Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах

Играли все, кто хотел. Каждый старался забрать мяч и забить гол, соперник же стремился отнять мяч, при этом на помощь к нему подключались все товарищи по команде, в результате чего нередко получался на поле клубок тел, в котором трудно было что-либо разобрать. Время от времени игроки охлаждали свой пыл лимонадом или пивом, корзина с которыми всегда стояла у кромки поля. Игра проходила с шумом и гамом, и только наступление темноты заставляло игроков расходиться по домам».

А вот что писал по этому поводу Леонид Смирнов: «Двадцать футболистов, за исключением двух вратарей, гонялись за мячом. Кто свой, кто чужой – разобраться было невозможно. Каждый старался только скорее ударить по мячу. В этой движущейся за мячом толпе ударов по ногам приходилось куда больше, чем по мячу. В ворота мяч попадал редко, чисто случайно, так что вратарям делать было нечего. Игрок, поставленный в ворота, считал себя обиженным, обойденным, не принимающим участия в общей игре. Очень часто такой вратарь уходил из ворот, не желая бездействовать, тогда как другие с упоением гонялись за мячом… По воротам тогда еще никто бить не умел. Мяч в ворота «загоняли». Очень часто при таком «загоне» мяча в воротах оказывалось до десяти футболистов – и своих, и чужих.

Надо также заметить, что никакого понятия о спортивных трусиках, майках и бутсах мы, первые футболисты, не имели. Играли в своем обыденном костюме: длинных брюках, в простых ботинках, а некоторые даже в сапогах. Мы видели в иностранных журналах фотоснимки амуниции футбольных команд, но нигде у нас еще такой не было. Были брюки чуть ниже колен и чулки для гольфа. Много лет прошло, пока мы дошли до трусиков, бутс и маек. Никто из нас долго не решался обнажить колени. Такое было тогда время, нравы были совершенно другие!..

Внедрению футбольного костюма в нашу жизнь помогли… мальчишки из детской команды «Быково». Родители не могли купить им еще одни брюки и обрезать их на уровне колен – это было просто дорого. Тогда они сшили им из легкой материи брючки с бретельками и это было первое подобие футбольных трусиков. Решились вскоре на это дело и взрослые футболисты, заказавшие у портных брюки гражданского покроя, но все-таки чуть ниже колен. На ноги футболисты надели… женские чулки. Революция футбольного костюма была совершена!

Только в 1907 году в Москве появились в продаже, правда, только в одном магазине «Мюр и Мерилиз», английские футбольные мячи, бутсы, фланелевые футболки различных цветов, гетры и щитки. До этого футбольные мячи выписывались из Англии». Кстати сказать, английские мячи на заре футбола представляли собой нечто среднее между круглым и овальным мячом для регби. В 1909 году появились в Москве круглые немецкие мячи, заменившие английские полуовальные».

Ну и, конечно же, заметной приметой первых футбольных матчей была грубость. Футболу в дореволюционной России до балета было ой как далеко! В. М. Фалин пишет: «Слабых духом и телом футбол просто-напросто отторгал и, хотя в него в подавляющем большинстве играли интеллигентные люди, на поле в них вселялся какой-то бес, и они разительно преображались. Даже от обычной чопорности англичан не оставалось и следа, а поэтому понятно удивление репортера после одной из встреч: «Игра прошла без всяких недоразумений, что случается крайне редко на матчах в футбол». В отчетах чаше звучало: «До перерыва большая часть игроков была перебита». Обычно матчи посещало несколько сотен довольно почтенной публики, которая на трибунах также резко преображалась и настоятельно требовала от игроков: «С ног его, убейте его». Перебранки между футболистами и зрителями были обычным делом, благо скамейки примыкали к полю. Не церемонились в выражениях и действиях по отношению друг к другу и сами играющие, а поэтому имелись случаи, когда в ходе матча они лишались даже зубов, уходили с поля все в синяках. Как же надо было поклоняться своему увлечению, чтобы после всего этого, невзирая на насмешки на службе и ломоту в теле, забрасывая все дела, отправляться на очередную игру?!».

Но при всем этом, нельзя не отметить, что зрелищно тот футбол был очень привлекательным. Может быть, с позиций тактических премудростей сегодняшнего дня он был примитивен по схеме расстановки игроков, но зато он представлялся более жизнерадостным, изобиловал индивидуальными поединками, был украшен частыми «пушечными» ударами по воротам и не давал скучать зрителям. Нулевых ничьих в этих матчах практически не было.

В свою очередь, Андрей Петрович Старостин в книге «Флагман футбола» отмечает, что отличительной чертой первых футбольных матчей был «звон мячей». Он пишет: «Колдовская музыка ударов по кожаному мячу с самых ранних лет поселилась в моем сердце, заняв в нем прочное место. Из всей звуковой гаммы, голосившей на все лады дореволюционной Москвы, не было для мальчишеского уха ничего более зазывного, чем эти барабанные удары – «бум, бум, бум». Едва заслышав их, я припускался бегом на эти звуки… Раньше так и говорили – пойдем постучим. Удары по мячу были слышны за квартал. Это сейчас футбол стал беззвучным. Бутсы и мячи стали другими – бутсы легкими, как тапочки, мячи эластичные, летающие. Сильнейшие отбойные удары беков ушли в область преданий, пушечные «шютты» форвардов с дальних дистанций живут лишь в воспоминаниях. Игра по принципу «сосед соседу», пас на короткую дистанцию никакого шума не производит.

Футбольные «предки» любили и умели бить по мячу, даже в самые давние времена – начала нашего века. Я свидетельствую об этом, как очевидец. Мощные «шютты» и «свечи» были мерилом умений футболистов обращаться с мячом – его техническая оснащенность определялась именно этими качествами. Бывало, бек… засветит мяч в поднебесье и публика, задрав головы, бурно аплодирует. Только многие годы спустя появилось ироническое… «для кухарок»…

Своего товарища дополняет Михаил Павлович Сушков: «Конечно, не тот был кожаный мяч. Никто тогда и представить себе не мог нынешнего блеска, виртуозности, мастерства… Однако, была в том футболе некая первородная чистота, цельность, непорочность. Служители его не искали в нем утилитарной выгоды. Вовсе не от бескорыстия – не было ее там, этой выгоды. Были одни убытки в виде всяких вступительных, членских взносов да штрафов…».

В связи с возраставшей популярностью футбола на страницах газет и журналов Москвы развернулась дискуссия о значении этого вида спорта. Примечательны в этом отношении две выдержки о футболе. Вот они. «Футбол – спорт не для слабых мужчин… Не только одни ноги должны быть эластичными и сильными – футбол требует еще здоровых легких и сердца. Если футболом занимаются люди здоровые, они не только укрепляют свое здоровье, но еще развивают почти все органы и мускулы тела. Благотворно влияние футбола на развитие ловкости и смелости. Футбол немыслим без присутствия духа и смелости и мало полезен без выдержки и энергии… Кто медлит, кто избегает встречи с противником, кто не способен в известные моменты напрягать все свои силы, тот никогда не попадет в ряды лучших игроков».

И еще: «Футбол следует признать полезной игрой и в общественном смысле. Чувство товарищества невольно прививается каждому участнику игры. Это один из самых дешевых и доступных видов спорта… Да, он часто приводит к несчастным случаям, но футбол не ответствен за неопытность и легкомыслие молодых игроков, не научившихся играть хладнокровно. При условии сохранения полного хладнокровия, при наличии известной тренировки опасность несчастных случаев при игре в футбол становится минимальной».

Мы уже отмечали, что в 1905 году в Москве наконец-то был организован «Британский клуб спорта» (БКС), который окончательно легализуется в 1909 году (хотя, официально устав БКС утвержден только 10 мая 1910 года) и на землях Невского стеаринового завода в Немецкой слободе (Салтыковская ул., д. 2) строит второе в Москве футбольное поле, которое, правда, из-за своих топографических особенностей просыхало только к осени.

Первое общее собрание членов-учредителей БКС состоялось 31 марта 1909 года, а уже через год только действительными членами БКС состояли 178 человек (27 дам и 151 мужчина). Это был своеобразный московский рекорд. Кроме того, почетными членами БКС были избраны московский биржевой маклер, председатель Московского общества любителей лаун-тенниса, член комитета Всероссийского союза лаун-теннис клубов Лев Федорович Юнкер, председатель СКС Андрей Петрович Мусси и петербуржец, спортивный функционер и меценат, председатель Всероссийского союза лаун-теннис клубов Артур Давидович Макферсон (единственный деятель дореволюционного спорта в России, удостоенный императорской награды «за труды по развитию спорта в России» – ордена Св. Станислава 3-й степени). Интересно, что один из почетных членов БКС был немцем, другой – французом, и только последний – «настоящим» британцем.

В 1910 году в распоряжении БКС были уже три песчаных корта для тенниса и выравненное футбольное поле. На территории стеаринового завода спортсменами был разбит роскошный тенистый сад с тремя беседками и клубным павильоном. В павильоне находились комитетская, комната для дам и обширное помещение для мужчин с душем и умывальниками.

Первым председателем (президентом) БКС стал Гедлей-Джордж Соломонович Годфрей (он сначала служил на заводе конторщиком, а потом стал его директором, состоял членом Русского фотографического общества, а с 1910 года – действительным членом Замоскворецкого клуба спорта), его заместителями («товарищами» председателя) – Федор Яковлевич Белль (братья Федор и Андрей Белль были совладельцами Торгового дома «Белль Джеймс-Эллерби с С-ми», который специализировался на поставке в Россию высококачественных инструментов, а кроме того, отличными теннисистами, победителями и призерами различных соревнований; оба брата входили в руководящий состав Московского общества любителей лаун-тенниса) и первый консул британского представительства в Москве майор Монтгомери Гров (иногда – Грове).

Посты вице-президентов занимали: совладелец московского предприятия фирмы «Фаберже», рожденный в Южной Африке англичанин Генрих-Аллан Андреевич Бо (с 1911 года член ЗКС, как и Федор Казалет – старшина Великобританской Англиканской церкви); инженеры Мартин Фомич Кокс (служащий машинного отделения конторы Кнопа) и Роджер Денисович Гильтенен (представитель Торгового дома и технической конторы «Сумнер Джеймс М. и K°»). В 1914 году их сменили Я. В. Гоппер и П. П. Пурмстон.

Секретарем клуба был игрок сборной Москвы Клемент Фомич Нэш (контора Сумнера), который начинал играть в Санкт-Петербурге за клуб «Нева» еще в 1904 году, а почетным секретарем – Артур Яковлевич Пульмен (он служил в Невском стеариновом т-ве, а его брат Карл был членом ЗКС). Первым казначеем БКС стал Аллан Карлович Гибсон (брат управляющего стеариновым заводом Карла Карловича Гибсона), на смену которому сначала пришел служащий конторы Сумнера Г. Уотсон, а того, в свою очередь, заменил известный футболист Георгий Фомич Ньюман (контора Кнопа). Пост почетного казначея занял «доктор химии» Норман Васильевич Гебгард (Невское стеариновое т-во; часто упоминается как Хебгардт или Гебхардт). Членами ревизионной комиссии состояли И. В. Ричардсон и Артур Андреевич Дикон.

Членами комитета БКС избирались: П. Я. Доон (Петр Яковлевич был органистом Англиканской церкви св. Михаила и представителем в России акционерной компании «Кодак»; в составе БКС первого созыва он играл защитником; иногда упоминается как Доун), П. П. Урмстон (Петр Петрович работал на Даниловской мануфактуре и состоял членом ЗКС), Томас-Джеймс Джонс, А. В. Паркер, В. Бинс, Г. В. Ауэ (служащий Торгового дома «П. К. Грошъ», сын инженера Василия Васильевича Ауэ, одного из активных деятелей Императорского речного яхт-клуба), А. Я. Смит (Альберт Яковлевич был другом Торнтона, одним из пионеров московского футбола, совладельцем механического и чугунно-литейного завода «О. Людвиг и А. Смит» на Б. Дербеневской ул.), О. И. Гольден (Остен Иванович и его брат Павел Иванович в 1910 года стали членами ЗКС, кроме того О. И. Гольден был и заместителем казначея в «Унионе»), В. Я. Буркгард, Г. В. Мерелиз, Р. И. Балдок, Р. В. Казалет и др.

Основной костяк клуба (здесь культивировали теннис, футбол, хоккей с мячом, легкую атлетику и другие виды спорта) составляли служащие на заводе и других предприятиях Москвы англичане. Как говорилось в Уставе клуба, он «учреждается с целью более близкого общения между собой проживающих в Москве и Московском районе Великобританских подданных и граждан Северо-Американских Соединенных штатов, а равно с целью доставить своим членам и их семействам возможность проводить свободное от занятий время с удобством, приятностью и пользой».

Были, правда, и исключения. Подданные других государств тоже могли стать членами БКС, если «они будут выбраны единогласно, при участии не менее 10 членов комитета клуба». Интересно, что в отличии от других московских кружков и клубов, членом Британского клуба мог стать любой человек, даже состоящий под судом и следствием, исключенный из другого клуба, профессионал и т. п. Если, конечно, ему позволяло гражданство. Членские взносы в БКС были вполне демократичными и составляли 10 рублей для действительных членов и 5 рублей – для дам. Оттачивали свое мастерство англичане за глухим забором, разыгрывая между собой товарищеские встречи по футболу и теннису.

В 1907 году регистрируются в качестве спортивных клубов и кружков, в составе которых были и секции футбола, Кружок футболистов «Сокольники» (КФС) и уже знакомое нам Быково, в 1908 году – кружок «Даниловцы».

Председателем КФС был А. И. Вашке, его заместителем – А. М. Слудников (вместе с братьями он играл в хоккей за РГО и в футбол за дачную команду Владыкино и ОЛЛС), а секретарем – В. Ю. Недрит. Позже Слудников и Недрит стали членами 1-го Русского гимнастического общества «Сокол». В Книге памяти Смоленской области о нем можно прочитать следующее: «Недрит Владимир Юрьевич, родился в 1884 г., Курляндская обл., дер. Додель; латыш; б/п; Смоленский облфинотдел, налоговый инспектор. Арестован 28 января 1938 г. 3 отделом УГБ УНКВД Смоленской обл. Приговорен: НКВД и прокурора СССР 23 февраля 1938 г., обв.: 58–4, 7, 11. Приговор: расстрел Расстрелян 3 марта 1938 г. Реабилитирован 23 августа 1957 г.». Какими ветрами его занесло в годы революции и гражданской войны в Смоленскую область – одному Богу известно.

Казначеем КФС избрали Николая Ильича Филиппова, а капитаном команды стал его брат – игрок сборной Москвы Александр Ильич Филиппов. Они были сыновьями Ильи Филипповича и Анны Анфиногеновны Филипповых, владельцев доходных домов и девяти булочных, имевших и кондитерские отделы, на Большой и Малой Бронных улицах, Тверском бульваре, в Камергерском и Богословском переулках, на Павловских улицах и переулках. В одном из таких домов-магазинов (М. Бронная, 6) находилось и правление КФС. Александр и Николай Филипповы – правнуки легендарного основателя хлебопекарного производства Максима Филиппова по линии Филипповичей (наибольшую известность в Москве и Петербурге получила ветвь Ивановичей). Играли в команде КФС и еще два Филипповых – Михаил и Сергей Ильичи. Позже из МКЛ пришел Владимир Николаевич Филиппов, но он родственными узами с Филипповыми-Ильичами связан не был.

Чуть позже в состав комитета КФС вошли В. С. Розенбеев (со временем ушел в РГО), А. И. Зейферт и В. С. Савостьянов (он заменил Недрита на посту секретаря правления). Основным цветом КФС стал белый, а на левой стороне груди красовался круглый фирменный значок клуба.

Команду «Даниловцы» (иногда ее называли «Даниловка» или «Даниловец») на удивление легко и быстро, организовал ткацкий мастер, а позднее главный механик Даниловской мануфактуры, обрусевший англичанин Джордж Ричард (на русский манер – Егор Ричардович) Бейнс (иногда москвичи называли его по фамилии Бенц, или Бинс), прошедший хорошую футбольную практику в БКС. Несмотря на солидный 45-летний возраст, Бейнс сохранял хорошую спортивную форму, нередко играл центрфорвардом команды «Даниловцы», или защищал ворота клуба. Он даже был голкипером сборной Москвы первого созыва, а затем стал одним из самых авторитетных рефери Москвы.

«Русский спорт» писал в 1909 году: «На Даниловской мануфактуре уже давно организована игра в футбол, и первая команда заключает в себе нескольких старейших московских футболистов. Играют часто, дружно и серьезно…». О каких старейших футболистах Москвы идет речь, корреспондент, к сожалению, не уточнил. По сути, созданный англичанином коллектив, стал первой рабочей московской командой, так как в ней играли исключительно трудящиеся фабрики. Англичане, проживавшие в Москве, были «шокированы» действиями своего соплеменника. Активная работа члена их колонии среди русских рабочих пришлась не по вкусу многим московским англичанам. И они решили дискредитировать начинание Бейнса, предложив помериться силами его рабочей футбольной команде с британцами.

Бейнс, наверное, совершил ошибку, что согласился на эту откровенную авантюру. На хороший результат он никак не мог надеяться. Так и вышло. Под смех собравшейся многочисленной английской публики русские проиграли со счетом 0:22! Этот разгром подорвал у даниловцев веру в лучшее, и в конце 1909 года команда распалась. Правда, в 1912 году ее реанимировали под названием «Даниловский кружок спорта», но она выступала только среди нелиговых любителей Замоскворечья. Вот, кто играл за «Даниловцев» в 1909 году: Царьков, братья Москалевы, Сверчков, Лич, Носов, Гаврилов, Голубев, Байков, Седоченкин, Бейнс. Но футболисты с игрой не распрощались. Уже скоро некоторые игроки первой рабочей футбольной команды играли во вновь организованном спортивном клубе ЗКС, председателем которого был все тот же Егор Ричардович Бейнс. Мы к этому еще обязательно вернемся.

В 1908–1909 годах список московских футбольных команд пополнили Общество физического воспитания (ОФВ) и «Унион». ОФВ выступало в рубашках сиреневого цвета и со временем имело пять полей – на Девичьем поле (зимой, как мы знаем, здесь был каток, на котором начинал свой путь в большой спорт легендарный конькобежец Яков Мельников, оставивший свой след и в истории футбольной команды «Торпедо»), на Пресне, Миуссах, в Останкино, Болшево, а еще одно поле – Ширяево, арендовало у городских властей.

Создано ОФВ было по инициативе уже знакомого нам доктора А. В. Марковникова и Карла Карловича Мазинга, а правление располагалось в здании учрежденного Мазингом частного реального училища (угол Антипьевского и Малого Знаменского переулка, между Волхонкой и Знаменкой). Создание ОФВ явилось следствием реорганизации в самостоятельную организацию Комиссии по устройству подвижных игр на открытом воздухе при Московском гигиеническом обществе. ОФВ отошло и все имущество этой Комиссии, включая и спортивные площадки.

В 1909 году с помощью собственных средств ОФВ и субсидий Общества «Унион» (оно вложило 250 рублей) была произведена частичная реконструкция площадки в Сокольниках. В частности, была перекопана и вновь засеяна травой футбольная площадка, приобретен железный каток весом около 23 пудов для укатывания грунта, построена новая бетонированная площадка для тенниса (большую часть времени ее занимали спортсмены «Униона») и реконструированы три старые. В павильоне построили новые шкафы для переодевания, в обоих раздевалках установили чугунные эмалированные умывальные столы с медными кранами и проведенной из железного бака водой.

Председателем ОФВ стал известный в Москве доктор по нервным и внутренним болезням, ярый пропагандист лечения алкоголизма методом гипноза и владелец частной лечебницы для алкоголиков, первый председатель Комиссии по устройству подвижных игр Александр Владимирович Марковников. Он же – автор популярной в то время книги «Подвижные игры на открытом воздухе, как метод физического воспитания и их постановка», один из первых организаторов массовых пеших экскурсий по Подмосковью, член Московского попечительства о народной трезвости и член правления Дорогомиловского общества трезвости, заведующий постоянными курсами по подготовке преподавателей физических упражнений при Московском обществе содействия физическому развитию, а с 1916 года – член Московского Спортивного Союза.

Членами комитета ОФВ состояли: доктор Г. Н. Сперанский (он стал заведовать новой пресненской площадкой), статский советник доктор И. И. Пенязев (казначей), дворянин В. К. Мазинг (секретарь), коллежский советник доктор Н. П. Померанцев (заместитель председателя, руководил сокольнической площадкой). Членами Совета ОФВ в разные годы были: М. Э. Лангер (заведовал площадкой на Девичьем поле, в 1918 году возглавил Московскую хоккейную лигу), В. В. Успенский, Н. В. Успенский, В. В. Белоусов (отвечал за миусскую площадку, позже его сменил Четвериков), С. А. Четвериков, Б. Е. Евдокимов, А. С. Петров, С. В. Петров, К. Я. Романовский, К. К. Калантаров (в его подчинении находилась останкинская площадка), А. Ф. Торопов, В. А. Жемчужников и др.

К началу 1910 года членами Общества состояли 127 человек. Первым председателем футбольного отдела ОФВ был избран доктор С. М. Никольский.

Из перечисленных выше фамилий (интересно, что почти все эти люди, бескорыстно отдававшие свое свободное время служению московскому спорту, были известными врачами, или преподавателями, а само ОФВ официально относилось к разряду медицинских обществ) наиболее интересны две – Мазинг и Сперанский. Познакомим же читателя с этими людьми. Они этого заслуживают. Известный математик, инженер и педагог Карл Карлович Мазинг – личность в истории Москвы уникальная. В дореволюционных справочниках «Вся Москва» указывается свыше десяти ответственных постов, которые занимал действительный статский советник Мазинг: гласный Московской городской думы, гласный Московского уездного земского собрания, председатель Московского отделения Императорского русского технического общества, Механико-технического ученого общества, почетный мировой судья и т. д. Он был награжден несколькими орденами, в том числе святого равноапостольного князя Владимира III и IV степени. Занимаясь самыми актуальными для Москвы вопросами – водоснабжением, канализацией, созданием телефонной сети, пилотными проектами «подземных железных дорог», прародителя современного метрополитена, К. К. Мазинг, однако, главным считал дело народного просвещения.

Он был владельцем и директором реального и коммерческого училищ, организатором первых вечерних школ – «рабочих классов», преобразованных после революции в рабфаки. Учебные заведения Мазинга были новым типом реального училища, отвечающего требованиям быстро развивающейся российской промышленности. В отличие от элитарной гимназии здесь учили не каким-то отвлеченным, а прикладным наукам и, разумеется, «наукам словесным», которые способствовали нравственному формированию свободной, независимой личности. Для своего училища Мазинг создает первый в России курс математики, впоследствии названный им «прикладной математикой» и включающий серию учебников по алгебре, геометрии и стереометрии. В своих воспоминаниях Андрей Вашке отмечал несомненные заслуги Мазинга в деле пропаганды здорового образа жизни, физкультуры и спорта, в том числе, и футбола, а также в устройстве площадок для подвижных игр по всей Москве. Кстати, правление ОФВ размещалось в Малом Знаменском переулке, в помещении училища К. К. Мазинга.

Членом правления ОФВ был и один из пионеров Комиссии по устройству подвижных игр Георгий Несторович Сперанский – выдающийся деятель отечественной педиатрии, пропагандист здорового образа жизни. В 1907 году он стал первым штатным сотрудником родильного дома в Москве, руководимого А. Н. Рахмановым. По сути, с этого момента берет свое начало становление системы охраны материнства и детства в России. На Лесной улице Сперанский открывает первую в Москве детскую консультацию, а в 1910 году на Малой Дмитровке – стационар на 12 коек – первое в России учреждение больничного типа для детей грудного возраста. Позже на Большой Пресне была открыта лечебница для детей грудного возраста на 20 коек, а при ней устроена постоянная выставка для родителей по воспитанию грудного ребенка.

Г. Н. Сперанский обладал неутомимой работоспособностью, активно занимался физкультурой (особенно он любил лыжи), физическим трудом, любил токарное и столярное дело, шил обувь, плел корзины. Научная, педагогическая, общественная деятельность Сперанского была высоко оценена: с 1934 г. он – заслуженный деятель науки РФ, в 1943 г. избран членом-корреспондентом АН СССР, в 1944 г. – действительным членом АМН СССР. Ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда и присуждена Ленинская премия.

Вернемся к другим московским командам. В 1910 году были образованы Сокольнический кружок лыжников, спортивное общество «Вега», Новогиреевское спортивное общество («Новогиреево»), Клуб спорта «Орехово», Московский клуб лыжников, Измайловский клуб спорта и Замоскворецкий клуб спорта. Познакомимся с ними.

«Сокольнический кружок лыжников» – СКЛ, летом выступал на арендованной у общества «Вега» площадке, в районе Преображенской площади (3-я Петровская улица, приблизительно там, где потом построили стадион «Локомотив») в рубашках бирюзового цвета. Членский взнос составлял 7 рублей, плюс 2 рубля единовременный вступительный взнос, для членов-посетителей – 6 рублей. В 1912 году членский взнос для действительных членов увеличили до 10 рублей, а для членов-посетителей – до 8. Учредителями СКЛ стали М. С. Дубинин и А. И. Булычев (позже оба вошли в состав Московского олимпийского комитета), которые ранее четыре года стояли во главе сокольнической станции МКЛ. В 1910 году руководство МКЛ от этой площадки отказалось.