся на свое место. Чехи продолжали атаковать. Теперь они сосредоточили все усилия на том, чтобы вывести на удар Медека. Но Трипп, долговязый, сутулый, нескладный Трипп, вцепился в него, как клещ. Он путался у него в ногах, мешал принимать мяч, не давал бить по воротам. Он преследовал его по пятам, терпеливо снося толчки и удары Медека. На последних минутах тот все же прорвался. Опередив Паркера и меня, он стремительно шел с мячом к воротам. Только подкатом мог бы я выбить у него мяч, но этого приема тогда никто в футболе не знал. Когда Медек замахнулся для удара, я сделал шпагат, и полулежа дотянулся до мяча. Медек ударил – мяч, как пригвожденный, остался на месте, а чех, перекувыркнувшись, влетел в ворота. И тогда я увидел, что Паркер тоже сделал шпагат, и мяч застрял в вершине угла, образованного нашими ногами. Такой случай одновременного шпагата мне никогда больше не приходилось видеть, Свисток судьи возвестил первую и, увы, единственную в дореволюционные годы победу «Всей Москвы» над зарубежной командой».

Свой первый международный матч сборная Москвы (игроки выступали в официальной форме МФЛ – красные фуфайки с гербом города на левой стороне груди, белые брючки и черные гетры; герб Москвы имели право носить все игроки, которые участвовали в сборных городских командах) провела 10 октября в таком составе: голкипер – Н. Гебгард (БКС), беки – М. Ромм (СКС) и А. Паркер (БКС), хавбеки – В. Эллиссон (ЗКС), Э. Чарнок (КСО) и Г. Трипп (ЗКС), форварды – Г. Уайтхэд, Г. Ньюман (автор первого международного гола московской сборной) и Ф. Джонс (все – БКС), В. Чарнок (КСО), Ф. Розанов («Мамонтовка»).

А вот как описывала этот матч пресса тех лет: «Говоря откровенно, приехавшая команда не оправдала ожиданий от заграничного класса игры. Хотя чешские футболисты и показывали комбинации, уверенность и спокойствие игры, однако им не удавалось доводить свои комбинации до положительного результата. Все их попытки овладеть московскими воротами разбивались о прекрасную, по тем временам, нашу защиту. Впрочем, и московским форвардам не удавалось сделать почти ничего. Однако в первой половине игры свидетели матча пришли в неистовый восторг от эффективного гола, забитого москвичами. Крайний левый форвард Ф. Розанов, доведя мяч почти до линии ворот противников, дает сильным ударом воздушный «шут», который на всем ходу принимает головой правый средний форвард Ньюман, который забивает таким образом поразительно красивый и эффектный гол. Игра становится все жарче и жарче. Горячее нападают иностранцы на наши ворота, стремительнее делаются их атаки, а вместе с тем и игра делается все грубее и резче. Наконец раздается финальный свисток рефери К. В. Чарнок и москвичи уходят с поля победителями с единственным ньюмановским голом. Те ликования и гордость, коими были преисполнены московские спортсмены, и описать трудно… Игру значительно затруднял твердый замерзший грунт, вызывавший частые паления игроков, которые публика ошибочно приписывала грубой игре. Главная надежда чехов центр-форвард Медек почти не работал, в Петербурге ему вывихнули руку… Вечером чехов провожала за границу большая группа москвичей».