Это злая разумная опухоль
Я забыл, прошли в итоге те дельфины испытание на речь или нет. Полагаю, что прошли – провальный эксперимент вряд ли попал бы в передачу о невероятном уме дельфинов – но если так, разве за прошедшее время мы не продвинулись бы дальше? Не должны ли мы знать как минимум те дельфиньи слова, которые значат «красный круг» и «желтая кнопка», и (раз уж мы говорим о дельфинах) «случайный беспорядочный секс»? Почему же в то время как дельфины, похоже, способны запомнить приличное количество наших слов – мы пока что не сумели обучиться ни единому их слову?
Я всегда велся на истории про дельфинов-как-братьев-по-разуму. Именно это и привело меня к изучению морских млекопитающих. Один из самых первых моих рассказов – написанный еще в старшей школе – повествовал об ученом, который живет во все более фундаменталистском обществе, борясь с сокращением финансирования и враждебным отношением к его попыткам расшифровать язык дельфинов, потому что сама концепция нечеловеческого разума считается кощунственной. (В конце концов исследования закрывают, его стремление поговорить с дельфинами кончается ничем – однако в последней сцене его дельфины в аквариуме тихо беседуют на своем языке. Они, видите ли, решили не демонстрировать свою разумность. Они знают, так для них будет лучше.)
Так вот. Я посмотрел все выпуски Nova, проглотил все неврологические аргументы в пользу разумности дельфинов (Мозги Tursiops на 20 % больше наших! У их неокортексов более высокая складчатость и больше площадь поверхности!) Я читал книги Джона Лилли, принял его утверждения, что у дельфинов есть «дискретный язык», следил за его экспериментами, финансировавшимися флотом, во время которых люди плескались, погруженные по пояс, в специальных человеческо-дельфиньих обиталищах.
К тому времени как я начал свою магистерскую диссертацию (о морских свиньях – более тупых кузинах афалин), я сделался значительно скептичнее. Десятилетия исследований не привели ни к каким прорывам. Лилли полностью съехал с катушек и почти все свое время проводил, глотая кислоту в камерах сенсорной депривации и утверждая, что инопланетяне из «Галактического контроля совпадений» устраивают ему автокатастрофы. Даже научная фантастика охладевала к этой идее: в тех немногих книгах, где все еще фигурировали разумные дельфины («Кашалот» Фостера, серия о Возвышении Брина), они были искусственно усовершенствованными, а не природными гениями, которыми мы их когда-то считали.
Не думайте, мы не забывали, что китообразные все равно чертовски умны. Некоторые стратегии косаток по добыче корма – проявления тактической гениальности; дельфины успешно усваивают основы языка, если их обучать. С другой стороны, на это же способны и морские львы – а тот факт, что тебя можно обучить использованию орудия в неволе, еще не значит, что твой вид уже изобрел это орудие самостоятельно. Большая площадь поверхности дельфиньего неокортекса не выглядела настолько сверхчеловеческой, если учитывать, что плотность нейронов там была ниже, чем у нас, говорящих обезьян.
Поэтому я окончил аспирантуру, разуверившись в идее того, что дельфины – наши морские братья по разуму. Они были умны, но не настолько умны. Они могли выучить язык, но своего у них не было. И хотя я продолжал верить, что мы, ублюдки самодовольные, сплошь и рядом недооцениваем когнитивные способности других видов, но скрепя сердце согласился, что мы, видимо, до сих пор умнейшие ребята в городе. Это вызывало тоску – особенно если вспомнить, насколько чертовски тупыми мы выглядим бо́льшую часть времени, – но на это указывали данные. (Я даже написал еще один рассказ[46] о языке китообразных – более компетентный и гораздо более циничный – в котором мы в конце концов разобрались в языке косаток, только чтобы обнаружить, что они – совершеннейшие говнюки, которые построили свое общество на детском рабстве и с радостью готовы были продать своих детишек ванкуверскому Аквариуму за выгодную цену.)
Но теперь. Теперь Вячеслав Рябов – в журнале «Научно-технические ведомости СПбГПУ. Физико-математические науки» – утверждает, что язык у дельфинов все-таки есть.[47] Он говорит, что они общаются сентенциями длиной до пяти, а возможно, и больше, слов. Научно-популярная пресса ухватилась за его статью[48] – а почему нет? Я не мог быть единственным, кто ждал такого открытия десятилетиями.
И теперь, когда это случилось, я верю не до конца.
Во-первых, это был неконтролируемый эксперимент. Никаких обученных дельфинов, реагирующих на сигналы, означающие «мяч», или «большой», или «зеленый». Рябов просто подслушивал пару необученных дельфинов – Яну и Яшу – болтавших в бетонном бассейне. Нам говорят, что дельфины прожили в этом бассейне двадцать лет и обладают «нормальным слухом». Нам не говорят, что значит «нормальный» и как это измеряется, однако бетон – акустический отражатель; нельзя не задаться вопросом, насколько в действительности «нормальны» условия, когда ты берешь существ, чья основная сенсорная модальность – это звук, и запираешь их в эхо-камере на два десятка лет.
Но оставим это; Рябов записал, как Яна и Яша обмениваются пятьюдесятью уникальными «некогерентными импульсами» в «пачках» до пяти импульсов каждая. Оба дельфина слушали друг друга не перебивая и не отвечали, пока другой не заканчивал говорить. Основываясь на этом, Рябов заключает, что «скорее всего, каждый импульс в пачках представляет собой слово разговорного языка дельфина, а пачка импульсов – это сентенция». Далее он сравнивает эти дельфиньи «слова» с их человеческими эквивалентами. (Прежде всего, слова дельфинов намного короче человеческих – примерно 0,25 мсек – поскольку более широкий диапазон воспринимаемых ими частот означает, что все фонемы «слова» могут быть навалены друг на друга и произнесены одновременно. Каждое слово, каким бы длинным оно ни было, может быть произнесено за время, уходящее у нас на один слог. Круто.)
Я нахожу это правдоподобным. Я совершенно не нахожу это убедительным. Во-первых, эти выводы не проходят тест «шифровика под пытками»: хотя импульсы и структурированы, невозможно узнать, какая информация на самом деле передается – и передается ли хоть какая-то. Если бы Яна стабильно совершала какое-то действие – скажем, опускалась на дно бассейна и тыкалась носом в сток – каждый раз, когда Яша издавал конкретную последовательность импульсов, было бы разумно предположить, что эта последовательность и спровоцировала действие, что это была своего рода просьба: «Чувиха, окажи-ка мне услугу и ткнись в эту решетку». Язык. Однако все, что у нас есть, – это два существа, поочередно обменивающиеся звуками, а дельфины далеко не единственные животные, которые на это способны. Если вы мне не верите – сгоняйте на YouTube и зацените беседующих кошек.
Никто не отрицает, что дельфины общаются друг с другом. На это способны многие виды. В природе полно животных, которые опознают друг друга по уникальному свисту, издают тревожные сигналы, особые для каждого вида хищников, используют специфические звуки, чтобы указать на источники пищи или предложить секс. У стад косаток есть собственные уникальные диалекты. Пчелы передают подробную информацию о том, как далеко и в каком направлении находится источник пищи, а также о ее качестве, виляя друг перед другом задами. Мир наполнен информационным обменом; однако это все не грамматика, не синтаксис. Это не язык. Из самого существования упорядоченных импульсов не следует того, что, по словам Рябова, из него следует.
Он подкрепляет свою точку зрения напоминаниями о всяческих крутых вещах, на которые способны дельфины: они могут изучить грамматику, если это будет нужно, они могут узнавать изображения на телеэкране (скажем, реагируя на трансляцию поданного дрессировщиком сигнала так же, как отреагировали бы, если бы дрессировщик был рядом во плоти). Но все его примеры позаимствованы из чужих исследований; в результатах Рябова нет ничего, что указывало бы на упорядоченный язык в том смысле, в каком мы понимаем этот термин, ничего, что «косвенно подтверждает предположение, что в естественном разговорном языке дельфина каждый НИ – это слово с определенным значением», как он это формулирует.
Признаю, трактовка манящая. Этот поочередный обмен звуками определенно походит на разговор. Можно даже предположить, что отсутствие связанного поведения – тот факт, что Яна так и не ткнулась носом в сток, что никто из них не нажимал на кнопки и не получал рыбу, – означает, что они говорили о чем-то, чего не было в их непосредственном окружении. Возможно, они обсуждали отвлеченные понятия. Нам не доказать, что это не так.
С другой стороны, о говорящих кошках с YouTube можно сказать то же самое.
Поэтому, по крайней мере пока, я вынужден отвернуться от заявления, что моя давняя подростковая мечта – вера, которая обусловила мою карьеру, – наконец-то подтверждена. Возможно, Рябов что-то и нащупал, но одной только возможности мало. Это печальное следствие принципа эмпиризма: чем больше ты хочешь, чтобы что-то оказалось правдой, тем меньше ты можешь себе позволить в это верить.
Но еще не все потеряно. Возьмем, к примеру, обыкновенных гринд. Они никогда не были в шорт-листе собратьев человека по уму – флот любил использовать их для разминирования, однако они никогда не получали того внимания, которое доставалось афалинам и косаткам, – тем не менее всего пару лет назад мы узнали, что у них в неокортексах почти в два раза больше нейронов, чем у нас.
Возможно, мы просто приглядывались не к тому виду.
Затаившийся полуколлективный разум
(Журнал Nowa Fantastyka, февраль 2018)
(Блог, 25 июля 2018)
Если вы следили за тем, что я пишу, хоть какое-то время, то знаете, какой интерес я проявляю к Кристе и Татьяне Хоган из Британской Колумбии. Я упоминал о них в примечаниях к «Эхопраксии», описывал их в интернетовских эссе; если вы видели мое выступление на «Пырконе» в прошлом году, то, возможно, помните, как я трындел о них, критикуя притязания Илона Маска на «нейронную пыль».
Разве можно меня винить? Пара сросшихся близнецов с объединенным мозгом? Уникальный нейронный канал – таламический мост – соединяющий их мозги точно так же, как мозолистое тело соединяет полушария в вашей собственной голове? Две девочки, способные видеть глазами друг друга, чувствовать прикосновения и вкус, которые чувствует другая, управлять конечностями друг друга – и, самое поразительное, общаться разум-к-разуму не разговаривая? Удивительно ли, что как минимум один нейробиолог назвал близняшек «новой формой жизни»?
Если сестры Хоган не захватывают ваше воображение, вы мертвы внутри. Я отслеживаю информацию о них почти со дня их рождения в 2006 году (год выхода «Ложной слепоты» – и, блин, как бы изменилась эта книга, родись они всего несколькими годами раньше!). Пытаюсь, по крайней мере.
Они не облегчают мне задачу.
Время от времени появляются кусочки информации. Биографические очерки в New York Times[49] и Macleans[50]. Позитивненькие документалки[51] от Канадской телерадиовещательной корпорации с избытком сахариновой трогательности, миленькой музыки и недостатком науки. Спустя одиннадцать лет СМИ расскажут вам, что Криста обрабатывает сигналы от трех ног и одной руки, а Татьяна – от трех рук и одной ноги. Мы знаем, что они всего лишь на полпути к истинному коллективному разуму, потому что их все еще двое; у таламического моста пропускная способность ниже, чем у мозолистого тела, и расположен он внизу, в подвале, вместе с сенсорной проводкой. (Мы можем лишь предполагать, с каким единым разумом имели бы дело, если бы канал был толще и располагался в верхней части мозга.) Мы знаем, что они делятся мыслями, не общаясь вслух, например, невербально договариваются устроить розыгрыш (хоть и не в полной тишине; судя по всему, это сопровождается довольно большим количеством хихиканья). Близняшки называют это «разговором в головах». В 2013 году один из их неврологов заявил, что «сестры до сих пор не показали нам», разделяют ли мысли так же, как чувства, однако нейроны работают одинаково, передавая хоть ощущения, хоть абстракции; учитывая все поведенческие свидетельства, я бы сказал, что бремя доказательства того, что передачи мыслей не происходит, лежит на неверующих.
Мы знаем, что сестры Хоган – диабетики и эпилептики. Мы знаем, что у них задержка когнитивного развития. Мы знаем, что их эмоции всегда синхронизированы; вещества, провоцирующие радость, или горе, или злость, путешествуют через всю эту единую систему вне зависимости от того, чей мозг их произвел. Мы знаем, что Криста любит кетчуп, а Татьяна – нет. Мы знаем – а если не знаем, то можете быть уверены, что документалисты из Си-би-эс вдолбят в нас эту мораль еще как минимум дважды до ближайшей рекламной паузы, – что они Маленькое, Блядь, Божье Чудо.
Если внимательно просматривать видео, можно уяснить еще кое-что. Близняшки никогда не говорят «мы». Я часто слышал, как то одна, то другая говорит «моя сестра», но если они когда-то и называют друг друга по имени, в окончательный монтаж эти моменты не входят. Иногда они говорят друг о друге «я». У них как минимум очень интересное восприятие собственной личности.
Но это примерно и всё. Прошло одиннадцать лет, а у нас нет больше ничего.
Нам рассказывали об МРТ-сканировании, но ни одного результата мы ни разу не видели. (В самой свежей, прошлогодней, документалке[52] близнецов показывают по пути на МРТ, только чтобы переключиться на что-то другое, прежде чем они успевают туда добраться; ну правда, как близнецы, сросшиеся под углом семьдесят градусов, вообще помещаются в одну из этих машин?) Есть множество упоминаний о сестрах Хоган в философской литературе[53] (по очевидным причинам) и даже в юридической[54] (по чуть менее очевидным: в одной работе автор рассуждает о том, как лучше наказать сросшихся близнецов, если только один из них совершил преступление). Ими полнятся сайты новостей и популярной науки. Какой-то идиот из сторонников Разумного Замысла даже воспользовался сестрами, чтобы попытаться накрасить свежей помадой давно дискредитированную свинью дуализма (т. е. души).[55]
Но где настоящие неврологические открытия, касающиеся этих близнецов? Научные работы? Google Scholar находит единственную статью из выпуска University of British Columbia’s Undergraduate Journal of Psychology за 2012 год – студенческую публикацию.[56] И даже эта статья – по большей части обзор публикаций о близняшках-краниопагах в медицинской литературе, с парочкой страниц радостных возгласов о том, Сколь Многому Могут Нас Научить Близнецы Хоган, присобаченных под конец. Статья 2011 года из New York Times описывает исследования, показавшие, что каждая из сестер способна обрабатывать визуальные сигналы от глаз другой, а затем признает, что результаты не были опубликованы.[57] И это всё.
Спустя одиннадцать лет после рождения самых неврологически феноменальных, философски поразительных, трансгуманистически релевантных созданий на планете мы не вынесли из этого ничего, кроме позитивных научпоповских статеек и умилительных документалок. Неужели от нас правда ждут, что мы поверим, будто за больше чем десяток лет не было никаких исследований, никакого сбора данных, никакого проникновения в суть натуральной межмозговой коммуникации, за исключением этих размытых банальностей?
Я, например, не поведусь на это ни на секунду. Эти нейробиологи, улыбающиеся нам с экрана, – Дуглас Кокрейн, Джульетт Хакин – они знают, что у них в руках. Возможно, они выяснили о природе человечества что-то столь ужасное, что боятся рассказывать об этом, опасаясь расправы и всеобщей паники. Было бы круто.
Но, скорее всего, они просто выжидают; сидят на все ширящейся сокровищнице данных, которые переопределят и изменят саму природу разума. Они просто не собираются делиться этими данными со всеми остальными, пока не наведут последний лоск на свои нобелевские речи. Не мне их винить. Возможно, я даже сделал бы то же самое на их месте.
И все равно. Ожидание сводит меня с ума.
А если среди вас есть инсайдеры, я убить готов за один взгляд на МРТ.
Чувиха с клитором и другие замечания по поводу «Звездного пути: Бесконечность»[58]
(Блог, 10 августа 2016 года)
Когда-то я был ярым фанатом «Звездного пути».
В старшей школе я регулярно и благоговейно смотрел повторы оригинального сериала. Даже мультики смотрел. Скупал пересказы серий от Джеймса Блиша, потом (уже лучше написанные) от Алана Дина Фостера, а потом – бесконечную серию в основном непримечательных романов по Вселенной (среди авторов попадались и писатели вроде Джо Холдемана и Вонды Макинтайр). Перечитывал комментарии Джерролда и Уитфилда, пока из них страницы не начали вываливаться. Писал фанфики. Первым конвентом, который я посетил, был конвент по «ЗП», проходивший в отеле «Роял-Йорк» в середине семидесятых. Тем летом я работал в ночную смену в компьютерном отделе «Итон-центра»; пахал с десяти вечера до десяти утра, плелся на кон, чтобы провести там день, а вечером полз обратно на работу. (Мое самое яркое воспоминание о тех выходных – это Харлан Эллисон: вечером в пятницу он представил свою тогдашнюю жену как любовь всей своей жизни, а днем в воскресенье публично назвал ее неверной шлюхой. Не могу точно сказать, что происходило между этими событиями. Возможно, я всё проспал.)
У меня где-то до сих пор валяются сделанные Францем Джозефом оригинальные чертежи корабля класса «Конституция» вместе с «Техническим справочником», «Медицинским справочником», «Путеводителем по „Звездному пути“», «Историей космонавтики „Звездного пути“», и даже – я не шучу – официальной «Поваренной книгой „Звездного пути“» (автором указана Кристин Чапел). Я всегда ненавидел третий сезон, но винил в нем NBC, а не Великую Птицу Галактики. Я стойко терпел «Неподвижный фильм»[59], с облегчением вздыхал на «Гневе Хана» и, стиснув зубы, продирался через первые два сезона «Следующего поколения», пока Джина Родденберри не отправили на покой и сериал не сделался наконец хорош.
Конечно, это все было в эпоху семидесятых-восьмидесятых. В конце концов я устал тягать взад-вперед по стране чемодан с книжками в мягких обложках и сдал бо́льшую часть из них в «Гудвилл». Я посмотрел «ГК9» лишь наполовину, не одолел и первого сезона «Вояджера», прежде чем сдаться (честно говоря, я хотел бросить его еще на пилотной серии), и дотянул примерно до попсовой песенки на открывающих титрах «Энтерпрайза», прежде чем решил, что с меня хватит. Долгие годы после этого я был чист, трезв и гордился этим.
В чем суть? Я – что-то вроде специалиста по «ЗП». Я не просто знал эпизоды, я знал сценаристов (одним из самых счастливых событий в моей жизни был хвалебный отзыв Нормана Спинрада на мои книги в журнале Asimov’s). Поэтому осмелюсь утверждать, что мое мнение, составленное по мере просмотра абрамсовских ребутов, не вполне дилетантское. Первый фильм мне в основном понравился, пусть даже он сошел с рельсов к третьему акту, пусть даже он взял и перетащил целую чертову планету (Дельта Вега) с самого края галактики (где она обитала в «Куда не ступала нога человека» из оригинального сериала) на взаимную орбиту с Вулканом, господи боже, с планетой, у которой нет спутника («Ловушка для человека»). «В тупизну» я в основном ненавижу по причинам, в которые здесь вдаваться не буду.
Отстав от всех на пару недель, мы все-таки посмотрели «Звездный путь: Бесконечность», обнадеженные блестящим рейтингом на Rotten Tomatoes (нет, я никогда не научусь): 216 отзывов от профессиональных критиков, 180 из которых устроили фильму овацию. И, посмотрев наконец это кино лично, я не могу не спросить у этих снобских восемнадцати десятков: что вы, блядь, курили?
Для начала: забудьте о ненаучности. По крайней мере простите ее: «Звездный путь» никогда не был флагманом научной достоверности, и это нормально. Забудьте об изображении туманностей как непроглядных облаков из пыли и камней, расположенных так близко, что они вечно друг с другом сталкиваются. Просто примите на веру тот странный биологический механизм, который дарует бессмертие, обращая тебя в рогатую ящерицу (рогатую в смысле покрытую наростами, а не в смысле обманутую супругом). Забудьте о том, что пользоваться звездолетами вообще больше нет никакого смысла, потому что в «Звездном пути во тьму» нам показали транспортеры Федерации, без проблем дотягивающиеся от Земли до Клингона, и коммуникаторы, которые делают то же самое без сколько-нибудь заметного временно́го лага.
Отложим все это в сторону и задумаемся вот над чем.
Полосатая воительница Джейла прячется от сил Кролла в потерпевшем крушение «Франклине», который она хитро укрыла с помощью голограмм, чтобы избежать поимки. Однако «Франклин» изначально был кораблем Кролла; и это Кролл уронил его на Альтамид, еще когда был Эдисоном. Так почему он не знает, что корабль все еще там, хоть и невидимый? Более того, если его разбитый звездолет неожиданно испарился, почему это не стало тревожным звоночком и не привлекло внимание к убежищу Джейлы вместо того, чтобы спрятать его?
Кролл – как, предположительно, и вся его развеселая банда ящеромордых миньонов – на самом деле человек, физически изменившийся из-за побочного эффекта инопланетной технологии продления жизни. (И если его миньоны не были членами экипажа «Франклина», тогда пусть кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, откуда они взялись: утверждается, что изначальные обитатели Альтамида покинули его столетия назад.) Тогда что это за странный чужой язык, на котором они общаются бо́льшую часть фильма, – тот, для понимания которого нам нужны субтитры? Я почти уверен, что это не французский.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Если вам так уж важно это знать – в комиксе Saturday Morning Breakfast Cereal. https://www.smbc-comics.com/comic/fixing-social-media (здесь и далее, за исключением случаев, отмеченных особо, примечания автора).
2
Это правда. Случилось с моим другом.
3
Знаю, знаю. В свою защиту могу сказать, что пользуюсь им, в основном чтобы давать ссылки на посты из собственного блога – а в тех случаях, когда чувствую необходимость поставить лайк чьему-то посту, я всегда использую Оранжевый Эмодзи Апоплексической Ярости, а не стандартный большой палец. (А еще частенько ставлю сердечки диатрибам брызжущих слюной отрицателей глобального потепления, просто чтобы не попасть под прицел фейсбучных алгоритмов.) Тут есть лишь один реальный недостаток: мои друзья постоянно спрашивают, отчего я вечно на них злюсь.
4
Благодаря любезному разрешению автора его эссе об «Интерстелларе», «Солярисе», «Из машины» и сериале «В поле зрения» все-таки вошли в это издание. (Прим. ред.)
5
«Умилительный оптимизм МГЭИК», 26 октября 2018 года.
6
Название эссе отсылает к роману Лайонел Шрайвер «We Need to Talk about Kevin» и снятому на его основе одноименному фильму; в русском переводе роман получил название «Цена нелюбви», а фильм – «Что-то не так с Кевином». (Прим. пер.)
7
https://www.thestar.com/news/gta/2017/07/21/siu-charges-civilian-in-beating-of-teen.html
8
Для ОЖКТ это типично: они обращаются с жильцами презрительно, а любую просьбу считают наглой попыткой надуть систему. Я прожил так много лет, держа оборону против клопов и никчемной проводки. Когда я просил их разобраться с черной плесенью у меня в ванной или с метровой дырой в потолке, они буквально смеялись мне в лицо.
9
НПЕ – «ненаглядная повелительница единорогов», прозвище, под которым в блоге Уоттса время от времени фигурирует его жена, автор фэнтези Кейтлин Суит. (Прим. пер.)
10
Прозвище Сквидгейт, по интернет-нику Уоттса – Giant Squid (Гигантский Кальмар), получил скандал, связанный с арестом писателя американскими пограничниками в 2009 году; подробнее о нем рассказывается в послесловии к авторскому сборнику «По ту сторону рифта». (Прим. пер.)
11
Перевод Г. Соловьевой и Ю. Вейсберга.
12
Это, впрочем, действительно преступление, достойное тюремного срока.
13
Как и членов так называемого «Черного блока», насколько мне известно. Но кто теперь будет считать?