Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков

Тема 3. Исторический контекст написания Апокалипсиса и его влияние на содержание

Перечислим основные события и процессы, характеризовавшие исторический контекст времени написания Апокалипсиса, и затем опишем их более подробно:

1. 64 г. – первые гонения на христиан, инициированные императором Нероном.

2. 70–72 гг. – подавление римлянами иудейского восстания, штурм Иерусалима и разрушение Храма римскими войсками.

3. После 70-х гг. – учащение конфликтов между иудеями и христианами и последующее размежевание.

4. 81–96 гг. – правление Домициана и последующее развитие культа римских императоров.

К концу I века по Р. Х. весь огромный Средиземноморский регион был подчинен власти Римской империи. Римская цивилизация, находившаяся на высочайшем уровне развития, распространяла свои достижения и свое влияние на множество провинций далеко за пределами Италии и одновременно соединяла в себе богатства покоренных народов.

Сказанное в полной мере относится к Малой Азии и ее городам – Эфесу, Смирне, Пергаму, Фиатире, Сардису, Филадельфии, Лаодикии, – где находились христианские общины, которым была адресована книга Откровения. Со времен завоевания Александром Македонским и до присоединения к Римской империи Малая Азия страдала от многочисленных войн. Поэтому жители малоазийских провинций ценили полученные ими от римлян преимущества: войны велись только на удаленных границах; постепенно прекращалось пиратство, разбой на торговых путях существенно уменьшился, и торговля могла процветать. Такие достижения вызывали у жителей восхищение величием и могуществом Рима. Рим считался «вечным» городом, который будет стоять во веки веков и власти которого не будет конца.

Однако владычество Римской империи имело негативные стороны. Некоторые группы населения были недовольны выплатами высоких налогов в римскую казну. Немало литературных источников того времени обличали поддерживаемую силой оружия политику Римской империи, основанную на тирании и экономической эксплуатации жителей провинций. Любые восстания против власти Рима подавлялись жестоко, и подозрения в оскорблении величия императора были чреваты репрессиями. В 70 году полководцы и будущие императоры Веспасиан и его сын Тит подавляли восстание иудеев в Палестине. Кровопролитная осада Иерусалима завершилась победой римлян; в ходе боевых действий город подвергся огромным разрушениям, а великолепный Иерусалимский храм погиб в огне. Эти события поистине стали национальной трагедией иудейского народа.

В середине 60-х годов христиане также испытали на себе давление со стороны империи. В более ранние времена, в 40–50 годы, трений с римскими властями не возникало, – к примеру, апостол Павел как миссионер активно пользовался преимуществами римской инфраструктуры и законов и выражал гордость, что он римский гражданин. В Деяниях апостолов не упоминаются конфликты с римскими чиновниками; основным актуальным вопросом для христиан того времени было выстраивание отношений с иудеями. Рим был вполне толерантен к национальным культам покоренных народов, и христианство изначально воспринималось как ответвление иудаизма – дозволенной римлянами древней национальной религии (ср. Деян 18, история с проконсулом Галеоном). Но во второй половине I века в христианских общинах стали преобладать уверовавшие из языческих народов, и римское государство уже начало гораздо четче различать христиан и иудеев. Иудеи в свою очередь активно отмежевывались от христиан, и это тоже создавало напряженность. Римские власти обратили внимание, что христианство является новым религиозным течением и притом наднациональным, не ограничивающимся конкретным народом, – эти факторы вызывали подозрения римлян. Более того, ночные собрания христиан служили дополнительным поводом для возникновения слухов и домыслов. Христиане собирались для чтения Писания, общих молитв и совершения таинств, но люди «внешние» видели в этом что-то подозрительное. Если сами христиане называют свои собрания «тайной», то что же такого «тайного» там может происходить?..

Это нарастающее подозрительное отношение к христианам нашло масштабное выражение в несправедливом обвинении христиан в поджоге Рима (64 г.). Христиан обвинил император Нерон. Ходили слухи, что Нерон сам приказать поджечь город, чтобы насладиться величественным видом пылающего Рима, сходным с пожаром легендарной Трои. От Нерона вполне можно было ждать чего-то подобного. Хотя он был весьма популярен среди простого народа и в восточных провинциях империи, Нерон был известен своей жестокостью и убийствами множества высокопоставленных римских граждан; в их числе – родная мать Нерона Агриппина, его наставник, известный философ Сенека, его сводный брат Британник, жена Нерона Октавия[20], любовница Сабина Поппея. Гонения Нерона 64 года стали первыми масштабными гонениями в истории христианской Церкви[21]. По свидетельству историка Тацита, схваченные в Риме христиане подверглись мучениям и смерти. Некоторые отголоски гонений могли прокатиться эхом и по другим имперским провинциям. Излишне говорить, что эти гонения стали шоком для христиан-современников и последующего поколения. Но самое тяжелое было в том, что преследования христиан римскими властями могли продолжиться и в будущем, и причиной этого стал распространявшийся культ императора.

Как и многие другие государства античного мира, Римская империя выражала свою власть в религиозных категориях. К концу I века по Р. Х. политическая сфера оказалась неразрывно сплетена с религией – политическая лояльность гражданина Римской империи выражалась через обожествление императора и религиозное поклонение ему. В прежней римской республике такого нельзя было и представить, но это явилось историческим результатом превращения республики в обширную империю и развития соответствующей идеологии. Начиная с Юлия Цезаря, «первые люди» римского государства начали поощрять «божественные» почести в свой адрес. Если убитого заговорщиками Юлия Цезаря сенат постановил почтить титулом divus («божественный»), то его племянник Октавиан при жизни принял титул augustus («Август» – «священный») и после смерти также был торжественно провозглашен «богом».

Для жителей Малой Азии «божественные» притязания императоров не казались чем-то из ряда вон выходящим – в этом регионе подобное обожествление властителей практиковалось еще с эллинистических времен. В то время как в Риме религиозное поклонение императорам производилось в основном после их смерти, в Малой Азии правящие императоры уже при жизни чествовались как боги. Уже в 29 г. до Р. Х. в Пергаме, согласно решению совета всей провинции Малая Азия, был построен первый храм, посвященный Октавиану Августу и богине Роме[22]. В 23 г. по Р. X. римский сенат дал разрешение на постройку в Малой Азии второго подобного храма, посвященного правящему императору Тиберию, и в соревновании городов за эту честь возведения храма победила Смирна. Также и в других городах малоазийцы по своей инициативе строили многочисленные посвященные императорам храмы – как относительно небольшие алтари, так и достаточно крупные храмовые комплексы. Император почитался как властитель мира, гарант всеобщего благоденствия, стабильности и справедливости[23]. Следует сказать, что императорский культ легко уживался с древними культами многочисленных языческих богов, которые не теряли своего значения для сплачивания общества (торговые и ремесленные гильдии, как правило, имели своего особого бога-покровителя). Нередко происходило соединение культов – римский император рассматривался как живое воплощение какого-либо бога[24].

Ко времени написания Апокалипсиса культ императора «набирал обороты» и постепенно входил в свою развитую стадию – в конце I века император Домициан дал понять подданным, что его следует именовать титулами «господин/господь и бог наш» (dominus et deus noster).

Большинство языческого населения ничего не имело против; обычные граждане воспринимали именование императора богом скорее как дань уважения или как формальность, ведь они почитали самых разных «богов» и их земные воплощения. А образованные люди уже не верили в древние истории о множестве богов, выясняющих отношения друг с другом, – эти люди искали «духовную пищу» не в религии, а в философских учениях. Но для христиан вопрос «божественности» императора был в высшей степени серьезен – христиане верили, что есть только один Бог-Творец и один посредник между Богом и людьми, Иисус Христос (ср. 1 Тим 2:5). Поклониться императору как богу, если император всего лишь человек, будет ложью и предательством истинного Живого Бога. А Господь, Господин, Владыка – это Сын Божий Иисус Христос, воскресший из мертвых и воссевший одесную Бога (Мк 16:19). На это собеседник из язычников мог возразить: а что это за Господь, Который был распят римскими властями на кресте? Сила и слава римских императоров гремят по всему миру, подтверждаются столь явными многочисленными достижениями; Рим принес народам стабильность и благополучие на долгие десятилетия. А что сделал ваш «Господь», в чем заключается его власть?

Идеологическая атмосфера того времени, казалось, создала прямое противостояние между Иисусом Христом и римским «Кесарем». И из-за этой идеологической поляризации вера христиан становилась неким красным огоньком, на который постепенно наводились прицельные взоры огромной имперской «машины». Вопрос поклонения императору усугублялся недавно прошедшими гонениями императора Нерона. Поэтому христиане могли ощущать себя как меньшинство, беззащитное перед мощью огромной империи. Оказываясь «на обочине» римской цивилизации, христиане яснее видели негативные стороны имперской власти – за блистательным величием римской государственности скрывалось стремление контролировать все сферы жизни подвластных Риму людей, готовность жестоко подавлять любое несогласие. Христиане не знали, какое будущее их ждет, если они останутся верны своей вере; отказ участвовать в обрядах поклонения императору грозил обвинением в политической нелояльности и ограничением гражданских прав. А при отказе почитать языческих богов-покровителей ремесленных гильдий христиане-ремесленники рисковали серьезно пошатнуть свой экономический и социальный статус. Как сориентироваться, на что опереться в такой ситуации?

Итак, сформулируем основные актуальные вопросы, которые наверняка стояли перед адресатами Апокалипсиса:

• Мы называем Иисуса «Господом» – в каком смысле это понимать?

• После Воскресения и Вознесения какова роль Иисуса Христа в жизни Своих последователей, в жизни церковных общин?

• Как оставаться верным Иисусу Христу, когда окружающее общество и государство оказывают сильное давление, а христиане ощущают свою малочисленность? И если чувствуешь, что «весь мир идет на меня войной», где взять силы сопротивляться и «плыть против течения»?

• Как черпать радость из своей веры в Бога, когда вокруг сгущается атмосфера зла и несправедливости?

• Как разобраться, где ложь, а где истина, если все вокруг повторяют то, с чем ты внутренне не согласен?

Вероятно, эти вопросы в той или иной мере знакомы и нам с вами… Осмыслить эти животрепещущие вопросы и дать ответы своим адресатам – такую задачу видел перед собой Иоанн. Живя внутри сложной исторической ситуации, Иоанну было важно обратиться к своим собратьям по вере и поделиться своим уникальный духовным опытом общения с Иисусом Христом. Именно здесь находится «нерв» всего произведения, именно в этот центр сходятся значения всех его символических образов.

Тема 4. Особые отличительные черты Апокалипсиса в сравнении с прочими новозаветными книгами. Включение книги в состав Библии. Вопрос об авторстве

Как уже было сказано, Апокалипсис можно назвать уникальной книгой в составе Нового Завета. Отметим пять уникальных черт, выявляющих своеобразие Апокалипсиса:

1. Первая уникальная черта состоит в том, что эта книга повествует о действии Бога в мировой истории вплоть до ее завершения. Апокалипсис по праву можно назвать «эсхатологической» книгой; термин «эсхатология» означает учение о последних временах (греч. «эсхатос»/έσχατος – последний), о грядущем пришествии Иисуса Христа во славе и видимом для всех явлении Царствия Божия. Верно, что в других новозаветных книгах есть эсхатологические фрагменты, но в Апокалипсисе тема эсхатологии раскрывается в гораздо большем объеме.

2. Повторим, что темой «последних времен» содержание книги Откровения не исчерпывается – более точно будет сказать, что Апокалипсис есть единственная новозаветная книга, в которой символически раскрывается христианская философия истории, учение о промысле Божием в событиях мира и судьбах христианской Церкви. Опять же это символическое изображение истории имеет свою специфику – в нем «действуют не столько лица в их индивидуальности, сколько образы духовных сил в их объединении»[25].

3. Еще одной особенностью Апокалипсиса является яркий образ Иисуса Христа, с особым акцентом на Его Распятии, Воскресении и прославлении. Ни в одной новозаветной книге Иисус не предстает в таком великолепии сияющей небесной славы, как в Апокалипсисе. Иисус открывается как победитель злых сил, противостоящих Богу, при этом Он побеждает не внешней мощью, подобно земным правителям, а силой своей любви (как Агнец, ягненок – Откр 5)[26].

4. Апокалипсис отличается особенным «синтезирующим» использованием ветхозаветных текстов. «Иоанн достигает риторической силы своего произведения за счет включения многочисленных традиционных ветхозаветных образов – подобно камням мозаики, они складываются в новый узор и становятся органичной частью его повествовательного движения»[27]. Будучи христианской книгой, сам Апокалипсис может быть определен как «вершина ветхозаветных пророчеств», поскольку через все повествование красной нитью проводится мысль, что ветхозаветные пророчества получают свое исполнение в Иисусе Христе.

5. К отличительным особенностям Апокалипсиса относится и его ярко выраженный богослужебный колорит. Будучи адресован семи христианским общинам Малой Азии, Апокалипсис изначально был предназначен для прочтения на богослужебных собраниях этих церквей, и в тексте присутствуют соответствующие указания, например: «Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего» (Откр 1:3), и другие[28]. «Литургический характер книги обнаруживается также в том, что ни в какой другой книге Нового Завета нет стольких псалмов, гимнов, песнопений, славословий, возглашений, как в книге Откровения. Она вся пронизана богослужением, то на небе, то на земле, то во всем космосе»[29]. Гимны и сцены небесного поклонения Богу и Христу проходят через все повествование Апокалипсиса[30] – они показывают, какова есть подлинная реальность, Ктó именно есть Владыка мира. Несомненно, эти величественные сцены также являют собой своего рода «противовес» господствующей идеологии величия Рима и пышному императорскому культу, хорошо знакомому непосредственным адресатам книги.

6. Из всех книг новозаветного канона только в Апокалипсисе отразилась особая историческая ситуация, сложившаяся к концу первого века, а именно, прошедшие кровавые гонения Нерона и требования обожествляющих себя языческих правителей государства[31]. Исповедуя совершившуюся победу Христа над злом, христиане стали свидетелями видимого торжества злых сил. Нарастающее давление на христиан порождало у них напряженные ожидания новых испытаний в будущем. В этих условиях необходимо было осмыслить происходящее в христианской перспективе, укрепить веру. С этой целью апостол Иоанн направил семи церковным общинам свое послание, в котором одними из главных стали темы владычества Божия над историей, осмысления страданий праведных и грядущего справедливого воздаяния. «Можно сказать, что книга Иоанна являлась своего рода „терапией“ для верующих, которым угрожала опасность быть ослепленными той средой, в которой они жили»[32]. Благодаря разворачивающимся масштабным видениям Апокалипсиса христиане малоазийских церквей как бы получали возможность взглянуть на мир с открывающейся Иоанну «небесной» перспективы и по-новому осмыслить собственную ситуацию.

7. И наконец, Апокалипсис есть «последняя» книга Нового Завета – во всех изданиях Нового Завета и всей Библии Апокалипсис неизменно занимает место в конце. Получилось, что Апокалипсис как бы увенчивает собой всю христианскую Библию, как некий грандиозный завершающий аккорд. Тем самым «ему усвояется завершительный характер некоторого последнего слова в Библии, которое находится в соответствии с первым… начало ищет для себя конца и смотрится в него» (прот. С. Булгаков). Неслучайно исследователи отмечают столько смысловых параллелей Апокалипсиса с книгой Бытия – первой книгой Ветхого Завета. Библия открывается повествованием о творении мира и первозданного рая, и последняя глава Апокалипсиса прекрасно «рифмуется» с этим, описывая новый рай, вновь обретенный для человечества Иисусом Христом. В Апокалипсисе звучат великие слова о Боге, Который начинает историю мира и говорит Свое заключительное слово в ней – «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр 1:8).

Практически во всех сохранившихся древних рукописях Нового Завета Апокалипсис находится на последнем месте; вероятно, это связано с его ярко выраженным эсхатологическим характером (пророческое провозвестие о будущем пришествии Иисуса было логично поместить в конец) и также с уникальностью его жанра (в Новый Завет больше не включен никакой другой апокалипсис).

Кратко расскажем об историческом пути, в результате которого Апокалипсис вошел в канон книг Нового Завета в качестве заключительной книги. В качестве авторитетной священной христианской книги Апокалипсис очень хорошо засвидетельствован в раннехристианской традиции – уже со II века по Р. Х. на него ссылались известные церковные авторы. Это Ириней Лионский и Иустин Философ (II в.), Климент Александрийский и Ориген (III в.).

Нужно сказать, что в первые три века существования христианства не было единого списка «канонических» книг Нового Завета, – вопрос признания отдельных книг как «священных» решался на уровне местных церковных общин. Один из самых ранних сохранившихся местных списков – «Канон Муратори», происходящий из римской христианской общины конца II в., – содержит в себе Апокалипсис. В «Каноне Муратори» также приводятся краткие комментарии к упоминаемым книгам, и об Апокалипсисе звучат очень высокие отзывы. Целый ряд христианский текстов, родившихся в период гонений на протяжении II–III вв., показывают, что Апокалипсис воспринимался как важный и вдохновляющий христианский текст. В целом в общинах христианского Запада Апокалипсис был очень почитаем и известен – гораздо более известен, чем на христианском Востоке. Только в Коптской и Эфиопской восточных церквях Апокалипсис был включен в состав священных текстов довольно рано, а, к примеру, в Сирийской церкви Апокалипсис достаточно долго был неизвестен[33].

Вероятно, определенное негативное влияние на авторитет и статус Апокалипсиса в восточных церквях II–III вв. оказали два фактора. Первое – распространенное в тот период буквальное понимание «тысячелетнего царствования святых», провозглашенного в Откр 20:1–10 (мы будем говорить о нем в уроке 10 настоящей книги). Буквальное толкование вызывало активное ожидание «тысячелетнего царствования», и связанные с этим вопросы становились предметом горячей полемики. Авторитетные церковные деятели III в. по Р. Х. критиковали буквальное понимание «царствования» как слишком «земное» и несоответствующее духу христианства; решительную критику, в частности, высказывал епископ Александрии Египетской Дионисий, обладавший высоким авторитетом среди современников и последующих поколений христиан.

Второй фактор – высказанные в ходе этой полемики соображения Дионисия Александрийского, что Апокалипсис был написан не апостолом Иоанном, а неким другим Иоанном, которого также знали в Эфесе (об этом говорил св. Папий Иерапольский во II в.). Можно понять, что для многих христиан апостольское авторство книги воспринималось как неоспоримый гарант ее авторитетности и духовной истинности ее содержания. Соответственно сомнение в апостольском авторстве могло уменьшить доверие к книге в целом. Скорее всего, так и произошло на Востоке – высказанные в III в. по Р. Х. соображения «заморозили» интерес к Апокалипсису.

В IV веке, когда христианский мир начал активно утверждать общий список канонических новозаветных книг и систематически включать их в оборот богословской мысли, немало грекоязычных церковных деятелей обходили Апокалипсис молчанием. Например, известнейший толкователь Библии святитель Иоанн Златоуст (347–407) оставил комментарии практически на все новозаветные книги, за исключением Апокалипсиса. Сомнения в апостольском авторстве и соответственно в авторитетности книги выражал Евсевий Кесарийский, церковный историк и сподвижник императора Константина Великого.

Кроме вопроса апостольского авторства, представляется, что в IV веке возникли специфические идеологические причины «дистанцироваться» от Апокалипсиса: под властью Константина Римская империя постепенно становилась христианской, и звучащая в Апокалипсисе суровая критика имперской власти, угадывающаяся в главах Откр 13–18, приходилась уже «не ко двору». Тем не менее с VI века Апокалипсис прочно закрепил свое место в новозаветном каноне – как на Западе, так и на Востоке христианского мира.

Что касается буквального понимания «тысячелетнего царствования святых»/«хилиазма», то церковные деятели христианского Запада Тихоний и блаженный Августин (V в.) убедительно аргументировали за «расширительную» символическую интерпретацию царствования святых – как духовного царствования христиан в течение всего времени свидетельства христианской Церкви. Это богословское переосмысление вдохнуло новую жизнь в толкование книги; целая плеяда новых западных комментаторов подражали Тихонию и развивали его идеи.

А на христианском Востоке книгу продолжали связывать с хилиазмом и относились очень сдержанно. Почти за тысячу лет (IV–XIV вв.) на греческом языке было составлено всего три полных комментария на Апокалипсис – Икумения, Андрея Кесарийского и Арефы Кесарийского. Однако после падения Константинополя (1453 г.), когда территория Греции оказалась под турецким владычеством, интерес к новозаветному Апокалипсису пробудился с новой силой и было создано множество комментариев.

Можно предположить, что текст Апокалипсиса начинает восприниматься как нечто близкое и ценное, когда люди проходят через сходный для его первых адресатов опыт – угрозы преследований со стороны государства и атмосферу тягостной неопределенности.

И наконец, рассмотрим вопрос об авторстве Апокалипсиса. Откровение было дано «Иоанну», и это имя звучит в тексте четыре раза (Откр 1:1, 4, 9; 22:8). Кто же этот Иоанн? Начиная со II века ранние церковные авторы – Ириней Лионский, Иустин Философ, Ипполит Римский, Тертуллиан и пр. – отождествляют «Иоанна» с апостолом Иоанном Зеведеевым. Иоанн – брат Иакова Зеведеева, рыбак из Галилеи; евангелист Марк (Мк 3:17) упоминает, что оба брата были названы Иисусом «Воанергес» – «сыны громовы». Апостол Иоанн традиционно считается автором четвертого Евангелия (Евангелия от Иоанна); в этом Евангелии говорится о «возлюбленном ученике», который «возлежал на груди Иисуса», и в конце он отождествляется с автором[34]. Согласно церковному преданию, апостол Иоанн проповедовал о Христе в Иерусалиме, затем в Эфесе. Он принял в свой дом Мать Иисуса, Марию, Которой Иисус усыновил Иоанна в Свои последние часы жизни, будучи распят на кресте (Ин 19:26–27). Согласно преданию, апостол Иоанн был самым юным среди двенадцати апостолов и прожил дольше всех остальных; в новозаветных «посланиях Иоанна» автор назван «старец»/«пресвитерос».