Конрад. Племя хищника
Конрад сразу достал из тумбочки все кольца кобры, выбрал нужное и протянул Рахиону. Он принял его дрожащей рукой, и даже не прикасаясь, волак ощутил исходящий от его кожи жар, как от тлеющего угля.
Шаман героически терпел зверскую лихорадку и не издал ни звука. Кольцо было с горем пополам надето на безымянный палец, и Рахион завалился на спинку стула. Он не подавал виду, но судя по неуклюжим движениям, перед глазами подопытного плыло или темнело, а самого его неслабо ломало и знобило.
– Засекай время, – едва слышно шепнул он, вновь сомкнув веки.
– Были бы часы… Ты как?
Рахион слабо качнул головой и продолжил молча сидеть с закрытыми глазами.
Хоть у волаков и развито ощущение времени, отсутствие часов периодически доставляет дискомфорт. Надо будет раздобыть при ближайшей вылазке в цивилизацию. Сколько бы волаки ни прятались от инквизиторов и королевской армии, запасы провизии стремительно опустошались, и очень скоро кому-то придётся идти на добычу продовольствия.
В идеале, нужно было засечь и вычислить точное время, за которое артефакт кобры избавит Рахиона от лихорадки, но без часов придётся полагаться на внутренние ощущения. Прошло не больше пяти минут, когда эльф открыл глаза и стал прислушиваться к себе.
– В принципе… Ещё пару градусов, и буду здоров.
– Это хорошо. Но одной лихорадки недостаточно, – с сожалением поведал Конрад.
– Значит, подкинешь мне ещё жменьку симптомов. Галлюцинации, бред, кожные высыпания, воспаление лимфоузлов.
– Этого мы на артефакте не испытывали.
– Значит, испытаем. Как завершим этот твой второй этап.
Ещё десять минут, и эльф был полностью здоров. Бодро пошагав туда-сюда по комнате, он удовлетворённо кивнул, снял кольцо и кинул владельцу.
– Давай-ка по новой. И добавляй всё, что я уже перечислил.
– Смотри, сам просил.
Вместе с новой лихорадкой Конрад наградил его алой сыпью и воспалением лимфоузлов. Рахион снова сидел на стуле, завалившись на спинку, держался то за лицо, то за горло и трясся всем телом.
Тьма бурлила внутри и стремительно пополняла сосуд, но краёв пока не достигала, и вот, остановилась на одном уровне. Тогда Конрад мысленно вздохнул, вошёл в ванную комнату, поднял сидушку отхожего места и вернулся в спальню, оставив дверь открытой.
– Только добеги, ладно?
– М?..
Рахион мигом утратил умирающий вид, позеленев, схватился за рот и унёсся в ванную. Пару минут Конрад расхаживал взад-вперёд и мучился угрызениями совести, пока бедного эльфа выворачивало наизнанку, а тьма ликовала и набиралась сил.
– Жёваный крот, Конрад, за что?! – взревел измученный эльф.
– Прости!
Ушла ещё пара минут, пока он приходил в себя и умывался. Затем возник в дверном проёме и вымученно завалился на косяк.
– Я надеюсь… больше ниоткуда… ничего не извергнется?
Конрад прислушался к себе. Мучения шамана заполнили оставшуюся пустоту лишь наполовину, значит, несчастному эльфу придётся терпеть ещё.
– Мало, Рахион, – мрачно покачал головой. – Надо как минимум столько же.
– Столько же… чего? – слабо просипел шаман.
– К сожалению, всего.
– Чуму давай.
– Что?!
– Бубонная… чума… Чтоб уж наверняка…
– Рахион, я не уверен…
– Я уверен! Не спорь!
С последним затухающим словом эльф шатнулся, и ноги его подкосились. Конрад успел поймать его, прежде чем шаман рухнул лицом вниз. Да его словно из камина вытащили! Удивительно, что ещё в сознании.
Выругавшись, волак дотащил эльфа до кровати. Оттягивал этот момент до последнего, но теперь уже не до собственнических чувств. Уложил на спину, вытащил из-под него одеяло, откинул подальше и потрогал подопытного за покрытый сыпью лоб. Как он ещё живой!
Шаман приподнял дрожащие веки и выдавил из себя:
– Конрад… чума…
– Да ты и так щас у меня тут отъедешь, Рахион! – вспылил тёмный. Обсыпанное бордовое лицо исказилось злостью.
– Чума… мать твою!
– Да чтоб тебя!
Сгрёб с тумбочки кольцо, надел на свой средний палец и повернул, создавая беззвучную зону. Ни к чему будоражить всех обитателей подземелья, если вдруг что…
Что он там ещё хотел? Бред, галлюцинации? Всегда пожалуйста. Да будет тьма!
От того, что произошло, Конрад чуть не шарахнулся в сторону. Под кожей на шее Рахиона выросли опухоли размером с перепелиное яйцо, а где-то и с куриное. Жуткие бубоны мерзко зашевелились, и под кожей растеклось что-то чёрное, распространяясь на лицо, грудь и руки. Эльф задёргался, запрокинув голову, и закричал от чудовищных мучений.
– Вот же ж… Рахион!
Тьма весело плескалась в сосуде и чуть бы не визжала от восторга. Как пить дать – шаловливая девочка, бултыхающаяся в бассейне. Но ещё рано. Покрытая гадкими наростами кожа продолжала чернеть, Рахион измученно стонал и извивался в постели, и тут распахнул глаза с совершенно бордовыми белками и завопил:
– Не уходи от меня, вернись!!!
Конрад так и подпрыгнул от неожиданности.
– Тихо, Рахион, я зде…
– Марро! Ты поклялся мне!
Эльф вскочил на постели, но был так слаб, что уронил голову на подушку, поднялся на трясущихся локтях и вонзил в Конрада леденящий кровавый взгляд. Пот градом стекал по его лицу, чернота ползла под кожей, а самый крупный бубон на шее лопнул и залил подушку гноем.
– Ма-арро-о-о!!!
– Да не ори же ты! – весь поёжился волак. Всё-таки состояние бреда было лишним. – Это я…
– Верните его, духи леса!!!
Со всех сторон раздались звуки разожжённого пламени – в воздухе вспыхнули десятки огней разных цветов и размеров, окрасив спальню в яркие тона. Призванные шаманом духи стремительно вскружились и тут понеслись на волака.
Он моментально задействовал единение, и Ферзь стал уклоняться и отпрыгивать от атаки духов, как ускоренная в десятки раз прыткая лягушка. Но их было слишком много, а комната была слишком тесной, чтобы долго убегать. Один за другим огни пронзали тело насквозь, вызывая мерзостные ощущения, дрожь и волну колких мурашек. Каждая точка в теле, где просачивались огни, стыла и мёрзла, и волака всего просто выворачивало и почти уже тошнило от гадостного физического отвращения.
Тогда Ферзь выпустил из пальцев серпообразные когти и бросился бежать, огибая комнату прямо по стенам и отмахиваясь когтями от агрессивных духов. Один взмах рассыпал крупный синий огонь на множество голубых огоньков, и те разбрызгались по сторонам. Дальнейшая судьба духа осталась неизвестна, ибо проследить за этим было некогда, но защищаться когтями объединённые человек и зверь принялись рьянее и иногда пускали в ход огненные лезвия, что при попадании в духа оказывали аналогичный эффект.
Глаза вспыхнули так, что на секунду Конрад ослеп от рыжей вспышки, а глазницы обволокло мягким теплом. Рванули выше, пробежались прямо по потолку, но добежав до середины, поняли, что сейчас упадут. Оттолкнулись, кувыркнулись в воздухе, приземлились на одно колено и резко взмахнули когтистыми лапами, как если бы распахивали портьеры.
Два огромных огненных лезвия поглотили комнату бледно-жёлтой вспышкой, и все пламенные духи рассыпались на тысячи разноцветных светлячков и быстро растворились в воздухе.
– Да как ты мог, Марро?! – заорал, свешиваясь с кровати, Рахион. – Ты же обещал! Ты поклялся мне! Поклялся, едрит твою в коромысло!
Когти вросли в пальцы, и ягуар вернул хозяину управление телом. Конрад выпрямился, заглянул во внутренний сосуд, выдохнул и зашагал к кровати. Тьма наконец поглотила жертву и благодарно замурлыкала. Дело остаётся за малым.
Рахиона всего трясло, вскрывшийся нарост источал гной и кровь, с чернеющего лица сочился пот, а из багровых от налитой крови глаз текли слёзы. Эльф цеплялся за матрас, рыдал сквозь стиснутые зубы и с ненавистью смотрел на волака.
– Всё хорошо, Рахион, – успокаивающе сказал тот и взял с прикроватной тумбочки кольцо. – Сейчас всё пройдёт.
– Я тебе поверил!
– И я тебя не подведу.
– Ты предал меня, Марро!
– Всё хорошо.
Прежде чем бредивший шаман успел опять начать падать, Конрад придержал его и аккуратно, стараясь не вляпаться в кровь, пот, гной и слёзы, надел ему на палец артефакт. Рахион был весь горячий, как свежеиспечённый хлеб, и промокший до последней нитки рубахи.
Внезапно эльф зарычал и спрыгнул с кровати прямо на волака, повалив на спину. Схватил за плечи и не своим голосом задребезжал:
– Ты сказал, что останешься со мной! Ты поклялся мне, Марро, поклялся быть моим другом!!! – орал он, пока неистово тряс – но не душил – Конрада за горло и плечи, царапая ногтями кожу. – У меня никого больше нет! Я не хочу… не хочу оставаться совсем один! Не хочу, Марро!!!
От изумления Конрад даже не стал защищаться. Лежал и обомлев смотрел, как бордовые глаза шамана чуть ли не вылезают из орбит, а по чёрным щекам ручьями струятся слёзы. Только противная капля гноя, вперемешку с кровью выступившая из раны на шее, заставила опомниться. И пока на него не покапали всякие гадости, Конрад сжал запястья Рахиона, отодрал от себя и, не отпуская его, поднялся.
– Я не хочу… – слабо прошептал эльф и стал обморочно обмякать, – быть один…
– Ты не один, Рахион.
– Прости, Марро… Мне так жаль. Я не хотел… чтобы так вышло…
Стараясь не вляпаться, подхватил эльфа и уложил на кровать. Всё равно вся постель уже идёт в ожесточённую стирку, если не в утилизацию. Рахион слепо смотрел в потолок, а на мокром от пота и слёз лице, с которого сходила сыпь и чернота, намертво застыло недоумение. Исцеляющий артефакт работал в полную силу. Прямо на глазах зарастала вскрывшаяся на шее кожа и наросты сдувались, как будто из них выпускали воздух. Веки отяжелели и сомкнулись, но лицо эльфа так и осталось каменно-напряжённым.
Отряхнув руки, Конрад развернулся, чтобы пойти в ванную комнату, и оторопел. У двери в коридор сидел пылающий дух добермана и, приоткрыв пасть, со всем любопытством таращился на него.
– Ферзь? – прошептал волак в полном недоумении. – Это ещё что значит?
Пёс захлопнул пасть и склонил голову набок.
«Один дух почувствовал присутствие других и пришёл посмотреть», – неприхотливо ответил ягуар.
– И что теперь? Лексо обо всём узнает?
«Они ещё не достигли взаимной гармонии и не научились общаться, так что нет. Пока нет».
– Какого злейдера он вообще здесь делает без ведома носителя?
«Своевольный попался дух. Ты в полном праве поставить его на место».
Хмыкнув, Конрад подошёл к доберману, наклонился и процедил:
– Эй, собака. Возвращайся в своего носителя и никогда не покидай его без его разрешения. И не вздумай рассказывать Лексо о том, что здесь видел. Вон отсюда!
Пёс виновато заскулил, попятился задом и торопливо просочился сквозь дверь. Тениум, разгуливающий где ни попадя, без ведома своего носителя. Бред какой-то! Эта ночь просто кишмя кишит полным бредом!
Пока исцеляющий артефакт делал свою работу, Конрад залез в горячую ванну и хорошенько помылся. На всякий случай. Всё равно ещё ждать, когда Рахион очнётся. Если эльф вообще не проспит в его кровати до самого утра.
Интересно, кто такой этот Марро, и что произошло между ним и Рахионом? Что-то подсказывало, что в бреду эльф не так уж и бредил.
В спальню Конрад вернулся минут через двадцать и увидел, что шаман уже в сознании, лежит на спине и хмуро смотрит в одну точку. Ни сыпи на коже, ни черноты под ней уже не было. Внешне Рахион был в полном порядке, хотя жар и ломота наверняка его ещё не отпустили.
Конрад просушил волосы полотенцем, повесил его на спинку стула и сел. Рахион шумно вздохнул и просипел:
– Извини, Конрад… но я ещё немножко полежу, ладно?
– Конечно, – тихо произнёс волак.
– Как спадёт жар… и всё остальное… постираю твою постель.
– Не надо, я сам.
– Я помогу, – апатично возразил эльф, и Конрад пожал плечами.
– Как хочешь.
– Всё как в тумане… Ничего не помню, – продолжал он слабым, монотонным голосом. – Я… что-то говорил?
Рахион не шевелился и так и не сводил стеклянного взгляда со стены. Волновать беднягу не было никакого желания, и Конрад подбадривающе сказал:
– Нет, только хныкал и стонал, как нежная барышня. Вот уж не думал, что ты так хреново переносишь высокую температуру.
Глава 7 «Побочная связь»
По ощущениям, Конрад только успел заснуть, а его уже опять будят. Над головой хлопал крыльями коршун, но не дождавшись реакции, наглейшим образом вцепился в одеяло когтистыми лапами и дар дёру.
– Гадская птица!
Сев на голом матрасе, Конрад сонно потёр глаза.
Мало того, что поспал от силы часа три, так ещё и без подушки и постельного белья. Рахион сдержал слово и, несмотря на жуткую слабость после букета внезапных и успешно вылеченных недугов, принимал участие в большой стирке. Результат трудов до сих пор сушился в ванной.
Кор бросил одеяло на пол, сел на спинку стула, сверкнул грозным взглядом и защёлкал клювом.
– Что ж вам неймётся? Грегера рабочая пчела укусила? – проворчал Конрад, и тениум возмущённо захлопал крыльями. – Ладно-ладно, иду.
Время близилось к завтраку. Конрад быстро умылся, натянул штаны, рубашку и обувь, намотал на бедро футляр с кинжалом и вышел из комнаты. В центральном коридоре, выйдя из своего крыла, пересёкся с вожаком. Его рука уже выглядела здоровой.
– И когда эта пчела наконец-то начнёт кусать тебя? – вместо приветствия с упрёком сказал Грегер, покачав головой. – Конрад, я попрошу тебя всё-таки соблюдать дисциплину и являться на завтрак вовремя, вне зависимости от того, как ты спал ночью. Кстати, что с твоей постелью?
Нахмурившись, Конрад отвёл взгляд.
– Твоя птица – стукач.
– Кор ничего мне не говорил. Я слышал и видел всё сам, – сверкнул глазами вожак.
– Как это?
– Очень просто, когда научишься. Это, можно сказать, новая форма единения.
– И, как я понимаю, наши планы на сегодняшний день?
– Правильно понимаешь.
На кухню они направились вместе, и по дороге по узкому коридору Конрад решил внести ещё пару ясностей.
– Знаешь, с недавних пор я начал общаться с ягуаром и слышать его голос. То есть, мой собственный. Тениум говорит им со мной, и он словно бы стал… каким-то человечным, что ли.
– Ты наконец-то дал ему имя и тем самым наделил тениума личностью. Давно пора было это сделать, – пояснил Грегер, проходя через гостиную в арку коридора, ведущего на кухню. – Мы с Ингрид и Мортеном не говорили тебе об этом, надеялись, что хоть до чего-то додумаешься сам. Нет имени – нет личности. Дух ягуара слишком долгое время оставался обычным безымянным зверем. Да, кстати, не нужно рассказывать об этом Лексо. Посмотрим, как быстро додумается он.
В груди заскребла тоска, и Конрад пропустил критику мимо ушей. До того, чтобы дать имя внутреннему зверю, он бы додумался ещё не скоро, ибо не считал это хоть немного значимым. А личность Ферзю подарила Диона.
«Меньше ной, больше действуй, горе-любовник», – не устояла перед соблазном кошачья личность.
Огрызнуться его носитель не успел, войдя с Грегером на кухню и застав там двоих.
Ингрид опиралась поясницей на кухонный стол возле мойки, скрестив перед собой ноги. В руке стакан с остатками напитка, подозрительно похожего на что-то покрепче морса. Рахион стоял спиной ко входу, привычно помешивая в котле завтрак. Услышал шаги, вздохнул, повернулся и жизнерадостно воскликнул:
– Доброго утречка! Всё уже разогрето, хватайте тарелки.
Ингрид вспыхнула, одним глотком осушила стакан и стукнула им по столешнице. Конрад с Грегером единогласно решили обойтись без вопросов и комментариев.
Рахион выглядел так, словно бы вчера и в помине не было никаких разборок, а ночью он не находился на грани потери рассудка и даже жизни. Выздоровел, закрыл глаза на угрозы расправой при попытке сбежать и как ни в чём не бывало готовил своим тюремщикам завтрак. Хотя Лаисия ему не помогала, значит, в отличие от своего более смышлёного кузена, эльфийка до сих пор негодует и притворяться не настроена.
На завтрак собрались все, кроме неё. Зара пришла в компании Лексо, поздоровалась со всеми, тепло улыбнулась Конраду, сев за стол, подняла неприязненный взгляд на Ингрид. Та пребывала не в духе, а в компании ещё одной женщины в стае потемнела пуще грозовой тучи и ушла в себя.
Пока все молча ели, Конрад ненавязчиво присматривался к членам стаи.
Несмотря на напускную беспечность, Рахион выглядел уставшим. Лицо бледное, под глазами мешки, руки слегка дрожат. Но всё равно, если вдруг ловил чей-то взгляд, шаман преображался и растягивал беззаботную улыбку.
Зара перестала колко поглядывать на Ингрид, но выглядела как туго натянутая струна, что вот-вот оборвётся. Да уж, ей есть чего опасаться, судя по тому, как косился исподтишка Лексо на её потенциальную соперницу, пока та вяло ковырялась вилкой в тарелке, зато с пристрастием налегала на новую порцию напитка. Очень быстро стало понятно, что это красное вино.
Грегер спокойно завтракал и не обращал ни на кого внимания. Скорее, даже сказал, игнорировал всех.
Лексо первым вышел из-за стола и быстро ополоснул за собой посуду.
– Так я чего спросить хотел, – круто развернулся он к столу. – Тениуму уже можно давать имя? Я уже придумал. А то что он – собака и собака. Без имени, как без личности. Это всё-таки дух!
«Гад со шрамами. Покалечу его когда-нибудь», – пообещал себе Конрад.
Доберман явился почти без огненного свечения. Обычный пёс с тусклым призрачным сиянием. По мысленному распоряжению Лексо он оббежал тренировочный зал, принёс хозяину самый длинный меч из арсенала, намотал несколько кругов вокруг Зары, лизнул ей руку, запрыгнул на скамью, сел и замер, точно каменная статуя.
– Браво, Рамзес, – самодовольно осклабился Лексо, и пёс в ответ выразительно пролаял три раза.
– Развитие приручённого ягуаром тениума очевидно прогрессивнее, по сравнению с первыми четырьмя, – заключил Грегер. Сегодня в зале тренировок собрались только волаки – Конрад с вожаком, Лексо, Зара и Ингрид.
Конрада грызло навязчивое чувство конкуренции и обидной несправедливости. Такого прогресса с тениумом, коего Лексо добился за два дня, он добивался неделями. Ингрид думала примерно о том же.
– Хрен ли! Кому упорный труд, а кому всё на блюдечке, – презрительно хмыкнула она и приложилась к фляге.
Лексо покосился на девушку, что сидела на отшибе, с другого края скамьи, и весь затвердел, как будто что-то подавлял в себе. А вот доберман ничего скрывать и не думал. Навострил купированные уши, подлетел к Ингрид, упёрся лапами ей в колени и принялся нагло вылизывать её лицо и шею.
Конрад злорадно ухмыльнулся. Побочную связь, из-за которой внутренний зверь проецирует истинные чувства своего носителя, Лексо ещё не разорвал. Вот же бедолага.
Ингрид моментально слилась с лисой и полоснула пса серпами когтей. В гневе одним прыжком оказалась возле Лексо и замахнулась, но Грегер тоже использовал единение и вовремя поймал её руку.
– Я тут ни при чём, он сам! – выпалил Лексо и трусливо попятился.
– Да что ты говоришь! – злостно процедила Ингрид, и рыжие радужки её глаз опасно вспыхнули.
– Немедленно прекрати это, Ингрид, – прорычал вдруг Грегер и сжал её запястье так, что девушка громко айкнула. Когти вросли в пальцы и рыжее свечение глаз померкло.
– Ты чего, мне больно! – ошалело взвизгнула Ингрид и попыталась вырваться.
– Я не ясно выразился? – выдал Грегер сквозь зубы и только когда девушка сменила агрессивную позу на пришибленную, отпустил её. Ингрид схватилась за покрасневшую руку и отпрянула.
– Да что с вами такое? Это всего лишь собачья шалость, – поражённо сказала Зара, держась за живот и подходя ближе к Лексо.
– Да, и я объясню, как с ней справляться, – многозначительно воззрился на него Грегер. – Пока этот пёс не расшалился до больших проблем.
Лексо вскинул проколотую бровь, что-то понял по тяжёлому, как пудовая гиря, взгляду вожака и снова весь напрягся. Зара не поняла, и это главное.
Стуча каблуками, Ингрид вернулась к скамье, села на неё с ногами, повернулась ко всем спиной и схватила флягу.
– Конрад, займёшься новой формой единения с Ингрид, – распорядился Грегер, наградив тяжёлым взглядом другого подчинённого. Тот кивком дал понять, что всё понял верно. – А мы с Лексо пойдём на поверхность. Научу его прыжкам по деревьям и разъясню тонкости контроля над духом. Заодно сходим в город за провизией – продуктов почти не осталось.
Зара недоумённо осмотрела их и спросила:
– Грегер… Всё хорошо? К чему такая резкая смена планов?
– Не волнуйся, Зара. Просто Лексо… попался слишком своевольный дух, – нехотя импровизировал вожак. – Так бывает. Нужно быстрее обуздать его, пока он не навлёк на нас неприятности, и лучше это делать на открытом воздухе и подальше ото всех.
Зара посмотрела на притихшую на отшибе Ингрид и грустно ответила:
– Ясно.
– Вооружайся и пошли, – приказал Грегер Лексо и сразу отправился к арсенальному складу на столе и стене зала.
Как и следовало ожидать, стоило им выйти, как Ингрид повернулась к Конраду и в самых ярких красках послала его очень далеко «со своими формами единения». Отвернулась к гобелену и, сжимая флягу, стала ждать, когда Грегер уйдёт из подземелья, чтобы она могла спокойно вернуться к себе.
Оставшись с Зарой вдвоём, Конрад предложил ей подышать свежим воздухом, на что она охотно согласилась. Как он и думал, вожак увёл похотливого волака куда подальше. Оставалось надеяться, что тот догадался взять с собой исцеляющее кольцо кобры. А нет – так ему же хуже.
Около получаса Конрад и Зара то прогуливались по лугу, то сидели у скрытой двери в подземелье, и он пытался, как умел, отвлечь девушку от ненужных подозрений и мрачных мыслей. Неизвестно, насколько он в этом преуспел, но снисходительно улыбаться ему она начала довольно быстро.
А потом тьма вдруг всколыхнулась, заклокотала внутри и стала навязчиво тянуть вдаль, за пределы зачарованной магом зоны. Вот наконец и Арман. Или Нейтан. Может, оба сразу – не важно. Главное, что тёмные снова зовут, и на этот раз их не пришлось долго ждать.
(Иллюстрация 4)
* * *
Нейтан был на том же месте, где в прошлый раз. Снова один, без Армана. Пока Конрад шёл к юному магу по зачарованной территории, он чувствовал его, но видеть не мог и молча ждал, нацепив на лицо своё традиционное небрежно-скучающее выражение. А только волак перешагнул через округлую черту, оглянулся.
– Я уж думал, опять битый час тут проторчу.
– Считай, сегодня тебе повезло.
Парень покосился на Конрада одним глазом, – на второй упала густая чёлка – присмотрелся куда-то в район его шеи и вздёрнул бровь.
– Ты что, убил кого-то?
– Иногда есть большой соблазн, но приходится воздержаться.
Нейтан иронично ухмыльнулся.
– Значит, замучил товарищей? И всё за один день? Ну ты изверг.
– Странно слышать это от кого, кто регулярно приносит жертвы тёмным силам, – резонно заметил волак. – Скольких уже замучил и поубивал ты?
Сузив глаз, парень отворотил от него лицо и промолчал. Словно бы и не слышал. Конрад сделал было пару шагов, и вдруг споткнулся о невесть откуда взявшийся корень, резко дёрнулся, чтобы не упасть, и до зверской боли подвернул лодыжку.
– Вот ты… гадёныш!
– Тебе на будущее, волак, – опять ухмыльнулся Нейтан, пока Конрад покачивался на одной ноге и шипел сквозь зубы. – Люди всего мира стращают друг друга, что тёмные маги – ходячая чума, которую хлебом не корми, только дай кого-нибудь проклясть или убить. Тьме необходимо приносить жертвы – это да. Но убивают ради этого лишь те, кто не хочет заморачиваться. Хотя вместо ежемесячного убийства можно просто частенько устраивать людям маленькие шалости.
– Да я тебя за такие шалости как высек бы! – прорычал волак. Хорошо, что исцеляющий артефакт всегда на пальце и уже добросовестно выполняет свою работу.
– Эй, не обращайся со мной, как с ребёнком! – тотчас напыжился Нейтан. – Мне скоро семнадцать, и вообще, по возрасту людей не судят! Вот ты старше, ну и что это за показатель? Я могу всего лишь посмотреть на тебя, и ты сдохнешь.
– Что-то мне подсказывает, ты не очень-то и пользуешься своим подыхательным взглядом.
Раздражённо покачав головой, Нейтан сложил руки в карманы длинного плаща, приосанился и заявил:
– Раз ты уже закончил со вторым этапом освобождения тьмы, сейчас мы отправимся выполнять третий.
Аккуратно и медленно Конрад встал на подвёрнутую ногу. Заживает, но ещё болит. Зараза.
– Куда и как мы отправимся? – ровно спросил он.
– В наше укрытие. Я перенесу нас, – нехотя ответил Нейтан, и волак насторожился. Почему-то вдруг подумалось, что юный тёмный не то чтобы уверен в своих возможностях.
– Ты умеешь телепортироваться?