Вурдлачка

– Пошли за пропусками, – потянула она меня к воротам, где стояли преподаватели академии.

Нам выдали по большому круглому медальону с эмблемой академии, представлявшей оттиск очертаний замка. Едва мы их получили, как наперегонки бросились к комнате, которую снимали в течение месяца. Собрали свои вещи, счастливые сдали ключи владелице дома и снова отправились в академию, но теперь уже в качестве студенток.

Нам выделили небольшую комнату на двоих на седьмом этаже. Комендант женского общежития даже удивилась тому, что мы попросились вместе.

– Обычно все хотят жить по одному, – произнесла она, встретив недоумение на наших лицах. – Но мест мало, поэтому селим всегда по двое. Иногда даже и по трое.

Нам выдали по два студенческих платья, две мантии – одна повседневная, вторая парадная, комплект постельного белья, замену которого проводили каждые две недели. График его смены висел рядом с кабинетом коменданта. И это всё, что нам полагалось. Сестра ещё бурчала что-то о канцелярских принадлежностях, а я рассматривала платья и мантии, всё ещё не веря в удачу.

Комната оказалась шикарной, на мой взгляд. В небольшом коридорчике нашлось место для шкафа, напротив которого висело зеркало в пол. Правда, оно было заляпанным, но это легко было исправить, просто протерев его. Дверной проём без двери вёл в комнату, где две кровати стояли у противоположных стен. Рядом с окном стоял длинный стол, за которым свободно могли поместиться два человека. Столешница лежала прямо сверху трёх тумбочек, каждая по четыре ящика.

Ри плюхнулась на кровать слева.

– Ура! Свобода! – прокричала она.

Всё ещё не понимая причин, побудивших её бросить семью и выгодного жениха, я покачала головой и принялась раскладывать скудные пожитки в шкаф. Мысленно даже вознесла благодарность Единому. Впервые Он одарил меня своей милостью. Заправляя постель хрустящим бельём, я пообещала себе никогда больше не винить Его в своих бедах. И как трудно мне ни было, это обещание я сдержала.

В первый день первокурсникам провели экскурсию, сразу же после обеда. Нам показали, что левое крыло замка отводилось для лекторских занятий. Там располагались большие и малые аудитории. В правом крыле находились кабинеты для практических занятий и лабораторий. Библиотека разместилась в центральной части замка, занимая два первых этажа и подвальные помещения. Третий этаж отведён для праздничных мероприятий – балов и выступлений студентов. Верхние этажи центральной части замка занимали кабинеты руководства академии.

Знакомство с академией закончилось в библиотеке, где нам выдали необходимую литературу. Мы с трудом донесли книги до нашей комнаты. Вечером же состоялся приветственный ужин в честь поступивших. Первым выступал ректор с поздравительной речью. К нему присоединились и деканы факультетов, которые приняли новых студентов. Самым многочисленным оказался факультет общемагического профиля, куда мы как раз и были приняты. Нашим деканом оказался седой старичок в широкой мантии и колпаком на голове.

Внезапно наше внимание приковали студенты, которые стали выходить из столовой, едва преподаватели закончили приветственные речи. Мы с Ри так и не поняли причины, пока не вернулись в общежитие. Очередь в душ, находившийся в подвале, была настолько большой, что девушки стояли уже на первом этаже.

Решив подождать немного в комнате, пока людей в очереди поубавится, мы с сестрой приготовились к первому учебному дню. Когда мы спустились, то народа в душ не уменьшилось, а, наоборот, даже прибавилось. Нам было невдомёк, что скоро отключат горячую воду, и незадолго до закрытия общежития в полночь подачу воды в душ отключили.

В тот вечер мы не помылись. Зато утром, ни свет ни заря, были первыми, кто сходил душ, где всё-таки появилась горячая вода. Счастливые, мы отправились на завтрак. Лично я была довольна разваренной овсянкой, а вот сестрёнка носом воротила. Видя, с каким аппетитом я уплетала кашу, Ри отдала мне свою порцию.

Закончив с завтраком, мы поторопились на первую пару. В аудитории у нас вышла размолвка. Сестра хотела сесть за последние парты, а мне – за первую, чтобы лучше видеть и слышать преподавателя. Тогда я ещё сомневалась в своих способностях. Если быть честной до конца, о своих талантах мне не было известно.

Поджав губы, Рирана села за первую парту. С благодарной улыбкой я присоединилась к ней.

И в тот день произошло первое разочарование, постигшее меня в прославленной академии – преподаватель на пару не явился. Ни сестра, ни я не понимали, в чём причина. Впрочем, как и все остальные первокурсники, которые стали постепенно расходиться.

К концу занятия в аудитории осталось едва ли десять человек, когда пришёл преподаватель. Внимательно посмотрев на нас, он что-то буркнул себе под нос и задал домашнее задание – прочитать первые два параграфа к следующему занятию по «Истории Единого мира», его предмету.

Почти то же самое ожидало нас и на следующих двух парах. На «Силоведении», где должны были рассказывать о типах сил, существовавших в Едином мире, нам задали самостоятельно ознакомиться с тремя главами, касающимися магии. Дав задание, преподавательница ушла от нас. На следующем уроке она даст нам тест и таким образом проверит, как мы справились с заданием.

Сходив на обед, наш курс надеялся, что хотя бы занятие физической подготовкой пройдет насыщеннее, чем предыдущие два урока. Как бы не так! И тут нас ждало полное разочарование. Мы снова оказались предоставлены сами себе. Преподаватель разрешил нам побегать по стадиону, поиграть в мяч и поразмяться на снарядах – так назывались какие-то сооружения из брёвен.

Вечером, придя в нашу комнату в общежитии, Рирана первым делом кинулась к учебникам. Открыла один из них по истории и схватилась за голову, громко застонав. Без толкового словаря написанное там было не понять. Исторические события излагались в высоком стиле – как он называется, сказала Рирана. Она узнала о нём из книг, которые читала у своей нанимательницы.

Последующие дни протекали в таком же духе. Не таким мне виделся мир в стенах академии. Я мечтала, что нас будут учить, нам будут помогать, задавать дополнительные задания, лекторы будут рассказывать так, что будешь слушать их с открытым ртом. Грёзы об образовании разбились о жестокую реальность: мы оказались там никому ненужными.

Причина этого лежала на поверхности – взяточничество. Об этом выведала сестра у старших курсов. Они с ней быстро шли на контакт, да и Ри была милой и приветливой девушкой, с которой приятно пообщаться. Она разузнала, что в конце семестра, приходившийся на последние две недели лютеня, преподаватели начнут едва ли не открыто говорить о том, что сдадут экзамены те, кто за них заплатит. При этом экзаменационный балл зависел от суммы, которую платил студент. Тех, кто не платил, отчисляли из академии. Неважно, знали ли они материал или нет. Как говорили старшекурсники: «Сессию проплатить не забываешь – из академии не вылетаешь».

Услышанная информация не только огорчила, но и напугала. Денег у нас было немного. Предстоящая сессия и отсутствие стабильного заработка не внушали надежд на удачную сдачу экзаменов. Денег, которые я получала за мытье посуды, однозначно не хватит даже на минимум баллов, необходимых для пропуска в следующий семестр. Хотя, если работать сверхурочно, то, возможно, и хватит.

Когда наступил конец первой учебной недели, я с облегчением вздохнула и тихонько порадовалась, что не рассталась с местом посудомойки. Хозяин таверны, Тэрок, ждал меня на выходных. Он порадовался новостям о том, что мы с Ри поступили. Я поговорила с ним об увеличении рабочего дня и количества трудовых дней. Тэрок обрадовался, что не придётся искать нового работника. Добрый человек!

– Ты первая, кто держится за работу посудомойки, – усмехаясь, проговорил он. – Обычно все бегут отсюда уже через месяц, а то и раньше.

– Так я больше ничего и не умею делать, – повязывая фартук, ответила ему. – Разве что, в травках малость разбираюсь. Но без нужного диплома заниматься этим запрещено, – честно призналась я.

– Эко сколько в тебе наивности и искренности! – удивился хозяин. – Да разве ж хватит у всех денег на эти бумажки? – тут он развел руками. – Так что, подрабатывают знающие люди зельями и травками в обход государства. Дешевле продают свои снадобья, чем в лавках. Может, и не всегда помогают они или не от той хвори они, да люди к ним идут, потому что не у всех есть лишний золотой на лекаря и, тем паче, на целителя.

Его слова запали мне в душу. Афтотья многому меня научила, многое поведала. Да и сама я могла чему-нибудь научиться, ведь в академии была огромная библиотека – попрошу в свободное время сестру почитать мне книги, глядишь, новый рецепт запомню. И у нас вели курс общей травологии, на котором мы должны изучать общеизвестные снадобья, зелья, яды и противоядия. Так как это был общий курс, то и сведения были общими.

Поразмышляв ещё где-то пару недель, я принялась за то, что умела лучше всего – сварила снадобья. Спросите, откуда у меня были ингредиенты на них? Под ногами. Да-да, именно под ногами.

Дело в том, что в академии было пять теплиц, три из которых забросили. Двух оставшихся вполне хватало для того, чтобы снабжать академию необходимыми травами для зелий и лабораторных работ. Одну использовали студенты. Незаконно и в обход преподавателей. Остальные две были непригодными для использования.

Так я думала сначала, но, исследовав их ночью, обнаружила, что одно помещение в крайней теплице неплохо сохранилось. Да и росли там растения, которые требовались при лечении обычных ран, кровотечений, ожогов и простуды. Это открытие пробудило во мне неведанные доселе чувства. Много позже я поняла, что так о себе дал знать авантюризм, живший во мне, но я его тщательно скрывала.

Сидя вечером в комнате и дожидаясь возвращения Ри с работы (она тоже не рассталась со своей нанимательницей, поэтому заработок свой сохранила), я от волнения сгрызла все ногти на руках. Когда сестра вошла в комнату, моё сердцебиение участилось, лицо загорелось, уши покраснели. Моё состояние не укрылось от Рираны, но она поняла его иначе.

– Надеюсь, Ди, ты не решила бросить учебу в академии? – поинтересовалась она.

Я помотала головой и нервно сглотнула. В горле пересохло. Впервые я собиралась высказать желание. Своё желание.

– Говори уже, не томи, – поторопила меня уставшая сестра.

– Ри, я хочу продавать снадобья, – тихо пролепетала я, боясь, что она поднимет меня на смех.

Но я ошиблась. Рирана была моей единственной подругой. Она неплохо знала меня и, самое главное, верила в меня.

– Ну, наконец-то, Ди! – воскликнула сестрёнка, обнимая меня. – А я-то думала, что тебя надо будет к этому подталкивать. Теперь мы точно насобираем нужную сумму, чтобы не вылететь из академии.

Той же ночью я и нашла сохранившееся тепличное помещение. Хорошо, что у меня была способность видеть в темноте, как у длаков. Ри в это время, обратившись в волка, ходила вокруг и своим воем предупредила бы меня, появись кто-то рядом с последней теплицей.

Позднее сестренка выяснила, что последняя теплица не представляла для студентов и преподавателей особой ценности, потому что там не росли редкие и дорогие растения, поэтому на неё никто не обращал внимания. Я звёзд с неба хватать и не стремилась. Хватит и того, что я буду продавать самый ходовой товар.

Мы решили, что ходить туда будем по ночам, чтобы не привлекать внимания к лакомому кусочку. Сестра также будет караулить, пока я буду ухаживать за растениями и срезать необходимые ингредиенты.

Оставалось решить последнюю проблему: где варить? Тут не обошлось без подсказки Рираны. Она снова пообщалась с другими студентами и выяснила, что те, кто промышлял зельями, варили их прямо в лабораторных, на занятиях. Преподавателей всё равно не было. Студенты же старались соблюдать технику безопасности, иначе, в случае инцидентов, руководство академии могло прикрыть их незаконную деятельность, а уличённых в ней, в лучшем случае, отчислят, а в худшем – отдадут под суд.

С нашего курса никто не посещал лабораторию, закреплённую за группой. Никто банально не связывался с такой трудной деятельностью. Если кто-то отравится, приняв сваренное тобой снадобье, то точно от тюрьмы не отвертишься.

Так я стала варить зелья в лаборантской. Сначала Ри сторожила у двери, чтобы заранее предупредить, если кто решит зайти в помещение. Однако потом мы узнали, что никто не мог войти в лабораторию, если у него не было там по расписанию занятий. Наши же одногруппники старались это время провести с пользой для себя – тоже зарабатывали деньги для сессии.

С какой осторожностью я несла маленькие скляночки с целебными зельями в нашу комнату! Казалось, все вокруг знали причину моей радости, отразившейся на лице в виде улыбки. Но реальность такова, что никому не было дела до меня.

Затем стал острый вопрос сбыта сваренных лекарств. Кому их продавать? Где их продавать? Вот он – тупик. Однако у судьбы были свои планы. Мне помог один случай, произошедший в таверне.

Кухарка второпях перевернула сковороду с кипящим маслом, и брызги попали на нее. Кожа сразу же вздулась пузырями. Поднялась суета. Кто-то побежал за знахаркой, но пока та придёт, кухарке уже нельзя будет помочь. Ей на руку попало много масла, и та будет долго восстанавливаться, если срочно не оказать помощь.

Пузырьки со снадобьями я носила с собой. Всё надеялась на счастливую случайность. Счастьем, конечно, тут и не пахло, но возможность заявить о себе появилась. Я ухватилась за неё мертвой хваткой, несвойственной мне, как я считала прежде.

Выхватила из сумки нужные склянки. Налила в небольшой таз холодной воды, вылила в него одно из зелий. Из посудины повеяло лёгким морозцем. Под видом того, что пришла поменять воду, подсунула кухарке таз с зельем. Я знала, что боль исчезнет спустя пару минут.

– Что это? – удивилась дородная женщина. – Что ты мне дала?

На такое развитие событий я не рассчитывала, когда подсовывала лекарство, и впала в ступор. Щёки и уши у меня покраснели. В горле пересохло, а язык присох к гортани. Выдавить из себя получилось жалкое бормотание. Меня, скорее всего, отстранили бы от кухарки, если бы не вмешался хозяин таверны.

Я же сказала, он добрый человек. Тэрок довольствовался малым. Нет, жил он в достатке, но не делал из зарабатывания денег смысл своей жизни. Работников мужчина не обижал. Наоборот, всячески помогал и вовремя платил. На моём пути ещё встретятся люди, подобные ему, но, к сожалению, их будет довольно мало.

Так вот, Тэрок не позволил оттеснить меня и разрешил помочь кухарке, когда масло смылось с её руки в растворе. Я наложила повязку, пропитав бинты другим зельем, которое восстанавливало кожу после ожогов, предварительно смазав пострадавший участок кожи мазью собственного приготовления. Женщина смотрела на мои действия с опаской и явным недоверием. Заметив её подозрительный взгляд, хозяин таверны вступился за меня:

– Тара, не кривись! Сейчас вот придёт знахарка и такую цену заломит, что, доплатив, лучше сходить уже к лекарю. А девчонке спасибо скажешь и дашь столько, сколько не жалко, – и подмигнул мне.

Нежданное заступничество смутило меня ещё больше. Внимание людей, пусть и знакомых, нервировало, поэтому я поскорее приступила к своим обязанностям – мытью посуды.

Вечером в общежитии меня ждала взволнованная Рирана. Едва я переступила порог комнаты, как она тут же вывалила последние новости:

– Мы больше не пойдём в теплицу.

– Почему? – ошарашенно спросила я.

– Я узнала, почему студенты избегают последнюю теплицу, – сестра встала с кровати и нервно прошлась по комнате. – Там пропадали люди. Около десятка человек исчезли в теплице.

Жизнь жестока. Всегда была несправедливо жестока ко мне.

– Мы там были. Мы никого не учуяли, – привела я весомый аргумент, трогая карман, в котором звенели пара мелких монет, что дала мне кухарка.

– Это ещё не означает, что там никого нет, – возразила Ри. – Сама знаешь, что есть травки, маскирующие запах человека и его намерения.

Тут нечем было крыть, но от своего я не отступила. Молча продолжила бегать в теплицу и таскать оттуда травки, из которых потом варила в лаборатории снадобья.

Умолчать о своём решении заставила меня благодарность кухарки, которая всучила ещё пару монет за помощь. На следующий день после инцидента она пришла в таверну и показала, что ожог уменьшился вдвое, по сравнению с тем, каким он была вчера. Я сменила ей повязку и посоветовала не мочить её до завтра. Ещё через пару дней на руке не осталось ни следа от полученной травмы. У меня тогда закралась мыслишка, что в роду у кухарки были длаки, потому что слишком быстро для свободника у неё зажила кожа от ожога.

С лёгкой подачи Тэрока все работники, да и сам хозяин, стали обращаться ко мне за снадобьями от простуды, лёгкой хвори и небольших ран. Платили за них меньше, чем знахарям, но я радовалась и тому, что получала дополнительный заработок. Монеток в шкатулочке, подаренной мне, вместо денег, за зелье, становилось всё больше каждую неделю.

Я оберегала своё сокровище – деньги, так необходимые для сдачи сессии, которая неумолимо приближалась. Тайком даже любовалась монетками. У меня никогда не было раньше денег. Мои собственные сбережения придавали немного уверенности в своих силах. Мечтала, когда достану и покажу сестре эти накопления, она не скроет удивления и будет тоже радоваться вместе со мной. Пусть Рирана и пообещала, что поможет оплатить сессию, но она и так много сделала для меня, поэтому мне не хотелось быть обязанной ей ещё больше.

От сестры не укрылись мои ночные вылазки. Ри была недовольна, но изъявила желание ходить со мной. Мол, вдвоём не так страшно, и, если появится реальная опасность, кто-то из нас сможет позвать на помощь.

Занятия мы практически перестали посещать. Смысла приходить на них не было никакого, потому что никто нас ничему не учил. Единственной нашей целью стало зарабатывание денег, чтобы заплатить за сессию и не вылететь из академии.

Всё бы так и шло, если бы не жадность людей…

Заканчивался студень, неумолимо приближалось время экзаменов, как всех студентов подняли ни свет ни заря. По всем общежитиям и строениями академии пронёсся мужской голос, приказывающий всем собраться в центральном холле. Заспанные студиозы с наспех накинутыми мантиями поверх пижам и ночных сорочек пришли в главный холл, как им и было велено. Никто не понимал причину, по которой нас так рано подняли.

Мы с Ри крепко держались за руки, чтобы не потеряться в толпе. Снова раздался тот же мужской голос, призвавший к тишине. Все головы поднялись и обратились на источник звука. Наверху лестницы стоял мужчина в окружении других. Он цепким, но беглым взглядом осмотрел всех собравших студентов.

Я заметила, как его глаза чуть дольше задержались на Риране. До меня донеслось участившееся дыхание сестрёнки. Её пульс забился быстрее. Зрачки расширились. Крылья носа затрепетали, словно выискивали в людской массе один единственный и неповторимый запах. Запах истинной пары.

У длаков существовал закон, согласно которому пара выбиралась по запаху. Аромат будущего супруга или супруги сначала раздражает, потом манит, а под конец возбуждает. Но не всегда удавалось найти человека, на которого так бы реагировала внутренняя сущность.

Поговаривали, что истинные пары связаны духовно. Их души соединены красной нитью. Правда, обнаружить её могли лишь те, кто видел души: магуры5 и калики перехожие6. Первых, насколько мне известно, истребили в Едином мире. Вторых – уничтожили во время Битвы с Древними.

Взглянув на сестру, я только теперь поняла, почему она сбежала – хотела найти истинную пару и познать любовь. Я снова перевела свой взгляд на незнакомца. Теперь он уже, не отрываясь, смотрел на Ри. Впрочем, как и она на него.

Кто-то из приближенных к мужчине несильно толкнул его. Встряхнув головой, он заговорил:

– В конце прошлой недели король Резигарда присвоил несколько месторождений, принадлежащих нам, – мужчина выждал паузу и добавил: – вурдам.

Ужас объял собравшихся. Кислый запах страха ударил по острому обонянию. Я скривилась, учуяв его, к горлу подступила тошнота. Реакция студентов была понятна. Вурды совсем недавно по меркам Единого мира переселились из Нижних миров в Срединные7. Они редко покидали свои территории, а тут вдруг захватили академию!

Почему я так решила?

Всё просто – вурды были одеты почти одинаково. Все в длинных кафтанах без рукавов тёмных цветов. Из-под них выглядывали сапоги, в которые заправлены широкие брюки. У многих виднелось оружие, привязанное к поясу на ремне. И стояли захватчики как раз на выходах. Я заметила воинов, потому что быстро осмотрелась, разыскивала пути отступления.

Совсем недавно Тэрок, хозяин таверны, где я работала посудомойкой, обсуждал с одним из своих знакомых этих самых вурдов. Из их разговора я и почерпнула сведения об этом народе.

Рирана продолжала смотреть на говорившего мужчину с затаённой надеждой. Про себя порадовалась за сестрёнку. Хоть кто-то из нас удостоится в полной мере счастья. Она нашла то, что искала.

– Теперь в Резигарде правит цэ-Сарь, Адалрикус Первый, – провозгласил мужчина.

После такой новости в холле поднялся настоящий гвалт. Многие выражали несогласие и посылали вурдов. Вдруг часть из воинов трансформировались на глазах. Из их спин вытянулись длинные и толстые щупы, длинные волосы превратились в более тонкие щупальца. Все эти странные отростки шевелились. Лица воинов исказили жуткие гримасы. Рты оскалились, выставляя на показ по три ряда тонких острых зубов. Рычание вурдов напугало так, что студенты вмиг притихли.

– Цэ-Сарь назначил меня, Адаларда Четвёртого, – представился говоривший, – вашим ректором.

Никто даже звука не проронил после заявления Четвёртого. Я видела, как многие взволнованно переглядывались. Смена ректора могла привести к изменениям порядков в академии. Студенты не знали, чего ожидать от нового руководства.

– Нам известно о взяточничестве в академии, поэтому все преподаватели будут уволены. Мы наймём новых учителей, профессионалов в тех дисциплинах, которым они буду обучать, – объявил Адалард. – С учётом вышесказанного зимняя сессия отменяется. С завтрашнего дня у вас каникулы, которые продлятся две недели. За это время мы найдём преподавателей, проведём ревизию учебных аудиторий и лабораторий, заменим старые учебники на новые.

Услышав об отмене сессии, студенты радостно загудели.

– Даже не надейтесь, что эти экзамены вам засчитают. Вы их будете сдавать в летнюю сессию, – насмешливо заметил новый ректор. – Резигардская академия кровников (РАК), отныне именно так будет именоваться наше учебное заведение, встанет в один ряд со Скаршианской академией магии (САМ)8, Великоградским университетом9, Гидаирской академией ядологии и травологии (ГАЯТ)10, а также с Императорской целительской академией (ИЦА)11. Так что, готовьтесь к тяжёлым учебным будням. Разойтись! – приказал Четвёртый.

Команда, как оказалось, касалась не только студентов. Вурды также сменили облик на человеческий и больше не пугали нас, освободив выходы из холла. Студенты медленно уходили из места сбора. Только Рирана даже не шевельнулась, смотря на то место, где стоял ректор.

Теперь Адалард смотрел на сестру, чуть прищурив глаза. К нему подошел его соратник, заговоривший тихо и почти на ухо Четвёртому. Пока он гневно что-то говорил, вурд несколько раз оглядывался на Ри. В последний раз он надолго задержал взгляд на ней.

Не выдержав, я загородила собой сестру, благо высокий рост позволял это сделать. Оскалила рот, демонстрируя короткие клыки. На пальцах удлинились ногти. Вся моя поза выражала предупреждение врагам. Друг ректора презрительно фыркнул на мои действия защитить Рирану. Адалард был более сдержан. С явной мукой во взоре он отвернулся и ушёл вверх по лестнице.

Только когда ректор скрылся, оцепенение спало с сестры. К ней вернулось нормальное восприятие мира, но былая весёлость ушла из нее. Вместо улыбки, на её лице отразилась грусть.

– Что случилось? – участливо поинтересовалась я у неё, когда мы пришли в нашу комнату.

– Это он, Ди, – тихо проговорила она.

– Я уже поняла, что он твоя пара, но никак не пойму причину твоей печали.

– Он вурд и занимает высокое положение в обществе. Четвёртый – это ближайшая родня самого цэ-Саря. Я же длачка, лишённая поддержки своей семьи, – слёзы покатились по её щекам. – Совсем недавно ко мне пришло письмо от родителей. Они нашли меня и просили вернуться. Точнее, нашёл меня один из друзей моего жениха. Поэтому мать умоляла меня вернуться, пока ещё вожак стаи хочет на мне жениться. Теперь ты понимаешь, что нам с Четвёртым никогда не быть вместе. Если сюда придёт мой жених, он может заявить свои права на меня, и никакие слова об истинности пары не спасут меня, – тут Ририна упала лицом на подушку и разрыдалась.