Центральный банк, денежно-кредитное регулирование, банковский надзор. Избранные произведения

Кредитная система России: от плутократов до олигархов

Опубликовано: Областная газета. 1999. 11 февр.

С сожалением мы вынуждены констатировать, что мысль о фатальных циклах в российской истории не лишена оснований. Банковская система нашей страны – яркое тому подтверждение.

Органы государственного управления России во все времена пытались упростить решение проблемы бюджетного дефицита. Практически всегда «простое» решение сводилось к тому, что к финансированию бюджетного дефицита привлекался Центральный банк.

В прошлом веке исследователь в области банковского дела проф. И. Патлаевский отмечал, что «…история денег в России представляет скорее историю злоупотреблений сначала монетою, потом кредитом»[6]. Позволю себе привести лишь несколько примеров.

Непомерные бюджетные расходы влияли на деятельность Центрального банка в России на протяжении всей его истории. Первый эмиссионный банк конца 1760-х годов – Государственный Ассигнационный Банк, уже при учреждении имел конкретную цель: «…для начинающей войны на расходы первой кампании учредить бумажные ассигнации, утвердя к ним точно ту же доверенность, какая есть к настоящим деньгам»[7].

Следующий этап – период деятельности Государственного Коммерческого Банка (с 1817 года), сменившего Ассигнационный Банк. Банк этот получил право, наряду с эмиссионным, производить коммерческие операции и содействовать развитию кредита в стране. То, как Коммерческий Банк содействовал кредиту, ясно из ответа в 1840 году Министерства финансов на просьбу московского купечества о распространении кредита московской конторой Коммерческого Банка на мелких купцов: «…банк и контора учреждены для пособия высшему, так сказать, купечеству, производящему оптовую торговлю, а не мелким торгашам…»[8].

Характерной особенностью Коммерческого Банка стало бурное развитие операций по приему дорогих (с уплатой 5 % годовых) вкладов до востребования и размещение их в кредиты правительству и в ценные бумаги Казначейства. Когда же в кризисные 1839–1840-е годы. началось массовое востребование вкладов, государству пришлось с целью недопущения банкротства Центрального банка страны прибегать к конверсии вкладов в гарантированные правительством ценные бумаги и к международному займу на невыгодных для России условиях.

Казалось, при создании в 1860 году Государственного Банка Российской империи были учтены все предыдущие ошибки. В уставе данного банка была закреплена его независимость от Минфина, однако на протяжении всей истории Государственного Банка (1860–1918 годы) его визитной карточкой были операции по покупке государственных ценных бумаг при первичном размещении и выпуск кредитных билетов по поручению Минфина. Складывалась парадоксальная ситуация, при которой эмиссия определялась Министерством финансов, и им же на Банк возлагалась обязанность не допускать падения курса кредитного рубля.

Когда уже в 1995 году вышел Федеральный закон «О Центральном банке РФ (Банке России)», одним из его достоинств признавалось четкое запрещение Центральному банку кредитовать бюджетный дефицит и приобретать государственные ценные бумаги при первичном размещении. Однако Центральный банк принял косвенное участие в решении проблем бюджетного дефицита, что оказалось не менее губительным для экономики, чем прямое кредитование правительства.

Как известно, для финансирования бюджетного дефицита государство активно занимало на рынке государственных ценных бумаг (прежде всего ГКО-ОФЗ). Участники рынка и особенно крупные игроки – преимущественно иностранные инвесторы, не считали нужным сомневаться в надежности ценных бумаг, выпущенных самим государством. Тем более что еще в 1995 году Центральным банком был введен валютный коридор, затем вплоть до 2000 года определены его границы. Казалось, что лучших гарантий для иностранных инвесторов не может быть придумано. Таким образом, Центральный банк поддержал фискальный интерес России, дав ему валютный коридор, коммерческие банки – страхование рисков и вложения в ценные бумаги Минфина.

Получается, что современный Центральный банк в вопросах содействия бюджетным интересам пошел намного дальше своих предшественников.

Фактически и инструменты денежно-кредитного регулирования применялись в связи с изменениями на рынке государственных заимствований. Ведь как только намечалась тенденция сброса государственных ценных бумаг, Центральный банк немедленно повышал ставку рефинансирования для сжатия ликвидности банковской системы. В результате платила за неблагоприятные изменения на рынке ГКО-ОФЗ экономика, нуждавшаяся в кредите.

В таких условиях был парализован и такой инструмент, как операции на открытом рынке. Центральный банк не мог для уменьшения ликвидности банковской системы производить крупные продажи государственных ценных бумаг, так как это бы только способствовало падению их курса.

На финансирование бюджетного дефицита работали и вклады граждан (по крайней мере, значительная их часть). Особенно характерен пример Сберегательного банка РФ. Система, при которой Сбербанк максимальную часть активов держал в государственных ценных бумагах – это копия политики Государственного Коммерческого Банка (1817–1860 годы), который вкладывал средства населения в бумаги Казначейства и реально обанкротился к 1850-м годам. Ведь Сбербанк фактически – это часть Центрального банка, ведущая коммерческие операции. То, что она обособлена юридически, не меняет экономической сути.

Что касается отношений Центрального и коммерческих банков, то история и здесь дает нам полезные уроки. С 1865 года Россию охватил бум банковского учредительства, подобный стремительному росту банковской системы в 1991–1992 годы. Это сопровождалось активной поддержкой частных банков правительством, справедливо видевшим в них огромную пользу для государства. Однако Государственный Банк, оказав помощь коммерческим банкам в период их зарождения, продолжало делать это и в дальнейшем. Так, помимо переучета вексельных портфелей банков, выдачи им бессрочных ссуд в форме специальных текущих счетов, правительство освободило частные банки от уплаты налогов (кроме гильдейских повинностей) и только с 1885 года ввело для них 3 %-й налог на прибыль.

Такие меры со стороны государства способствовали тому, что среди банкиров XIX века утвердилось мнение, что Государственный Банк создан только для поддержания их ликвидности. В силу этого банки в большинстве своем превращались в пассивных иждивенцев, развивающихся не на основе конкурентной борьбы, а в условиях легкого доступа к государственным средствам, которые к тому же употреблялись ими на спекулятивные цели. В печати того времени даже появился термин «плутократия» для обозначения деловой элиты, связанной с государственной властью (например, монография А. Шипова «Реформа нашей кредитной системы с установлением наибольшей свободы банков или устранение давлений плутократии», СПб., 1874). Мы сейчас говорим «олигархия».

К сожалению, пока за Россией прочно закрепилась репутация страны невыученных уроков. Появляется слишком много признаков того, что мы вступаем в очередной новый (старый) цикл. Центральный банк опять вынужден работать на бюджетный дефицит, а его практика содействия социально значимым банкам лишь немного изменилась с явным перевесом в пользу Сбербанка.

Концепция денационализации денег в современной России

Опубликовано: Научные записки. Екатеринбург: Изд-во УрГЭУ, 2000.

Еще в середине 1970-х годов австрийским экономистом Фридрихом фон Хайеком была предложена концепция, согласно которой государственное регулирование выступает главной причиной финансовых и экономических кризисов. Особенно вредным Хайек признавал оперативное, т. н. корректирующее, вмешательство государственных органов с целью улучшения конъюнктуры рынка. Согласно данной концепции, государство лишь на время «обманывает» рынок, в результате чего у предпринимателей возникает иллюзия благоприятности момента для развития своей деятельности. Например, реализуя политику дешевых денег, Центральный банк стимулирует экономических агентов осуществлять инвестиционные проекты, для завершения которых в будущем не хватит средств. Крайне опасным Хайек признавал формирование «необоснованного оптимизма» в предпринимательской среде и делал вывод, что государственное регулирование и есть, по сути, этот процесс.

Особенно показательны примеры, приводимые Хайеком в сфере денежного обращения и деятельности Центрального банка в целом. Свои основные идеи Хайек изложил в фундаментальной работе под названием «Денационализация денег». Хайек совершенно верно отмечает, что ни один из классических центральных банков (Англия, Германия, Франция) не создавался ради установления более эффективной денежной системы. Более того, история национальных банков – это лишь постепенное завоевание эмиссионной монополии и вытеснение с этого рынка частных банков. Практически все первые центральные банки создавались исключительно как правительственные структуры для финансирования государственных расходов. То, что сейчас мы признаем в качестве «святая святых» экономики, а именно эмиссионную монополию государства, – вовсе не бесспорное положение. По Хайеку, это заблуждение.

Доводы здесь предельно просты. Мы, как агенты рынка, являемся участниками своеобразной игры, по правилам которой обязуемся использовать в качестве законного платежного средства деньги Центрального банка. Центральный банк формально ответственен за качество эмитируемых банкнот, что на практике выражается в необходимости поддерживать на одинаковом уровне их номинальную и реальную стоимости. При этом Центральный банк никакой ответственности за качество денег не несет. В любой момент он имеет возможность продевальвировать валюту, отказаться от выбранного обеспечения, если оно вообще подразумевается. Предприятия и граждане находятся в роли налогоплательщиков, правда, не все осознают это. Еще Джон Мейнард Кейнс отмечал, что инфляция – это налог, который уплачивается держателями обесценивающейся валюты и равен он той самой разнице между реальной и номинальной стоимостью денег.

Фридрих Хайек в итоге делает вывод, что у Центрального банка, точнее, у государства, нет никаких оснований присваивать эмиссионную монополию. Эмиссионная система должна быть построена на конкуренции параллельных частных валют, эмитируемых коммерческими банками. Подобно конкуренции товаров, что неизбежно стимулирует производителей улучшать их качество, частная эмиссия обеспечит предложение надежных платежных средств, ибо рынок сам заставит банки-эмитенты заботиться о качестве выпускаемых денег.

Весьма интересно суждение Хайека о денежно-кредитной политике государства. На его взгляд, монопольная кредитная эмиссия имеет существенный недостаток. В условиях, когда государство-эмитент единолично определяет потребность экономики в деньгах и выпускает их, не работает механизм «отбраковки» низкокачественной эмиссии. Подобный механизм действовал бы, если эмитентом выступает коммерческий банк. Его эмиссия просто не была бы возможна без надлежащего обеспечения, ибо банк изначально имеет стимул поддерживать это обеспечение, дабы быть готовым в любой момент ответить по своим эмитированным обязательствам. У государственного эмиссионного органа такого стимула нет. В крайнем случае, как мы уже отмечали, он всегда изменит правила игры.

Идея Фридриха фон Хайека, бесспорно, оригинальна. Попытаемся проследить возможность использования отдельных положений его теории в России.

Прежде всего, обратим внимание на обеспечение денег, эмитируемых Центральным банком России. Реально этого обеспечения никогда не было. Государственный банк СССР указывал, что его банкноты обеспечены всеми активами государства. Современный Банк России намного честнее своего предшественника. Он лишь ограничился напоминанием, что подделка его банкнот преследуется по закону.

Ради справедливости мы должны отметить, что современная теория денежной эмиссии не обязательно подразумевает наличие реального обеспечения национальной валюты. Несомненно, интересен опыт ее привязки к золоту, режим валютного управления, но в целом центральные банки мира делают упор на обеспеченность кредитной эмиссии.

Кратко отметим, что суть денежно-кредитной политики Центрального банка любого государства в идеале должна состоять в регулировании деловой экономической активности субъектов через воздействие на ликвидность банковской системы, а значит, и на доступность кредита экономике. Эмиссия Центрального банка происходит в результате использования таких инструментов, как ставка рефинансирования, учетная ставка, операции на открытом рынке, валютные интервенции, манипулирование нормативом обязательных резервов. Исходя из названных инструментов, становится очевидным, что современный Центральный банк считает надежным обеспечением своей эмиссии. Это прежде всего государственные ценные бумаги (по сути, это права на будущие налоговые доходы государства), товарные векселя (оформление отсрочки платежа в результате реальной товарной сделки), иностранная валюта.

Как мы видим, деньги Центрального банка сложно признать обеспеченными в силу неудовлетворительной ситуации в налоговой сфере, а также из-за отсутствия переучетного механизма. Единственное направление, которое может быть признано попыткой производить обеспеченную эмиссию, – это валютные интервенции. Однако в России мы имеем весьма опасные тенденции. Данный инструмент применяется вовсе не в силу необходимости оживить деловую активность экономики, а в результате постоянных проблем с устойчивостью национальной валюты. Поэтому в целом мы вынуждены признать, что деньги Центрального банка России не являются обеспеченными.

Идеи Фридриха фон Хайека становятся еще более актуальными, когда объектом нашего рассмотрения становятся мероприятия Банка России по поддержанию экономической конъюнктуры. Примеров этому в нашей новейшей истории имеется достаточно. Проиллюстрируем идею Хайека об «экономической дезинформации» со стороны Центрального банка. В качестве наиболее показательных примеров возьмем систему валютного коридора (1995–1998 годы), поддержание рынка ГКО-ОФЗ (1998 год), валютное регулирование (1999–2000 годы).

В 1995 году Банк России объявил о введении валютного коридора. На первый взгляд, данное мероприятие принесло весьма позитивные результаты: экономические агенты обрели некоторую уверенность в завтрашнем дне, а иностранные инвесторы в государственные ценные бумаги – гарантию сохранения стоимости своих будущих доходов. Однако по концепции Хайека мы можем интерпретировать данное мероприятие и как создание государством «необоснованных ожиданий» в данном случае ожидания стабильности. Попытка любой ценой обеспечить стабильность в виде устойчивого курса национальной валюты имела крайне отрицательные последствия, вышедшие на поверхность в ходе кризиса августа 1998 года, когда рубль был девальвирован в 4 раза.

Когда в первой половине 1998 года Банк России начал маневрировать ставкой рефинансирования в результате неблагоприятных тенденций на рынке государственных ценных бумаг, мало кто вспомнил о концепции Ф. Хайека. Хотя, по сути, мы имели дело с ее интереснейшей модификацией. Центральный банк, по закону не имеющий права напрямую кредитовать бюджетный дефицит, сжимал денежное предложение в ответ на сброс государственных ценных бумаг, и тем самым официально поддерживая дефицит рублевых ресурсов, косвенно поддерживал фискальные интересы. Данные «конъюнктурные сглаживания» лишь оттянули развязку, которая и имела место одновременно с девальвацией.

Рассмотрим проблему регулирования курса рубля лишь с одной точки зрения, а именно в непосредственной ее связи с системой валютного контроля. Ни у кого не вызывает сомнений, что утечка ресурсов за рубеж – это огромный вред для экономики России. Валютный контроль призван эту проблему решать. Однако мало кто пытался оценить не только процесс валютного контроля и его непосредственный результат (возврат экспортной выручки в Россию или поставка товаров по импортным контрактам), но и дальнейшее использование данных ресурсов.

В результате сложнейших мероприятий со стороны Центрального банка и агента валютного контроля, коим является коммерческий банк, ресурсы возвращаются в РФ, где большая часть их подлежит обязательной продаже Центральному банку. Цель государства понятна – пополнение золотовалютных резервов Центрального банка. В дальнейшем данные ресурсы в основном используются для валютных интервенций с целью поддержания курса рубля. Напрашивается вывод, что весь комплекс мер в рамках валютного контроля проводится ради будущих валютных интервенций. Получается замкнутый круг: государство озабочено снижением курса национальной валюты – возникает утечка ресурсов за рубеж (рентабельность экспорта возрастает) – Центральный банк контролирует возврат валютной выручки – вновь производит траты золотовалютных резервов страны на поддержание курса валюты – снижение объема золотовалютных резервов стимулирует субъекты приобретать валюту – курс национальной валюты вновь может снизиться.

Согласно концепции Хайека мы имеем дело с государственным вмешательством (валютное регулирование и валютный контроль), не приводящим к результату. Отсюда и рецепт Хайека, – основа стабильности валюты в ее обеспечении и надежности эмитента, а не в искусственном, а в ряде случаев и директивном, поддержании ее стабильности. Получается, что идеальное обеспечение валюты – это доверие экономических субъектов. По Хайеку, эти условия в наибольшей степени соблюдаются частной эмиссионной системой, которую конкуренция заставляет выпускать только надежные деньги. Хотя в России идея частных эмиссионных банков, скорее всего, приведет лишь к еще одному витку злоупотреблений со стороны потенциальных эмитентов, стоит обратить внимание на концепцию Фридриха фон Хайека в части неэффективного государственного оперативного регулирования.

Часть вторая

Последняя передышка

(2001–2008)