Пристально вглядываясь. Кривое зеркало русской реальности. Статьи 2014-2017 годов
Называют и «великокняжескую фронду». Под этим понимается оппозиция Николаю II и проводимой им политике со стороны великих князей (их было пятнадцать душ), которые также требовали ответственного министерства и отстранения Распутина.
Наконец, называют заговоры против Николая II, предполагавшие дворцовый переворот или физическое устранение царя. Заговоры действительно готовились. Этим занимались крупные политики, придворные, генералы. Причем Николаю неоднократно сообщали о заговорах. Но ответы его сводились к тому, что «императрица и я знаем, что мы в руке Божией. Да будет воля его!». Однако заговорщики опоздали. Революция случилась раньше.
В этом самое интересное и самое важное. Заговоры и попытки устранения власти, ведущей страну к катастрофе, неизбежны, но, как правило, безуспешны. Вспомним заговор 20 июля 1944 года в Германии. Дело в том, что элита, тем более в сословном обществе, владеет информацией и исходно умеет думать. Способность к анализу и навыки аналитической работы – профессиональная характеристика политической элиты. Дальновидные люди если и не понимают до конца, то чувствуют, что ситуация становится критической и страна заходит в тупик. В такой трагической ситуации вменяемые представители политического класса ищут способ устранения невменяемых правителей. Иными словами, все перечисленные выше предреволюционные процессы и политические комбинации элиты были следствием исторического тупика, а не причиной, породившей Февраль.
Обращаясь к теме истоков мировой войны, советские и постсоветские авторы развернуто и обстоятельно пишут о гегемонистских устремлениях кайзеровской Германии, о раздиравших европейский континент межимпериалистических противоречиях, о жестком соперничестве Англии и Германии. Для полноты картины не хватает одной темы – борьбы России за доминирование в Европе, что в ту пору означало мировое господство. Между тем с начала XIX века Российская империя последовательно движется к этой цели. Причем данная цель осознавалась со второй половины XVIII века. Слова главы екатерининского внешнеполитического ведомства канцлера Безбородко: «Не знаю, батенька, как при вас будет, а при нас ни одна пушка без нашего ведома в Европе не стреляет» – красноречивы. В ту пору таких устремлений не стеснялись и вещи называли своими именами.
Понятно, что полувековая традиция идеологического прикрытия борьбы за мировое господство лозунгами «борьбы за мир» (1946– 1988) сделало обозначенную нами тему неприличной и закрытой к обсуждению, но, если мы хотим понимать реальность, надо привыкать к обсуждению закрытых тем. Начнем с того, что эта борьба опирается на огромную идеологическую традицию. Тезис «Москва – третий Рим», традиционно приписываемый иноку Филофею (1465–1542), утверждал Россию как мистический центр христианской ойкумены. Петр I начинает активную внешнеполитическую деятельность с Великого посольства в Европу (1697). Стратегическая цель – заключение союза против Османов. Идея состояла в том, чтобы совместными усилиями христианских народов изгнать турок в Азию. Иными словами, водрузить крест на Святую Софию. Европейская реальность перечеркнула планы молодого царя и задала другие ориентиры. Победила Realpolitik, но Константинополь как метастратегическая цель остался. Далее следует «греческий проект» Екатерины II, предполагавший сокрушение Османской империи и раздел ее территории между Россией, Священной Римской империей и Венецианской республикой. Проект был похоронен европейскими державами, опасавшимися нарушения «баланса сил».
XIX век привнес в описываемый нами тренд свою специфику. С одной стороны, оставался лозунг «Крест на Святую Софию». Идея Креста на Святую Софию вдохновляла верноподданных на протяжении всей Великой войны. С другой – появляется новый аспект, новое измерение российского движения к доминированию – панславизм.
Идеология панславизма формируется в среде славянских народов в первой половине XIX века. Панславизм (так же как пангерманизм и позднее пантюркизм) возникает в эпоху заката традиционных империй, когда наступает секулярное сознание и на смену конфессионально-идеологической идентичности (католик, протестант, советский человек) приходит идентичность национальная. В стратегическом плане панславизм противостоял любой империи, поскольку фиксировал наступление эпохи национальных государств, идущих на смену империям. Однако российские славянофилы с энтузиазмом подхватили эти идеи, видя в них ресурс борьбы за доминирование. Они выступили с концепцией противопоставления славянского православного мира с Россией во главе «больной», утратившей веру Европе. Иными словами, в простоте душевной полагали в «братьях славянах» своих союзников.
Расчет был очень простым. Славяне жили на территориях Османской и Австро-Венгерской империй. Если разгромить эти государства и объединить всех славян под эгидой России, то, во-первых, Россия продвинется в центр Европы и, во-вторых, Российская империя окажется безусловно доминирующей силой на континенте. Две трети этих славян были католиками. В этом отношении опыт владения Польшей, да и Прибалтикой, не давал оснований для оптимизма. С другой стороны, православные Сербия, Болгария жили своей жизнью, рассчитывая, в случае чего, на российскую поддержку, ничем за это не платя. Воевали между собой, сдавали Россию. Болгария и Сербия – каждая из них подумывала о собственной империи и никак не спешила под высокую руку России. Но идея была превыше.
С самого начала панславизм осознавался как идеология имперского могущества. В стратегическом отношении панславизм был химерой. Наиболее модернизированные славянские народы принадлежали к западноевропейской цивилизации. Бесперспективность панславизма понимали даже трезвомыслящие правые мыслители. Константин Леонтьев указывал на то, что зараженные европейским духом западные славяне бесполезны в деле противостояния Европе. Однако мифологическому сознанию свойственно видеть не то, что есть, а то, что хочется. Идеи панславизма охватывали широкие слои образованного общества: создавались славянские комитеты, проводились съезды.
Панславизм с необходимостью толкал Россию к военному противостоянию с Османской, Австро-Венгерской и Германской империями. Очевидным было и то, что России придется иметь дело с коалицией названных государств. Если Османская империя, что называется, дышала на ладан, то Австро-Венгрия не уступала России, а Германия – превосходила. Учитывая внутренние проблемы России, степень готовности страны к большой войне, борьба с такой коалицией ничего, кроме катастрофы, не предвещала.
Более ста лет на вопрос о том, кто развязал Первую мировую войну, даются разные ответы. На наш взгляд, чтобы получить достоверный ответ, необходимо задаться классическим вопросом: кому это выгодно? К началу ХХ века большая часть славян жила на территории Австро-Венгрии. Османская империя практически была выдавлена из Европы. С точки зрения имперских притязаний любых панславистских сил распад Австро-Венгрии был приоритетной задачей. Кризис «лоскутной империи» осознавали не только внутренние и внешние враги Австро-Венгрии, но и вменяемая часть политической элиты страны, которая искала пути разрешения этого кризиса. Предыдущий кризис удалось разрешить переходом в 1867 году от Австрийской империи к дуалистической модели – Австро-Венгрии. Планы наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда трансформировать дуалистическую монархию в триалистическую федерацию – Соединенные Штаты Великой Австрии, планировавшийся эрцгерцогом символический акт коронации в Вене, Будапеште и Праге – ставили крест на планах Великой Сербии и планах славянской федерации во главе с Россией. В этих двух центрах, располагающих волей, ресурсами и влиянием, имеет смысл искать силы, стоявшие за Гаврилой Принципом.
Надо сказать, что поведение Николая II в дни, предшествовавшие вступлению России в войну (мы имеем в виду публикацию указа о мобилизации российской армии, каковой делал разворачивание военных действий неизбежным), дает веские основания полагать, что участие российских сил в создании casus belli происходило за спиной царя. Николая Александровича поставили перед фактом. Как пишет Александр Янов, «опьяненная племенным мифом и маячившим перед нею видением Царьграда, втянула российская элита страну в ненужную и непосильную для нее войну…»25.
На чем базировались расчеты российских стратегов? Россия традиционно располагала двумя ключевыми ресурсами: необозримой территорией и крупнейшим на Европейском континенте населением. На пике своего могущества Российская империя занимала одну шестую часть мировой суши. Перед Первой мировой на территории собственно России проживало 89,9 миллиона человек (для сравнения: в Англии – 43 миллиона, Германии – около 67 миллионов). В армию было призвано 15,8 миллиона человек. Эти ресурсы позволяли рассчитывать на победу в войнах на истощение. Заметим, что противники России также осознавали данное преимущество и планировали стремительные военные операции, понимая, что в длительной войне с Россией не справиться.
История подтверждала расчеты российских правителей, однако не всегда. Если в Северной войне (1700–1721) и Отечественной войне 1812 года Россия победила, то в Ливонской войне (1558–1583), а это была классическая война на истощение, Московское царство потерпело поражение. Причем поражение такого масштаба, что отдаленным последствием проигранной войны стали эпоха Смуты и распад государства, которое пришлось восстанавливать большой кровью. Первая мировая стала проигранной войной на истощение. Политическая элита страны в принципе не рассматривала такого сценария, и в этом свидетельство ее исторической несостоятельности.
А между тем для такого сценария были достаточные основания. Всего семь лет назад Россия вышла из революции, которая началась после проигранной Русско-японской войны. Проигранные войны часто заканчиваются революциями и падением правящих режимов. В ту пору самым свежим примером этому служила Парижская коммуна (18 марта – 28 мая 1871 года), которая стала следствием поражения Франции во Франко-прусской войне. В самой России во время больших войн начинались восстания и разворачивались крестьянские войны. Так, во время Северной войны полыхнуло казацкое восстание под руководством Кондратия Булавина (1707–1708), охватившее значительную территорию страны. Пугачевщина, или Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева, которая вылилась в полномасштабную войну казаков, народов Урала и Поволжья с правительством (1773–1775), падает на очередную Русско-турецкую войну 1768–1774 годов, затяжную и кровавую.
Российским правителям эти соображения не приходили в голову. А, например, Ленин прекрасно понимал логику истории и строил на поражении империи в войне политический расчет. Отсюда – пораженчество большевиков, рассматривавших поражение России в Первой мировой войне как политическую необходимость и условие «превращения войны империалистической в войну гражданскую».
Дело в том, что в России бок о бок жили два народа, один – так называемое образованное общество, другой – простонародье: крестьяне, бедные мещане, рабочие. Хорошо, если первый к началу войны насчитывал 10 % населения. Все остальные принадлежали к традиционалистским массам. Эти социально-культурные группы отличались разительно: ментальностью, образом жизни, традициями, картиной мира и так далее, и так далее. Верхушка российского общества относилась к «холопам» с презрением, интеллигенция – сочувствовала и идеализировала, но и те и другие не понимали, поскольку между двумя русскими народами пролегала стадия исторического развития. Они принадлежали разным мирам и разным эпохам.
Названные народы кардинально отличались своим отношением к Великой войне. Безграмотные крестьяне, в простоте душевной полагавшие, что упоминавшийся в церковных службах «Царьград» означает весенний град, который побивает всходы на полях, для которых слова «Австрия», «Сербия» или «эрцгерцог Фердинанд» говорили столько же, сколько китайские иероглифы, в принципе не могли постигнуть смысл происходящего. Народ был готов встать на защиту родины от супостата. Готов наказать гонористых полячишек. Но почему надо было вырывать из привычной жизни и гнать на войну большую часть мужиков призывного возраста ради неведомых «братьев славян», не постигал.
Как известно, едва ли не во всех странах-участницах начало войны встретили с воодушевлением и считали, что она скоро закончится. Этому есть объяснения. Великая война была первой большой войной XX века. Экономика и технологии индустриальной эпохи задавали совершенно иной, непривычный рисунок тотальной войны на истощение. С многомиллионными армиями, сплошной линией фронта, пулеметами, танками, авиацией. В России начало войны разворачивалось на фоне всплеска энтузиазма и верноподданнических демонстраций. На второй день после объявления войны толпа манифестантов на радостях разгромила и подожгла германское посольство в Петербурге.
Но к народным массам описанная истерия не имела никакого отношения. За время войны Россия потеряла 1,7 миллиона убитыми и умершими от ран, 2,5 миллиона попали в плен. И это были те последствия, которые видели и понимали самые простые люди. Умозрительно крестьянин не имел ничего против имперского величия России. Но, когда во имя этого величия стали подгребать всех мужиков в деревне и пошли похоронки, настроения менялись. Как указывает упоминавшийся выше Янов, «к концу мая уже два миллиона солдат дезертировали из действующей армии»26. А далее годами «по всей стране деревенские общины укрывают сотни тысяч дезертиров и трусами их не считают»27.
Здесь надо сказать и о неписаном общественном договоре, который веками существовал в России. В нашей стране крестьянская община традиционно страдала от малоземелья. Многодетная традиционная семья сталкивалась с тем, что ртов и рабочих рук становилось больше, а земельный надел оставался прежним. Из этой ситуации существовало два выхода: освоение новых, прогрессивных технологий либо расширение земельного надела. Первый отвергался традиционным крестьянским сознанием, исходившим из того, что «отцы наши не глупее нас были». Второй решался на путях переселения на свободные земли либо через вожделенный крестьянами «черный передел». Крестьяне исходили из того, что царь воюет басурман и приращивает землицу. Мы платим за это рекрутчиной, но получаем земли, на которые можно расселяться (Кавказ, Средняя Азия, Сибирь, Дальний Восток).
Война должна быть осмысленной, то есть такой, в результате которой крестьянин увеличит земельный надел. Вскоре люди осознали, что Великая война никакой земли не обещает. Русский народ не просто отказывался вести войну на истощение во имя барских фетишей. Постепенно укреплялось убеждение: если государство забрало жизнь и здоровье массы людей, то «по справедливости» оно должно расплатиться государственной и помещичьей землей. Жизнь ставила на повестку дня безотлагательное проведение земельной реформы, но к этому правящее сословие царской России было категорически не готово.
Вернемся к событию Революции.
В стране, проигрывающей войну на истощение, исключительно важно уловить приближение критического момента надлома общественного сознания. Когда надежды на скорую победу давно развеяны, напряжение осознается как непосильное, но главное – света в конце туннеля не просматривается и формируется ощущение безнадежности – происходит надлом.
К февралю 1917-го ситуация обострилась предельно. Помимо неисчислимых жертв на фронте – наводнившая центр страны лавина беженцев, развал транспорта, трудности со снабжением, рост цен. В июле 1916 года началось Восстание среднеазиатских народов Российской империи, которое охватило территорию с десятимиллионным населением. Последние очаги сопротивления были подавлены армией лишь в январе 1917 года. С октября 1916 года на фронте возникает практика братания с неприятелем, которая к январю 1917-го стала обычным явлением. Братание с неприятелем – зримая примета разложения главной опоры режима, российской армии. «Нижние чины» еще не поднимали руки на офицеров, но уже отказывались от безусловного послушания.
В этих обстоятельствах кроются причины и активности Прогрессивного блока IV Государственной думы, и «великокняжеской фронды», и заговоров против Николая II. Относительно феномена «распутинщины» и скандального ореола старца стоит сказать особо. Дело в том, что выходец из народной среды, Распутин был гораздо более вменяемым человеком, нежели придворные круги и российское образованное общество. В 1916 году он решительно высказывался в пользу выхода России из войны, заключения мира с Германией (в тот момент Германия предлагала России заключить сепаратный мир), отказа от прав на Польшу и Прибалтику, а также против русско-британского альянса28. Убийство Распутина в декабре 1916 года в значительной мере определялось тем, что в нем видели близкого к трону сторонника сепаратного мира. Политическая элита царской России последовательно шла к самоубийству.
Февральская революция начинается с забастовок и массовых демонстраций, но эти эксцессы происходили и раньше. Армия и казаки разгоняли демонстрантов. Ключевой момент революции – переход армии на сторону восставшего народа – настал 27 февраля. Зажившиеся империи распадаются практически мгновенно по той причине, что в сознании элиты идея о крахе и распаде империи отсутствует даже как теоретическая конструкция. Элита оказывается ни организационно, ни экзистенциально не готова предвидеть события и выработать адекватную стратегию.
В высшей степени интересны мемуары монархистов, описывающие события Февральской революции. Их объединяет ненависть по отношению к солдатской и мещанской массе, посмевшей десятками тысяч человек выйти на улицы29. Оказывается, когда случается такое, власть буквально испаряется. Быдло должно стоять в стойле! Элита настолько долго уговаривала себя, что русский мужик – монархист и чужд любых революций, что искренне поверила в это. Русская аристократия оказалась фундаментально не готова к мысли, что самый простой человек свободен выбирать между верноподданнической лояльностью и революцией.
Революция – особенный, экстраординарный праздник. Начало новой жизни, которая, конечно же, будет совсем другой. По свидетельствам современников, Петроград превратился в нескончаемый митинг. Люди спешат выговориться, пережить волшебное чувство единения с тысячами соотечественников. Пережить чудесную трансформацию из безгласного подданного в гражданина демократической республики. Но праздник не может длиться вечно. Очарование событием революции постепенно сходит на нет. Царизм пал, а проблемы остались. Проблемы эти вытекали из фундаментальных различий в природе двух народов. Народные массы и Временное правительство (то есть альтернативная придворно-монархическому сегменту «образованного общества» буржуазно-демократическая элита) по-разному видели перспективы, очередность тех или других перемен, цели и задачи государства.
Параллельно Временному правительству в столице самообразовался «Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов». Советская историография называет совет «органом революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, опиравшимся на вооруженную силу – рабочую милицию и регулярные запасные полки Петроградского военного округа». 14 марта Петросовет издал знаменитый Приказ № 1. Приказ был адресован столичному гарнизону, всем солдатам и матросам. В приказе предписывалось: немедленно создать выборные комитеты из представителей нижних чинов во всех воинских частях. В политических выступлениях воинские части подчинялись не офицерам, а своим выборным комитетам и Совету. Все оружие передается в распоряжение и под контроль солдатских комитетов. Приказом вводилось равенство прав «нижних чинов» с остальными гражданами в политической, общегражданской и частной жизни, отменялось «восхваление чинов» (Ваше благородие, Ваше превосходительство). Солдатская масса приняла Приказ № 1 с восхищением, образованное общество – с негодованием. Это был конец. Понятно, что армия в принципе не может существовать без единоначалия. Однако Совет не ставил целей сохранения армии. Его цель – похоронить «старый мир», разрушив главную опору режима.
Для сохранения власти и самого государства правительство должно было в срочном порядке:
• закончить войну. С точки зрения широких народных масс за революцией должно следовать как можно более скорое завершение войны. В практическом плане это означало подписание сепаратного мира с Германией и Австро-Венгрией. К этому Временное правительство было категорически не готово;
• отменить сословия. Сословия – базовый атрибут феодального общества. Ликвидация сословного строя и сословного неравноправия – обязательный момент революционного перехода к правовой демократии. Верность принципам бессословного общества была продекларирована Временным правительством (Декларация Временного правительства от 3 марта 1917 года), однако законодательное закрепление этого документа оставлено на усмотрение Учредительного собрания;
• провести земельную реформу. Проблема земли была самой острой. Резкий демографический рост обострял «земельный вопрос». Ключевым являлся вопрос о собственности на землю. Крестьяне ожидали ликвидации как помещичьего, так и крестьянского частного землевладения и передачи всех земель в собственность крестьянских общин для регулярных уравнительных переделов земельного надела. То есть уничтожения института частной собственности на землю. Отсюда требования запрета купли-продажи земли. Эсеры называли это «социализацией земли». Историки указывают на то, что начиная с 15 марта в МВД стали регулярно приходить известия о захватах пахотных земель, лесных порубках и разграблении имений30. Крестьяне массово захватывали помещичьи земли, расторгали договоры аренды.
Физических сил на то, чтобы противостоять захватам земли и разграблению имений, у Временного правительства не было. А ресурсов интеллектуального мужества на то, чтобы признать непреоборимую реальность, возглавить ее и ввести в разумные рамки вменяемой земельной реформы (например, по модели, предложенной в 1906 году «главноуправляющим землеустройством и земледелием в Совете министров» Н. Н. Кутлером), также не было31. Временное правительство поставило этот вопрос на бесконечное обсуждение и, в конце концов, оставило на рассмотрение Учредительному собранию;
• похоронить принцип «единой, великой и неделимой России», то есть признать, или хотя бы допустить теоретически, возможность распада империи. Этот лозунг формировался в противовес большевистскому принципу «права наций на самоопределение» (статья В.И. Ленина «О праве наций на самоопределение» написана и опубликована в 1914 году). Временное правительство оказалось неспособным осознать неизбежность распада империй как итога Первой мировой. Позже принцип «единой и неделимой» переходит к белому движению. Сохранение империи как высшей ценности стало основополагающей установкой движения. Верность этой установке явилась одной из существенных составляющих поражения белых в Гражданской войне.
Посмотрим на главных врагов и идеологических оппонентов Временного правительства – большевиков. Как отвечали на эти вопросы они? «Ликвидация сословий»; «Мир без аннексий и контрибуций»; «Право наций на самоопределение»; «Земля – крестьянам». Эти лозунги строго соответствовали ожиданиям и упованиям народных масс.
Как с точки зрения зрелого правового сознания, так и с точки зрения верности принципам демократии передача решения ключевых проблем Учредительному собранию – безупречное решение. Но русский мужик был чужд всех этих материй. И земля, и мир были нужны ему здесь и сейчас, а в откладывании судьбоносных решений на волю Учредительного собрания видел барскую волокиту с целью замотать дело и обмануть.
Другое дело, что большевики не собирались выполнять ключевые пункты своей программы. Сословия действительно были ликвидированы, но де-факто возродились и стали важным структурообразующим элементом советского общества. Заметим, что Перестройка происходила под лозунгами ликвидации привилегий, то есть фактически шла борьба с сословным неравенством. Однако к началу 2000-х новое российское общество так же сословно, как и сто лет назад.
«Мир без аннексий и контрибуций» вылился в чудовищную Гражданскую войну, массовый голод и перманентные войны по периметру страны на всем протяжении истории СССР.
Практически империя распалась к зиме 1918 года. Российская Красная армия последовательно завоевывала территории, отошедшие от империи. Право наций на самоопределение вылилось в признание независимости Польши, Финляндии и стран Балтии, прихватить которые не было сил. Позднее все эти государства (за вычетом Финляндии, выстоявшей в отдельной войне 1939–1940 годов) были аннексированы или стали сателлитами.
Лозунг «Земля – крестьянам» был реализован сразу после захвата власти декретом от 12 ноября 1917 года. Однако это судьбоносное решение вылилось в продразверстку, голод, подавление крестьянских восстаний и, наконец, коллективизацию, которую в народе именовали «Вторым крепостным правом (большевиков)». Дело-то в том, что крестьяне «гимназиев» не кончали, природы государства не постигали, законов экономики не понимали и свято верили тому, что соответствовало их ожиданиям. Большевики чувствовали и понимали народ, к которому апеллировали.