Гром гремит дважды. Дракон
– Сынок… – Кингжао удержала меня за рукав на пороге. – Скоро всё это закончится.
– Что именно? – удивился я.
– Всё…
Кингжао не могла объяснить, но я отлично её понимал. Я тоже чувствовал этот серый полумрак, окруживший нас со всех сторон. Кого – нас? Мою семью? Шужуань? Поднебесную? Весь мир? Вселенную? Все вселенные, сколько бы их ни было?
– Живи, сохраняя покой, – сказала Кингжао так, что сразу сделалось ясно – она кого-то цитирует. – Придёт весна, и цветы распустятся сами.
Больше она не стала меня удерживать.
Джиан затушил сигарету, увидев меня. Как всегда, сделал вялое движение, будто бы хотел обойти машину и открыть передо мной дверь. Как всегда, я быстро подошёл к задней двери, открыл её сам и, швырнув сумку, уселся. Джиан – я видел это через боковое стекло – лениво всплеснул руками. Мол, как же так вышло, эх…
– А красноголовая не едет? – осведомился он, запуская движок.
– А сколько звёзд в галактике Млечного Пути?
– Без понятия, – удивился Джиан.
– Вот и я тоже.
Верный своим принципам, я вышел из дома с солидным запасом времени. Джиан никуда не торопился, подчёркнуто соблюдая все правила дорожного движения. Когда мы проезжали мимо здания больницы, я с тоской посмотрел в окно.
Привычки легко вплетаются в жизнь. Я привык каждый день заходить туда почти в одно и то же время. Сегодня меня там не будет. И завтра. И послезавтра, вполне возможно, тоже…
Не в первый уже раз рука дёрнулась к телефону. Позвонить, предупредить… Но кого? Ниу на звонок не ответит. Попросить лысого доктора сказать ей, что я на несколько дней отъеду? Да я лучше руку себе отгрызу, чтоб к телефону не тянулась. Можно было бы попросить Кингжао, чтобы она передала, но…
– Bl*ad', da ne mogu ya tak!
– Всё хочу спросить, – тут же отозвался Джиан. – Ты то и дело говоришь какую-то лабуду. Это, типа, по-английски или как?
– По-русски, – сказал я, радуясь возможности отвлечься на разговор.
– Фигасе. Знаешь русский?
– Лучше, чем китайский.
Это была чистая правда. Китайский я знал и в прошлой жизни, но, разумеется, не в совершенстве, поздновато начал учить. Здесь же в моём распоряжении оказались все лингвистические познания шужуаньского подростка Лея. С таким багажом стать великим писателем нечего было и пытаться, конечно, однако для моих целей его вполне хватало. Ну а русский язык, во-первых, я «изучал» столько, сколько жил в своём мире, а во-вторых, в отличие от Лея, имел возможность вращаться в самых разных кругах. Мог, при необходимости, и на светском рауте за словом в карман не полезть, и шпане в тёмном переулке доступно объяснить, почему им лучше поскорее вернуться домой, к маме и папе.
– Дай угадаю, – предложил Джиан, – батя в Россию на заработки мотался?
– Без понятия, куда мотался мой батя, – вздохнул я. – Пусть это будет загадкой, ладно? Я же твой босс. Я должен тебя удивлять.
– Отлично получается, – хмыкнул Джиан.
В половине шестого он остановился на парковке рядом с вокзалом. Поезд должен был отправиться через час. Я уже присматривал открытую кафешку. Что может быть приятнее, чем посидеть перед дорогой с чашечкой чая, глядя, как зевают те, кто дорабатывают ночную смену.
– Когда ждать? – спросил Джиан.
– Позвоню. Про Кингжао помни.
– Нет, блин, забуду.
– Вот, когда огрызаешься – ты мне больше нравишься. – Я хлопнул Джиана по плечу на прощанье. – Оставайся таким. Поменьше душевных терзаний и прочего дерьма.
– Угу, как скажешь. Вернёшься – сломаю тебе ногу.
– Договорились.
Я вылез из машины, захлопнул дверь. Постоял немного, привыкая к холодному ветру. Поправил лямку сумки на плече и, сунув руки в карманы, двинулся к зданию вокзала.
Отыскав терминал, поднёс к сканеру экран смартфона. Сканер считал один QR-код, потом – второй. Я распечатал два билета. Полнейшая анонимность. Смешно, конечно… Глава клана Чжоу оплатил два билета класса люкс из Шужуаня. Угадайте, кто будет сидеть в купе? Впрочем, наивная предосторожность лучше, чем никакой предосторожности.
В здании вокзала работал только туалет. Я вышел на улицу, где видел бледно светящиеся вывески двух-трёх закусочных. К одной такой и устремился, но внимание привлёк громкий голос.
Обращались не ко мне, однако я замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
Посреди вокзальной площади стоял человек в чёрном кожаном плаще. Плащ был старый, потёртый, но явно не дешёвый. Да и в целом парень выглядел весьма колоритно. Он мог показаться бродягой, который только что отшагал путь километров в сто и вот-вот достанет гитару, чтобы заработать немного мелочи себе на ужин. Этакий романтический тип бомжа, воспетый множеством фильмов.
– Настали последние дни! – кричал «бродяга» хорошо поставленным голосом. – Узрите знамения, пока ещё не поздно. Дьявол уже здесь. Бог устал смотреть на ваши прегрешения и спустил с поводка дьявола! Кланы, провозгласившие себя богами, погибают на руинах своих картонных крепостей. Деньги, на которые они возлагали столько надежд, ветер разнёс по Поднебесной. И это лишь начало. Очнитесь, люди! Проснитесь!
Я по широкой дуге обошёл этого оратора и посмотрел ему в лицо. Издалека, но с любопытством. Постарался запомнить. Интересно, этот кадр часто тут проповедует? А ещё интереснее, где он понабрался того, что несёт? Бог и Дьявол – персонажи другой религии. Другого мира. Этакого сектанта-юродивого я мог бы встретить в прошлой жизни. А здесь – очень странно… И ещё вопрос – где, собственно, полиция? Помнится, когда я тут попытался спасти женщину от вора, меня повязали в мгновение ока.
Вокруг бродяги начали собираться заинтересованные слушатели. В основном, конечно, с целью поржать, вряд ли кто-то из собравшихся понимал, о чём вообще речь. Воинствующего проповедника снимали на телефоны и ухмылялись. Парень, однако, обрадовался аудитории и повернулся к зрителям.
– Господь любит Шужуань, – сказал он. – И нас не коснулась пока карающая длань его. Господь дал нам всем шанс исправиться и победить дьявола, изгнать его, ибо дьявол – в Шужуане!
О, а вот и блюстители. Сразу двое. Не торопятся особо – ну и правильно, ситуация-то смешная и не больше. Как говорится, брехливая собака не кусает. Серьёзные неприятности обычно приносят граждане, которые предпочитают помалкивать. Однажды до кого-нибудь в правительстве это дойдёт, и издадут закон, запрещающий молчать в общественных местах дольше установленного минимума.
– Не будет нам жизни, пока дьявол бродит среди нас! – голосил бродяга. – Нет нам прощения, пока не изгоним мы его из душ и сердец своих, из городов своих…
– Ну-ну, парень, – перебил его шедший первым полицейский и положил ладонь на плечо. – Здесь дьявола нет. Давай-ка ты пойдёшь искать его в другом месте.
– Но он здесь! – возразил парень.
Второй полицейский занялся толпой из десятка таких же, как я, приехавших пораньше пассажиров. «Расходитесь, не на что тут смотреть…» Толпа – это всегда проблема. По толпе легко распространяется паника, свидетелей в толпе никогда нет. Не говоря уж о том, что толпы – рай для карманников и извращенцев, любящих поприжиматься.
– Два варианта, – услышал я голос первого полицейского. – Или уберёшься отсюда сам, или поедешь в участок. Как тебе больше нравится?
– И сотрудники полиции будут защищать дьявола, ибо они куплены им и проданы ему! – заорал бродяга, воздев руки к небу. – Но я убью дьявола, и мир на земле воцарится…
– Так, ну всё. – Полицейский потянулся не то за дубинкой, не то за наручниками. Этого никто уже не узнал.
Бродяга резко опустил руки. Я даже вздрогнул от такой невероятной скорости. А он обхватил голову полицейского и изящным движением повернул её. Щелчок долетел даже до меня. А толпа немедленно завопила в истерике. Люди бросились врассыпную. Молодая девушка упала, по ней пробежал парень. Кажется, они были вместе…
– Вот он, дьявол! Запомните лик его!
Мёртвый полицейский упал. А палец бродяги указывал прямо на меня.
– Твою мать, – вздохнул я. – Ну кто бы сомневался.
Глава 8. Возмездие
Ей богу, иногда возникает ощущение, будто я – главный герой какого-нибудь фильма или романа. Если где-то падает кирпич – он должен упасть на мою голову, если приземлится летающая тарелка, то инопланетяне прилетели за мной, если сумасшедший обдолбанный оборванец ищет дьявола – ну значит, дьяволом точно буду я.
Меня это ещё в детстве доставало. В школе то и дело таскали к директору, мать орала не переставая, потому что я числился среди хулиганов, которые постоянно дерутся. А что я, собственно, мог сделать, если любой придурок в плохом настроении кидался на меня? Однажды я, точно помню, стоял и мысленно молился: «Господи, ну пусть он докопается до кого-нибудь другого, нас же тут человек десять на детской площадке, а я только вчера вечером ремнём получил за драку!». Но нет, очередной отморозок целенаправленно шёл ко мне.
Мир вокруг стал другим, но принцип, на котором основано его вращение, ни капли не изменился. Я сбросил на асфальт сумку, мысленно поставил крест на посиделках в кафе перед дальней дорогой и мысленно же похвалил себя за то, что в очередной раз прибыл к месту назначения раньше необходимого. Пришёл бы в срок – сел бы спокойно на поезд. Но это ведь не путь героя, мать его.
– Стоять! – заорал второй полицейский, достав пистолет. – Ни с места!
Ощущение дежавю усилилось. Пистолет в руках стража порядка ходил ходуном.
– Он твоего напарника убил, – сказал я. – «Ни с места» закончилось секунд пять назад, сейчас уже можно стрелять на поражение.
Мой спокойный голос в этом безумии звучал так инородно, что полицейский, кажется, его вообще не воспринял. Так же он бы отнёсся к птичьему щебету. Он стоял в двух метрах от психопата, сверлящего меня взглядом и не опускающего палец. Слишком близко. Слишком…
За спиной бродяги я не увидел ни людей, ни автомобилей и решил рискнуть.
Длинная Рука
– Дьявол обладает силой, – усмехнулся бродяга.
Я сделал быстрый выпад рукой. Жёлтый луч, опережая движение, едва не ударил сумасшедшего в грудь, но тот в последний миг повернулся боком, оказавшись к полицейскому спиной.
– Великой силой! Но верующий в Господа обладает силой, неизмеримо большей!
«Стреляй же, твою мать! Стреляй или беги отсюда!» – мысленно орал я на полицейского.
Возможно, он услышал где-то в астрале отголоски моего безмолвного вопля. Возможно, он попытался нажать на спусковой крючок. Что-то же заставило бродягу резко развернуться, перехватить руку полицейского и сломать её пополам об колено.
Хруст и вопль полицейского я услышал, выстрел – нет. Рука обмякла, пистолет вывалился из неё на камни, которыми была вымощена площадь.
Я рванул из кобуры свой пистолет. Мгновение – и башка бродяги у меня на мушке. Но я промедлил мгновение, потому что в глубине души знал, что сейчас будет. И действительно – вместо лица бродяги появилось искаженное мукой лицо незадачливого стража порядка. Если бы я выстрелил – пуля попала бы в него, и потом я удолбался бы писать объяснительные и убеждать судей, что коп один хрен был считай что мёртв к этому моменту. Народная примета: пуля, выпущенная из оружия, принадлежащего гражданскому, в голову полицейского – к неприятностям.
– Сука, – процедил я сквозь зубы и убрал пистолет так же быстро, как достал.
Лучше уж дать волю техникам. Юридически силы избранных здесь до сих пор никак не зафиксированы, соответственно, притянуть меня за то, что я вдребезги разбил кому-то голову, находясь от него в десяти метрах, будет гораздо сложнее.
И всё-таки надо попытаться спасти хотя бы этого недотёпу. Пусть у меня точно не получится, но если я не попытаюсь – оправданий себе не найду.
Паук
Я взлетел на пяток метров над землёй и тут же отменил технику.
Длинная Рука
Бродяга вынужден был держать меня в поле зрения. И, несмотря на всю свою силу и скорость, прикрыться копом он не успевал. С рычанием оттолкнув его, он упал на спину и перекувырнулся через голову. Сурово. На таком-то рельефе. Надеюсь, ему было больно.
Крылья Ветра
Теперь я летел прямо на него, на поднимающегося на ноги бродягу. Прикрытия у него не было, а если я промахнусь – то всего лишь испорчу каменную кладку. Идеальный момент!
Я вновь выдернул из кобуры пистолет и, не целясь, выстрелил, зная, что пули пойдут, куда надо.
Стрелять в полёте мне пока ещё не доводилось. Положение было непривычным: я вытянулся в струну, как будто нырял с вышки, одновременно расстреливая бассейн.
Бродяга быстро оценил свои шансы. Уворачиваться от пуль ему в голову не пришло – всё-таки как-то умудрялся критически воспринимать свои возможности. Защититься было нечем – он ведь не избранный. Влево-вправо – не успеет, да и я легко поведу его на мушке.
Он выбрал интересный вариант. Поскольку ещё не успел полностью встать, преобразовал остаток движения в прыжок и взмыл вверх.
Я летел под углом к земле, и когда попытался проследить за ним, задрал голову, руки и понял, что амплитуды мне не хватит.
Выродок меня перехитрил! А я вот-вот разобьюсь о камни, частично раскрошенные моими же пулями.
Но, в отличие от «Паука», «Крылья Ветра» давали прекрасную возможность маневрировать. Небольшое ментальное усилие, которого не описать непосвящённому человеку, и я пронёсся в сантиметре над площадью, почувствовал, как полы расстёгнутой куртки чиркнули по камням.
Быстрый поворот вокруг оси. Плечом я зацепил каменную кладку. Больно, однако на функциональность эта боль не повлияла. Я поднял оружие…
А вот мой добрый друг-бродяга свой «полёт» не контролировал. Он подпрыгнул выше, чем обычный человек сумел бы. Может, ему даже позавидовал бы действующий чемпион мира по прыжкам в высоту. Однако всё, что он мог теперь, это – упасть. Я же, двигаясь перпендикулярно линии его падения, оказался сзади и получил просто великолепный обзор. Только полы кожаного плаща взмыли, немного сбивая с толку и напоминая женскую юбку.
Я пять раз нажал на спусковой крючок. Первая пуля прошла мимо – это я почувствовал. Вторая попала в спину бродяге – это ощущение тоже было конкретным, я знал это так же верно, как знал бы, попади пуля в меня. Третьего, четвёртого и пятого выстрелов не прозвучало. Вместо них – сухие щелчки. Звук, который гораздо страшнее выстрела, когда оружие держишь ты, и который прекраснее хора ангелов, когда его издаёт пистолет, нацеленный на тебя.
Ещё раз быстро изменил траекторию. «Крылья» привели меня в вертикальное положение, и я сразу же отменил технику. Подошвы кроссовок мягко коснулись каменной площади. Руки уже меняли обойму, глаза следили за противником.
Бродяга приземлился на обе ноги, чуть наклонился вперёд, но не упал. Я услышал хрипяще-свистящее дыхание. Он с трудом набрал воздуху в грудь. От его скорости и прыти не осталось и следа. Ко мне повернулся смертельно бледный человек. Умирающий, если не мёртвый.
– Поговорим? – предложил я, оттянув затвор до щелчка. – Или добить тебя?
– Дьявол! – Бродяга выплюнул сгусток крови себе на подбородок и закашлялся.
– Из-за тебя у меня теперь сорвётся поездка, ублюдок, – сказал я. – Если ты хотел мне напакостить – у тебя получилось. Но ты всё ещё можешь остаться в живых, если ответишь на мои вопросы. Кто тебя подослал?
– П… Подослал? – Бродяга выглядел удивлённым. Смертельно удивлённым. – Меня?! Я – оружие Господа! И твой лик явился мне во сне. Я долго шёл, следуя за звездой, и я прикончу тебя!
Он на полном серьёзе двинулся ко мне, едва волоча ноги. Я, подумав, убрал пистолет. Уж с этим-то разберусь голыми руками, хватит добавлять головняков криминалистам.
Бродяга искренне верил в ту чушь, которую порол. Значит, вот о чём говорила Дэйю. Они действительно не отдают себе отчёта в том, что кто-то где-то щёлкнул пальцами. Этот несчастный обдолбыш наверняка усиленно искал способа расширить сознание, зачитывался всякими Керуаками и прочим шлаком. Знавал я таких, по прежней жизни. Из всех торчков эти всегда были самыми безобидными – живут в лесу, молятся колесу, никому проблем не доставляют. До тех пор, пока малолетние дуры не приходят к ним в поисках романтики.
Наверняка раньше этот парень экспериментировал с ЛСД, но вот кто-то предложил ему чёрную таблетку. Новый препарат, дающий стопроцентную гарантию подключения к высшему разуму, без регистрации и эсэмэс. Увидел во сне моё лицо, а сейчас – увидел его в реале. Какие у него могут быть сомнения? Я бы и сам уверовал во что-нибудь этакое на его месте, если бы не знал точно, откуда растут ноги.
– Я – оружие! – простонал бродяга, из последних сил ковыляя ко мне. – Я – возмездие. Я…
Выстрел застал врасплох даже меня. Бродяга всплеснул руками, выкатил глаза и замер с раскрытым ртом. Потом рухнул мордой в землю. Вернее, в камни…
Я посмотрел на полицейского со сломанной рукой. Он лежал, сжимая пистолет в левой, явно непривычной к стрельбе.
– Парень, – слабым голосом сказал полицейский, – ты… ты как?
– Я? – Я даже оглянулся. Не верилось, что он обращается ко мне.
– Мне показалось, будто ты летал…
Полицейский явно бредил. Он терял сознание от боли, от шока. И всё-таки, несмотря на изначально проявленную бестолковость, оставался полицейским. Пытался защитить меня. Прилично одетого пацана – от невменяемого бродяги.
– Спасибо, – сказал я, проглотив комок в горле. – Я в порядке.
* * *В порядке я был недолго. Буквально несколько секунд спустя меня повалили мордой в пол, забрали пистолет и надели наручники. Я не возражал. Знал, что этим закончится. Только поразился тому, до какой же степени вовремя появились эти бравые ребята с автоматами. Такое ощущение, будто за углом ждали, пока закончится опасное.
Всё-таки многое зависит от точки зрения. Ходишь пешком – все водители козлы. Едешь на машине – все пешеходы дебилы. Служишь в полиции – люди уроды. Возглавляешь бандитский клан – менты козлы. И как ни крути, всегда приходится терпеть рядом каких-то сволочей. Закон жизни.
Телефон у меня, само собой, тоже отобрали, да если б и забыли – никому бы я не позвонил со скованными за спиной руками. А кому звонить? Юну, чтоб перебил билеты на завтра? Джиану, чтоб забрал меня из участка? Хотелось уже плюнуть на всё и потеряться где-нибудь в дебрях Шужуаня, чтобы никто никогда меня не нашёл.
Наручники были самые обыкновенные. Ну разумеется, никто ведь не шёл целенаправленно брать избранного, как в тот раз, с баркасом, когда операцию явно санкционировал Кианг. Я мог бы от этих наручников избавиться. Когда применяешь технику Длинной Руки, свечение охватывает кулак, начиная от запястья. И чутьё мне подсказывало, что это свечение легко и просто разорвёт стальные браслеты.
Но какой смысл? Добегу до вокзала, где меня примут уже с целым взводом? Или вернусь домой, где будет ждать засада?
– Знаете что? – сказал я вдруг, сам того не ожидая, сидящим напротив меня в покачивающемся кузове местным омоновцам. – Достало меня всё. Хуже горькой редьки.
И, как будто эти слова были каким-то паролем, машина резко затормозила. «омоновцы» переглянулись и подняли оружие. А я с вялым любопытством уставился на закрытую дверь. Кто меня будет убивать на этот раз?
Глава 9. Конвоир
Меня сопровождали трое «омоновцев». Великая честь для простого пацана, пусть даже и устроившего стрельбу на вокзале, и как минимум смешной конвой для избранного духом. В общем, ни то ни сё. Рассчитывать на то, что эти ребята чем-то помогут против тех, кто хочет меня убить, не приходилось. Хотя вели себя они, безусловно, профессионально, со мной даже ни разу не заговорили. Может, даже сначала будут стрелять, и только потом удивляться. Но, тем не менее, рассчитывать я смогу только на себя.
А я сижу в наручниках. Освободиться – раз плюнуть. Но если задёргаюсь – эти трое кинутся на меня. Разобраться с ними – тоже пара пустяков, конечно, однако они же не враги. Они, чёрт бы их побрал, коллеги, братья. Пусть даже так не считают.
– Достало всё, – шёпотом повторил я.
Жизнь – как шахматная игра. Кем-то жертвуешь, кого-то убиваешь. А в конце – все фигуры в одной коробке. Кроме, может быть, одной пешки, закатившейся под кровать. Её будут какое-то время искать, а потом махнут рукой и заменят пуговицей.
– Первый, как слышно? – Один из сопровождающих воспользовался рацией. – Что за остановка?
Рация неразборчиво кашлянула в ответ. Парни переглянулись, но чувствовалось, что напряжение спало. Вскоре машина вновь двинулась с места.
Если «омоновцы» сочли возможным расслабиться, то я себе такой роскоши позволить не мог. Потому что машина практически сразу развернулась, по ощущениям, на сто восемьдесят градусов, и поехала в обратном направлении.
Закрыв глаза, я вызвал в памяти ту отрыжку, которая послышалась из рации, и стал вертеть её туда-сюда, пытаясь соотнести с какими-нибудь известными мне словами. Получалось нечто вроде «всё нормально», или подобное. Ну, по идее, это логично. Командир сказал, что всё нормально, и бойцы успокоились. Когда ты простой исполнитель, много думать – вредно, а порой даже опасно для жизни.
И тем не менее мы едем обратно. Возможно, конечно, разворот был не на сто восемьдесят. Окно далековато, сориентироваться не могу. Возможно, сейчас мы куда-нибудь свернём. Всё возможно.
По-хорошему, меня должны сейчас отвезти в отделение, где сначала для порядку бросят за решётку, потом будут долго и нудно допрашивать. Какие другие варианты может предложить мне моя выдумщица-судьба?
Кианг дёргает за какие-то свои ниточки, и меня везут к нему?
Пенгфей узнал, что меня повязали, и решил опять помочь соскочить без проволочек?
Первый вариант более правдоподобен. Субординация в мире стражей порядка – далеко не всё. Знакомства и связи играют огромную роль, и даже вышедший в отставку или серьёзно проштрафившийся сотрудник зачастую может позвонить кому следует и попросить об одолжении. И вполне возможно, ему не откажут. Кианг же по официальной части никаких косяков за собой вроде бы не оставил. Пенгфей до сих пор раскапывает его чудодейства, и без моей помощи далеко не продвинется. Так что – да, вполне возможно, что сейчас меня будут убивать. И мы снова упираемся в старую проблему. Наручники. Омоновцы. Гипотетическая опасность.
Когда мы проехали в обратную сторону примерно столько же, сколько оттуда, машина остановилась, и на этот раз я расслышал шаги. Кто-то быстрым и уверенным шагом подошёл к дверям, открыл их. Мои конвоиры спокойно повернули головы, посмотрели на сурового мужика лет пятидесяти, со шрамом на щеке. Он был одет в чёрную форму без знаков различия.
– Задержанный – на выход, – сказал он.
– Сопровождать? – В голосе одного из омоновцев всё-таки слышалась растерянность.
– Тут ждать, – процедил мужик сквозь зубы.
Я встал, неспешно подошёл к выходу и огляделся. Да, мы вернулись на вокзал. Что, сразу перейдём к следственному эксперименту? Или Кианг принципиально хочет прикончить меня здесь? Может, площадь тут по какому-нибудь особому фэн-шую построена, чёрт её знает.
– Пошевеливайся! – прикрикнул мужик.
Я спрыгнул на землю. Он немедленно захлопнул за мной двери, закрыл задвижки. Потом я услышал звяканье ключей, и с меня сняли наручники.
– Пошёл.
Я пошёл. Куда идти – не спрашивал, двинулся к зданию вокзала. Сопровождающий шагал рядом со мной, молча. Задавать вопросы людям такого типа не было ни малейшего смысла. В лучшем случае промолчит, в худшем – ударит. Ну, попытается ударить. У меня-то теперь руки свободны. Зачем и почему – другой вопрос.
Место недавней битвы на площади уже было обозначено жёлтыми лентами, держащимися на дорожных конусах – что нашли, к тому и прикрепили. Труп бродяги накрыли, полицейского не было – должно быть, увезли в больницу, как и упавшую девушку. И пока врачи чинят ему руку, кто-то его наверняка уже допрашивает. Больно уж любопытная хрень тут разыгралась, чтобы откладывать дело в долгий ящик.
Полицейских было полно, они оцепили место происшествия и не давали никому подойти близко, а в идеале – даже рассмотреть случившееся. От людей вечно прячут кровь и смерть. Наверное, в этом есть какой-нибудь смысл.
Мы прошли от всей этой суеты довольно далеко, так, чтобы не привлекать внимания. Вокзал – не то место, где люди задерживаются, и на меня уже никто не смотрел, не тыкал пальцем, не бледнел. Ну да, я немного помят, одежда не самая чистая. Однако я в поездку не во фраке собрался, а в повседневке, так что пыльность и помятость никому в глаза не бросались.
Я вдруг подумал, что ещё успеваю на поезд. Чего мне стоит – взять сейчас, вырубить этого молчаливого хрена одним ударом и – бежать? Правда, телефона нет. Однако цифровую комбинацию я помню, могу назвать её кассиру и получить распечатку с кодом для предъявления при посадке. Ни имени, ни фамилии там нет, пока кто-то что-то сообразит, поезд уже покинет город, а там – и провинцию. Дальше же отследить мои перемещения они просто не сумеют. Пусть кланы сейчас переживают не лучшие времена, однако пройдут годы и годы, прежде чем Шужуань научится вытягивать щупальца в такую даль.