На суше и на море. Том 2

Когда Габриелян закончил доклад, и председательствующий И. И. Кроленко спросил: – Есть ли вопросы, замечания? Встал Бойко и сообщил, что отсечение конца ВМ при взрыве заряда ВВ. можно снять путем использования электродетонаторов замедленного действия, которые выпускаются серийно в военной промышленности. Причем замедления могут составлять от 0.1 до 10 секунд. Всем сразу стало понятно, что этот вопрос может быть решен сравнительно просто.

Все дни отдыха (за субботы и воскресенья, проведенные в рейсе) на берегу ЛИК провел в тренировках и в камералке, занимаясь интерпретацией полученных данных сейсмики МОВ. Галина Стерлегова с легкой иронией рассказывала тонкости корреляции отражающих горизонтов и построения глубинных разрезов осадочной толщи. Однако весь интерес ЛИКа был сосредоточен на решении проблемы подрыва зарядов с ВМ и без шлюпки – взрыв пункта, т. е. непосредственно с борта судна. Галина Владимировна видела это, и была уверена, что этот парень в камералке сидеть не будет, что и вызывало у нее легкую иронию. Неделя на берегу пролетела мгновенно, и 12.10 весь состав партии на «Метеоре» отправился в Красноводск для посадки на «Маяковский». Там уже находилась бригада взрывников во главе с Черствовым. Тротил и детонаторы были уже погружены на судно, и оно стояло на рейде Красноводской бухты. В рейс решил пойти Бойко, чтобы лично убедиться в безопасности проводимых опытно – методических работ. Он получил у военных моряков электро – детонаторы с замедлением подрыва на 1 секунду. В первый же день, когда погода уже не позволяла работать со шлюпкой, перешли к опытным работам со скользящей ВМ. Подготовили заряд тротила весом 2.5 кг и подвязали его на глубину полметра. Вставили детонатор замедленного действия и подорвали его с борта судна при удалении заряда на расстояние 500 м. и скорости судна 4 узла. Второй и третий заряды, точно так же собранные и пущенные по магистрали, тоже подорвались. Увеличили вес тротила до 5 кг, а глубину его погружения до 1.0 м. Три заряда один за другим подорвались («сработали). Увеличили заряд до 7.5 кг и вновь все сработало трижды. Но когда вес заряда увеличили до 10 кг при глубине 1.25 м, первый заряд сработал, а второй нет. Выбрали ВМ. Оказалось, что конец боевого провода отбит. Стало понятно, что секундная задержка для 10 кг заряда недостаточна. Других детонаторов с большим замедлением не было. Поэтому повторили опыт с зарядом 7.5 кг трижды. Отказов не было. Еще раз опустили заряд 10 кг. Он подорвался, но следующий 10 кг отказал! Теперь было ясно, что детонаторы с задержкой 1 сек. пригодны для малых зарядов до 7.5 кг включительно. Для больших зарядов необходимы детонаторы с большей задержкой. Петр Алексеевич Бойко обещал к следующему рейсу подготовить набор детонаторов с разными задержками от 1 до 10 секунд, серийно выпускаемых промышленностью. На этом пока эксперименты прекратили. Было ясно, что проблема сохранения магистрали от воздействия взрыва может быть решена.

Однако встали вопросы синхронизации взрыва и включения сейсмостанции на прогрев, включения лентопротяжного механизма осциллографа и передачи отметки момента взрыва на сейсмостанцию. Кроме того, нужно было обеспечить и автоматизировать включение напряжения на боевую линию на минимальный интервал времени, только на момент времени прохождения конца ВМ сквозь кольцо. Это должно было полностью исключить возможность подрыва заряда близко к судну, в случае аварийного оголения провода ВМ и прохождением оголенного участка сквозь кольцо при подаче напряжения на провод ВМ, что становилось вероятным при постоянном или длительном интервале включения напряжения в линию. Требовалась разработка электронного блока автоматики. В штормовые дни, которых теперь было много, ЛИК делал наброски схемы блока автоматики, используя как прототип блок автоматики включения программного усиления сейсмостанции. Две недели размышлений и расчетов потребовались ему для этого. Когда схема была готова, он показал ее Челнокову и Гузеву. Гузев, по профессии электронщик и радиолюбитель, смог собрать макет блока автоматики (БА) для ВМ из подручных материалов. Однако судно даже в идеальную погоду не могло двигаться строго равномерно, и через три, четыре взрыва рассчитанные задержки не совпадали с требуемыми, и синхронизация нарушалась. Нужно было найти принципиально новое решение, основанное на самонастройке и регулировании всех параметров БА ВМ. Отработав очередные 250 км МОВ и выполнив опытно – методические работы со скользящей ВМ, после 25 дней плавания 07.11.58 э/с «Вл. Маяковский» и катер «Метеор» вернулись в Красноводск.

ЛИК пришел к себе в квартиру днем, когда никого дома не было. Он открыл дверь своей комнаты после месячного отсутствия и принялся за уборку. Песок был везде, и пришлось перетряхивать и постель, и все вещи. Но на столе в углу он увидел несколько писем от родителей и друзей и извещение о получении посылок. Он узнал почерк матери. Закончив уборку, пошел на почту и получил сразу три посылки. Едва их донес до дома. Открыв оду из них, он весело рассмеялся. Там было все, начиная от спичек, и заканчивая мясными консервами. Но главное, мамино вкуснейшее печенье и бутылка домашнего красного сухого вина. Такова была реакция матери на его рассказы о пустых прилавках челекнских магазинов. И когда вечером пришел Роберт, а потом девушки и Андрей, то содержимое посылки оказалось на столе на кухне. К ней ЛИК прикупил еще вина в местном магазине, и вечеринка удалась на славу. Все благодарили Е. М. за вкуснейшее печенье и вино. На следующий день, после утренней зарядки и купания в весьма прохладной воде Каспия, ЛИК позавтракал дома присланными мамой гостинцами и пошел по магазинам, желая собрать посылку родителям. Купил местные спички, соль, бутылку сладкого туркменского вина «Бадамлы», консервы со сгущенкой, тушенкой, осетриной. Все это предназначалось родителям не только как вкусная еда, но и как напоминание, что и здесь в Туркмении на Челекене с голода они не умирают. В приложенном письме ЛИК поблагодарил родителей и предложил им сравнить аналогичные продукты из Ташкента и Челекена, и больше не посылать то, что здесь есть в большом количестве! Все отгульные дни ЛИК провел в крытом стадионе на тренировках и в библиотеках НИМГЭ и треста ЧН. Он искал возможность усовершенствовать блок автоматики для скользящей ВМ. Хотелось получить устойчивую синхронизацию между скоростью протяжки СВМ и автоматическим включением СС и напряжения в боевую линию. Но пока никаких аналогов он не находил. ЛИК обратился за помощью к руководителю радио – геодезического обеспечения экспедиции, радио – геодезисту гидрографу к.т. н. Евгению Пасхину. Подробно рассказал ему о возникшей проблеме. Евгений Васильевич пообещал подумать, и через пару дней остановил ЛИКа и пригласил к себе в кабинет. Он рассказал молодому изобретателю принцип Мандельштама и Папаллекси, на котором базировалась радио геодезия, и предложил использовать автоматическую подачу сигналов с РДУ (радио – дальномерного устройства) «Координатор» в БАВ на включение СС и напряжения на боевую линию СВМ за 60 м (30с) и 10 м (5 сек) соответственно. Это казалось очень интересным и точным решением вопроса синхронизации. Однако специального блока для этих целей в РДУ не было, да и сама линейная точность РДУ «Координатор» +-10 м (+-5с) делала это красивое решение расплывчатым. При этом неравномерность движения судна (особенно сильного в условиях плохой погоды) не учитывалась. Вопрос передачи отметки момента взрыва оставался открытым. Но все же по сравнению с проведенным экспериментом, когда включение сигналов происходило по постоянному графику, с учетом равномерного движения СВП сквозь кольцо (2 м/с), при дистанции до 500 м (250с), предложенное Пасхиным решение было много точнее. Перед самым уходом в следующий рейс 14.11. 58. ЛИК додумался использовать изменение сопротивления (тока) в боевой линии СВМ в момент взрыва в качестве его отметки. При взрыве конец СВМ выбрасывало из воды, и сопротивление боевой линии должно было резко возрастать. Этот скачек сопротивления (падения тока) в линии можно было зарегистрировать электрическим потенциометром и передать на гальванометр ОМ осциллографа СС. ЛИК взял в рейс потенциометр у начальника склада по разрешению нач. партии электроразведки О. В. Назаренко, предварительно рассказав ему о сути проблемы и получив добро от строгого О. В., офицера ВОВ, к.т.н., основоположника морской электроразведки в СССР. Первые же испытания новых инноваций в системе СВМ серьезно продвинули весь процесс подрыва зарядов с борта судна к желаемому результату. Однако точности включения лентопротяжного механизма не хватало. И очень часто система синхронизации давала сбои, т. е. протяжка в регистраторе (осциллографе) то включалась слишком рано, то слишком поздно относительно момента взрыва. И даже коррекции, вносимые гидрографом в режим БАВ, не исключало ошибок. Нужно было искать другое решение, обеспечивающее непрерывную подстройку системы синхронизации к неравномерности протяжки СВМ сквозь кольцо. Поэтому решили отложить ОМР с СВМ до нахождения принципиально нового решения вопроса синхронизации. Весь рейс основное внимание было направлено на отработку профилей МОВ в Гарганской котловине у берегов Ирана, где погоды в конце ноября и до марта были самыми благоприятными для них.

После завершения рейса 10.12.58 вернулись на Челекен. На собрании в НИМГЭ Габриелян рассказал своим коллегам о результатах рейса. Гл. геофизик НИМГЭ Вартанов слушал внимательно, но без особого интереса к испытаниям СВМ. Его увлекали геологические результаты рейса. Вообще чувствовалось, что он со скепсисом относится к разработке технологии подрыва зарядов с борта судна. А вот, к удивлению ЛИКа, гл. геолог экспедиции В. А. Корнев проявлял гораздо больше интереса к этой разработке. Когда совещание закончилось, Корнев пригласил ЛИКа в свой кабинет, где во всю стену была развешена огромная карта Мирового океана. Указывая на карту, Валентин Абрамович Корнев сказал: – Взгляни ЛИК, вся поверхность дна Мирового океана и с географической и с геологической точки зрения представляет огромное белое пятно для науки. Неисчерпаемый источник знаний для нашей деятельности. Мы живем в эпоху, когда техническое развитие человечества позволяет приступить к изучению недр Мирового океана. Ты начинаешь свою трудовую жизнь в интереснейший этап бурного развития исследований на акваториях морей и океанов. Так что, когда решаешь конкретную задачу усовершенствования методики морской сейсморазведки на нефть и газ, смотри далеко вперед и понимай, что это первые и ближайшие шаги на огромном пути изучения дна Мирового океана. Ваши ОМР с разработкой методики ведения взрывных работ непосредственно с борта судна, отказавшись от буксируемой за э/с шлюпки, в этом аспекте имеют особое значение, так как позволят морской сейсмике, ведущему методу морской геофизики, выйти в открытые просторы Мирового океана, ибо плавучая коса Рудаковского, оторвавшаяся от дна, уже позволяет сделать это!!! А плавучая ВМ, которую вы разрабатываете, позволит осуществить этот выход! Учти эту перспективу ЛИК, когда будешь трудиться над СВМ, как вы ее называете. Лучше назовите ее Плавучей Взрывной Магистралью (ПВМ).

ЛИК глубоко задумался над словами Корнева. Они поразили его воображение. Ведь действительно можно будет работать в морях и океанах без жестких ограничений по погоде, что при работе со шлюпкой невозможно. Но главное, он вдруг понял, что перед ним открываются возможности повидать весь Земной шар при выходе в Мировой океан. И эта мысль мгновенно завладела всем его воображением. Путешествия в горах как-то отошли на второй план, перед перспективой увидеть весь Мир!!! Он с благодарностью и удивлением посмотрел на Валентина Абрамовича, который всего на 10 лет был старше его, но смотрел на мир другими глазами.

Пять дней отдыха на Челекене и снова в море. В декабре погоды на самом юге Каспия у берегов южной Туркмении и Ирана стояли тихие и теплые. Огромное количество птиц прилетело сюда зимовать с севера. Работы велись на поднятии в Гарганской котловине и у побережья Туркмении в районе порта Окарем. Дважды пытались провести отстрел профилей МОВ, используя СВМ (ПВМ по Корневу). И каждый раз после часа работы происходил сбой синхронизации. Виной тому была неравномерная протяжка СВМ сквозь кольцо. Даже пытались смазать поверхность СВМ тавотом. Но и эта мера не помогла, продолжительную устойчивую синхронизацию получить не удавалось. Поэтому до возникновения новых идей испытания прекратили. Новогодние праздники ЛИК решил провести дома с родителями. И когда судно вернулось из последнего в 58 году рейса, 30 декабря утром ЛИК выехал из Красноводска в Ташкент поездом и в 21–00 31.12.58 прибыл в Ташкент, а в 22–00 был уже дома, к великой радости родителей, которых он не предупредил, чтобы заранее не волновались. Встретили 59 очень скромно, но сердечно. Смотрели огонек по ТВ до 03 ночи. ЛИК рассказывал своей жизни на Челекене, о походах в море на «Маяковском», о новых разработках и своем участии в них. И когда ЛИК с энтузиазмом своих 23 лет рассказывал о работе над СВМ и о возможном выходе в Мировой океан, глаза его радостно и возбужденно горели. Родители радовались, что сын пошел по весьма перспективному и, главное, ему нравящемуся пути, но о возвращении сына в Ташкент речи не было, что было очевидно родителям, хорошо знающим своего легкого на подъем сына. После встречи нового года и похода по родственникам, ЛИК встретился со своими школьными друзьями Юлдашем, Лорисом, и студенческими приятелями Джумой Хамраевым, Сергеем Зуевым, Володей Павловым, Давидом Байтельманом и Димой Граменицким (палочками – выручалочками). Все они на новый год приехали из Туркмении в Ташкент, а Джума теперь тоже жил в Ташкенте, работая в Управлении геофизики МинГЕО Уз. ССР. Встреча была дома у Володи Павлова, где собрались на вечеринку 03.01.59. Было очень приятно вновь очутиться в кругу студенческих друзей. Все разговоры сводились к работе в поле, море. Делились впечатлениями о работе. Сергей Зуев уже стал техруком сейсмической партии, Давид и Дима – ст. инженерами интерпретаторами, Володя – Гл. геофизиком партии, Джума ст. инженером Управления. ЛИКу было стыдно сознавать, что он единственный, кто остался до сих пор ст. техником. Он помалкивал о карьерном продвижении, которое его реально мало интересовало. Ведь кроме работы у него был еще и баскетбол, который оставался главным его увлечением. Разговор с Джумой был особенно профессиональным. Джума готовил проект сейсмических работ в Аральском море и собирался лично в них участвовать. Поэтому информация из первых уст о работах НИМГЭ его очень интересовала. Он планировал весной опять приехать в НИМГЭ на стажировку. ЛИК рассказал ему наиболее подробно об опытах с СВМ, об улучшении эффективной чувствительности косы Рудаковского после применения механического фильтра – амортизатора. – К сожалению, ОМР с СВМ временно пришлось свернуть, в поисках новых идей по синхронизации процесса подрыва зарядов ВВ. с борта судна и пройденным расстоянием. Вечеринка затянулась далеко за полночь. Расстались молодые специалисты с надеждой на новую встречу не позже начала 60 года. ЛИК по просьбе Джумы на утро поехал в МинГЕО УЗ. ССР, где сделал в узком кругу специалистов сообщение о состоянии морских работ в НИМГЭ. Было много вопросов, в том числе от геологов, на которые он, увы, не смог ответить. Решил в будущем по – больше уделять внимания геологической интерпретации данных сейсморазведки, чтобы не быть темнейшим технарем, а геофизиком. После доклада, в дружеской беседе с коллегами, ЛИК рассказал и о новых разработках, ведущимся в НИМГЭ в области морской сейсморазведки. Джуме он посетовал на сбои в синхронизации запуска аппаратуры и взрывом при использовании СВМ. Джума слушал очень внимательно и предложил ЛИКу использовать магнитные метки для точного выделения момента прохождения кольца над концом магистрали так, как это делалось при разметке каротажного кабеля при геофизических исследованиях. ЛИК решил подумать над этой идеей, так как прямое копирование каротажного метода разметки кабеля в методе подрыва зарядов с помощью СВМ было невозможно. Ранним утром 06.01.59 ЛИК вылетел в Ашхабад из Ташкента. Провожали его родители, хотя он всячески старался их отговорить от ранних хлопот. Но…бесполезно было приводить доводы в свою пользу. Они видели в этом ритуале свой глубокий смысл, который он смог понять 50 лет спустя, провожая своего собственного сына.

Прощанье было коротким, а двухчасовой перелет он проспал. Проснулся только тогда, когда самолет коснулся шасси бетонной дорожки аэропорта столицы Туркмении. Здесь он должен был предстать перед глазами ст. тренера сборной баскетбольной команды Ашхабада. Добрался до хорошо знакомого стадиона и в назначенное время позвонил в комнату директора, где его ждал тренер. В присутствии директора стадиона тренер Хакимов предложил ему бросить морские скитания и перейти работать на стадион тренером юношей. ЛИК от удивления даже похолодел. Он мог ожидать что угодно, но не этакого загибона. Ведь становиться профессиональным спортсменом он никогда не хотел. Да и как это могло придти в голову тренера, если он прочитал его автобиографию или кто-то его дезинформировал? ЛИК долго молчал, а потом аргументировано отказался, ссылаясь не только на свои желания, но и на затраты государства на его учебу в МГУ. В беседу вступил директор стадиона. Он напомнил ЛИКу, что так он сможет посвятить себя любимой игре и принесет гораздо больше пользы государству и, в частности, Туркмении, сосредоточившись на баскетболе и забросив сомнительную романтику морских плаваний. Однако ЛИК не отступал. Он понимал, что ему предлагают легкую жизнь, высокий оклад, квартиру в новом доме в Ашхабаде взамен свободе и отказу от выбранного пути. Он очень вежливо, но совершенно определенно сказал: – С большим удовольствием и желанием буду играть за Туркмению, когда пригласите на сборы. Однако, на профессиональную работу в спорте не могу согласиться. Не для этого я учился 5 лет в ВУЗе и работал в 1951 на Туркменском канале, чтобы приняли в МГУ! Я люблю свою специальность и образ жизни, который она позволяет вести. Так что огромное вам спасибо за предложение, но я должен отказаться от него. После такого решительного отказа ЛИКа отпустили и предупредили о грядущем вызове на сборы в феврале. Вечером того же дня ЛИК уехал на поезде в Красноводск и на следующий день утром он уже был на «Вл. Маяковском», который готовился к выходу в море в район Гарганской котловины, к берегам Ирана. В Красноводске было тепло, почти жарко, так что можно было ходить в тенниске. ЛИК остался в любимой красно – белой ковбойке, в защитных маскировочных штанах, в черных китайских кедах, разложил свои вещи в шкафчик в каюте и отправился в город до конца увольнения, до 22–00. Ему хотелось найти Валентину. Прямо из порта он пошел во дворец нефтяников, надеясь там найти свою знакомую. Однако, он не нашел ни Валентины, ни ее знакомых, которые могли бы подсказать как ее найти. Пришлось, не солоно хлебавши, самому пойти в клуб моряков и посмотреть смешную французскую комедию «Скандал в Клашмерде». И хотя он комедийные фильмы не любил, но здесь два часа смеялся так, что слезы на глазах не просыхали. На судно вернулся в 21–00. Его уже поджидал начальник партии Гурген Вартанович Габриелян. Он начал с места в карьер. Прежде всего сообщил, что ЛИКа повысили в должности и перевели из ст. техника в инженеры – геофизики. Во-вторых, он откомандировывается с отрядом взрывников на суденышке «Экран» в распоряжение московской геофизической экспедиции Института Физики Земли для обеспечения морскими взрывами Глубинного Сейсмического Зондирования, проводимого в Кара-Бугаз-Голе комплексной экспедицией ИФЗ.

– Поработаешь с академиками. Уверен, что тебе будет интересно. О подробностях обращайся к Вартанову Сергею. Он тебя рекомендовал Багинской Елене Ивановне, начальнику экспедиции ИФЗ. А завтра возвращайся на Челекен. С нами в рейс ты не пойдешь.

Ранним утром на следующий день ЛИК вылетел из Красноводска на Челекен. Сразу же по прибытию в аэропорт, он заехал домой. В квартире уже никого не было. Все друзья – соседи разошлись по своим организациям. Он быстро переоделся в почти летнюю и пошел в экспедицию. Там, прямо направился в кабинет Вартанова, который его уже ждал, т. к. Габриелян сообщил о его прибытии по радио с судна, вышедшего в море. Сергей Вартанов поздоровался, поздравил ЛИКа с новым 1959 и подробно рассказал о работах ИФЗ в Кара-Богаз-Голе (КБГ). Предстояло выполнить мощные взрывы с морской стороны залива КБГ, используя донные заряды весом до 200 кг тротила. Для этого был организован геофизический отряд из 5 специалистов с задачей выполнять взрывы точно в заданные моменты времени и передавать отметку момента взрыва по радиоканалу на сейсмостанции, установленные на берегу, которые фиксировали вступление сейсмических волн на обеих сторонах залива, где были установлены длинные приемные системы. Собственно задачей ЛИКа была возглавить отряд взрывных работ, так как он имел диплом горного инженера и имел юридическое право на это. Кроме того, интерес ЛИКа к созданию метода подрыва зарядов ВВ с борта судна с помощью СВМ сыграл решающую роль в этом назначении. На следующий день утром ЛИК прибыл на э/с «Экран», стоявший у причала в порту Аладжа. Это было зверобойное суденышко, водоизмещением 50 тонн, финской постройки, полностью деревянное. Яйцевидный корпус этого судна определял валкость его, и даже у причала в Аладжа судно качалось как в приличную волну. Погрузили на э/с «Экран» 50 т ВВ. и бригаду из 5 взрывников во главе с Гаврилой Семеновичем Золотаревым. Утром 15.01.59 судно вышло из порта Аладжа и направилось на север к Кара Бугазу. Переход занял двое суток. При переходе боковая волна от ССЗ и свежий ветер того же раскачивали валкую посудину так сильно, что почти все время она черпала воду то одним, то другим бортом. Такой качки ЛИК еще не испытывал никогда. Даже было страшновато сидеть в трюме, переоборудованном в жилое помещение. Поэтому ЛИК взбирался на верхнюю палубу, прижимался к мачте и предпочитал мерзнуть на свежем холодном ветру, чем укачиваться в трюме. Ему казалось, что вот – вот и эта деревянная качалка перевернется, и с верхней палубы будет легче попасть в воду на плот, чем из трюма. Однако, зверобойная шхуна отличной финской постройки фирмы «Лайвателлеусус Аб» плавно и легко шло вперед, отыгрываясь от крутых волн, и не думало переворачиваться. Она видела и не такие свежие погоды, а настоящие свирепые шторма северных морей. Но ЛИК этого не знал и двое суток почти не спал и не спускался в трюм, отогреваясь в ходовой рубке. Капитан Мамедов, старый моряк – бакинец, только посмеивался, глядя на суету молоденького начальника рейса. К вечеру на вторые сутки он сказал ЛИКу: – Слушай Адам-сан, эта посудина гораздо безопаснее твоего утюга «ВЛ. Маяковского». Она любой шторм на Каспии выдержит. Это же финский зверобой. Так что иди спокойно спать в трюм и не нарушай его устойчивость своим телом на пеленгаторной палубе. Иди, поспи, а то когда нужно будет работать, ты спать будешь.

ЛИК смутился от этой спокойной отеческой отповеди. Он по-узбекски поблагодарил Мамедова, так хорошо понявшего его состояние, и отправился в трюм, где, свалившись на подвесную койку, уснул мертвецким сном. Утром 17.01.59 «Экран» уже стоял в порту Кара Бугаз, у входа в эту черную пасть, заглатывающую тысячи кубометров каспийской воды и превращающую ее в тысячи тонн мирабилита – ценнейшего минерального сырья для химической промышленности. ЛИК проспал завтрак и обед. Его никто не будил, а он после двух суток на ногах спал как убитый. И только приезд в порт и к судну газика с надписью на дверцах ИФЗ – ГСЗ, заставил вахтенного разбудить «начальника», спящего как праведник в раскачивающейся коечке – гамаке. «Экран» даже в порту сильно раскачивался. Прибывшие на борт судна начальник экспедиции ИФЗ профессор Богинская и ст. инженер интерпретатор Славина с удивлением наблюдали за молодым начальником отряда взрывных работ НИМГЭ, сонно протиравшего глаза. Они втроем поднялись из трюма, переоборудованного в лабораторию, в ходовую рубку и здесь ЛИК разглядел очень интересную высокую и статную шатенку Богинскую и среднего роста черноволосую Славину, женщину лет 25–28. Они передали ЛИКу карту крупного масштаба с обозначенными на ней пунктами взрывов, список координат, веса зарядов и точного времени производства взрывов. Кроме того сообщили, что на борт прибудет их специалист для установки и обслуживания системы передачи по радио отметки момента взрыва на береговые сейсмостанции, которые будут принимать сейсмические волны сверхдлинными (до 20 км) косами. ЛИК внимательно слушал Богинскую. Она читала лекции по ГСЗ в университете и пользовалась уважением студентов геофизиков, как физфака, так и геолфака. Конечно, она не догадывалась, что ЛИК ее знает. Визит продолжался часа два. Богинская как на лекции строго и лаконично рассказала о целях экспедиции, главной из которой было установление мощности Земной коры под заливом Кара Бугаз. ЛИК внимательно слушал профессора. ГСЗ его заинтересовал еще в университете. Создатель этого метода академик Г. А. Гамбурцев сыграл не малую роль в выборе ЛИКом его профессии. Коллективную монографию КМПВ, изданную под руководством Гамбурцева, он взял в рейс для детального изучения. После официальной части визита, Славина пригласила ЛИКа навестить их лагерь, располагавшийся в 20 км от порта Кара Бугаз, в поселке с тем же названием. ЛИК согласился и после судового обеда, на который пригласили гостей, уехал на газике в поселок, на базу экспедиции ГСЗ – ИФЗ. Однако по пути они проездом остановились в отряде, самом близком к порту. Здесь уже расставляли четыре 20 км крестовые приемные установки, а сейсмическая станция была расположена как раз в центре их пересечения. Сейсмическая станция была конструкции ИФЗ и отличалась от используемых на сейсмических судах НИМГЭ. В ней было соединено в едино несколько стоек усилителей, по 24 шт. в каждой стойке, всего 8 стоек. На каждую приемную установку из 40 каналов – две стойки усилителей. В приемной расстановке группы низкочастотных геофонов располагались через 500 м, 40 шт. на 20 км базе. Это была серьезная система приема и регистрации сейсмических волн. Единичные геофоны были то же сконструированы в СКБ ИФЗ и принимали низкочастотные сейсмические сигналы в диапазоне от 1 до 25 ГЦ. Для регистрации использовались 48 – канальные шельфовые осциллографы, которые записывали сейсмические колебания на фотобумагу. Была и принципиально новая аппаратура – 24-канальная приставка магнитной записи, конструкции Меламуда. ЛИК впервые видел эту аппаратуру. Вся техника располагалась в четырех 3 тонных – контейнерах на грузовых ЗИС – 150. Экспедиционный состав занимал несколько больших военных палаток, одна из которых была отведена под столовую. ЛИКа со всей техникой знакомил доктор Меламуд, известный в сейсмических кругах специалист. ЛИК сразу же почувствовал себя снова студентом, так тщательно ему объясняли новую технику, особенно аппаратуру магнитной записи – АПМЗ – ЧМ – 24. Седовласый Меламуд гордился первой в стране подобной уникальной аппаратурой и с нескрываемой радостью рассказывал о ее возможностях. Благодаря ей, записывающей сейсмические волны на магнитную ленту, представилась возможность повторять весь процесс приема и регистрации сейсмических волн без повторного их возбуждения (взрыва). Это открывало совершенно новые возможности – обработки полученных данных при воспроизведении магнитограмм. ЛИК с глубоким интересом слушал доктора и понимал, что передним открывается будущее сейсморазведки. Вечером вся экспедиция собралась за ужином. ЛИКа посадили рядом со Славиной Лидой, которая поразила его тем, что залпом выпила граненый стакан водки, и без видимых признаков опьянения. ЛИК удивил Лиду своей бескомпромиссной трезвостью. Так они познакомились поближе. На судно ЛИКа привезли к полуночи. Отход был назначен на 6–00 утра, на пикет взрыва № 1, в 20 милях мористее от порта и в 50 км по прямой от станции № 1 ИФЗ. После завтрака в 8–30 пришли на точку. Встали на якорь на глубине 30 м. Взрывники приступили к подготовке заряда из 4 ящиков тротила, общим весом 200 кг. Для надежности в каждый из ящиков вставили по электродетонатору с 400 г шашкой прессованного тротила, и с помощью стрелы опустили заряд на дно. Над местом, где был опущен заряд, выставили буек, и его координаты были определены по РГС. Ровно в 9–30 «Экран» снялся с якоря и отошел от заряда на 250 м и снова встал на якорь. Связались по рации с сейсмостанцией ИФЗ. Получив разрешение на взрыв и точное время подрыва, включили систему автоматического подрыва и передачи отметки момента взрыва по радио. Ровно в 9–45 судно подпрыгнуло от мощной ударной волны, а потом раздался взрыв с выбросом 100 м столба воды. Заряд сработал. Через 5 минут со станции поблагодарили за успешную работу. Было необычно слушать благодарности от «академиков», что вызвало добрый смех у взрывников. – Если бы нас благодарили каждый раз через три минуты при работах МОВ на море, то времени на следующий взрыв не осталось бы, – смеялся Золотарев.