Отблеск Венеры
– У него срочный звонок, – ответила Келли, не поднимая глаз, – он попросил меня передать документы. Держите, господин Серебров!
– Благодарю! – выхватил толстую кипу Денис, – к чему такая официальность?
Келли пропустила вопрос мимо ушей, сердито заметив:
– Там половина моих документов. Вот эта папка моя! Если позволите, я ее захвачу!
– Конечно! – смутился Серебров.
Он подозревал и даже где-то под сердцем чувствовал, что суровая блондинка к нему неровно дышит. Иногда после одиноко проведенных выходных он даже хотел с ней объясниться, но что-то останавливало порыв. Он боялся обмана и предательства. Нечто подобное было в его жизни, и в новом американском существовании, и в старом, но не забытом российском. Он старался проявить к ней симпатию, но сдерживался. Симпатия превращалась в холодность, холодность в обиду, а обида в равнодушие. Этот замкнутый цикл колесил по этажам небоскреба.
Денис неуклюже разделил файлы и передал Келли.
– Что-то еще? – спросил он, пытаясь скрыть замешательство.
– Нет. Все в порядке, – каменным голосом произнесла Келли.
– Мисс Смартсон, если увидите Чарли, передайте ему, пожалуйста, чтобы срочно вернулся к нам, – вмешался Крис, – если, конечно, это вас не затруднит.
– Да, конечно! – подняла она глаза, полные слез и глухой ярости.
– Спасибочки! – жеманно отрапортовал Крис. – Вам не здоровится, мисс Смартсон?
– С чего вы взяли? – выпрямилась струной Келли.
– Показалось. Я же в прошлом имел отношение к службе персонала. А для нашей компании важно заботиться о здоровье сотрудников.
– Со мной все в порядке!
– В самом деле, мисс Смартсон, – согласился Серебров, – возьмите неделю отпуска. Компания оплатит. Шеф все равно через пять дней вернется.
– Спасибо за заботу, господа! – с надломом произнесла Келли.
– Мы хотели, как лучше, – искренне сказал Денис.
– Я поняла вас! А вы, Ден, улетаете в Москву? – внезапно перевела тему Келли.
– Да! Вы уже знаете? О чем это я! Весь отдел знает. Мы одна компания – одно целое.
– Наш губошлеп Чарли всем растрезвонил! – не очень льстиво обошелся с дружком Крис.
– Надолго? – спросила Келли, позабыв о корпоративной культуре.
– Не знаю, – спокойно ответил Серебров. – Надолго, Крис?
– По ситуации! – отчеканил тот. – Ден, наш дорогой профессионал, покидает Нью-Йорк ради гигантского предприятия. Вы в курсе, Келли! Я не буду повторяться. Вот улетит, вспомнит свои коренья…
– Корни, Крис!
– Что?
– Не коренья, а корни, – поправил Серебров.
– Да. Так вот, вспомнит и не захочет возвращаться. Найдет себе московскую невесту, купит квартиру с видом на кремль, и гуд бай, Америка! Нехитрая арифметика!
Ушки Келли покрылись красным налетом и сжались от напряжения. Мисс Смартсон понимала, о чем намекает Крис. Да! Он останется там, он родом оттуда, и это не изменить. Ей никогда не понять его менталитета, ей, коренной американке из Беверли Хилз. Что предпринять? Отправиться следом? Возможно, но это безрассудно! Забыть его? Единственно правильно, но сейчас невозможно. Для нее невозможно!
– Ну, что ты, Крис! Я вернусь! Даю гарантию, – как будто успокаивая Келли, пообещал Денис. – Я связан контрактом по рукам и ногам. Вы меня из-под земли достанете, черти! Россия для меня давно потеряна. Теперь это другая страна. Шальные девяностые сто лет как позади. Там новое мировоззрение, неизвестные люди. Похоже, я даже разучился правильно говорить по-русски. Я иногда смотрю советскую классику и, представьте себе, не понимаю смысла, до меня туго доходит. Я очень изменился.
– Но фильмы-то смотрите, – заметила внимательная Келли, – и это о многом говорит.
– Не буду спорить, – сказал Серебров, – все же вы придираетесь к словам.
– Не буду спорить, – повторила Келли.
Она на самом деле придиралась.
Пластиковая дверь распахнулась, и появился Чарли. В правой руке он держал кожаный чемодан, а в левой недоеденный гамбургер. С довольной физиономией он оглядел компанию, остановил взгляд на Келли и слащаво произнес:
– Здравствуйте, мисс Смартсон!
– Ты куда запропастился? – спросил Крис, жадно проглотив слюну.
– По пути решил перекусить, – оправдывался Чарли. – Весь этаж опустел. Пора и нам вызывать такси.
– Ты еще гастрит не заработал? – скривился Крис. – У меня кузен из Аризоны переел гамбургеров, набрал десять килограмм и полтора месяца пролежал с язвой в окружном госпитале. Теперь сидит на щадящей диете и плавно худеет. Поделом. А я предупреждал.
– Я же редко! – посмотрел с отвращением на обглоданный гамбургер Чарли. – Я предпочитаю суши.
– Заказал бы! Чарли? Ты меня удивляешь!
– Прости, это в последний раз!
– Я слышал это неоднократно! – словно забыл, где находится, воскликнул Крис. – Пойдем, ты при мне выбросишь эту гадость в урну! Ты готов?
– А что я буду кушать? – Чарли не готов расстаться с куском фастфуда.
– Я угощу тебя чем-нибудь.
– Если так, то я согласен, – сдался жадный Чарли. – Пошли!
– Мы еще зайдем! – сказал напоследок Крис и выпроводил нерасторопного приятеля из кабинета.
Денис и Келли парадоксальным образом остались наедине. Удивительно, но лицом к лицу они не общались давным-давно. Келли ощутила легкую дрожь, покалывание в животе и стук сердца. Оно учащало ритм, выдавая волнение. Девушка крепче схватилась за папку, пытаясь совладать с эмоциями и заставить сердце биться чуть реже. Бесполезно. В голову лезли неприличные мысли. Келли выбрасывала их вон, а они появлялись снова и снова, похожие как две капли воды. Мысли о нем!
Мисс Смартсон оторвала прилипший каблук от пола и оперлась на стол, чтобы не упасть от переизбытка чувств в обморок.
– Простите, но почему вы не приглашаете меня на свидание? – довольно смело заявляла Келли. – В отделе считают, что вы убежденный холостяк. Эта благодатная почва для разного рода сплетен. Простите, я не должна была это спрашивать! Мне лучше уйти. Мне действительно пора.
Денис придвинулся к ней и неосознанно взял ее руку. Неужели он все-таки сделал это?! Он – тот самый тип, избегающий миллиметровых касаний. Последний отшельник Нью-Йорка прикоснулся к женщине, влюбленной в него так искренне и так безотказно!
– Что вы делаете? – она несмело одернула руку.
– Виноват! – промямлил Денис. – Простите, сложный вопрос. А вы разве тоже одинока?
Лицо смуглой блондинки стало еще темнее. Как он позволяет себе так с ней обращаться?! Почему он не видит? Он слепец или глупец? Похоже, и то и другое!
– Откуда вам известно, что я одна? – выпалила Келли. – Может, я совсем не одна? Может, у меня есть любимый человек, и мы даже помолвлены. Может, у меня скоро свадьба!
– Не ломайте комедию! – откровенно заявил Серебров. – Вы одна. У вас это на лице написано.
– Ничего у меня не написано! – вскрикнула Келли. – Это на вас написано, что вы черствый, неотесанный и эгоистичный мужлан! Думаете только о себе, а на других вам плевать!
– Это сильно! – сдался Серебров.
И откуда в ней спесь?! Сто тон в тротиловом эквиваленте. Она любому горло перегрызет за свое счастье. Имеет смысл держаться с ней осторожнее, но игнорировать тоже нельзя – равносильно преступлению.
– Пошли вы! – огрызнулась расстроенная американка.
– Послушайте, Келли! – пошел на попятную Серебров. – Я понимаю, точнее, мы с вами понимаем, что-то между нами есть недопонимание. Нам нужно кое-что обсудить. Нельзя снова пускать это на самотек. Я приглашаю вас поужинать. Не волнуйтесь, ничего личного. Вы согласны? Но не сейчас. Я улетаю в Москву. Такова наша жизнь. Иногда мы не в силах что-то изменить. Я скоро вернусь, и мы все обсудим. Вы слышите? Все обсудим. Вы согласны?
– Я подумаю! – прошептала мисс Смартсон.
Серебров одобрительно кивнул.
– Я пойду, – добавила Келли и направилась к выходу.
– До свидания! – успел вымолвить Денис.
Серебров сел за стол, отодвинул горы исписанных документов и закрыл уставшие и не выспавшиеся глаза. Впереди его ждет покинутая страна? Что будет там? Триумф или разочарование? Там все по-прежнему или что-то кардинально изменилось? На эти вопросы он не в силах ответить, да и нет желания отвечать.
Он вспомнил 1998 год, черный вторник, начало глобального финансового кризиса, крах его бизнеса и карьеры. Дефолт правительства и дефолт личной жизни. Ничего не оставалось делать – только бежать, начать что-то новое, но уже в другой стране, в славной Америке. Вся семья села в самолет и прилетела в Соединенные штаты. Сначала было сложно. Никто и не обещал манны небесной. Серебров был готов к трудностям, привыкнув не сдаваться в самом начале пути. В совершенстве владея английским и имея диплом МГИМО, он за очень короткий срок нашел приличную работу. Слабо сказано! За такое вакантное место многие готовы жизнь отдать, а Денису не пришлось ничем жертвовать. Ему повезло. Он нашел себя и через год превратился в доморощенного русского американца, сумел стать своим в кругу спесивых янки и нисколько не уступал им в способностях и таланте.
Сперва Серебров устроился брокером на нью-йоркскую биржу и уже через полгода был переведен на более солидную должность ведущего менеджера. Затем посыпались громадные предложения. Многие компании были не прочь заманить к себе ценного кадра. Серебров рассматривал разные варианты и остановился, как ему казалось, на наиболее привлекательном и перспективном предложении. Должность финансового аналитика по странам Восточной Европы в крупнейшем инвестиционном холдинге. Самолюбие удовлетворялось и максимально оплачивалось. Ден, как по-свойски величали его американские коллеги по бизнесу, с головой окунулся в дело, обходя подводные рифы, и приносил ощутимую пользу компании, завоевывая очки и авторитет.
Прошлые неудачи остались позади и не беспокоили в кошмарных снах. Родственников Серебров поселил в Калифорнии в мелком городишке рядом с Беверли-Хилз. Они ассимилировались в новую среду обитания и превратились в типичных американских обывателей, смотрящих с веранды трехэтажного дома на берег Тихого океана и в бесконечную даль водного горизонта. Сказка стала реальностью. Казалось, грех желать большего, когда всего и так предостаточно. Но предстоящий перелет в Москву очень удивил Сереброва. Почти потерянная среди небоскребов ностальгия поднялась вверх и добралась до его высотки, проникла в полураскрытые форточки и вновь поселилась в душе. Не так остро, как раньше, но более притягательнее и маняще.
Денис Серебров принял подарок судьбы как хороший знак и возможность посетить покинутый край. Он и раньше собирался слетать в Москву, но постоянно откладывал, ссылался на занятость и бытовые проблемы. Сейчас же он отправляется туда официально, и никто не обвинит его в особой симпатии к родине. Он летит фактически по приказу начальства, и в этом явно больше плюсов, чем минусов.
«Вот так подфартило, – думал Серебров, потирая руки, – не лучшее время для рейса в Россию. Стоило начать объясняться с Келли, как снова труба зовет. Возможно, это и к лучшему? Она успокоится и остынет, ведь вынужденное расставание гасит пылающие чувства. Но с Келли этот номер вряд ли пройдет. Она будет ждать. Глупышка, похоже, серьезно втюрилась, а я не верил. Болван! Месяцы воздержания не проходят даром! Даже как-то не хочется оставлять ее одну. Но взять Келли с собой не получится. О Боже! Неужели я начинаю ревновать? К кому! Ко всем подряд! Она вдруг стала нужна мне? Глупости! Пусть она еще раз подумает, а я по пути все взвешу, и как вернусь, мы вместе примем окончательное решение. Опасно делать скоропостижные выводы. Ден, ты опять за свое! Ты слишком подозрителен! Прекрати!».
Погрузившись в рефлексию, Серебров не заметил, как в кабинет проникли активисты здорового питания Крис и Чарли.
– Ден, стрелы Амура пронзили твою плоть? – выпалил Крис, не успев захлопнуть дверь.
– Не верь этой девчонке! Нутром чую, что она лжет! – добавил Чарли.
Серебров сморщил лоб:
– Вы о Келли? Мы обсуждали российский проект. Она очень заинтересовалась.
– Да ладно! У нас все понимают, что мисс Смартсон без ума от мистера Сереброва, – констатировал Крис, – только правда ли это, или она прикидывается? Вот в чем вопрос! И Шекспир бы не разобрался.
– Разберется, когда на тебя в суд подаст за сексуальные домогательства, – пробурчал Чарли. – Будь осторожен!
Серебров встал со стула и потянулся.
– У вас предубеждение к женскому полу, вы не находите? Не за горами паранойя! Это страшнее любых судебных неприятностей. Даже психотерапевт не поможет. Случай с Джозефом – не показатель. Будь он по умнее, то не попал бы в столь щекотливую ситуацию.
– Он не виноват! Я же рассказывал, как все было! – встал на защиту топ-менеджера Крис. – Джозеф попал в ловко расставленный капкан. На его месте мог оказаться каждый.
– Пакуй чемоданы, – пожелал напоследок Чарли. – Твой «Боинг» к полету готов.
3
Света Туманова примчалась в родную гавань бизнеса на час позже положенного времени. Никто из коллег не заметил опоздания, а опаздывала она часто, а когда опоздания перестают быть случайностью и переходят в закономерность – это уже диагноз. Лечить ее никто не собирался, только исполнительный директор Вольф Николай Рудольфович иногда проводил профилактические беседы. Сегодня он как раз был в настроении это сделать.
– Светлана Михайловна? – воскликнула секретарша, – зайдите, пожалуйста, к Вольфу.
– Он чем-то недоволен? – застыла на месте Туманова.
– Николай Рудольфович желает вас видеть, – самозабвенно произнесла секретарша, будто от предстоящей встречи зависела чья-то судьба.
– Я кину к себе сумочку и зайду, – попыталась она отсрочить встречу с начальством.
– Он будет сердиться, – обречено произнесла секретарша.
– Хорошо, уговорили, – уныло произнесла Света. – Иду!
Она на цыпочках приблизилась к двери босса и осторожно, совсем как полевая мышка, постучалась.
– Войдите! – донеслось изнутри.
Светлана набрала полную грудь воздуха и вошла.
В центре круглой комнаты в широченном кресле у дальней стенки за широченным стеклянным столом перед ней сидел и курил кубинскую сигару чрезмерно упитанный человек с козлиной бородкой и подтяжками на необъятных клетчатых брюках. Красный галстук был до упора ослаблен, но ощутимо давил на горло, препятствуя приливу крови к мозговым извилинам, тем самым затрудняя работу главного мозгового центра.
– Проходи, Света! Присаживайся, – чинно произнес Вольф и отложил сигару на гранитную пепельницу.
– Здравствуйте! – улыбнулась Света и присела на самый дальний стул.
– Ты опять опаздываешь? – равнодушно спросил Вольф. – Я давно тебя дожидаюсь. У нас с девяти цейтнот, в курсе? Я круглые сутки здесь торчу как сумасшедший. Что молчишь?
– Я абсолютно с вами согласна, – осторожно произнесла Светлана.
– Ты чем-то недовольна? Меня не проведешь! – вальяжно заметил Вольф. – Но сейчас не об этом. Я не нотации тебе читать позвал, а по важному вопросу. Ты у нас одна из ответственных по сочинскому проекту. После блестящего триумфа нашей сборной, к нам посыпался град звонков с интересными предложениями. Звонят со всего света! Честно говоря, задолбали! Мы всего лишь посредническое звено между частным капиталом и правительством. Отбираем стоящие предложения, передаем их на утверждение в министерство, и так далее. Ну, кому я рассказываю?! Японцев мы уже определили. Со шведами и финнами вопрос решен. Но вот наши американские партнеры пока под вопросом! Крупная инвестиционная компания планирует участвовать в строительстве спортивных объектов и гостиничных комплексов на территории Краснодарского края.
– Так многие хотят! – перебила Туманова. – От инвесторов нет отбоя!
– Да, но это особый случай. Очень крупная дичь! Здесь даже больше политики, чем бизнеса. Улавливаешь? Правительство хочет привлечь внушительного инвестора. Это пойдет на пользу двусторонним отношениям. Проще говоря, мы не имеем права никого разочаровывать, и не имеем права терять столь дорогих друзей.
– Понимаю, а я чем могу быть полезна? Я работала с финнами. Мы заключили контракт на строительство горнолыжной базы, а сейчас нам передали японцев.
Николай Рудольфович Вольф ослабил галстук и потянулся за недокуренной сигарой.
– Японцы подождут! Терпения им не занимать, – глубоко затянулся директор. – Мы срочно меняем планы. На первое место выходят, повторюсь, американские игроки. На сегодняшний день они главные партнеры. Такова директива из министерства! Мне нравятся японцы, но отечество дороже!
«Как высокопарно! – осторожно улыбнулась Туманова, – признайся, сколько тебе заплатили, чтоб кинуть проверенных азиатов. Мы три месяца боролись за этот проект! И вдруг все рухнуло! На кого я работаю?!»
– Японцев мы не бросим, – словно поймал ее мысли Вольф. – Мы переводим их в соседний отдел. Ими займется Исмаил. Он как-то им ближе что ли по духу!
«Исмаил! – вздрогнула Света. – Этот конченый псих достал меня тупыми ухаживаниями?! Только не он!»
– Другой кандидатуры не нашлось?
Вольф выпустил клубы черного дыма:
– Я думал, ты будешь рада! И вы знакомы. Тебе будет проще объяснить ему специфику материала. И потом его рекомендовали твои коллеги. Имен называть не буду. Это, Светлана, общественное мнение. Ну, куда мне девать японцев? Посуди сама! А Исмаил хоть и ветреных кровей, но в каком-то смысле азиат. Нет у меня альтернативной кандидатуры! Короче, решено!
– Что ж! Я готова хоть с самим дьяволом! – отчаянно воскликнула Света.
Исмаил! Она почти ненавидела его, даже собиралась уволиться, чтоб не видеть этого наглого типа. А он с упрямым постоянством посещал бесцеремонно приставал к ней. Без чьего-то лобби не обошлось. Кому выгоден этот злой умысел?
– Вот и славно! – ухмыльнулся директор. – За мной не заржавеет. Финансирование увеличилось в разы. Мы в обиде не останемся. Ох, скоро в собственном кабинете курить запретят! Новая политика! Пропаганда здорового образа жизни, мать их за ногу! Извини, Светочка, не удержался. Люблю сигары, но придется бросать. А ты куришь?
– Иногда, балуюсь. Так что насчет американцев? – вспомнила Света главную суть дела.
– О! В точку! – приободрился Вольф. – Совсем скоро прилетит их представитель, наш бывший соотечественник. То есть он в принципе соображает, что почем. Его просто так не проведешь и не наболтаешь херни по поводу красоты Кремля, святости собора Василия Блаженного и неукротимого духа русского народа. На Западе не дураки, знают, кого посылать. Это с японцами можно в матрешки играть, а с ним не получится. Он наверняка недолюбливает нас, раз укатил за бугор, мы ему как гвоздь в заднице. Не удивлюсь, если он ненавидит нас!
– Не думаю, – сморщилась Туманова, – с негативным настроем его не отправят на важную сделку. Они же не самоубийцы!
– Верно! – похвалил директор, – собственно, я возлагаю на твои плечи этого прохиндея. Ты девочка умная, сообразительная, в меру обаятельная…
– Почему же в меру? – обиженно заметила Света.
– Извини, ты очень обаятельная, – поправился Вольф. – Сразишь мальчонку на повал. Он подпишет бумаги, и мы в шоколаде.
– Вы же предлагали без фокусов?
– Шутка! Правительство предоставляет гарантии! Прости за грубость, но если мы провалим этот проект, то полетят с плеч наши головушки, закроют лавочку как Кипрский офшор, а кому-то и нары светят! Контроль будет жесткий как при Сталине.
«Любопытно, а про нары – это он кого имел в виду? – незаметно усмехнулась Света, – меня уж точно не за что сажать, я всего лишь невинный исполнитель»
– Ступай! Я тебе все разъяснил на пальцах. Давай, не вешай нос! Я в тебя верю.
– Спасибо за доверие!
Через пять минут Светлана оказалась в своем отделе, который представлял собой просторный зал, разделенный многочисленными перегородками на десятки миниатюрных комнат, объединенных общим пространством. Личного кабинета Туманова пока не имела.
Босс обещал выделить отдельное помещение, но до реального воплощения обещания не дошли, и Света ютилась за стеклянной перегородкой, разделяя общую участь большинства персонала.
Приступать к осуществлению свежего проекта не хотелось. Света не могла забыть раскрученных японцев. Она даже выучила наизусть их непроизносимые имена и фамилии, стала различать их по лицам в кромешной темноте и испытала желудок на прочность всеми сортами суши в ресторанах, куда водила ее многочисленная делегация страны восходящего солнца. Света даже перестала ронять рисовые палочки на пол, а теперь все впустую! Ее детище украли, не выпустив в мир. Как это знакомо! До боли знакомо!
По нерушимой традиции интересы государства задавили частные желания. Попрощавшись со старым проектом, Света приступила к сбору информации о заграничном госте, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей бы выговориться, да некому. Никто не спешил к ней в гости. Где же ее любимые подружки? Ау? Глухо, как в казахской степи! Ну, хоть кто-то откликнитесь?
К счастью, долго ждать не пришлось.
– Светик, поздравляю! Этот новый проект принесет нам миллионы! – впопыхах промямлила Лида Васютина.
Она была самой молодой сотрудницей в отделе (по слухам, ей едва исполнилось двадцать пять), но самой что ни на есть опытной в счастливой замужней жизни (естественно, из знакомых Светланы). В двадцать один, даже не окончив экономический институт, она собралась замуж за магистра одноименного факультета Толика Васютина. Сам он не отличался ничем выдающимся, кроме как широко известным папой и дачей в Жуковке. Лида полюбила его искренне и без единой нотки расчета. Ей плевать на папенькины связи и материальный ресурс. Она хотела только Толика, а Толик хотел ее. Что он нашел в ней – до сих пор остается загадкой. Любовь зла – говорят завистницы, но к семье Васютиных это не относится. После защиты диплома Толик сделал ей предложение. Как-никак, Лида находилась в положении. А после шикарной двухдневной свадьбы и медового месяца на Мальдивах всемогущий папа устроил сначала Толика, а потом и Лиду в перспективную компанию. Так Лида Васютина окончательно влилась в коллектив, успев произвести на свет прелестную девочку.
– Как слухи летят! – удивленно заключила Туманова.
– Это не слухи, а истинная реальность! – излучала оптимизм Васютина, – а загадочный ковбой сегодня не появлялся?
– Ты о ком? О Бабиеве? – на секунду смутилась Света
– Упаси Господи! Я об этом американце, что должен инвестировать в нас долгожданные миллионы.
– А! Этот не появлялся! – вздохнула Света. – Поверь, ты узнаешь о нем сразу. Вольф сказал, что он русский, типа эмигрант. Так что не ковбой и не из Техаса, а, по-моему, из Нью–Йорка. Вот думаю сейчас, что с ним делать, как к нему подобраться. Лучше бы он оказался настоящим американцем. Так проще. А теперь придется изрядно повозиться. Он в курсе наших проблем, менталитета и вековых традиций – минус, но не придется напрягаться с языком – плюс. Пожалуй, единственный плюс. С Японцами я вывихнула язык. До сих пор болит.
Лида пожала хрупкими плечиками и чихнула:
– Эх, лучше бы он был ковбоем! В кожаной шляпе и с револьвером в кобуре. Очень соблазнительный образ, не правда ли?
Лида смотрелась очень моложаво в тоненьком узорчатом платьице и в летних босоножках. Светлана не стала комментировать ее прикид, ведь местные барышни излишне чувствительны к критическим замечаниям.
– Куда тебе! Ты замужем, али не рада? Пресытилась совместным бытом?
– У нас с Толей все отлично! А это я так… девичьи фантазии. Имею я право пофантазировать… помечтать. Я прочитала в «Cosmo», что девяносто процентов мужчин во сне изменяют женам с иллюзорными партнершами, а у женщин этот процент доходит до тридцати.
– А остальные десять процентов мужчин что видят?
– А это не мужчины! – отмахнулась Лида.
– Ты бы спросила у Толика, кого он видит в своих грезах? – подколола Светлана.
– Я спрашивала!
– И что?
– Говорит, только меня одну! – с наслаждением промяукала Лида. – Не признается, гад! Не признается! Но согласись – это чертовски приятно! А у тебя как с личной жизнью? – наивно спросила Лида, позабыв, что для некоторых – больная тема.
– Никак! – сдержала недовольство Света. – Тихо. Все по-прежнему. Ты видишь, я по уши в напряге! Сначала японцы доставали, а скоро ждать американского ревизора. Ни минуты урвать невозможно!
Как она не понимает, что не стоит задавать ей эти вопросы. Тем более, Лида заставляет ее нервничать и придумывать тупые отмазки от трех до пяти раз в неделю. Неужели она считает, что за семь дней что-то изменится? Какая беспредельная наивность!
Беспредельная!
– Что правда, то правда, – согласилась Лида. – Но тебе не угодишь! Ты у нас такая привередливая! Взять того же Исмаила Бабиева…
Нет спасения! И она в ту же степь!
– Он видный, свободный мужчина, – говорила Васютина, расхваливая достоинства не пристроенного кавалера. – Да, возможно, слишком темпераментный, местами чересчур эмоционален – мизерные недостатки. У кого их нет? В целом же картина весьма неплоха. Не самый последний вариант, поверь! Несколько старых кукушек по нему сохнут. А Иветта? И та была влюблена! Не знаю, как сейчас, а весной у Иветты был гормональный бум, и она ему проходу не давала. А Исмаил не сдался, сдержал натиск. А уж Иветта любого мужика склеит! Не представляю, как за пределами компании, но здесь Исмаил шашни ни с кем не крутит. Как одержимый он предан только тебе!