Калинковичи и евреи. История, холокост, наши дни

1.1 Общие сведения о Калинковичах. О происхождении названия «Калинковичи»

Kalinkovichi and Jews

Источник: http://nashkraj.info/gistoryya-kalinkavichau/kalinkovichi_vokzal_sh_1/

Общие сведения о Калинковичах

Калинковичи, как поселение, впервые упомянуты в 1560-м году в качестве поселения Мозырского повета Минского воеводства ВКЛ.

В 18-м столетии (в его середине) в нем было 25 домов, и он представлял собой центр парафии (так называли религиозную округу).

Калинковичи с третьего июля 1925-го г. считается городом, находящимся в южной части Беларуси, на Полесье (область Гомельская), центром Калинковичского р-на. Гомель находится от него на востоке, в ста двадцати двух километрах, а Мозырь и р. Припять – южнее (на расстоянии десяти километров). Его и Минск разделяют двести семьдесят шесть километров (Минск – севернее). Прежде Калинковичи был еврейским штетлом.

Источник: http://kalinkovichi.gomel-region.by/ru/history/

Город Калинковичи является узлом ЖД-линий «Гомель – Брест», «Минск – Киев», «Санкт – Петербург – Одесса и Кишинев», а также узлом автодорог «Москва – Брест и Минск – Измаил»

Строительство первой железной дороги через город произошло в 1882-м году, а ЖД- ветки через него, соединившей его с Одессой и Санкт-Петербургом – в 1910-м году

Когда состоялась революция в 1917-м году, Калинковичи не превратился в город, оставаясь, по сути, штетлом, который заселяло, главным образом, еврейское население, занимавшееся кустарным не крупным промыслом. Но в 1925-м году ему присвоили статус города.

«Предполагалась враждебная встреча на станции Калинковичи, где сосредоточено было много тыловых учреждений, но ее проехали ранним утром, и вокзал был пусть. Из конского вагона в Житомире нас перевели в товарный – приспособленный, с нарами, на который мы такиечас улеглись, и после пережитых впечатлений, вероятно, все заснули мертвым сном. Когда проснулись утром – вся обстановка в вагоне так разительно отличалась от той вчерашней, которая еще давила на мозг и память, как тяжелое похмелье… Наша стража – караульные юнкера – относились к нам с трогательным, каким-то застенчивым вниманием. Помощник фронтового комиссара Григорьев, зашедший в вагон, воодушевленно рассказывал, как его на вокзале „помяли“ и как он „честил“ революционную толпу».

Источник: https://project1917.com/posts/29583##post

Если говорить о Калинковичах в первое время после прихода в него власти «советов», он был обыкновенным, довольно бедным штетлом, жившим жизнью, проходившей, по большей части вокруг ЖД-узла.

В 1941-м году (двадцать второго – двадцать четвертого сентября) городу пришлось столкнуться с расстрелом гитлеровскими захватчиками сотен оставшихся в нем (не эвакуировавшихся) и привезенных из иных мест евреев.

Калинковичи. У здания железнодорожного вокзала

1955

Источник: https://ok.ru/kalinkovi/album/56710611533881/83427383916

Направление съемки: северо-восток

Подпись на вотермарке: uploaded by Goharskiy https://pastvu.com/p/593893

С конца 1980-х г.г. подавляющее большинство калинковичских евреев покинули город, отправившись на жительство в Америку, Канаду, в Израиль, Австралию, Германию и другие государства. Сегодня численность еврее в Калинковичах очень мала, в нем еще остались в скудном количестве пожилые люди, либо те, семьи которых смешанные.

С двадцать шестого июля 1930-го г. имеет место самостоятельное существование Калинковичского р-на, ставшего в 1939-м г. (третьего июля) составной частью Полесской области.

О происхождении названия «Калинковичи»

Кельн. Вид на старый город с колокольни собора. © IURICH. Источник: http://www.photosight.ru/photos/6461846/

На протяжении долгого времени название местечка было «Коленковичи». Возможно, его возникновение связано с «коленом» изгиба сухопутных дорог на гор. Мозырь и речную пристань, ответвившихся в шестнадцатом-семнадцатом веках от магистрали «Бобруйск – Озаричи – Автюки – Юровичи – Брагин». Это одна из версий происхождения названия Калинкович.

Еще одна версия связана с упоминанием штетла в дореволюционных источниках в связи с его ассоциированием с городом Кельном и еврейскими переселенцами. Вот ее описание, приведенное в издании «Калiнкавiцкi летапiс» [1]:

«Понятие „коленские“, т.е. кёльнские, происходящие из немецкого города Кёльна, появилось в ряде судебных документов 16 —17 столетий. Речь идёт о товарах, которые поступали оттуда на местный рынок. Но, значит, были и выходцы оттуда, торговцы, посредники, люди коленские, или Коленковичи. Возможно, первые еврейские переселенцы походили именно из Кёльна. Это значительная часть населения занималась не только торговлей импортными изделиями, но и ремеслом кузнечным, скорняжным, столярным, ювелирным…. Это их полезная деятельность обогащала хозяйственную жизнь, уровень услуг, превращая глухую деревню в местечко. Только в наше время за городом закрепилось красочное название Калинковичи».

1.2 Об истории района и Калинкович. О занятиях населения Калинкович в дореволюционный период

Источник: http://www.knews.by/?p=48084

Об истории района и Калинкович

У района имеется интересная и длительная история. К примеру, об этом говорит наличие верхнепалеолитической стоянки в дер. Юровичи, на реке Припять (на ее берегу), появившейся здесь в двадцать шестом – десятом тысячелетии до нынешней эры. Это было поселение первобытных людей.

Год 1929-й. Данный год явился годом обнаружения учителем школы дер. Юровичи Юлианом Попелем стоянки первобытных людей. Им была найдена человеческая кость, направленная им в институт археологии. Археологи доказали факт обитания здесь людей за двадцать шесть тысяч лет до нынешней эры.

Юлиан Юлианович Попель происходил из семьи священника из Холмской губернии. В 1904 г. им был окончен Петербургский университет (юрфак) и институт археологии. Его отличали широкие знания в таких областях, как иностранные языки, литература и история. И еще его знали как внимательное к людям отношение. Жизнь его закончилась трагично – он не избежал сталинских репрессий и погиб.

Если говорить о первом упоминании о штетле Калинковичи, относившемуся к Багримовичскому староству, то его можно найти в акте ревизии Мозырского повета ВКЛ (документ, датированный восьмым октября 1560-го г. В нем имело место определение границ ряда населенных пунктов, включая и Калинковичи.

Период с 1793-го- 1805-го г. г. В данном временном периоде в соответствии с «Ревизскими сказками» от двадцатого августа 1811-го г. местечко Калинковичи находилось в собственности князя Шаховского. В нем проживало сто шестнадцать чел. (мужчин).

В дер. Липово (на восточной ее окраине) находится архитектурный памятник в виде усадебно-паркового комплекса середины девятнадцатого столетия.

Год 1870-й. В Калинковичах насчитывалось в данном году лишь сотня дворов.

Год 1882-й. В этом г. произошло строительство Полесской железной дороги, прошедшей через штетл. В 1886-м году имело место появление станции и паровозного депо.

«Первое здание районной больницы строилось при Михаиле Барташевиче. Первое документальное упоминание об оказании медпомощи населению местечка Каленковичи (ныне Калинковичи Гомельской области) Речицкого повета Минской губернии относится к 1811 году.

В ту пору здесь проживали порядка 250 человек».

Источник: http://www.medvestnik.by/ru/regions/view/imperatorskaja-medal-feldshera-bartashevicha-16118-2017/

Год 1910-й. Это был год появления проходившей через Калинковичи ЖД- ветки «Одесса – Санкт—Петербург», и превращения штетла в солидный по тем временам крупным ЖД-узел, являвшийся до событий 1917-го г. приписным парком из двенадцати паровозов серии «ОВ». Осуществлялась работа одного маневрового паровоза, было прохождение через станцию в суточном исчислении шести грузовых и трех пассажирских поездов. Поезда двигались со скоростью пятнадцать километров в час.

В штате депо насчитывалось семьдесят два чел. Поезда не ходили по расписанию, пассажиры решали вопрос о поездках с помощью телефона. Работать на ЖД-узле людям было очень трудно, а зарабатывали они крайне мало, при этом еще на работников нередко налагались штрафы.

О занятиях населения Калинкович в дореволюционный период

«А. Г. Субботина – домохозяйка (начало 20 века). Источник: https://belisrael.info/?p=9997

Если говорить о занятиях жителей штетла Калинковичи, то это были в основном занятия в сфере торговли и ремесел. Население состояло преимущественно из мелких кустарей. В их мастерских имело место использование наемного труда рабочих, в них трудились порядка пяти – шести чел.

Но потихоньку происходило возникновение предприятий, практиковавших использование механических двигателей, наблюдалось появление паровозов.

В Калинковичах в 1910-м г. осуществлялась работа мельниц и маслобойки. В статье «История города Калинковичи» написано [2]:

«Гутман Есель держал дамскую портняжную мастерскую по улице Барановской (теперь улица Калинина).

Ручаевский Лейба имел мужскую портняжную, которая находилась по улице Зелёной (теперь улица Красноармейская).

Гинзбург Лейба имел сапожную мастерскую по улице Почтовая (теперь улица Советская).

Бухман Моисей – кирпичный завод в конце Почтовой улицы по направлению к Мозырю.

Миневич Залман – завод сельтерной воды (ул. Постовая)…

Проживали в Калинковичах лесопромышленники, которые занимались скупкой и продажей леса (Ланда Моисей, Шлейфер Геся и др.)

В остальном же, были разбросаны купцы-одиночки и ремесленники: (ковали, печники, каменщики, столяры, галантерейщики, трактирщики, парикмахеры)».

И еще (см. статью В. Лякина «Калинковичи весной 1917 года»

[9]:

«На улице Гимназической в помещении фельдшерского пункта жила семья врача М. О. Барташевича (на снимке в центре), а немного южнее, как раз напротив кладбища, военное ведомство построило и содержало со штатом медобслуги т.н. «холерный барак» для здешних и снятых с поездов «нижних чинов». Источник: https://belisrael.info/?p=9997

«В трех километрах от станции, за лесом, – читаем в воспоминаниях сына железнодорожника Д. Г. Сергиевича (1912—2004), – находилось местечко того же названия – Калинковичи. Вернее сказать, именно от местечка и получила свое название станция, когда сто лет тому назад прокладывалась через все Полесье, от Брянска до Бреста, железная дорога. Жители станции по воскресеньям, да и в будни, шли напрямик через лес туда, на рынок, за разными своими покупками. Что же до крестьян окрестных сел и деревень, то, следуя вековой традиции, они везли в местечко продукты и товары своего крестьянского производства, чтобы продать их или выменять на необходимые им промышленные товары: сахар, соль, керосин, мануфактуру, спички и т. п. На размалеванных вывесках улыбались джентельмены с тросточками в руках – дамские и мужские портные предлагали свои услуги. Рядом с ними, иногда в одном и том же помещении, стучали своими молотками сапожники. В парикмахерских подстригали бороды приехавшие на рынок крестьяне. И тут же рядышком, на площади, шумел и переливался разноголосьем воскресный базар».

Это описание дополняют воспоминания М. Г. Герчикова (1904—1966), чье детство проходило в самом местечке. «…В Калинковичах большинство населения было еврейским. Здесь уже не было привычных глазу бедных крестьянских хат. Их заменяли обычные одноэтажные деревянные дома. Главная улица была вымощена булыжником. Имелось несколько магазинов, аптека, пожарное депо, двухклассное училище». Добавим, что в черте местечка находились 34 торговые лавки (почти все – на улице Почтовой и базарной площади, что была тогда примерно на месте ресторана «Припять»), сапожная и колесная мастерские. За его окраинами – паровая мельница с крупорушкой и маслобойкой, две конные крупорушки, небольшие кирпичный, кожевенный и мыловарочный заводики. 4 кузницы.

На все местечко тогда было лишь несколько десятков жителей христианского вероисповедания. В переулке Дьяковском проживали семьи бывших и действующих псаломщиков Свято-Никольского православного храма (ныне Дом детского творчества). За мостиком через речку Каленковку стояли дома священника С. Лавровского (он же и наставник церковно-приходской школы), помещика А. Горвата (там жил его управляющий), старшего ж.д. стрелочника И. К. Субботина,

зажиточного мещанина Бадея. В начале ул. Барановской проживал мещанин Д. И. Барановский, собственно и давший улице ее название».

1.3 Калинковичи перед революционными событиями 1917 года. Калинковичи в 1917-м году

Калинковичи в начале 1917 года

В 1917-м г. (в его начале) мещанская управа Калинкович была под началом богатого торговца, владельца большого дома и лавки, состоявшей из четырех комнат. Был хороший достаток и у ряда торговцев, в число которых входили [9]:

«Х. Гаммельштейн (несколько тысяч рублей годового оборота), Б. Медведник, М. Мышелов, Ш. Голод, А. Лазбин, С. Безуевский, Г. Шлейфер, Ш. Миневич и Х. Комиссарчик. Свои небольшие лавки имели, или брали в поднаем у более состоятельных сородичей М. Журавель, Б. Фейгельман, Ю. Комиссарчик, П. Левина, М. Рабинович, Ю. Утевская, Ф. Эпштейн и другие».

Однако здешние еврейские жители зарабатывали на жизнь с помощью извоза или какого-либо ремесла.

Если бы вы в то время посетили Калинковичи, его улицы и базар, вы бы могли там встретить [9]:

«учителя „хэдэра“ (религиозная школа) И. Берковича, аптекаря З. Михлина, парикмахера И. Бухмана, брандмейстера пожарной команды Н. Факторовича, кожевенника М. Рабиновича, кузнеца З. Вольфсона, сапожника М. Герштейна, возчиков М. Баргмана и Х. Слободского, столяра Л. Дущица и даже первого в этих местах фотографа В. Букчина».

Что касается более молодых (Голода Х., Винокура Ф., Рогинского Х., Пикмана А., Чертока И., Гузмана И., Лиокумовича Л., Букчина Б.), и их сверстников, проживавших в расположенных рядом с Калинковичами хуторов, деревень, поселков и сел, которых насчитывалось около 150 чел., они сражались на Румынском фронте с германцами.

Когда началась война, западные беларуские губернии (включая Минскую) находились на военном положении. Военные власти и губернаторов наделили неограниченными правами. Был наложен запрет на проведение демонстраций, митингов, забастовок. Имело место введение «сухого закона», если человек появлялся в нетрезвом виде на улице, базаре, в магазине и т. д., на него налагали штраф в размере двадцати пяти руб. либо его помещали на семь суток в камеру земского управляющего.

Многие жители Калинкович стали заниматься самогоноварением, продавая в бутылках мутный «первач» за пять руб. за один л.

Не было регламентации рабочего дня. Все подорожало [9]:

«Если за годы войны месячная заработная плата калинковичского железнодорожника среднего звена (паровозный машинист, кондуктор, стрелочник) увеличилась примерно в полтора раза и составляла 45—60 рублей, то цены за это же время выросли в 5—7 раз! Раньше в буфете 3 класса при Калинковичском вокзале приличные порции щей с мясом и жаркого стоили по 10 копеек, каши с маслом – 5 копеек, а хлеб к ним вообще отпускался бесплатно, то теперь худший качеством обед стоил там уже 1 рубль 20 копеек. Съемное жилье обходилось ранее в 3—5 рублей, ныне – 10—12. За вычетом взносов в пенсионную кассу, „на нужды войны и в Красный Крест“, дрова, керосин, баню, обучение детей в школе, для того, чтобы сносно питаться и приобрести кое-чего из одежды, в семейном бюджете оставалось не так уж много. В самой богатой ассортиментом торговой лавке на улице Почтовой (ныне магазин „Евросеть“, нарядный двухэтажный домик напротив гастронома „Юбилейный“) зимний овчинный кожух стоил 170 рублей, пара сапог – 20—25 рублей, ситцевая рубаха – 2 рубля 50 копеек, портсигар – 20 рублей, свечи – 2 рубля за фунт (410 гр.). В соседней продуктовой лавке цены за фунт были: сливочное масло – 4 рубля, сахар – 1 руб. 50 копеек, чай – 4 рубля, колбаса копченая – 2 рубля, соли – 10 копеек, десяток сельдей из бочки стоил 3 рубля. Люди посостоятельнее и те возмущались новой ценой киевских леденцов к чаю – рубль за фунт! На базаре пуд ржи стоил 2 рубля 35 копеек, картофеля – 75 копеек, сена – 80 копеек».

Калинковичи в 1917-м году

«…Старинное местечко тогда насчитывало примерно 250 домовладений, где проживали 2,8 тыс. человек. Самой протяженной была улица Почтовая (ныне центральная часть ул. Советской) – от речки Каленковки до Свято-Никольского храма и немного за ним. Севернее ее был небольшой переулок Дьяковский (ныне часть ул. Пролетарской), южнее – улицы Барановская, Зеленая и Гимназическая (ныне части улиц Калинина, Красноармейского и Луначарского)…» [9].

Источник: https://belisrael.info/?p=9997

Калинковичи в 1917-м году описаны в статье историка и краеведа Владимира Лякина [9]:

«… за пределами железнодорожной станции Калинковичи и прилегающих к ней еще семи отдельных поселений (всего ок. 4,2 тыс. человек, включая солдат гарнизона), что располагались тогда в нынешней черте г. Калинковичи, шла напряженная, тревожная прифронтовая жизнь. Еще несколько дней (а в глухих сельских углах и с полмесяца), люди ничего не знали о наступающих великих исторических переменах и не догадывались о грядущих небывалых испытаниях.

В Калинковичах, местечке и на станции, среди грамотной публики ходил по рукам текст запрещенной цензурой, нелегально отпечатанной речи с заголовком «Глупость или измена?» депутата Государственной Думы П. Милюкова. «Мы потеряли веру – говорилось в ней – что эта власть может привести нас к победе. Если мы говорили, что у нашей власти нет ни знаний, ни талантов, необходимых для настоящей минуты, то теперь эта власть опустилась ниже того уровня, на котором стояла в мирное время».

Прочие обыватели, оголодавшие и озлобленные на власть, рассказывали друг другу привезенный кем-то из поездных пассажиров столичный анекдот:

– Заметил Распутин что наследник престола отрок Алексей чуть не каждый день в слезах. Спрашивает: «Что случилось, Ваше императорское Высочество? Почему вы так часто плачете?» – «Да как же иначе, – отвечает царевич, – судите, святой отец, сами: когда русских на фронте бьют, папенька плачет, и я вместе с ним, а когда бьют немцев, матушка плачет, и я с нею».

Кто такой Григорий Распутин, и какое место он занимает при царской семье, в Калинковичах знали все. Дело в том, что его личным секретарем и доверенным человеком был хорошо известный тут 55-летний Арон Симанович, бывший владелец ювелирного магазина в Мозыре. «Во время войны – рассказывает он в своих мемуарах – ко мне обращалось очень много молодых евреев с мольбами, освободить их от воинской повинности. Для этого имелось много путей, но я выбирал всегда наиболее удобный для данного случая. Однако часто совершенно отсутствовала какая-нибудь законная возможность, и я должен был прибегать к исключительным мерам». Обращались к нему и земляки – через старшего брата Хаима Симановича, проживавшего в Калинковичах. Он был компаньоном Х. Гаммельштейна, торговал в его лавке (ныне торговый центр «АнРи») ювелирными изделиями и прочим «красным» товаром. Когда в первых числах января вначале разнеслись смутные слухи, а затем и пришли газеты с официальным сообщением об убийстве в Санкт-Петербурге всесильного «старца», эти контакты, к великому сожалению калинковичских финансистов, прервались. Разговоры на селе были тоже, в общем, сочувственные: «Вот, в кои-то веки добрался мужик до царских хором – говорить царям правду, – и паны его уничтожили»…

Представляется, что первые неопределенные слухи о свершившейся в Петрограде революции начали разлетаться по калинковичской железнодорожной станции и местечку уже 3-го марта, когда по телеграфу были получены официальные извещения о смене власти. На следующий день слухи усилились, работа повсеместно прекращалась, люди выходили на улицы, обсуждая внезапную новость. Когда же утром 5 марта с петроградского поезда в возбужденную толпу (ее увеличили приехавшие на воскресный базар крестьяне) попали экземпляры спешно отпечатанного манифеста о царском отречении и свежие газеты, наступило всеобщее ликование.

К тому времени семья Герчиковых уже перебралась из Калинковичей в Гомель, где их и застали события 1917 года. «В Гомель – вспоминал М. Герчиков – весть о свержении царя прибыла числа 2-го марта старого стиля. Помню, возвращаясь днем из гимназии, я услышал эту новость по дороге и, войдя в дом, сразу выпалил: „Царя сбросили!“. Сначала домашние восприняли это как мальчишеское озорство с моей стороны, отец даже строго предупредил меня не болтать больше такие опасные глупости. Сам же он быстро оделся и вышел на улицу. Вернувшись через полчаса обратно, он, радостный, подтвердил мои „глупости“. Тут уже все мы – и стар, и млад – высыпали из квартир. Улицы были полны толпами людей. На некоторых были уже лоскутки из красной материи – символа революции. Несколько человек взобралось на крышу аптеки и снимало оттуда двуглавого царского орла. Кое-кто разоружал попадавшихся городовых. Все забыли на время про тяготы и лишения; город ликовал!»

Вот еще зарисовка, которую наблюдал в те дни 17-летний сын белорусского железнодорожника М. Т. Лыньков, и перенес позднее на страницы своей повести «Миколка-паровоз». Она была очень популярна в 50-е – 70-е годы прошлого века среди советских школьников и входила в программу изучения белорусской литературы. «…Над зданием вокзала колыхался на ветру огромный красный флаг. На платформе и на путях толпились люди, и все такие веселые, шумные. Жандарма и след простыл, а ведь уж так он мозолил глаза, целыми днями отираясь возле колокола в своей красной шапке. Попряталось куда-то начальство, исчезли и офицеры, которых всегда было видимо-невидимо в проходивших через станцию поездах и эшелонах. Но больше всего удивило Миколку не это – он смело прошел в тот зал, куда прежде не мог попасть даже вместе с отцом. Никто не задержал его. В зале первого класса почти всю стену занимал пребольшущий портрет царя. Вот этот-то портрет теперь и сдирали рабочие депо. Срывали, как говорится, «с мясом». Уже сброшены были на пол царские ноги в наглянцованных сапогах, мундир с золотым шитьем, и одна только голова под короной, зацепившись за гвозди, все еще болталась на стене. Вот к этой голове сейчас и тянулись багром деповские рабочие. Вскоре царская голова вместе с углом рамы и налипшей известкой полетела вниз и, вздымая клубы пыли, рухнула на пол. И все начали дружно чихать и смеяться:

– Только и пользы от царя, что носы прочистим, – приговаривали рабочие, когда один из носильщиков взял метлу и стал сметать в кучу царя, известку и всякий хлам, чтобы выбросить потом все в мусорную яму.