Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Рекомендовано к публикации Диссертационным советом Д 501.001.27 при МГУ имени М. В. Ломоносова 24 марта 2016 г.

На обложке: панорама Тайбэя (фото: Кенни Тео)

Предисловие

Тайвань занимает необычное, в своем роде уникальное место на политической карте Восточной Азии. Наряду с Южной Кореей он является одной из двух стран этого региона, где сложилась полноценная демократия (если, согласно распространенному критерию, считать демократической страну, где по крайней мере дважды произошла мирная смена власти). И единственным демократическим государством в пределах так называемого Большого Китая. У демократии на Тайване нет «отца» или «архитектора». Она не является результатом сознательного политического курса или общественного движения. Она – плод реакции тайваньского общества на вызовы истории, реакции, как правило, импровизированной и нередко вынужденной. Ее объективной предпосылкой стала, конечно, быстрая модернизация тайваньской экономики и общества. А в субъективном плане главную роль здесь сыграла, как ни странно, неопределенность, двойственность тайваньской идентичности: тайваньцы никак не могут решить, в каком смысле они принадлежат Китаю, да и принадлежат ли вообще. Этот вопрос выходит далеко за рамки политических программ и споров. Его постоянное присутствие в жизни тайваньцев постепенно создало то пространство свободных дискуссий и взаимного уважения, без которого не может быть настоящей демократии.

В свое время вождь китайской революции Сунь Ятсен провозгласил, что хочет «посредством партии построить государство». С точки зрения западной политической науки – лозунг странный, если не сказать нелепый. Но это слияние партии и государства, слишком хорошо знакомое гражданам бывшего СССР, а в наши дни жителям КНР и даже Сингапура, указывает на существование некой глубинной, почти не поддающейся формализации общности, которая определяет единство китайской цивилизации. Такова общность, создаваемая китайским идеалом ритуала, который иронически, но поверхностно воспринимается европейцами как чрезмерно манерные и потому подозрительные «китайские церемонии». На самом деле ритуал и его бесчисленные проявления в жизни китайцев всегда были незыблемыми нормами китайского уклада, требовавшими от жителей Поднебесной морального совершенствования. Этим нормам в эпоху модернизации соответствует деятельность авангардной партии. Тайвань с его недоумением относительно собственной принадлежности Китаю открывает альтернативный путь в китайской политике, но этот путь именно вследствие огромной жизненности ритуального мировоззрения не может получить – по крайней мере, пока – четкого политического оформления. Такой формой не могут быть партии с идеологией левого или правого направления по европейскому образцу. Во всяком случае, попытки создания таких партий на Тайване оказались безуспешными. Все-таки главный вопрос тайваньской политики, вокруг которого выстраиваются все политические позиции, – это вопрос о единстве с Китаем или отделенности от него. Из-за неразрешимости этого вопроса обе точки зрения существуют, скорее, гипотетически, являются лишь инструментом политической борьбы, а в реальной политике противостояние между ними почти стирается, обнажая… наследие старого доброго ритуализма. Необычная, но в своем роде поучительная ситуация, которая заставляет переосмысливать природу цивилизационного единства Китая и тем самым, как ни странно, дает ему новую жизнь.

Книга тайваньской исследовательницы Чэнь Цзя-вэй раскрывает многие тонкости этого, прямо скажем, непривычного и малопонятного для европейского наблюдателя положения. В ней впервые содержится систематический анализ политической системы современного Тайваня и роли его политических партий в процессе модернизации. Но главное, работа Чэнь Цзя-вэй открывает новые перспективы изучения политической культуры стран Дальнего Востока и в конечном счете указывает на возможности переформатирования политики в этом регионе. Переформатирования, которое позволит по-новому согласовать единство и разнообразие политических укладов в этом ключевом для судеб мира месте и двигаться к новым, глобальным по своему значению формам межгосударственного сотрудничества уже в масштабах всей Евразии. Нет сомнения, что данная книга станет важной вехой на этом пути.

В. В. Малявин

профессор университета Тамкан, Тайвань

9 ноября 2016 г., Даньшуй

Введение

В эпоху глобализации роль политических партий как классических институтов представительной демократии претерпевает существенные изменения. Партии по-прежнему выступают в качестве основных систем, сопрягающих общественное мнение и проводимый властными институтами политический курс. Однако эту функцию они в настоящее время выполняют иначе, чем раньше: изменилась стилистика деятельности партий, в их инструментарии стали преобладать другие способы общественной мобилизации, поменялся публичный дискурс, прежде типовая организационная структура стала более вариативной. Наконец, на рубеже XX–XXI вв. заметной стала региональная специфика партийных институтов – особенно в странах, не входящих в ареал государств Запада. В наиболее динамично развивающихся странах бывшего третьего мира именно такие партии с местной спецификой становятся главными субъектами авторитарных и поставторитарных модернизаций. Данное утверждение полностью подтверждается опытом трансформаций в так называемых азиатских тиграх – странах, в которых в настоящее время наблюдаются самые высокие в мире темпы роста и к которым относятся Южная Корея, Сингапур, Гонконг (как относительно самостоятельная часть КНР) и Тайвань.

Тайваньская Демократическая прогрессивная партия (ДПП), которой в основном посвящено настоящее исследование, является главным субъектом поставторитарной модернизации в этой стране. Однако важно подчеркнуть, что ДПП – именно главный, но не единственный партийный субъект перемен на Тайване. В равной мере такая оценка применима и к Гоминьдану, который собственно и осуществил авторитарную модернизацию Тайваня, а в поставторитарный период, существенно трансформировавшись, является конкурентном – а значит, и фактическим партнером – ДПП в дальнейшей демократизации жизни страны.

Однако из легкости адаптации тайваньским обществом демократических норм вовсе не следует, что программа и деятельность ДПП как основной политической силы процесса демократизации свободны от противоречий и партия не знает трудностей. Скорее наоборот: ненасильственный характер демократизации и отсутствие антагонизма между Гоминьданом и ДПП в определенном смысле даже замедлили развитие новых политических форм, придали им несколько расплывчатый и незавершенный характер. Да и сам процесс продвижения к демократии имеет весьма специфический характер, отличающийся регулярными кризисами. В этом во многом и заключается суть местной поставторитарной модернизации, которая при сохранении стратегической ориентации на демократизацию часто упаковывается в оболочку с изрядным количеством элементов авторитарного прошлого.

Таким образом, изучение имеющихся в современной политической науке представлений о неклассической модернизации и о роли партий в современных демократиях, в том числе и демократиях незападного типа, позволит лучше понять специфику партийной системы современного Тайваня и той роли, которую играет ДПП как главный субъект поставторитарной модернизации.

Проблематика деятельности ДПП как ведущей силы поставторитарной модернизации тайваньского общества находится на стыке целого ряда исследовательских направлений политической науки и страноведческих подходов к изучению Тайваня. Подобная многоплановость потребовала критического сопоставления сведений из источников информации с результатами научного осмысления и обобщения исследований западных, тайваньских и китайских, а также российских ученых, выполненных с использованием разных теоретических установок.

Исследования по теме настоящей монографии можно подразделить на две группы – это труды, раскрывающие эволюцию воззрений на процессы модернизации и описывающие функционирование партий и партийных систем, и страноведческие работы.

Материалы первой группы можно, в свою очередь, систематизировать в несколько подгрупп. Это работы, в которых представлены базовые политологические подходы и категории, имеющие отношение к теме данного исследования[1], труды, характеризующие процессы модернизации и транзитологии, демонстрирующие состояние и динамику современной демократии (включая и роль политических партий)[2].

Существенное место занимают и труды, анализирующие процесс «огосударствления» ведущих политических партий Запада и их превращение в альтернативные властные институты[3], а также партологические исследования, делающие акцент на типологических параметрах партийных институтов[4]. Особое значение для нашего исследования имеют работы, в которых рассматриваются взаимоотношения партий с представительными структурами и функционирование фракций внутри партийных институтов[5]. Тесно связаны с проблематикой настоящей монографии и труды, посвященные исследованию партийных систем «молодых демократий»[6], а также затрагивающие вопросы электорального поведения избирателей (особенно касающиеся изменений, которые стали происходить в этой сфере начиная с последней трети минувшего века)[7].

К сказанному следует добавить фундаментальные наблюдения В. Парето о «демагогической плутократии»[8], а также Г. Моски о «политическом классе» и о системе уравновешивающих друг друга «клик» как модели эластичной политической системы[9]. Основополагающее значение для анализа поставторитарных политических систем имеет теория полиархии Р. Даля. Эта теория оценивает перспективы утверждения демократии в подобных системах с точки зрения того, насколько эффективно в их политическую культуру внедряется «публичное оспаривание»[10].

Наибольшее значение для данной работы имеют методики исследования и оценки как отдельных партий, так и партийных систем в целом. В современной политологической литературе существуют несколько подходов к изучению партий.

Один из них ставит во главу угла внутреннюю организацию партий. Таков, например, взгляд на эволюцию партий в свете внутренних законов их развития, подобных законам биологической эволюции и жизненного цикла. Здесь в центре внимания исследователей оказывается собственно структура партии. Одним из таких имманентных законов является, например, концентрация власти в руках правящей верхушки по мере расширения и усложнения организации. Отсюда формула Р. Михельса: «Кто говорит об организации, тот подразумевает олигархию»[11].

Другой подход в русле того же «структуралистского» изучения партий обращает главное внимание на роль внешних обстоятельств, социальной среды, определяющих организацию партий. Он основан на предположении о том, что партии борются за власть в однородной среде и поэтому усваивают сходные черты организации. Таким образом, в каждый исторический момент в одном и том же обществе наблюдается единообразие форм организации и деятельности партий, что можно назвать эффектом исторического момента. Такова, в частности, эволюция партий в направлении организации «картельного» типа в современных демократиях[12].

Третий подход из разряда «структуралистских», стремящийся совместить внутренние и внешние факторы организации партий, называется «поколенческим эффектом». Он делает акцент на различии между образованием партии и последующими фазами ее развития. Первое определяется внешними обстоятельствами, тогда как эволюция партии обусловлена преимущественно внутренними факторами. Поэтому типы партийной организации различаются между собой по обстоятельствам зарождения партии[13].

Качественно иной характер имеют методики исследования партий, в которых за точку отсчета берется их деятельность, в особенности ее мотивы и цели. Главное значение здесь имеет изменение параметров деятельности партии – например, смена программных установок или лозунгов вследствие резкого изменения политической ситуации. Впрочем, необходимо различать между изменениями целей партии, которые большей частью вызваны тактическими причинами, и постоянной ориентацией партии на власть.

Таким образом, современные политологи выделяют различные факторы формирования и эволюции партий – как внутренние (эндогенные), так и внешние (экзогенные). Оценки влияния и эффективности партий будут очень разниться между собой в зависимости от того, каким критерием мы пользуемся. В литературе еще не выработаны методы, которые способны предложить убедительный синтез упомянутых выше разнородных факторов. Но, на наш взгляд, наилучшие перспективы для достижения такого синтеза в теории организации и деятельности партий представляет институционально-исторический подход, сформулированный Б. Петерсом. Этот подход предлагает рассматривать организацию партии как своего рода стратегический ответ на общественную ситуацию, в которой существует партия. В современном демократическом обществе такими вызовами со стороны общества и, соответственно, наиболее важными объектами для анализа являются состав и настроения электората. Институционально-исторический подход учитывает как внутренние законы формирования и развития институтов, так и особенности исторического момента. Он исходит из посылки, что «политический выбор, сделанный в момент формирования института или при установлении нового политического курса, будет иметь длительное и во многом определяющее влияние на политику»[14].

Для того чтобы объяснить, как организация партии воспроизводит себя и претерпевает изменения, исторический институционализм сводит воедино разные уровни анализа. Он принимает во внимание и фракционную борьбу внутри партий, порожденную «поколенческим эффектом», и влияние экзогенных факторов на структуру и деятельность партий, и способность организации к творческому, стратегически значимому ответу на вызовы действительности. Одним словом, историко-институциональный подход позволяет рассматривать эволюцию партий как результат всех указанные выше аспектов их структуры и деятельности. Он позволяет видеть, что существующие методики анализа и оценки партийных структур не являются взаимоисключающими.

Систематизацию страноведческих трудов следует начать с работ, посвященных исследованию общих вопросов развития партийных систем и политических режимов в странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии[15]. К этой группе работ примыкают труды, в которых партийно-политическая проблематика анализируется на примерах конкретных стран или групп стран[16]. Поскольку данная монография написана на материале Тайваня, следует особо выделить работы, характеризующие общеполитические процессы в этой стране[17], деятельность отдельных партий и функционирование партийной системы в целом[18], отдельные актуальные проблемы и специфические аспекты сегодняшней повестки[19], аксиологические аспекты поиска тайваньской идентичности[20].

В свете сказанного большое значение приобретает сравнительное изучение цивилизаций. Определенное влияние на современную политическую науку оказала работа С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций»[21]. Ученый исходит из тезиса о невозможности диалога между отдельными цивилизациями и, как следствие, неизбежности конфликтов между ними. Данный факт, по мысли Хантингтона, способствует росту национального самосознания в современном мире. При этом нормативные аспекты культуры низводятся исследователем до уровня повседневной жизни. Особенно острым Хантингтону видится конфликт между Западом и великими цивилизациями Востока – арабо-мусульманской, индийской, китайской, японской (последнюю Хантингтон выделяет в качестве отдельной цивилизационной традиции). Для настоящего исследования концепция Хантингтона важна тем, что позволяет трактовать отношения между континентальным Китаем и Тайванем в категориях конфликта цивилизационных укладов. Такие попытки уже предпринимались в литературе[22]. Этот подход широко используется идеологами ДПП в их политической борьбе.

Тайваньцам приходится решать проблему культурной идентичности с учетом самых разных факторов. Среди них отношения к континентальному Китаю, к Японии, к глобальному миру и, наконец, к собственному культурному наследию. Программные установки и реальный политический курс ДПП в полной мере отразили эту сложность: руководители и идеологи партии определяют свою позицию через отношение к этим внутриполитическим и внешнеполитическим «реперным точкам». В их риторике критический пафос и апологетика очень тесно переплетаются между собой. Например, усердно разоблачается «миф» о существовании «единого Китая» и с не меньшим усердием пропагандируется идея о том, что на Тайване сложилась единая нация. Отсюда исключительно значимую роль для данной монографии сыграла работа Б. Андерсона «Воображаемые сообщества». Особенно важными представляются выводы ученого о «креольских сообществах» и «креольских государствах», а также о том, почему именно в этих социумах проблема формирования национального самосознания и восприятия собственной идентичности стоит гораздо острее, чем в их метрополиях[23].

Эмпирическую базу исследования составляют официальные документы и материалы о деятельности президента и его администрации, правительства, законодательных органов, местной администрации, их нормативные акты, государственная статистика. Использованы программные документы ДПП, в которых излагаются политические цели партии, дается видение путей развития Тайваня, перечисляются основные задачи экономической, социальной и культурной политики партии и т. п. К этой группе источников относятся устав и программа ДПП, различные нормативные акты, регулирующие деятельность партии, партийные манифесты и заявления, касающиеся актуальных вопросов политической жизни Тайваня. Весьма важны рабочие документы и материалы, издаваемые руководством ДПП для партийных функционеров. При этом учитывались и версии документов ДПП на западных языках, поскольку в них содержатся формулировки политики партии, обращенные к мировой общественности и часто не совпадающие с китайским оригиналом. Привлекались статьи, речи, выступления, интервью, заявления руководителей Китайской Республики в 2000–2008 гг., занимавших в этот период высшие государственные посты и одновременно возглавлявших ДПП. Исключительно важны и документы, относящиеся к деятельности других политических партий Тайваня. Ценную информацию содержат аналитические исследования и доклады различных общественных фондов и исследовательских центров. Не будучи напрямую ангажированными государственными структурами и политическими партиями, они зачастую дают наиболее объективную картину ситуации в стране. Чрезвычайно значимы и авторские аналитические и публицистические материалы, работы политических экспертов разных политических направлений. Уделяется большое внимание материалам тайваньских СМИ, в первую очередь печатных, которые позволяют во всех деталях восстановить хронологию событий и дают широкий информативный срез текущей политической ситуации. Автор обращается и к материалам социологических опросов. На Тайване существует разветвленная система проведения опросов населения по актуальным политическим проблемам. Результаты опросов широко комментируются в СМИ и в значительной степени формируют общественное мнение на Тайване. Задействованы в работе и воспоминания, среди их авторов – один из зачинателей движения за национальное самоопределение Тайваня Хуан Вэньсюн, убитый в США еще в 1970 г., его сподвижник Пэн Минминь, а также сингапурский лидер Ли Куан Ю.

Таким образом, имеющаяся источниковая база позволяет раскрыть содержание и специфические признаки поставторитарной модернизации и определить роль политических партий как субъектов общественно-политического развития в неклассических демократиях Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. На этой теоретической основе появляется возможность исследовать процесс формирования партийной системы Тайваня, проанализировать роль ДПП в процессе модернизации политической системы и общества этой страны, рассмотреть саму поставторитарную тайваньскую модернизацию в контексте традиций конфуцианской цивилизации и ключевых представлений о национальной идентичности. Как показывает приведенный обзор литературы, именно в такой формулировке исследовательская тема не ставилась, хотя при этом, несомненно, имеет право на существование.

Глава 1

Место политических партий в процессе поставторитарной модернизации