Родословная ашкенази

Плевок в прошлое

Прочитав приведенную выше историю моей родословной, иной скептически настроенный индивид скажет, что это просто-напросто некая неуклюжая выдумка, беллетристика-белиберда. И действительно, будучи крохотным колечком в длинной цепи сменяющих друг друга поколений, мы не можем увидеть всю ее целиком, так как накрепко привязаны лишь к одному звену бесконечной череды годов. Откуда нам знать, что происходило сотни и тысяч лет назад с нашими предками, кем они были, где жили, что делали?

Оказывается, можно. Для ответа на эти вопросы и существует наука, именуемая генеалогией. В виде, пришедшем к нам из прошлого века, она выглядит этакой бумажно-артефактной машиной, занимающейся сбором и анализом разных исторических и архивных докумнтов, письменных источников и материальных свидетельств прошлого. Их исследование позволяет плести некие генеалогические цепочки, устанавливать логические взаимосвязи, распутывать клубки нитей, связывающих фамилии, рода и даже целые народы. И в результате выращивать так называемые генеалогические древы.

Однако сохраннность и точность исторических хроник, летописей, переписей населения, тем более, частных писем, накладных, векселей и других бумаг, не вызывает большого доверия. Ведь немалая часть этих документов ограничена субъективностью их составителей, представяющих происходящее с ними и вокруг них весьма однобоко. Поэтому зачастую итоги трудоемкой работы исследователей-генеалогов оказываются довольно ориентировочными, не строгими, иногда даже сомнительными.

Нельзя не отметить и еще один немаловажный ущерб генеалогических изысков, которые по естественным причинам охватывают ограниченную по времени часть родословной цепи – в лучшем случае 10-14 поколений. Так, в России более не менее достоверная информация о ее населении начала появляться лишь на рубеже XYII–XYIII веков, когда Петр I ввел систему так называемых «Ревизских сказок». То же самое относится к Восточной Европе, где, например, в Австро-Венгрии по указу императора Иосифа II, евреям, в частности, стали впервые давать наследственные фамилии только в 1787 году.

Конечно, для полноценных генеалогических исследований этого недостаточно.

Поэтому генеалогические древа, составляющиеся с помощью карандашей, ножниц и археологических лопаток, отличаются от результатов новых современных методов исследований, как ушедшая в небытие логарифмическая линейка от какого-нибудь нынешнего смартфона-айфона последней модели.

Но, увы, вот и мне, вследствие отсутствия в прошлой моей жизни этого нового магического прибора, поначалу пришлось выращивать генеалогическое дерево на почве разных доморощенных средств. Ими были бабушкино-мамины рассказы, воспоминания родственников, старые пожелтевшие бумаги: письма, записки, дневники, календари. Много сведений дали поблекшие серовато-коричневатые фотоотпечатки, сделанные в начале прошлого века одесской «Фотографией Д.Берсуцкаго» на Ришельевской и «Фотографическим ателье Б.Готлиба» на углу Ланжероновской (рис. 5). Использовал я и такие же труды других своих родственников-современников, старавшихся, вроде меня, протиснуться в узкую щель бесконечного времени.

Пытался я отыскать своих предков и с помощью материальных следов прошлого. Поехал в город отцовского детства Карачев, где на старом кладбище хотел отыскать памятник с фамилией его отца и деда. В музее крымской Керчи с многозначительным названием «Лапидарий» я, протерев очки, внимательно разглядывал могильные плиты времен аж Боспорского царства, на которых были выбиты еврейские буквы, магендовиды и меноры. Но разве мог я обнаружить на них своих предков?

Нет, нужны были совсем иного типа свидетели прошлого, другие отмычки тайны веков.

И они появились уже в новое время.

Рис. 5. Фотографические ателье, Одесса, начало XX века.

Когда-то в моем советском прошлом генетику наряду с кибернетикой презрительно именовали лженаукой, вместо нее возводя в абсолют разные мичуринские проходимства типа того, каким занимался «народный академик» Трофим Лысенко. Скрещивая, грубо говоря, картошку с огурцами и коров с козлами, он при поддержке властей рубил наотмашь поросли, посаженные еще в XIX веке австрийским ученым с подозрительной фамилией Мендель. И хотя тот, на самом-то деле, был католическим монахом, «менделизм-морганизм» был признан вредоносным спутником иудейского «безродного космополитизма».

Ныне без этой науки не обходится ни выведение новых сортов ячменя и видов чистопородных коров, ни врачебные заключения и лечение болезней, ни планирование беременности, ни многое другое. И вообще, нынешняя эра технологической информатики, последовавшая за индустриальной эпохой, в ближайшем будущем, по-видимому, сменится временем инженерной биологии и ее части – научной и производственной генетики.

Особую роль она игрет и в поисках наших предков.

Природа нехотя открывает свои сокровенные тайны. Одной из самых важных справедливо считается феномен так называемой молекулы ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота). Эта умная крохотулька, сидящая в каждой клетке нашего тела, в виде некого генома хранит в себе память веков и тысячелетий, содержит наследственные признаки, приходящие к нам от далеких предков и позволяет решить многие сложные задачи, раньше считавшиеся нерешаемыми.

Так, с помощью зоркого геномного телескопа-микроскопа американские и израильские ученые Г.Ацмон, Э.Берне, Г.Острер, Э.Фридман, Д.Бехар, изучив генетические образцы евреев из 14 стран и сравнив их с генами представителей 69 других народов, получили важные результаты. Опубликованные в книге «Дети Авраама в эпоху генома», они доказывают, что все евреи генетически почти братья и сестры, хотя, конечно, не прямые, а троюродные и многою-родные. И очень отличаются от неевреев.

Появившись в Месопотамии 2, 5 тысячи лет назад они со временем постепенно стали делиться на две части, одна осталась на Ближнем Востоке, другая мигрировала в Северо-Восточную Африку и Европу. Позже первые из них, именуемые мизрахами, составили еврейское население Ирана, Ирака, Сирии. Вторые стали еще двумя большими популяциями. Это ашкеназы, выходцы из Центральной и Восточной Европы и сефарды – из Греции, Италии, Испании, Турции.

Интересно отметить, что именно восточно-европейские ашкеназские евреи, больше других поднабрали на стороне чужих генетических признаков европейских народов, недаром среди них немало людей светловолосых и голубоглазых. Последнее, как говорят генетики, является следствием добавления крови именно северо-европейских народов.

И еще один генетический факт, имеющий уже отношение непосредственно ко мне и к моим ближайшим родственникам. Исследования последних лет показали, что ашкеназы, впрочем, как и сефарды, имеют чуть ли не до 20 % примесей генов южно-европейских народов: итальянцев, французов, сардинцев. Такое родство подтверждают и письменные источники, например, те, которые свидетельствуют о переселении в XI веке евреев из Иудеи не только в Германию на средний Рейн, о чем уже говорилось, но и в Южную Европу.

Наверно, здесь следует высказать некое мое собственное дилетантское заключение-предположение, которое, подозреваю, может не очень понравиться многим моим соплеменникам.

Встречаясь многократно с бухарскими, горскими, сефардскими евреями, наблюдая жизнь разных общин Израиля, я каждый раз убеждался в справедливости мнения, что по культуре, образованности, умственным способностям современные восточно-европейские евреи значительно превосходят всех других своих соплеменников. Но это широко известно и без меня.

Важно другое. Знакомство с историей наших предков, в частности, с такими книгами, как «Пятикнижие Моисея», «Новый Завет», «Иудейская война» Иосифа Флавия и Лиона Фейхтвангера и другими, показывает, что нынешние ашкенази довольно сильно отличаются и от собственных предков, как очень далеких, так и довольно близких.

Возьмем библейские и античные времена, когда еще не произошло коренное разделение евреев по географии их проживания, серьезно влияющей на особенности национального характера. Упомянутые письменные источники представили древних иудеев, как смелый, жестоковыйный, упрямый народ, вечно боровшийся за свою независимость, свободу, справедливость и смело выступавший против врагов, намного превышавших их по численности и силе.

В фараоновые времена они не стерпели своего приниженного положения и под предводительством Моисея бежали из древнеегипетского рабства. В период римского владычества фактически единственные из всех покоренных Римом народов, включая воинственных галов и кельтов, подняли вооруженный мятеж, превратившийся в большую Иудейскую войну. И если бы не внутренние распри, в частности, из-за зелотов в Иерусалиме и секариев в Масаде, евреи не потеряли бы свою страну. В скобках замечу, что гены храбрости наших предков перескочили тысячелетия и совсем на другом витке истории помогли евреям выстоять в войнах за независимость и выжить в современном Израиле, прижатом к морю враждебными арабскими государствами.

Вместе с тем, трудно не согласиться с тем, что в истории отсутствуют какие-либо достоверные сведения о больших достижениях евреев библейской и античной древности в искусстве, например, в развитии монументальной храмовой скульптуры, чем отличались древние египтяне. Или, что они известны, как создатели песенной и драматургической культуры, оставшейся от элинизма, широко распространившегося по всему античному миру. Правда, первое можно объяснить религиозной особенностью иудаизма, предусматривавшей «не сотворять себе кумира», то-есть, запрещавшей изображение человека.

Относительно второго мне резонно могут возразить: «А разве Библия дана человечеству не евреями?» Однако несмотря на мое искреннее преклонение перед божественностью этой великой книги, я (грешен) не могу не признаться, что поэмы Гомера и драмы Софокла занимали меня намного больше, чем даже адаптированные библейские тексты, хотя они и намного старше древнегреческих.

Конечно, иудеи дали миру Христа, но, если бы имя этого мифического, вряд ли когда-либо существовавшего героя так широко и глубоко не раскрутили многочисленные попы-пиарщики (особенно сами же евреи, такие, как, например, Павел и Петр), то филоософия Платона, Аристотеля, Сократа заняла бы умы людей ничуть не меньше христианского вероучения.

Нельзя не признать и то, что не было также среди иудеев крупных фигур из мира науки, не было у них Архимеда с Эвклидом или Геродота с Гипократом.

В Средние века так же, как и в эпоху Возрождения, жившие в Европе евреи не прославили себя ни Леонардом да Винчи, ни Данте Алигиери, да и позже не появлялись у них Моцарты и Бетховены, Шекспиры и Кампанеллы, Галилеи и Коперники. Нет, конечно, нельзя умалять цивилизационный вклад евреев в те далекие времена, в которых был Маймонид, Спиноза и другие. Но их существование было не так заметно, как упомянутых, и, кроме того, сильно растянуто по времени на десятки веков.

То же самое можно отнести и к XIX веку так называемого Просвещения. Не нашлось в нем у ашкеназов своего Дарвина и Максвелла, Дикенса и Пушкина.

Но вот грянул великий и страшный, прекрасный и кровавый XX век. Помимо многих других коренных изменений в жизни человечества, он взорвал и глухие стены тесных душных еврейских гетто Германии и затхлых чесночных местечек Российской империи. Забитые затравленные ашкеназские евреи разогнули спины, расправили плечи, подняли головы. Десятки и сотни их тысяч ринулись в экономику, финансы, науку, музыку, литературу и…в революцию. Яркими путеводными звездами мирового уровня зажглись их Эйнштейны, Фрейды, Ойстрахи, Зингеры, Селинджеры. Не было ни одной области промышленности, торговли, науки и культуры, где евреи-ашкеназы не заняли бы первые места.

Феномен ашкеназийского еврейства, его необычайно высокий цивилизационный взлет, отчетливо проявившийся именно в XX-м веке, – это необычное, штучное явление и еврейской, и всей человеческой истории. Никакие достижения других народов и самих евреев прошлых времен не сравнимы с одноразовым присутствием в мировой науке, народном хозяйстве и культуре целого сонма гениальных представителей еврейства последних трех-четырех следующих друг за другом поколений.

Как объяснить это странное, удивительное, непонятное явление? Почему выходцы из народа, являющегося одним из самых малочисленных народов мира, вдруг заняли главные места в списках людей, отличившихся в наиболее важных областях мирового прогресса? Почему их так много среди нобелевских лауреатов, создателей киноиндустрии, банковской системы, ядерной промышленности и даже среди героев Советского Союза времен 2-ой мировой войны?

Кто знает, быть может, выдающиеся успехи массового числа ашкеназов связаны с тем рассовым перемешиванием и присутствием у них инородной крови, о котором написано выше. Ведь известно, что именно слияние разных этнических свойств обычно дает положительный результат, в то время, как внутривидовое и, тем более, внутриродовое размножение приводит к упадку и даже вымиранию.

Впрочем, вряд ли можно так однозначно объяснить феномен ашкенази XX-го века. Я думаю, эту загадку не легче разгадать, чем и многие другие промыслы Творца, относящиеся к природе человека и всего человечества. Приходиться лишь уповать на то, что высоко-продуктивное участие восточно-европейских евреев-ашкенази в мировом цивилизационном процессе не исчезнет ни в результате их ассимиляции и растворении в других народах, ни (не дай Бог) нового Холокоста.

Каждое новое фундаментальное научное и технологическое достижение высокого уровня обычно обрастает густым ветвистым потребительством. Так и генетика быстро перестала быть чистой наукой. После широкой публикации в печати, популяризации в интернете, на радио и телевидении она оказалась сплошь облепленной разными фирмами и компаниями, алчущими схватить быстрые деньги на прибыльном деле.

Одной из них стала американская фирма со звонким именем MyHeritage Ltd. Получив от нее очередную рекламную приманку, я после не очень долгих колебаний на нее клюнул и послал чек на 79 долларов. В ответ мне прислали водонепроницаемый пакетик (DNA kit), куда я должен был плюнуть и отправить его обратно.

И то, и другое я прилежно выполнил, а месяца через два получил многостраничный Отчет с подробной информацией о результатах генетического исследования моего «наплевательского» отношения к этому серьезному делу. Там же была ссылка на интернетовскую страницу, где те же выводы были представалены в форме видео – движущей цветной картографической картинки.

Рис. 6. География генов

(из Отчета фирмы «MyHeritage Ltd.»).

Рис. 7. Районы этнической распространенности ДНК.

Отчет сообщал, что во мне 84, 7 % генов ашкенази, 8, 4 % от итальянцев и 6, 9 % генов, собранных где-то в Западной Азии (Рис. 6, 7). Это значило, что обширная география проживания моих непоседливых предков охватывала страны Восточной Европы, Ближнего Востока, Персии, Италии, Балкан. Были установлены и пути их миграции в разные части света – в течение 180 тыс. лет по материнской и 275 тыс. лет по отцовской линии (Рис. 8).

Рис. 8. Пути миграции наших предков.

Отсюда, наверно, и у меня неуемная и неизбывная страсть к путешествиям и перемене мест – всю жизнь она не дает мне покоя. Ясное дело – гены не дремлют.

Проведенные по моей слюне генетические исследования порадовали своей широтой и глубиной – они охватывали от 3 до 5.5 тыс. поколений предков, живших до меня многие десятки и сотни тысяч лет. При этом давалась подробная изобилующая цифрами временная характеристика моих родственных генетических связей в разных поколениях с отцовской и материнской стороны.

И еще вот, что меня удивило – в присланном Отчете давались также подробные сведения и о моих родственниках-современниках, имеюших удовольствие жить со мною в одно и тоже время.

На момент написания того Отчета их насчитывало 1222, эта цифра включала 826 пятиюродных, 367 черырехюродных и 29 двоюродных братьев и сестер. Мало того, мой электронный почтовый ящик почти ежемесячно стали переполнять сообщения об обнаружении новых родственников, живущих то в США и России, то в Израиле и Германии, то в Чехии и Белоруссии.

Конечно, я понимаю, что, на самом деле, все эти люди имеют только какие-то, может быть, совсем небольшие общие со мной части ДНК, перешедшие к нам от какого-то одного далекого предка. Может быть, от одной из тех 4-х женщин прирейнского города Шпайера (см. выше), которые еще в XI веке дали жизнь половине всех будущих восточноевропейских евреев.

Но так или иначе, а ведь приятно, что не один ты на свете, и у тебя хотя и виртуальная, но все же своя родная мишпуха. И такая огромная!

Держа в руках все эти графики, схемы, цифры, я с достаточной степенью вероятности могу теперь заявить, что приведенная мной выше родословная, составленная поначалу на основе стародавних бумажно-материальных генеалогических данных, уверенно подтверждается современными геномными исследованиями. Поэтому она – никакое не сочинительство, не выдумка, а научно обоснованная истина, неоспоримая правда.

Придуманное там, может быть, и есть, особенно в том, что касается отдельных деталей событий далеких времен (во всяком случае, лишь до XIX века), а также, конечно, конкретизации имен моих дальних предков. Но таких вольностей допущено не так уж много.

Чужие имена

Объяснив происхождение маминой и папиной фамилий, нечестно было бы здесь не рассказать и об одном моем старом поступке, долго мной мозговавшемся и далеко не всеми однозначно воспринятым.

Шел неблагоприятный для нашей семьи 1957 год, когда внезапно умер мой дедушка Видя, а незадолго до этого мама совсем уж рассталась с моим отцом. Именно тогда она и решила взять обратно свою девичью фамилию.

Совсем недавно даже подумать об этом было нельзя. Еще не пожелтели газетные листы с травлей безродных космополитов, скрывавших свои мерзкие рожи под покровом благородных русских фамилий. Еще не оттаял мороз на коже от страха, охватывавшего тогда всех больных по пятому пункту, которые в свое время пренебрегли опытом их знатного соплеменника Лазаря Кагановича. Вместо того, чтобы внять его дальновидности они нагло последовали примеру других не менее великих вождей и сменили свои отчества с Мойшевичей на Михайловых, Гиршевых на Григорьевых и, конечно (ха-ха), Срулевых на Акакиевых.

Но теперь все изменилось, Хрущевская оттепель разморозила многие прежние ледяные заторы-запоры-запреты, в том числе и на перемену имен и фамилий, которая ныне становилась рутинной операцией обычных районных ЗАКС'ов.

Как раз на это время пришелся первый (юношеский) этап начала моего ставшего потом многодесятилетним приятельствования с Гариком Шаферманом, только что переехавшим с родителями и сестрой из Одессы. В старосветской советской столице он, естественно, сразу же ощутил неловкость своего уничижительного причерноморского имени. Тем паче, он тогда уже становился автором широко известных песен, и для него вопрос смены имени на приличное древнерусское было особенно злободневным. Мы на Преображенке жили с ним на соседних улицах, вместе ездили в литобьединение «Магистраль» и как-то он сказал мне с некоторой долей смущения:

– Слушай сюда, старик. Ты же понимаешь, у меня с паспортной кликухой проблемка. Поэтому, не застав тебя вчера по телефону и разговорившись с твоей матхен, я расспросил о ее недавней смене фамилии. Но вот адресок ЗАГС'а она мне не дала. Взял бы его для меня, он же у нас с вами один и тот же.

– Ладно, – ответил я, – будешь ты у нас героем «Полка Игорева».

Прошло несколько недель, и Шаферан, потерявший в ЗАГС'е еще и букву «м» в своей фамилии, теперь уже щеголял краснорожим паспортом, где громыхало его новое варяжско-княжеское имя.

Также и Витя Маршак, другой мой приятель из Магистрали, женившись на своей Горбуновой, прямо при регистрации брака взял фамилию жены (оттепельные времена допускали и такую вольность). На недоуменные вопросы он отвечал, что не может же он подписывать свои издаваемые большими тиражами рассказы «Капли» именем знаменитого советского поэта.

И в Гипроводхозе, где я уже тогда работал, Додик Кацман без всякого стеснения вдруг стал Дмитрием Кочевым, над чем все коротко в кулак хохотнули, но никто никогда по этому поводу не возникал.

Все эти знаковые примеры подвигнули и меня сменить папиного Шелкового человека (Зайдмана) на маминого Умного (Разумова).

Конечно, я довольно долго колебался, раздумывал, рядил-косил, и так, и сяк, и этак. Сомнения терзали меня не только из-за отца, который, наверняка, должен был здорово разозлиться. Больше беспокоило, как отнесутся к этому моему действу окружающие, товарищи, сослуживцы, начальство на работе, наконец, родственники Зайдманы. И потом, что будет с разными документами: дипломом и аттестатом зрелости, с комсомольским и другими членскими билетами, пропусками, свидетельствами?

Однако, оказалось все не так уж и страшно-сложно. Папа не очень обиделся, наверно, вспомнил что и сам, перебравшись из Карачева в Москву, сменил своего местечкового Айзика на греко-русского Александра. Хуже было с диссертационными делами. Приняв мою фамильную конверсию за камуфляж в попытке скрыться от «праведного гнева», зловредные ученые антисемиты, начавшие меня тогда преследовать, еще больше оборзели и с повышенным азартом погнали меня, как зайца борзые собаки.