Лирика панелек

– Работы у меня нет, для своей скромной жизни я перебиваюсь шабашками, мне хватает. Непорочные девушки с хорошим воспитанием, с высокими принципами боятся таких, как я. Ведь мы плохиши, а отцы и близко не подпустят таких простодушных к своим чадам. Рядом с ними должно быть изнеженное дитя, которое умеет красиво петь и ухаживать за своей ненаглядной кожей. А если взять тех, у кого и принципы полегче, и мораль пониже, то с ними счастья не построишь.

– Знаешь, как-то раз дочь привела домой парня. Он был среднего роста, худощавый, на год старше. Он без малейшего страха и стеснения в глазах поздоровался и протянул руку. Он был одет невзрачно: спортивные штаны, кроссовки, поношенная майка. На лице – следы уличных войн. Тогда я выгнал его, не пожав руки, дочери запретил общаться с ним и ему подобными и какое-то время не выпускал ее гулять. Только сейчас мне стало стыдно за тот давний поступок.

– Кажется, я знаю, что вам должно понравиться, – заулыбался Бобби. – Если когда-нибудь захотите чего-то нового в жизни, купите себе «Жигули» до зимы и везите машину в автомастерскую «Старая школа» на Победе. Знаете такую?

– Видел.

– Скажите, что хотите построить корч к зиме. Вам, скорее всего, откажут. Тогда найдите там парня по имени Лука. Передадите, что Бобби очень просил. Он должен вам помочь. А зимой поезжайте на озеро за городом. Там каждую зиму расчищают площадку и катаются спортсмены. Там и будут парни, которые вам подскажут, что да как.

– Обязательно подумаю. Знаешь, я уже не так злюсь на тебя. Мне кажется, что именно сейчас и именно ты просто перевернул мою жизнь на старости лет. – Евгений Матвеевич улыбнулся со слезами на глазах. – Ощущение больших перемен. Больших и светлых.

– Ну, значит, я уже не зря прожил жизнь, – усмехнулся Бобби и заснул.

4

Невыносимая боль в груди заставила отдалиться от идиллий сна. Пытаясь вздохнуть, Ваня пытался привстать, но что-то сильно давило на него. Открыв глаза, он увидел то, что любого человека заставило бы ужаснуться и обомлеть. Но не Бобби. На его груди сидел некто, похожий на маленького человека. Те, кто обладал более глубокими знаниями, почерпнутыми в фантастических фильмах, могли распознать в этом человечке инопланетянина. С большой головой и крупно вырезанными глазами, сероватого цвета кожей. Но больного удивило только то, что он был одет в костюм и фетровую шляпу.

– А ты приоделся, – подметил Ваня.

– Да, пришлось. Тебя почему-то смущал мой естественный вид, – ответил гость. – Но должен заметить, что в этом одеянии я чувствую себя неуклюже и не понимаю, как вы носите такое каждый день.

– Дело привычки. Мы себя без одежды чувствуем неудобно. А если ты именно про костюм, то не могу ничего сказать. Я никогда не носил такие дорогие вещи. Где ты его достал?

– Создал. Увидел в каком-то вашем журнале, а дальше – дело техники. Ну хватит об этом, нам пора.

– Куда?! Ты видишь, в каком я состоянии. Я никуда не смогу уйти отсюда, – начал было возмущаться Бобби, но гость, не дослушав его, спрыгнул на пол, достал из внутреннего кармана нечто маленькое, приложил к груди и вдавил в больного. От тяжелой боли Ваня попытался закричать, но смог лишь тихо пискнуть. После такого ритуала посетитель с уверенностью профессора начал отсоединять провода и различные датчики.

– Кажется, все. Одевайся, – сказал он закончив. Больной был поражен: боль в груди успокоилась, а вместе с ней пропала боль от сломанных костей и свежих швов.

– Что это сейчас было? – спросил Ваня, ощупывая заросшие швы.

– Слишком долго объяснять. Если ты прямо сейчас поднимешься и пойдешь со мной, как-нибудь я тебе расскажу, – с небольшим раздражением в голосе ответил гость.

– Какой же ты упертый. Ладно, сейчас соберусь и пойдем.

Бобби встал с кровати и достал свои вещи, которые были аккуратно сложены в шкафчике у койки. Лениво натянул потертые джинсы, майку.

– Ну и как мы пойдем? Хочешь сказать, что никто не заметит уходящего больного, а тем более уж инопланетянина в костюме? Обычное дело для наших больниц!

– Не дерзи и слушай меня. Я выведу, пойдем.

– Стой! Можешь вылечить второго? Он все-таки из-за нас здесь оказался.

– С ним и так все будет в порядке, у него нет травм, угрожающих жизни. К тому же после разговора с тобой ему пойдет на пользу побыть одному.

– Так ты слышал нас?

– Конечно! Но ты опять отвлекаешься, пойдем уже. Мне хочется, наконец, уйти из этого отвратительного места.

Пара вышла из палаты. В коридоре было на удивление пусто. Они быстро спустились по лестнице на первый этаж. На корточках пройдя под окошечком регистратуры, нырнули к выходу. Быстрым шагом устремились со двора больницы в сторону жилых кварталов.

– Нам нужно найти транспорт. У тебя есть идеи? – спросил инопланетянин, поднимая взгляд вверх, чтобы видеть реакцию попутчика.

– Ну, живет у меня тут недалеко знакомый, но он не будет рад знакомству с тобой. Думаю, тебе и самому не хочется лишнего внимания.

– Вот тут ты прав. Но все-таки нам нужно добраться до твоего дома.

– Это да.

Вскоре компаньоны дошли до дома знакомого Вани. Остановившись у подъезда, стали рассуждать, как можно замаскировать чужеземца. Посмотрев наверх, Ваня увидел на балконе второго этажа большой походный рюкзак, который владельцы, по всей видимости, повесили сушить после стирки.

– Коротыш, видишь вон тот рюкзак? Вот он-то нам и нужен.

– У тебя есть идея, как его достать?

– Я тебя подсажу, ты залезешь и достанешь.

Иноземец немного замешкался, но, не придумав лучших вариантов, согласился. Забравшись на плечи Вани, он стал карабкаться на балкон. Перевалившись внутрь, он понял, что до рюкзака, висящего под потолком, он не дотягивается.

– Я не достаю. Что делать? – крикнул иноземец.

– Поищи что-нибудь, на что можно встать.

– Тут нет ничего, – сказал иноземец, оглядевшись на балконе.

– Плохо дело, – Бобби ненадолго призадумался. – А попробуй пройти в квартиру, там точно должен быть какой-нибудь стул.

– Ты что? А если меня увидят?

– Время – двенадцатый час, там никого нет.

– Это ты с чего взял?

– Ну, все на работу уходят, и в это время дома никого не бывает.

– У всех так?

– Ну да. Господи, не забивай голову, как-нибудь потом расскажу, а сейчас просто лезь внутрь и найди стул.

На счастье, дверь в квартиру была открыта. Пройдя внутрь, иноземец приступил к поискам стула. Найдя кухню, он увидел сидевшего в ней пьяницу – хозяина. Замерев от испуга, иноземец просто стоял и смотрел на владельца квартиры. Тот, в свою очередь, пялился на пришельца. Через какое-то время, протерев глаза, он, наконец, сказал:

– Мама, вот и белочка, – и с громким шлепком упал на пол.

Про какую белочку говорил хозяин квартиры, гость так и не понял, но раздумывать времени не было. Схватив табуретку, он устремился назад. С трудом дотянувшись до рюкзака, он его добыл, а вот слезть было уже сложнее.

– Я боюсь, – крикнул новоиспеченный форточник.

– Чего ты еще боишься?! – уже раздраженно кричал Бобби.

– Как мне слезать теперь отсюда?

– Ох, выйди в подъезд из квартиры и спустись по лестнице. Заодно откроешь подъездную дверь.

Визитер направился к выходу из квартиры, волоча за собой походный рюкзак.

– Так, теперь лезь в рюкзак, – сказал Ваня воришке.

– Что?! То есть я его нес, чтобы теперь сидеть там? Нет, я туда не полезу, – гордо заявил чужеземец.

– Что за истерики? Ты сам меня вытащил из больницы. А ну лезь, кому говорю! Или хочешь пойти пешком? До вечера, может, домой вернемся.

Не придумав контраргументов, коротышка подчинился и разместился в рюкзаке. Закинув на плечи рюкзак, Бобби начал подниматься, вспоминая номер квартиры, в которой живет приятель. Увидев знакомую дверь, Ваня с неуверенностью, продумывая, как лучше изложить просьбу, позвонил в дверь. Довольно долго раздавались птичьи трели звонка. Уже думая разворачиваться, Бобби услышал движение в квартире. Через пару минут дверь отворилась.

– О, Бобби. Как тебя сюда занесло? – на пороге стоял бледнолицый худой человек с большими синяками под глазами. Голос звучал пискляво и подавленно, на лице проявлялась немного глупая, но дружелюбная улыбка. Звали его Максимом, и был он добрый малый. С Бобби их свел общий знакомый, близко они не общались, но Максим был дружелюбным и открытым к Ване. Бобби же вид товарища показался пугающим, его окончательно проняли неуверенность и смущение.

– Да я так, мимо проходил.

– Так заходи, – Максим открыл дверь шире и жестом пригласил в квартиру.

Бобби замер на мгновение, но толчки из рюкзака заставляли его войти в квартиру.

Ивана поразил беспорядок: обувь у входа валялась кучей, одежда не имела определенного места. Это было заметно по пустым полкам открытого шкафа и разбросанным по всей квартире вещам. В нос ударил неприятный запах. Из уважения к хозяину Ваня старался не обращать на вонь внимания, а из рюкзака уже слышалось бурчание. Максим проводил гостя в кухню. Тут было не лучше: грязный стол, гора посуды, пустые бутылки. Хозяин попытался освободить немного места, свалив всю посуду в раковину и запинав бутылки в угол.

– Будешь чай? – предложил Максим.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Бобби.

– Как хочешь. А ты чего зашел? Мы с тобой вроде не особо близко общались, даже не ожидал, что придешь меня поддержать, – Макс опустил глаза и был готов заплакать. Ваня же сидел в недоумении, поскольку он понятия не имел, какая ситуация может загнать человека в подобный тупик.

– И как ты – держишься?

– Я бы рад ответить, что все хорошо и я держусь. Но не могу обманывать сам себя, ты же видишь, как я живу, – говорил Максим, его глаза наливались слезами. – Извини, мне нужно выпить.

– Нет-нет, – подскочил Бобби и отодвинул бутылку, стоящую на столе. – Я понимаю, тебе тяжело. Но, пожалуйста, просто расскажи, что произошло, выговорись. Может, тебе станет легче.

– Аня… – Максим уже не сдерживал слез, сел на пол, оперевшись спиной о кухонный стол. Жалкое зрелище сломленного человека вызывало у Бобби жалость и сострадание.

– Держи, – Бобби протянул Максиму самокрутку.

– Почему ты пришел ко мне? – спросил он после долгой паузы, раскурив косяк.

– Да знаешь, оказался я в больнице, тут недалеко. Лежать там скучно. Вот и решил к тебе зайти. На самом деле я не знал, что у тебя что-то произошло. Если не хочешь, можешь даже не рассказывать.

– Думаю, все-таки стоит рассказать хоть кому-нибудь.

– Я внимательно тебя слушаю, – сказал Бобби, присаживаясь рядом на грязный пол.

– Пару недель назад мы с Аней возвращались домой. Это был великолепный день! Возвращались мы очень поздно, пришлось идти по дворам, тут недалеко. А ты сам знаешь, какой тут район. В общем, к нам пристали гопники какие-то. Мы пытались уйти, не обращая внимания, но тут меня ударили под дых. Я упал, и меня начали пинать. У Ани они стали вырывать сумку, ее тоже свалили с ног и просто начали втаптывать в землю. Я пытался встать и что-то сделать, но получил слишком много ударов, потерял сознание. Очнулся через пару часов, когда меня откачали в машине «скорой». Полиция, зеваки и ее тело под простыней. Меня пытались о чем-то расспросить, что-то узнать о произошедшем, а я просто смотрел на то место на асфальте, где она лежала. Потом мне рассказали, что ей проломили череп и она скончалась на месте. Полиция убийц так и не нашла. Так я и оказался тут, в залежах бутылок и вечном пьянстве.

Новость была ужасной. Задумавшись, Ваня обводил взглядом узоры на плитке возле мойки. Он хотел помочь, но в голову ничего не приходило. В кухне стояла тишина, каждый думал о своем, оба были мрачны. Вспоминая свои былые разборки с некой ухмылкой, Бобби подумал про хорошего товарища, с которым давно не общался.

– Максим! – подскочил Бобби. – Я, кажется, знаю, как тебе можно помочь. Аню, конечно, это не вернет, но если хочешь, я могу помочь найти и наказать подонков.

– Хочу, – Максим посмотрел на Ваню.

– Есть у меня знакомый борец за справедливость. Бывало, выручал меня из разных ситуаций. Я могу обговорить с ним это дело. Знаешь, давай вместе встретимся с ним.

– Ты не представляешь, как я буду тебе благодарен, если ты поможешь.

– Конечно помогу, – Ваня хлопал по плечу Макса. – А сейчас извини, но мне пора ехать. Не подкинешь денег на такси?

– Да, без проблем, – оба прошли в коридор.

Пошарив по карманам курток, Максим вытащил пару сотен и отдал их Бобби. Еще несколько раз поблагодарив, проводил его.

Ваня шел в сторону больницы, где можно было поймать такси. Взгляд его был опустошенным, он не обращал внимания на прохожих. Лишь выйдя со двора, он почувствовал, что рюкзак слишком тяжелый.

– Товарищ, конечная, вылезай, – Ваня небрежно скинул рюкзак на землю и устало смотрел, как визитер неловко вылезает из него.

– Но меня же увидят, – недоуменно пробормотал гость.

– Да и бог с ним. Ты не представляешь, какой только ерунды не встретишь у нас тут. Так что люди особого внимания обращать не будут. Тяжелый ты слишком, устал я таскать тебя.

– Тебе виднее. Тем более не особо-то удобно там сидеть, да и душно. Костюм опять же помнется.

У больших кованых ворот больницы стояло несколько машин. Подойдя к понравившейся «Волге», Ваня приготовился торговаться, так как бюджет был ограничен двумя сотнями рублей.

– Дорогой, на проспект Гагарина, дом десятый. Сколько обойдется? – дружелюбно начал Ваня.

Перед ним сидел толстый мужик. Потный, противный, с пузом, упирающимся в руль. Бежевая узорчатая рубашка в пятнах, затасканные спортивные штаны и сандалии на босую ногу. Голова седая, давно не стриженная, с редкими волосами, безобразные усы. Кожа загоревшая, свидетельствующая о том, что шофер много времени проводит на свежем воздухе.

– Триста, – промычал шофер.

– Дорого, не еду! – возмущенно сказал Бобби и начал демонстративное отступление от дверей «Волги».

– Так это, стой! – спохватился шофер. – Давай двести с половой! – кричал он уже вдогонку уходящей прибыли.

– Дорого, не еду! – не оборачиваясь, крикнул Ваня.

Дальше на стоянке – хорошие иномарки, и поездка на них обошлась бы Ване явно дороже трехсот рублей. Делать было нечего.

– Так что, товарищ, за сто едем? – Ваня вернулся к знакомой карете.

– Не-е-ет, – протяжно отвечал шофер. – Уже за три сотни с половиной.

– Грабите, товарищ. С другой стороны, за сто пятьдесят, так за сто пятьдесят! Поехали.

Шофер ничего не успел сказать, как Ваня со своим другом уже разместились на заднем сиденье.

Обернувшись, шофер разглядывал друга Вани.

– Так, это кто? Ребенок будет? Не, с детьми дороже.

– Какой же это ребенок? Брат мой больной. Вот из больницы забираю, а вы тут препираетесь. Все деньги и так на лечение уходят.

«Брат» крякнул на всякий случай, Ваня на секунду на него покосился, но, быстро совладав с собой, продолжил:

– Ну вот, опять приступы, вези уже. Чего ждем?!

      Шофер испугался, завел автомобиль и быстро повез братьев по адресу, забыв про цену.

Бомбила торопился. Иногда пытался поглядеть через зеркало заднего вида, что там происходит с загадочным братом. Шофер был напуган и потому потел больше обычного. Через двадцать минут пути все-таки решил заговорить с пассажирами.

– Извиняюсь, конечно. Возможно, не мое дело. Что за болезнь такая у вас? – спросил он, вопросительно вытаращив глаза в зеркале.

– Антиклоноцит, – ответил больной.

– Первый раз о такой слышу, – выпучил глаза шофер пуще прежнего.

– Редкая болезнь.

– Да. Чего только нет на свете.

– Сам в шоке, – подытожил пассажир.

– И как же вам живется?

– А вы как думаете, если каждый такой человек, как вы, считает своим долгом спросить, как мне живется и в чем выражается болезнь? – возмущался маленький пассажир.

– Действительно, людям всегда не хватало такта, – подхватил Бобби. – Как только они видят кого-то не похожего на них, так сразу нужно рассмотреть в упор и узнать, что же такое с ним. А если так интересно, подойди к нему, познакомься, пообщайся. И ты свое любопытство утолишь, и дискомфорта не доставишь.

– Стыдно признаться, я даже не подумал об этом, – неожиданно произнес шофер. – Да и мало кто подумает о таком. Людям, знаете ли, подавай зрелища и невероятные истории необычных людей. Извиняюсь за любопытство, но я уже начал. А как вам училось в школе?

– Простите, в чем? – осведомился пассажир.

– Ну не надо! – прикрикнул Ваня, глядя то на водителя, то на своего «брата». – Хватит расспросов. Понимаете, он рос необычно. С другим воспитанием и немного необычными методами обучения, так что давайте лучше без подобных вопросов, – сказал он, наклоняясь к водителю и говоря почти шепотом.

Водитель покраснел и продолжил, обливаясь потом, таращиться на дорогу, стараясь не крутить головой без нужды. Вскоре машина заехала во двор, Бобби и компаньон начали в спешке выходить, а водителю было настолько неудобно перед пассажирами, что он даже не смог спросить про оплату.

Друзья же, пользуясь моментом, скрылись в подъезде.

Войдя в квартиру, Ваня по-хозяйски и даже с неким удовольствием скинул кроссовки в разные углы прихожей, а гость тем временем топтался в смущении.

– Ну что ты, как бедный родственник, стоишь на пороге? Прыгай на диван. Я найду чего-нибудь перекусить да выпить и отвечу на все твои вопросы.

Гость аккуратно подошел к дивану, сдвинул ком вещей в сторону и скромно сел на край. Ваня принес с кухни четыре банки пива, вручил две гостю, остальные две оставил себе.       Посередине комнаты поставил табуретку и положил туда пачку чипсов, сам же плюхнулся на раскладушку, стоявшую напротив дивана. Только сев на свою раскладушку, удобно устроившись, он заметил, что его гость не знает, что делать с этой чудо-банкой. Кряхтя, Ваня тяжело поднялся, молча подошел к гостю и со словами «учись, студент» открыл ему банку.

– Теперь можно пить, – улыбнулся Бобби.

– Вкус довольно специфический, но что-то интересное в этом напитке есть, – важно отметил гость.

– А вот это, на табуретке, можно есть, – с издевкой сказал Бобби, кивнув на чипсы.

– На самом деле там, откуда я родом, мы очень редко едим, а чаще пьем напитки, в которых растворено все необходимое, – рассказывал гость.

– У нас тоже есть такие растворы, но используются они для больных людей, которые не могут есть самостоятельно, и это не считается нормальным.

– Но ведь это намного удобнее.

– Наверное, у нас люди слишком гордые, – усмехнулся Бобби. – У нас считается, что если ты не можешь что-то сделать сам, ты слаб или болен. А у слабых на нашей планете не самое выгодное положение.

– Но это неправильно. Почему бы не помогать тем, кто слабее тебя, стать сильнее?

– На нашей планете действует суровый закон: ты или тебя. Выживает только сильнейший. Хоть сейчас этот закон немного искажен, выживают, так или иначе, многие. А вот жить хорошо далеко не у всех получается.

– Вроде цивилизация у вас есть, а живете по животным законам.

– Зато они нас держат в тонусе. Кстати, зовут-то тебя как?

– Инь-Фагустин-Юль де Ланж.

– Какие имена у вас сложные.

– Я – представитель аристократии. У нас в именах указывается не только само имя, но и положение в обществе, и район, в котором ты живешь. Так, мое имя Инь-Юль, Фагустин – должность в Палате, де Ланж – это пологие горы в долине Ланж. Не особо высокое звание на самом деле, чиновник средней руки. Причем в той же долине Ланж есть несколько общественных слоев, живет там народ по своему чину от самого низкого до самого высокого, наглядная социальная лестница. Так, я живу на втором сверху уровне.

– Ты тут говоришь, что нужно помогать слабому. А сами-то вон как население свое делите. Где же там равноправие?

– А мы и помогаем, но только своему народу. На нашей планете живут чурбаки, прейцы, блатоны, ну и мы, арийны. Чурбаки – низшие, они имеют мало прав, потому что не достойны их от рождения. Они работают за еду на вредных производствах. Прейцы – это прислуга, подхалимы еще те, потому их часто можно увидеть в должности дворецких или прислуги в домах. Блатоны – это даже не раса, это достаточно опасное сообщество, которое живет по собственным правилам, и нам их приходится терпеть. Но наше правительство старается угождать им, чтобы жить хоть в каком-то мире с ними. В этом сообществе есть представители всех рас. А вот арийны – это самые достойные и представительные жители нашей планеты. Я отношусь к ним. Мы имеем множество естественных прав. Например, право на владение чурбаками или прейцами, продвижение по службе и многое другое.

– Что-то мне это напоминает. Не думаю, что мне доведется побывать у вас на планете. А вот ты не против, если я буду называть тебя Июлем? Имя очень похоже на название нашего летнего месяца.

– Да, можно.

Остаток вечера знакомые провели в беседе. Каждый рассказывал об особенностях жизни на своей планете: кто чем интересуется, занимается, где работает. Гостя очень сильно удивляло положение дел на нашей планете, а вот Ваня, напротив, сильно не удивлялся чужеземному быту. Прожив столько лет у себя на Земле, он уже разучился удивляться дикостям.

В нашем мире люди создали много прекрасного. Вы были в Питере? А в Севастополе? Можно назвать много поистине красивых городов. В каждом своя атмосфера, своя изюминка в архитектуре. Каждый можно подолгу изучать. Есть города, где все достопримечательности можно обойти за день. Есть и те, в которых обойти добрую часть города за несколько дней просто невозможно. Даже не центральные улицы могут показать настоящую культуру и богатство города. Центральные улицы всегда размалеваны, чтобы там проводить красивые парады и праздники. Чтобы чиновники разных уровней могли хвастаться друг перед другом.

Но в каждом, запомните, в каждом городе есть спальные районы – шикарное украшение любого города. Люди там живут намного дальше от неба, нежели обитатели центра, их муравейники не поднимаются выше потребностей аборигенов. Именно здесь живут истинные ценители этилового Грааля, именно здесь обитают любители отечественного автопрома. Те, кто к двадцати пяти годам не успел выбраться из спальников, уже безнадежно погрязли в этом омуте, им не суждено вылезти из родительских нор до конца дней своих. Молодые! Именно их сердца горят, амбиции отдельных поразительны. Это те, кто будет в скором времени выгрызать кусок солнца у ленивых обитателей центров.

«Страха нет», – выжжено в их сердцах.

Малое количество таких районов – показатель благоустроенности города и того, насколько он близок к утопии. Но в любом месте на нашей планете имеется подобная кузница характеров.

5

Острый запах хлорки и другие «ароматы» больницы неприятно ударили в нос. Открыв глаза, Евгений Матвеевич увидел перед собой симпатичную медсестру.

– Ой, здравствуйте, – смущенно произнес больной.

– Утро доброе. Как ваше самочувствие? – спросила сестричка.

– Знаете, запах тут у вас редкий. Но как вас увидел, сразу все в душе расцвело, – Евгений Матвеевич и сам не понял, как он сумел так раскидаться приятностями, но ему это определенно понравилось.

– Смотрите, чтобы ваше цветение швы не порвало, – улыбнувшись, сказала утренняя фея и отправилась к выходу.

– А как вас зовут? – растерянно кинул вслед Евгений Матвеевич.

– Аня, – и с этими словами дверь захлопнулась.

Евгений Матвеевич был смущен и взволнован, но в нем горело необычное ощущение, которое натягивало улыбку на помятое лицо. Он уже хотел было поделиться эмоциями с соседом, но увидел лишь пустую койку. Это была не самая приятная новость дня. «Как много я ему еще не рассказал», – подумал Евгений Матвеевич.

Это был хороший денек. На улице светило солнышко, и даже противные люди выглядели лучше, чем обычно. Может, из-за того, что солнечные лучи скрывали их унылые мордашки. Но кого это волнует, когда внутри просыпаются зачатки счастья?

      Евгения Матвеевича выписывали из больницы. Следует признать, что передвигаться ему было еще затруднительно. Встречать Евгения Матвеевича после выписки никто не приехал, видимо, предположив, что состоятельный мужчина сможет и сам добраться до дому и ему вовсе ни к чему моральная поддержка. Эта беда нисколько не портила настроение Евгения Матвеевича. О его корявые швы будто бились бабочки, давно усопшие, но воскресшие этим утром. Доковыляв до стоянки возле больницы, Евгений Матвеевич увидел одинокую «Волгу» с усатым шофером в рубашке с очень даже презентабельным желтым пятном, пуговицы которой держались на последнем вздохе, позволяя рубашке немного и даже в чем-то кокетливо обнажать пузо красавца.

– Мне бы до улицы Карстена Роде, – промолвил Евгений Матвеевич.

– Ну так это, триста будет.

– Пойдет, едем.

«Волга» бодро тронулась с места.

– А скажите, товарищ, давно ли вы работаете таксистом? – улыбка с лица Евгения Матвеевича не сходила с самого утра.