Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков

Правда ли, что Апокалипсис не читается за богослужением и почему?

Распространено мнение, что Апокалипсис есть настолько таинственная и мистическая книга, что ее не дозволено читать за христианским богослужением. Нужно сказать, что дело обстоит гораздо более нюансированно. Во-первых, Апокалипсис не был специально «запрещен» к прочтению. Во-вторых, неверно, что он вообще никогда не звучит за богослужением – в разных поместных церквях происходит по-разному. Малочисленность чтений из Апокалипсиса обусловлена преимущественно историческими обстоятельствами – на христианском Востоке многие последовательности церковных богослужебных чтений («лекционарии») сформировались раньше, чем Апокалипсис закрепился в новозаветном каноне.

Согласно полному уставу, в Русской Православной Церкви Апокалипсис рекомендуется читать в качестве одного из назидательных чтений на всенощном богослужении. В других поместных православных церквях Апокалипсис используется более активно. Можно упомянуть египетскую коптскую церковь, в которой Апокалипсис прочитывается целиком в Великую Пятницу. В западных христианских традициях, в католичестве и течениях протестантизма, прочитывается целый ряд фрагментов из Апокалипсиса на рядовых и праздничных службах (например, Откр1:10–20, Откр 11, Откр 12).

Если бы Апокалипсис у нас читался за богослужением, то необходимо было бы пояснять его содержание. Конечно, толковать такую особенную книгу вовсе не просто, тем более что в Русской Православной Церкви пока еще недостаточно распространено богословское осмысление Апокалипсиса. Однако несомненно, что книга обладает большим потенциалом для богослужебного употребления. Во-первых, Апокалипсис содержит множество описаний небесного богослужения, проникновенных молитв и искренних славословий Богу. Во-вторых, текст содержит несколько явных указаний, что эта книга прямо предназначена для прочтения на молитвенных собраниях христиан-адресатов (Откр 1:3).

Основная тема книги, сформулированная самим автором

Ограниченность привычных стереотипов становится заметна уже при знакомстве со значением слова «апокалипсис» – оно не несет в себе ничего ужасающего. «Апокалипсис» (άποκάλυψις) в переводе с древнегреческого обозначает «откровение», то есть «раскрытие» того, что было скрыто, как бы снятие «покрывала» (антоним к греч. καλύπτω – «скрывать»[6]; ср. лат. revelatio/revelare, от velum – покрывало). Это название было дано в соответствии с заглавным стихом книги: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог…» (Откр 1:1). Первый стих сразу раскрывает, чтó является основной темой Апокалипсиса и Кто является его главным героем – это Иисус Христос. То есть все открываемые в Апокалипсисе истины и «тайны» имеют своей кульминацией тайну Иисуса Христа, распятого и воскресшего.

Употребленный в заглавии родительный падеж – «Апокалипсис Иисуса Христа» – в древнегреческом языке допускает двойное понимание в значении субъекта и объекта. То есть заглавие может быть буквально переведено и как «Откровение об Иисусе Христе», и как «Откровение Самого Иисуса Христа». В первом значении содержание книги должно отвечать на вопрос «Кто есть Иисус?», во втором – на вопрос «Что Иисус открывает нам о Боге и о нашей жизни в этом мире?». Скорее всего, автор подразумевал оба этих аспекта; оба они присутствуют и в Евангелиях: Иисус учил Своих учеников о многом, и одной из важнейших тем был Он Сам. Вспомним Его вопрос (Мк 8:27, 29): «Кто есть Сын Человеческий, кем считают Меня люди?.. А вы кем Меня считаете?»

В чем общность и различие между Апокалипсисом и другими книгами Нового Завета

Книга Апокалипсис является частью христианского Нового Завета и имеет те же цели, что и другие новозаветные книги, – передать откровение об Иисусе Христе, о воле Бога ко спасению людей. Однако в Евангелиях истины об Иисусе раскрываются через рассказы о Его земной жизни и через передачу Его слов, тогда как автор Апокалипсиса прибегает к языку образов и символов, видений и ярких картин. Различие оказывается очень большим. Впечатления человека, переходящего от чтения Евангелий и апостольских посланий к чтению Апокалипсиса, можно сравнить с впечатлениями того, кто привык читать неторопливые рассказы очевидцев исторических событий и вдруг открыл фантастический роман о войне миров.

В других книгах Нового Завета тоже встречается символический язык – например, в своих притчах Иисус использует много образных сравнений, например семя и сеятель, горчичное зерно, закваска в тесте, сокровище и драгоценная жемчужина, пастух и овцы. С помощью этих образов Иисус раскрывает истины о Царствии Божием, и все притчи требуют глубокого толкования. Однако специфический язык Апокалипсиса кажется чересчур причудливым, а сама книга – перегруженной всевозможной образностью. Причиной такого своеобразия Апокалипсиса является то, что это произведение принадлежит к особому жанру со своими специфическими правилами.

При этом, отличие Апокалипсиса от прочих новозаветных книг находится на уровне способа выражения, но не уровне основного смыслового содержания. Толкователи и комментаторы разных эпох, внимательно изучавшие Апокалипсис, свидетельствуют, что он открывает подлинные сокровища истин об Иисусе Христе. Причем некоторые аспекты учения об Иисусе и Его Церкви разработаны в Апокалипсисе более объемно и полно, чем в прочих новозаветных книгах (подробнее об уникальных моментах богословия Апокалипсиса мы скажем далее в этом уроке).

Связь повествования Апокалипсиса с Ветхим Заветом

Но насколько возможно обычным современным читателям приблизиться к пониманию образного языка Апокалипсиса – не является ли он непреодолимым препятствием для нас и, может быть, смысловое содержание книги так и обречено остаться для нас непроницаемой тайной? Нет, ситуация вовсе не так безнадежна: если сравнить Апокалипсис с первой частью Библии, с книгами Ветхого Завета, то можно сразу увидеть, что около девяноста процентов образов и символов Апокалипсиса имеют своей основой ветхозаветные повествования.

Конечно, и другие новозаветные тексты, Евангелия и послания тоже укоренены в Ветхом Завете – трудно понять историю Иисуса Христа и Его весть в их глубине, если не знать о Священных Писаниях древних евреев, повествующих об истории народа Израильского, об учениях пророков, мудрецов и книжников. Но если детали евангельских повествований без знания Ветхого Завета будет понять «трудно», то Апокалипсис – просто невозможно: вся книга буквально соткана из ветхозаветных образов, переплетающихся друг с другом в уникальные смысловые узоры.

Апокалипсис наглядно иллюстрирует христианское учение о неразрывном единстве Нового Завета с Ветхим. Новый Завет вырастает как результат многовекового пути, на протяжении которого Бог открывал Себя людям израильским. В свою очередь Иисус Христос открывает истинное значение событий этого длительного пути, открывает глубинный смысл изречений пророков; именно Иисус является ответом на искания израильских мудрецов, на чаяния ветхозаветных верующих. Таким образом, чтобы понять Новый Завет, нам необходим Ветхий, и наоборот – чтобы понять Ветхий, нам необходим Новый. И Апокалипсис являет собой сплав Ветхого и Нового Заветов – говоря обобщенно, на языке Ветхого выражено провозвестие Нового.

Во время написания Апокалипсиса члены христианских общин вполне хорошо знали ветхозаветные писания, так что сориентироваться в «лабиринтах» образов Апокалипсиса было для них не столь сложно[7]. Значит, если современные читатели внимательнее познакомятся с ветхозаветными текстами, то они смогут прочитать Апокалипсис совершенно другими глазами. Вызывает восхищение, как невероятно емко и умело небольшой текст Апокалипсиса из 22 глав собирает воедино великое множество разнообразных ветхозаветных текстов.

Духовная польза от изучения Апокалипсиса, получаемая при определенной подготовке

Однако кто-то может возразить следующее – если в последней книге Библии мы вновь как бы возвращаемся к Ветхому Завету, не является ли это неким шагом назад? Ведь неслучайно Ветхий Завет нуждается в толковании через Иисуса Христа: известно, что во многих ветхозаветных книгах есть моменты, которые можно превратно понять – описания жестких действий израильтян и Самого Бога, «священной войны», призывы к Богу осуществить возмездие и обрушить кары на головы провинившихся.

Например, у современных христиан массу вопросов вызывают принцип «око за око, зуб за зуб» (Лев 24:20) и описание губительных «Египетских казней», согласно книге Исход 7–10. И эти мотивы вновь встречают нас в Апокалипсисе – невозможно отрицать, что целый ряд его видений изображают масштабное разрушение и суровое возмездие. Может быть, этот текст и по своему духу более «ветхозаветный» (в негативном смысле), чем подлинно новозаветный? И может быть, для нас тогда будет более продуктивным не тратить усилия на изучение Апокалипсиса, а сосредоточиться на других новозаветных книгах, которые возвещают любовь, мир и прощение – причем возвещают явным недвусмысленным образом, а не как-то «таинственно» и «прикровенно»?

Это замечание, конечно же, имеет под собой основу, и в настоящей книге мы не раз будем возвращаться к обсуждению «спорных» моментов, встречающихся в Апокалипсисе. Однако на вдумчивое прочтение Апокалипсиса нас может вдохновить пример древних и современных комментаторов, для которых главным в этой книге было многоплановое откровение об Иисусе Христе и которые ощущали на ее страницах веяние Духа Божия, Духа любви, мудрости и силы. Лично у меня есть двое знакомых, которые именно через прочтение Апокалипсиса пришли к христианской вере.

Несомненно, обилие ветхозаветной образности представляет собой вызов для читателей, но если читатель не остановится на первом впечатлении «чуждости» книги, а продолжит внимательно размышлять над текстом, сохраняя намерение найти ценное христианское смысловое зерно, то тогда откроется, что все непростое содержание книги преображается благодаря свету Иисуса Христа, активно действующего в повествовании. По выражению современного толкователя книги, «в этом смысле последняя книга Библии повторяет весь ход библейского откровения – если читать ее вне Христа, то получится нечто „ветхое“, но если понимать ее в контексте Евангелий, в ней будет прослеживаться удивительное единство и последовательность библейского откровения»[8]. В отношении Апокалипсиса очень уместно вспомнить слова апостола Павла, что «буква» Писания останется мертвой без животворящего Духа, Который сообщает верующим смысл, как бы снимая с текста покрывало (2 Кор 3:16).

Итак, неоспоримо, что восприятие Апокалипсиса требует определенной подготовки, однако необходимость некоторых усилий не должна становиться поводом отказаться от попыток познакомиться с этой новозаветной книгой. И этот труд будет вознагражден – читатели убедятся в поверхностности связанных с ней негативных стереотипов. Апокалипсис никоим образом не является «эзотерической» литературой для «посвященных» и «избранных». Как мы уже подчеркивали, главной «тайной» Апокалипсиса является откровение об Иисусе Христе – а Сам Иисус желает, чтобы весть о Нем была открыта для всех и каждого.

Родственность Апокалипсиса произведениям искусства

Почему можно утверждать, что одного прочтения текста Апокалипсиса от начала до конца не будет достаточным, чтобы «понять» его? Во-первых, образы Апокалипсиса происходят из малознакомой нам историко-культурной среды, и поэтому мы нуждаемся в знакомстве с толкованиями и комментариями, ориентирующими нас в тексте.

Есть еще вторая важная причина – символический образный язык Апокалипсиса родственен средствам искусства, живописи и поэзии, и его художественная выразительность создает большое пространство духовных смыслов книги, которые могут открываться всякий раз по-новому. Образный язык Откровения Иоанна Богослова на протяжении веков привлекал и вдохновлял множество художников и скульпторов; бесспорно, Апокалипсис оказал огромное влияние на изобразительное искусство, в особенности европейское. Искусствоведы (среди них отечественный исследователь С. Багдасарова, недавно составившая книгу-сборник иллюстраций на Апокалипсис с кратким комментарием) утверждают, что буквально каждый стих Апокалипсиса так или иначе проиллюстрирован в мировом искусстве[9]. Можно назвать многочисленные книжные миниатюры, мозаики Санта Мария Маджоре и Санта Прасседе в Риме, витражи парижской часовни Сент-Шапель, собор Нотр-Дам в Амьене, гобелены Анжерского Апокалипсиса, старинные фрески храмов Новгорода, Ростова Великого и других. Широко распространенные изображения Христа как Агнца/ягненка, Христа-Вседержителя/Пантократора и «Альфы и Омеги» также имеют своим истоком образы Апокалипсиса.

Все эти разнообразные художественные произведения показывают, какой силы вдохновение рождалось под воздействием данной книги. Богатый символический ряд Апокалипсиса можно сравнить с музеем – можно войти внутрь него и долго рассматривать это переливающееся многообразие. Как уже было сказано, к книге Апокалипсис люди часто обращаются на рубеже эпох и в моменты кризиса, однако отнюдь не только тогда – произведения искусства на мотивы новозаветного Апокалипсиса рождались во все эпохи.

Тема 2. Краткая характеристика Апокалипсиса как литературного произведения

Примеры ветхозаветных аллюзий в Апокалипсисе

Мы уже сказали, что Апокалипсис уникален в плане своей композиции – он содержит больше отсылок к Ветхому Завету, чем любая другая новозаветная книга. При этом важно, что в Апокалипсисе никогда не приводятся цитаты из ветхозаветных текстов – в отличие, к примеру, от Евангелий, в которых нередко цитируется фрагмент из ветхозаветной книги со словами «да сбудется сказанное пророком…». Но весь текст Апокалипсиса просто насыщен аллюзиями на ветхозаветные тексты, органично вплетающимися в повествование. Подобных аллюзий исследователи насчитывают в тексте Апокалипсиса от двухсот до шестисот[10]. Большинство значимых текстов Ветхого Завета так или иначе представлены в Апокалипсисе, однако организующее значение для всего идейного замысла Апокалипсиса имеют шесть ветхозаветных книг:

• Бытие (в особенности повествования о сотворении мира и грехопадении);

• Исход;

• книга пророка Иезекииля;

• книга пророка Исайи;

• книга пророка Даниила;

• книга пророка Захарии;

• книга пророка Иоиля.

Перечислим лишь несколько примечательных аллюзий.

Присутствие ветхозаветных аллюзий в тексте Апокалипсиса

Во всех христианских комментариях – древних и современных – Апокалипсис воспринимается в преемственной связи с ветхозаветной традицией.

Плод «вдохновения свыше» и серьезной литературной работы

Немало людей считает, что Бог сообщает Своему избраннику откровение в конкретных формулировках, и тот сразу записывает его как бы «под диктовку». Однако в таком случае книги всех библейских пророков должны были быть в сущности одинаковыми по стилю, а это не так – в текстах ярко заметен отпечаток личности авторов. К тому же все современные исследователи Апокалипсиса единодушно отмечают, что повествование выстроено в высшей степени продуманно, с четкой структурой и композицией, с разного рода обрамлениями и «перетеканиями» разделов друг в друга, с «введением» персонажей в повествование и их последующим «выведением» (ярчайший пример такого «появления на сцене» и «сошествия со сцены» – образ Вавилона).

Причем детальная литературная обработка просматривается как на уровне отдельных стихов, так и целых разделов. Так что более вероятно, что создание Апокалипсиса можно представить не как запись «монолога» Бога, а как «диалог» Бога и человека, как своего рода ступенчатый процесс. Узрев видения, Иоанн размышлял над ними и осмыслял увиденное через призму Писания – Ветхого Завета, – и затем уже составил дошедший до нас текст. Так что Апокалипсис как письменный текст отражает и увиденное Иоанном, и его собственное осмысление увиденного, и его литературное мастерство.

Из множества ветхозаветных нитей слагается уникальное целостное произведение. При этом зачастую в одном стихе переплетается несколько нитей, идущих от разных ветхозаветных текстов. Опять же можно спросить, осознанно ли автор нанизывал друг на друга целые ряды аллюзий или же неосознанно, по вдохновению? Некоторые исследователи предполагают, что его память была настолько пропитана языком и идеями Ветхого Завета, что эти соединения происходили как бы «сами собой». Другие же считают, что Иоанн включал каждую отсылку намеренно, давая некоторый «сигнал» своим читателям, сведущим в ветхозаветных текстах.

Если верно последнее, то можно задать вопрос в развитие темы: хотел ли автор, чтобы читатели обращались к соответствующему ветхозаветному месту и каждый раз старались связывать отрывок Апокалипсиса с более широким ветхозаветным контекстом? К примеру, образ агнца/ягненка встречается в Исх 12, Ис 53:7 и Иер 11:19 – должны ли читатели по замыслу автора знать все эти тексты, чтобы объемно и многогранно понять смысл видения Иисуса как Агнца? Точно ответить за автора мы, конечно, не можем, однако современные библеисты считают такой «комплексный» подход весьма плодотворным.

Апокалипсис как произведение апокалиптического жанра

Как было показано, Апокалипсис опирается на книги ветхозаветных пророков, и в приведенной выше краткой таблице было заметно, что особенно много аллюзий приходится на те разделы ветхозаветных пророческих книг, которые повествуют о «видениях». В частности, это вторая часть книги пророка Даниила (Дан 7–12), отдельные главы книги пророка Исаии (Ис 24–27; 60–66) и пророка Иезекииля (Иез 1–3; 9; 26–27; 37–48), а также отдельные главы книги пророка Захарии. Литературная форма «видений» была подхвачена и развита в иудейской литературе «межзаветного» периода (III в. до Р. Х. – I в. по Р. Х.), возникло множество произведений подобного плана. Так что новозаветный Апокалипсис возник совсем не на «пустом месте» – он вырос в лоне развитой иудейской традиции, которая в те времена была у всех на слуху и продолжила пользоваться уважением и в христианской среде[11]. В библейской науке был сформулирован термин «апокалиптический жанр»[12] – к этому жанру причисляются и указанные выше фрагменты библейских ветхозаветных книг, и самостоятельные иудейские и христианские произведения. Как можно догадаться, название этому жанру было дано учеными именно по заглавию новозаветного Апокалипсиса/Откровения.

Характерной чертой «апокалиптических» произведений является повествование о небесном «откровении» божественных истин, которое получает особенный верный Богу человек. Это откровение, как правило, дается в форме символических видений с использованием фантастической образности, причем особенно много символизма связывается с ангелами, животными и числами. Тайновидцам раскрываются таинства небесного мира. Другой распространенной чертой произведений апокалиптического жанра является изображение финала мировой истории, когда Бог искоренит все зло этого мира, возродит Свое творение, дарует награду праведникам и воздаст грешникам по делам их. Подробнее об особенностях апокалиптического жанра, его примерах и его соотношении с пророческими текстами мы будем говорить в следующем, втором уроке.

Апокалипсис как пророчество

С литературной точки зрения Апокалипсис является ярким представителем апокалиптического жанра. Сам же автор определяет свою книгу как «слово пророчества» – «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего» (Откр 1:3). Апокалипсис есть творение пророка (Откр 22:9) и единственная книга Нового Завета, именующая себя «пророчеством». Данная формулировка отсылает нас к ветхозаветным пророческим книгам, но не только – по свидетельству апостола Павла, во многих раннехристианских общинах присутствовал «дар пророчества» (1 Кор 12:28–29,14:22–33).

Здесь необходимо пояснить, что собственно означает «пророчество» в библейском словоупотреблении. Современные люди под «пророчеством» обычно понимают предсказание будущего. Однако при ближайшем рассмотрении такое понимание можно назвать весьма ограниченным.

Библейские пророки не говорят о далеком и туманном будущем. Это ни в коей мере не «астрологи», предсказывающие наступление благоприятных и неблагоприятных событий – как будто те записаны заранее и должны совершиться независимо от действий людей. Библейские пророки зорко видели тенденции политической и социальной ситуации своего времени и говорили о необходимости сделать выбор «здесь и сейчас» – они выражали убеждение, что будущее напрямую зависит от свободного выбора людей.

Книга пророка Ионы особенно ярко иллюстрирует, что пророки не возвещают о «неумолимо грядущих» событиях, – они понимают, положение еще можно изменить. Иона предрекал жителям Ниневии бедствия из-за их умножившихся преступлений, но ниневитяне искренне раскаялись, и Бог отменил бедствия. Яркие слова об этом звучат в книге пророка Иеремии: «Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему. А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его; но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его» (Иер 18:7–10).

Поэтому произносимые пророками пророчества укоренены в ситуации настоящего и обращены к современникам, к конкретным людям, с целью вызвать их отклик в настоящем, а не «когда-нибудь». И прозрение будущего не было самоцелью – Бог открывал некоторые картины грядущих событий с целью указать людям Свою волю. «Пророчество являет в образной форме волю Божию и призывает читателей к активному участию в осуществлении Божественного Промысла»[13]. Приведем другие определения пророчества – «живое и действенное слово Божие, обращенное к конкретным людям в ожидании их деятельного отклика»[14]; «применение слова Божия к ежедневной жизни слушателей»[15]. Последнее определение очень близко известным нам характеристикам новозаветных пророков – они истолковывали Священное Писание смело и творчески, прилагая его непосредственно к своей аудитории, как опытные духовные наставники[16].

Главной задачей пророков было передать людям глубинный смысл происходящих событий, от имени Бога призвать богоизбранный народ к изменению жизни и покаянию, предостеречь или ободрить его. Пророки были поставлены Богом, чтобы, по выражению книги Иеремии, «разрушать и созидать, искоренять и насаждать» (Иер 1:10). Здесь очень важна последовательность – нужно очиститься от старого, чтобы создать место для нового, и главной целью является именно созидание («строить и сажать»). Глас пророков часто звучал в переломные моменты истории – так, Амос и Осия призывают жителей Израильского царства к покаянию перед нависшей угрозой разрушения Израильского царства Ассирией; Иеремия пророчествует жителям Израильского царства перед Вавилонским пленом; Иезекииль уже обращается к иудейским переселенцам, живущим на чужбине; в книге Исайи предсказывается радостное возвращение на родину из плена. Итак, становится понятным, что пророки обличают, утешают и призывают к действиям.

Все это справедливо и в отношении новозаветного Апокалипсиса. Его автор, Иоанн, именующий себя пророком (Откр 1:3; 10:7; 22:7,9), «не намеревается точно „предсказать“ будущее, но скорее пробудить своих адресатов от духовного сна и духовной лености и напитать их надежду посреди сложных испытаний – именно так делали библейские пророки более древних времен»[17].

Таким образом можно понять и другую специфическую особенность Апокалипсиса – Апокалипсис есть послание.

Апокалипсис – послание конкретным адресатам

Согласно тексту Иисус Христос передает Иоанну Свое откровение, чтобы тот донес его до других христиан. Процитируем первые стихи книги, говорящие о «цепочке» передачи откровения: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел» (Откр 1:1–2). Далее Иоанн повествует, что он был «в Духе» в день Господень, и услышал голос Христа, Который прямо сказал, ктó является адресатом передаваемого Иоанну откровения: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию» (Откр 1:11; ср. 1:4)[18].

Итак, Апокалипсис адресован конкретным христианским общинам, находившимся в семи городах Малой Азии (ныне территория Турции): это Эфес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия и Лаодикия. В начале книги Откровения – во 2-й и 3-й главах – содержится большой раздел так называемых «посланий семи церквам», сообщенных Христом Иоанну. Этот факт красноречиво свидетельствует о том, что содержание Апокалипсиса не относится только к грядущему «концу» или к абстрактной «вневременной реальности», но укоренено в исторической ситуации своего времени. Поэтому Апокалипсис важно читать в контексте «настоящего» для Иоанна и его адресатов.