Ревность и ее отсутствие

I

– Припарковалась на газоне! В какой автошколе тебя этому научили? – с улыбкой спросила Надя.

Евгения вздрогнула от неожиданности и оторвала взгляд от глянцевого журнала. Перед ней стояла ее подруга, Надя Елисеева, державшая за руку свою дочку, трехлетнюю Вареньку.

– Господи, напугали до полусмерти! Я, понимаешь ли, увлеклась… Пливет, Валюха! – сказала она, сознательно картавя – Варе никак не давалась буква «р». – Держи, это тебе!

Варенька с любопытством заглянула в протянутый тетей Женей пакет.

– Сколько всего! – восторженно сказала девочка. Внутри, действительно, чего только не было: и зефир, и мармелад, и конфеты… Она уже полезла было за конфетой, но в этот момент прозвучал мамин строгий голос:

– Варя, сладкое только после ужина.

– Ох, злая мама! Не дала ребенку полакомиться! – всплеснула руками Евгения. – Но что делать, Варь, маму надо слушать. И в самом деле, будет лучше, если ты съешь конфетку после супа.

– У нас на ужин картофельная запеканка, – улыбнулась Надежда. – Женька, ну а что ты без звонка?

– Знаешь, как в том бородатом анекдоте: хотелось застать вас дома.

– И что? Не получилось?

– Как видишь, – вздохнула та. – Но я сразу поняла, что ты пошла за Варей в садик и решила подождать. Вот, журнальчик заодно почитала. А то давно купила и вожу его в бардачке.

– Ну а на газоне-то что встала? Или что: муж машину подарил, и теперь тебе все можно?

– Тебе, Надька, не угодишь! – возмутилась Женя. – В прошлый раз встала около подъезда – плохо, людям проход загородила! Взяла немного в сторону – снова нехорошо, теперь я, видишь ли, на газон заехала! Ну а где мне припарковаться-то? У вас же тут места с гулькин нос!

– Ладно, не будем ссориться! – махнула рукой Надежда. – Давай, закрывай свою «ласточку», айда к нам!

Евгения и Варя заняли место за обеденным столом. Надя накладывала в тарелки еще не успевшую остыть картофельную запеканку с мясом.

– Ммм, судя по запаху, Варя, твоя мама опять приготовила вкусняшку! – закатила глаза Женя.

– Так, быстро вооружились вилками, уничтожили запеканку, а там примемся за сладкое, – сказала Надя.

Ужин был съеден быстро. Вдоволь налакомившись шоколадом-мармеладом, Варя откинулась на спинку стула.

– Ну что, красавица моя, сыта? Ну и отлично! Какой мультик хочешь посмотреть? Про Карлсона или Винни-Пуха? – спросила Надя дочку.

– Пло кота Леопольда!

– Пойдем, включу тебе про Леопольда. Сейчас я, тетя Женя, поставлю ребенку мультик и вернусь.

Женя молча кивнула. Уже через минуту до нее донеслись звуки веселой песенки из старого доброго мультфильма, и в дверях тут же появилась Надя.

– Ой, Надюха, погоди, не садись! Дай-ка мне сумку, я ее в прихожей бросила! – попросила ее подруга.

Через несколько мгновений перед Женькой лежала пачка сигарет и дешевая зажигалка. Надя приоткрыла окно, поставила перед подругой пузатую стеклянную пепельницу и села напротив.

– Ну выкладывай, – сказала Елисеева после того, как Евгения закурила. – Что у тебя случилось?

– А что у меня случилось? – округлила голубые глаза та.

– Неужели в самом деле ничего не произошло? Приехала б ты тогда вот так, без звонка!

– Ну… Ты права. Мы в очередной раз поссорились с Баулиным, – сказала Женя, разглядывая пепельницу, словно видела ее впервые в жизни.

– Ты снова его приревновала? – уточнила Надя.

– Ну а как его не ревновать?! – внезапно вспыхнула Женька. – Он меня что, считает идиоткой, которой можно лапшу на уши вешать?

– А что случилось-то?

– Я сегодня поехала в «Армаду», купила там себе парочку кофточек, и угораздило же меня на обратном пути заехать к Баулину в контору. И что же я вижу? У него там сидит брюнетка, юбка выше некуда, ноги от ушей и декольте такое, что все прямо выпрыгивает оттуда! Причем это «все» размера четвертого, не меньше.

– Ты что, устроила скандал в адвокатской конторе? – ужаснулась Надя.

– Вот еще! – фыркнула Женя. – Чтобы потом все говорили, что жена Баулина истеричка? Нет, конечно! Но дверью хлопнула я громко. Он, естественно, потом перезвонил.

– И что сказал?

– Надя, что он мог сказать? Ну конечно же, это жена его клиента! Ее дражайший супруг совершил серьезное экономическое преступление, ему светит срок. Несчастная женушка очень переживает за своего благоверного, хлопочет изо всех сил… Дражайшему супругу уже, наверное, лет семьдесят, а его половине едва исполнилось двадцать. Как ты думаешь, какие мысли возникнут у этой стервы, когда она пообщается со Стасом?

– Главное, чтобы никаких мыслей не возникло у Стаса, – сказала Надя.

– Стас – мужик, и если перед ним вертеть едва прикрытым задом, рано или поздно у него эти мысли возникнут.

– Жень, твой муж адвокат. Он работает с людьми, вокруг него всегда будут крутиться жены его подзащитных. Ты постоянно будешь ревновать Стаса и закатывать ему скандалы?

Евгения молчала, насупив свой хорошенький носик.

– Тебе хорошо, – наконец изрекла она, – твой муж преподает в техническом университете. Там женщин – минимум. Что среди коллег, что среди студентов.

– Женька, ну причем тут это? – тряхнула головой Надя. – Мой муж не слепой, по улицам он ходит, студентки на кафедре технологии машиностроения все-таки есть. Если захотеть, всегда можно найти причину для ревности. Просто зачем трепать нервы и ему, и себе? Взять тебя со Стасом. Что у вас не так? Он тебя любит, машину подарил, обеспечивает полностью, отдыхать вы регулярно куда-нибудь ездите… Ты в зеркало давно смотрелась?

– А что такое? Тушь размазалась? – встревожилась Евгения, хватаясь за сумочку.

– Макияж твой в порядке, – вздохнула Надя. – У тебя модельная внешность, и ревновать мужа, пусть даже очень успешного, такой красавице глупо. И вообще, по-моему, ты зря ушла с работы. Просиживание у телевизора крайне пагубно сказывается на твоей нервной системе.

– Ой, тоже мне, психиатр! – возмутилась Евгения. При мысли о ее прежней работе, а точнее, о вредном докторе, с которым ей довелось работать, девушку передернуло.

Евгения Баулина, в девичестве Федорова, до знакомства с мужем работала в частной стоматологической клинике медсестрой. Говоря, что Евгения обладает модельной внешностью, Надя не льстила подруге. Та и в самом деле была хороша. Тяжелые светло-русые волосы, собранные в высокий хвост, Женька никогда не красила. Она считала, что ни одна краска не сделает ее более красивой, а вот навредить волосам может. И, наверное, была права. Не использовала она яркие губные помады, отдавая предпочтения светло-розовым, сиреневатым оттенкам. А вот и без того выразительные голубые глаза подчеркивать любила. Фигурка у Женьки тоже была загляденье. Сама высокая, талия узенькая, грудь аппетитная, пленительная линия бедер… Оставалось непонятным, почему она при таких внешних данных в любой девице, которая заговаривала с ее мужем, видела соперницу. А может быть, Надя и в самом деле была права, говоря, что Женька ревнует своего благоверного исключительно от скуки.

Дружба с Женей у Нади началась еще в детстве. Девчонки жили в одном подъезде, ходили в один детский сад, потом – в одну школу. Сначала они вместе оборонялись от нападок соседских мальчишек, потом вдвоем ходили на школьные дискотеки, пытаясь этих самых мальчишек завлечь. Наде первой пришлось делать выбор профессии, и она поступила на филологический факультет. Женьке же всегда нравилась медицина. Но она понимала: чтобы стать студенткой медакадемии им. Бурденко, нужно было иметь или хорошую протекцию, чтобы попасть на бюджетное отделение, или большие деньги, чтобы учиться на договорной основе. Влиятельных знакомых у семьи Федоровых не было, как, впрочем, и финансовых возможностей. Мама Евгении работала в школьной столовой, а папа тянул лямку на одном из машиностроительных предприятий города. К тому же, он все чаще и чаще возвращался со смены в изрядном подпитии. А когда дочь училась в одиннадцатом классе, и вовсе потерял работу. Поэтому девушка, несмотря на вполне приличный аттестат, подала документы в медицинский колледж. Выдержав вступительные испытания, Женька стала его студенткой, и прямо тут же грянул гром: родители подали на развод. Оказывается, мама давно приняла решение уйти от отца, но специально оттягивала это событие, чтобы дочь не провалила экзамены. Федоров быстро скатывался по наклонной. Искать другую работу он не хотел, все лето прошатался во дворе, где обязательно находил какого-нибудь такого же бездельника (или бездельников), и вместе они уже соображали, что бы выпить. На жену, которая пыталась его вразумить, стал набрасываться с кулаками. Но хуже всего было то, что в их квартире стали появляться пьяные, грязные его дружки, которые своими сальными глазами начали засматриваться на похорошевшую Женьку. Мать поняла: до беды недалеко.

Трехкомнатную квартиру пришлось разменять. И Женька с мамой оказались в тесной однокомнатной клетушке на Южно-Моравской. Она не сильно расстраивалась по поводу развода родителей. По правде говоря, у Женькиного отца был и без того скверный характер, а вкупе с его увлечением алкоголем папаша стал просто невыносимым.

В студенческие годы дорожки Нади и Женьки разошлись. У обеих появились новые друзья, да и то, что жили они теперь в разных частях города, не пошло на пользу их дружбе. Созванивались по праздникам, говорили о том, что непременно надо встретиться, но увидеться все никак не получалось.

Еще в старших классах Женька заметила, что мужчины просто головы сворачивают, оборачиваясь ей вслед. В десятом классе за красавицей бегал пэтэушник Виталик. Случайно переспав с тем после дискотеки, Женька стала его девушкой. Но вскоре поняла, что совершает ошибку. В сущности, Виталик был неплохим парнем, но что он мог ей дать? Природа наградила Федорову красотой, и надо было этим правильно воспользоваться, чтобы не прозябать в беспросветной нищете, как ее родители. Несчастный Виталик был отвергнут, а Женька начала поиски более достойного кавалера. Недостатка в них не было. Девушка легко знакомилась с молодыми людьми, но быстро поняла: мальчики, подъезжающие к клубам на дорогих иномарках, всего лишь избалованные папенькины сынки, легко тратившие родительские деньги на развлечения. Они с удовольствием проводили с Женькой время, но делать предложение руки и сердца не торопились. Она была для них всего лишь игрушкой, которую в любой момент можно бросить. Попробовала Федорова переключиться на более возрастной контингент, но и тут ее поджидало разочарование: пузатые, начинающие лысеть мужчины чаще всего оказывались женатыми, и им хотелось просто развлечься на стороне. Однако ролью любовницы Женька довольствоваться не хотела. И вообще, охотница за мужскими деньгами из Федоровой была так себе. Слишком уж много принципов было у нее, которые только мешали в поисках состоятельного мужчины.

И тут внезапно в их клинику обратился за помощью начинающий, но уже достаточно известный в определенных кругах, адвокат Станислав Баулин. Хорошенькая медсестра, ассистирующая грозному доктору, понравилась молодому человеку. Подкараулив Евгению в конце рабочего дня, Стас преподнес ей букет роз и пригласил в кафе. Конечно, Женька тогда еще не знала, что молодой человек является уже достаточно известным адвокатом. Но он был таким симпатичным, что отказать ему девушка не смогла. А когда ей стало известно, что Баулин работает в адвокатской конторе, внутренне возликовала: вот то, о чем она мечтала! Спустя год девушка стала его женой, а еще через полгода оставила работу в клинике.

Встреча с Надей произошла абсолютно случайно, когда та пришла клинику подлечить зубы. Она искала нужный кабинет, когда на нее из-за угла вдруг вылетела Евгения, в ослепительно-белом халатике, хорошенькая до невозможности. Федорова на тот момент уже начала крутить роман с восходящей звездой юриспруденции Станиславом Баулиным, а Надя готовилась к свадьбе с преподавателем технического вуза, кандидатом технических наук, Вадимом Елисеевым. Конечно, поговорить им тогда не удалось, но старые подруги обменялись номерами сотовых телефонов, которые к тому времени прочно вошли в обиход. В их отношениях произошел новый виток. С тех пор Женя стала часто наведываться в гости к Наде, благо свободного времени после ухода с работы у нее теперь было навалом.

– Ну не хочешь работать, найди себе хобби, – предложила Надя.

– Предлагаешь вязать на спицах или вышивать крестиком? – фыркнула подруга.

– Да хоть ноликом, – рассмеялась Елисеева. – Главное, чтобы ты, наконец, перестала доставать своего Баулина. А то он и впрямь заведет себе любовницу, которая не будет ему выносить мозг.

– Тогда я ему этот мозг вышибу, – пообещала Евгения, грозно сверкнув глазами. – Кстати, а твой ненаглядный где? Шесть часов.

– Ну, порой расписание составляется так, что у него последняя пара в девятом часу заканчивается. А сейчас просто началась установочная сессия у заочников, поэтому до конца этой недели и всю следующую Вадик будет приходить поздно.

– У твоего тоже работа гадкая! – вздохнула Баулина. – Всегда можно что-нибудь придумать: заседание кафедры, перенесли пару, принимал зачет, которого и в помине не было…

– Да брось ты, Женька! В отношениях должно быть доверие, а если его нет, такие отношения рано или поздно распадутся. Всегда можно найти, к чему прицепиться, было бы желание. Просто у меня этого желания нет.

– Знаешь, Надька, полностью доверять мужчинам тоже нельзя. Тебе же это потом выйдет боком, – нахмурилась Евгения. – Вот появится у тебя соперница двадцатилетняя, с четвертым размером груди и ногами от ушей, тогда посмотрим, будешь ты после этого доверять своему Вадику или нет.

– Как появится, так и отвалится, – улыбнулась Надежда.

– Не пойму: ты настолько уверена в себе или просто дура? – воскликнула подруга.

– Жень, по-моему, ты сегодня уже поссорилась с мужем, – напомнила Елисеева, – теперь еще и со мной поругаться хочешь?

Евгения только вздохнула. Елисеева определенно изменилась со школьных времен. Перемены эти Баулина заметила в подруге сразу после возобновления их отношений. Надька, прежде вспыльчивая и эмоциональная, теперь редко выходила из себя. Изменился ее голос, стал спокойный и уверенный, она часто улыбалась, старалась подавить все конфликты в зародыше, хотя раньше сама запросто могла спровоцировать скандал. Но иногда взгляд Нади становился каким-то бесцветным. Всего на несколько секунд, а потом вновь обретал цвет. В такие мгновения Женьке казалось, что подруге сейчас не двадцать восемь лет, а все пятьдесят. Что-то подсказывало Баулиной: разгадка этого «синдрома бесцветного взгляда» таиться в прошедшей студенческой жизни Надежды, но что именно случилось, Елисеева не рассказывала.

Ругаться с подругой не хотелось, и Женька решила сменить тему:

– А как дела у Ксюши?

– Да вроде ничего. Кажется, скоро должна выплатить кредит за квартиру.

– Ну наконец-то закончится эта кабала! Может, на следующий год хоть Ромчика на море свозит. Парнишке восемь лет, а он ни разу нигде не был!

– Да, тяжело им пришлось, – согласилась Надя. – Ксюха, конечно, сильная женщина. Ей ведь никто никогда не помогал: ни родители, ни супруг ее драгоценный, ни другие мужики… Сама билась в жизни, как могла.

– Мрачно, конечно, – снова вздохнула Евгения. – Но ты же ее, вроде бы, здорово выручила? Не всякая, знаешь ли, согласится взять на свое имя кредит для подруги. Риск, надо сказать, колоссальный.

– Да, – улыбнулась Надя, вспомнив дела давно прошедших дней, – как орал Вадим, когда он узнал, что на мое имя оформлен кредит, да еще и на внушительную сумму! Досталась ведь невеста с долгом! К тому же, это произошло буквально за несколько дней до свадьбы. Но ведь кто-то должен был помочь Ксюшке. С ее зарплатой нужную сумму ни один банк не давал. А Ксюху просто знать надо. Она ни разу ни один платеж не задержала, меня за все время никто не побеспокоил.

– А ты не боялась, что с ней что-то могло – не дай Бог! – случиться?

– Ну опасения, конечно, были. Но думать о плохом не хотелось. Тем более, что сама Ксюха неисправимая оптимистка. Теперь, наконец, у нее свое жилье. Еще бы в личной жизни повезло бы, и вообще все было бы отлично.

– Ох, сейчас стоящего мужика найти – такая проблема! – всплеснула руками Женька.

– Вот именно, – поддакнула Надя, – а ты опять со своим ценным экземпляром поссорилась!

– А как мне быть, если я ревнивая?

– Душить эту ревность на корню!

– Слушай, так что я спросила про Ксюху. Я давно ее не видела. Может быть, как-нибудь съездим к ней в гости?

– Я только «за».

– Ты в эту субботу работаешь?

– Да, – кивнула головой Надя. – Но нам это не помешает. Мама уже изъявила желание забрать на выходные Вареньку. Поэтому ты заедешь за мной на работу к шести часам, и вперед. Только надо с самой Ксюхой договориться. Но я думаю, она согласится.

– А твой благоверный? Он не будет против? – допытывалась Женька.

– Вадику самое главное, чтобы в холодильнике было что-то съедобное. Сварю накануне кастрюлю борща, и могу ехать хоть на край света, – улыбнулась Елисеева.

– Вот поражаюсь я! – воскликнула подруга. – Ни она не ревнует его, ни он не устраивает скандалов. Подобралась же парочка!

– Наверное, это и есть любовь, – пожала плечами Надя.

– Мне этого не понять! Ладно, Надюха, заболталась я с тобой. А мне ведь надо ехать домой, мириться со своим Плевако.

– Давай-давай, – улыбнулась Надежда и вдруг спохватилась: – Ой, Варька же до сих пор мультики смотрит! Варюша, дочь, хватит на сегодня! Выключаем телевизор!

II

Надя Лунина была долгожданным ребенком в семье инженера-строителя и учительницы младших классов. Мама и папа, ставшие родителями на пороге тридцатилетия, в дочери души не чаяли. Носились с внучкой, как с писаной торбой, и бабушки (дедушек, к сожалению, к моменту ее рождения на свете уже не было). В детстве у нее было все, о чем только могла мечтать девочка. В начальной школе Наденька была отличницей, но позже стало очевидно: у нее явно гуманитарные наклонности. Она любила читать, девочке легко давались русский и английские языки, а вот чтобы получить «пятерку» по физике, алгебре или геометрии, приходилось подолгу сидеть за учебниками. Сначала Надя изо всех сил старалась успеть по всем предметам, но к десятому классу поняла, что одного старания для этого мало. Тем более, летом она влюбилась в мальчика из соседнего двора, а мысли о нем были куда приятнее, чем о ненавистной алгебре. Эта ее первая влюбленность так и осталась безответной: Славик нравился многим, но сам он на девочек внимания особого не обращал, на первом месте для него всегда была учеба, на втором – спорт. А вскоре (он был старше Нади на год), Славик окончил школу и уехал учиться в Москву. Лунина повздыхала после его отъезда, но что тут можно было поделать? В одиннадцатом, когда разговоры в классе велись исключительно о том, кто куда пойдет после окончания, Наденька твердо решила, что поступать будет на филологический. То, что факультет называют «факультетом невест» ее не пугало: на тот момент Надя начала встречаться с парнем и была действительно убеждена, что с Сергеем у них «все серьезно». К сожалению, через полтора года парень нашел себе новый объект для ухаживаний и исчез из Надюшиной жизни. Немного погрустив, Надя обзавелась другим кавалером, но тот был безжалостно брошен, когда в ее жизнь ураганом ворвался Константин Чижов. Надя училась на третьем курсе университета, когда познакомилась с ним.

Ненастным осенним днем Надя после лекций отправилась вместе с девочками в студенческое общежитие. В комнату ее подруг забрели ребята с юридического факультета, которые развлекали барышень игрой на гитаре и смешными анекдотами, и Надюша не заметила, как засиделась до вечера. Когда она засобиралась домой, выяснилось, что за окном пошел дождь. Сердобольная подруга одолжила Наде свой зонт, и Лунина отправилась на остановку. Поторопившись перебежать проезжую часть, девушка слишком поздно заметила несущуюся прямо на нее машину. Раздался визг тормозов, а ноги, казалось, приросли к земле. «Девятка» остановилась в полуметре от нее, и Лунина с ужасом увидела, как открывается дверь со стороны водителя. Надя была уверена в том, что разъяренный мужик сейчас обругает ее матом. Но высунувшийся из машины молодой мужчина только сказал с укоризной:

– Девушка! Ну что ж вы так неосторожно! Еще б чуть-чуть, и я бы сбил вас!

– Извините, – только и смогла пролепетать та.

– И вы меня тоже!

– За что? – не поняла Надя.

– Посмотрите, я вам весь плащ забрызгал!

Надя бросила взгляд на свою одежду. И действительно, колготки, и подол бежевого плаща были в мелких темных брызгах. Расстроиться она не успела, потому что мужчина улыбнулся:

– Ладно, не переживайте. Вам далеко?

– На остановку, – сказала девушка.

Тот рассмеялся: молоденькая скромная девушка ему начинала нравиться.

– А ехать-то куда?

– Домой.

– А дом где находится?

– Улица Лидии Рябцевой, – пробормотала смущенная Надя, которую вгонял в краску этот настойчивый шатен, только что едва не лишивший ее жизни.

Мужчина, невзирая на ее робкие протесты, все-таки довез ее до дома, и в конце своего пути Надя с ужасом поняла: вот она, любовь с первого взгляда. Она понимала, что больше никогда не увидит этого симпатичного веселого шатена с озорными глазами, из уголков которых лучиками разбегаются очаровательные морщинки. Но уже через пару дней стало ясно, что случайная встреча не оставила равнодушным и его. Возвращаясь вечером из университета, Надя увидела во дворе своего дома сине-зеленую «девятку», которая вдруг моргнула фарами. Сердце учащенно забилось от предчувствия: это Он.

Это действительно был он. Когда Надя подошла чуть ближе, мужчина вылез из автомобиля и поторопился навстречу к ней.

– Ну где ты ходишь? – вместо приветствия сказал он. – Я уже второй день торчу в этом дворе. Ты что, вчера из дома не выходила?

– У меня лекции закончились рано, – оправдывалась Лунина. – Я в час уже дома была.

– Ясно. А я приехал в четыре часа, думал: или с занятий идти будешь, или к подругам. Хотел перехватить. Послушай, мы вчера даже не познакомились. Я Константин.

Домой в этот день Надя попала только в начале одиннадцатого, потому что сразу же после знакомства они отправились в кафе. И было такое ощущение, что она знала этого человека всю жизнь.

Он рассказал о себе, что начинающий предприниматель, недавно открыл магазин автозапчастей, что ему тридцать лет, а потом с удовольствием слушал смешные истории из жизни студентов, шутил и травил анекдоты. Когда стрелка часов на стене кафе приблизилась к десяти, отвез девушку домой. Уже у подъезда спросил, когда у нее завтра заканчиваются занятия, поцеловал на прощание в щечку и уехал. Последний факт немного покоробил Надю: взрослый мужчина, весь вечер давал понять, что она ему нравится, но не сделал даже попытки коснуться ее губ.

Ночью она долго не могла уснуть, потом все-таки вылезла из—под одеяла и включила свет. Встала перед зеркалом, что висело над комодом, собрала у талии свободную ночную сорочку сзади. Повернулась так и этак, критически оглядывая свою фигуру. Ничего особенного, вздохнула она. Грудь могла быть бы и побольше, талия поуже, а ноги постройнее, да и пару килограммчиков сбросить не мешало бы. Насчет килограммчиков Надя, конечно, придумывала. Да, она не была похожа на тех сушеных вобл с выпирающими ключицами, которые расхаживали по подиумам, но с весом у нее все было в порядке. К тому же, девочки в университете, стремясь приблизиться к мировым стандартам, постоянно обсуждали разные диеты, и Надя невольно попадала под их влияние. Оставшись недовольной своей фигурой, девушка начала пристально разглядывать в зеркале свое лицо, словно увидела себя сегодня впервые в жизни. Тут, в принципе, все было хорошо. Красивая линия бровей, аккуратный нос, пухленькие губки, выразительные карие глаза… Или они могли быть еще более выразительными? Тут, пожалуй, она придирается. Кроме того, это сейчас она без макияжа, а днем была накрашена. Нет, с глазами тоже все в порядке. Да и волосы у нее шикарные. Надя тряхнула своей каштановой шевелюрой. Надо будет только подкраситься, а то корни уже отросли. Лунина погасила свет и, тяжело вздохнув, вновь залезла под одеяло. Почему же он все-таки ее не поцеловал?

Выяснилось все уже на следующий день. Встретив ее возле здания университета, Костя повез ее на Левобережье. Там, в маленьком уютном кафе, он тоже все время шутил, но в уголках его глаз таилась какая-то тревога… Или грусть, что ли… Надя долго не могла понять, что прячется в его глазах, но он сам заговорил о том, что его волнует.