Арифметика демократии
– Да! – закричали остальные, – Слова Умеющей Считать до Тысячи им показались исчерпывающе обоснованными.
– Суть демократии должна быть в том, что вес мнения большинства не может перевесить правду! – ответила Умеющая Считать до Бесконечности.
– Нет, извини, у тебя своё мнение, а у нас своё, – возразила Умеющая Считать до Ста, – Ты считаешь наше мнение неправильным, а мы твоё. И каждый имеет право на своё мнение. И если ты хочешь, чтобы считались с твоим мнением, то ты изволь считаться с чужим тоже. И поскольку так уже получилось, что ты одна, а нас много, то считаться ты должна с мнением каждого. И когда каждому ты отдашь столько, сколько требуешь для себя, тогда и будут все равны. Поэтому не надо ставить себя выше других, и заявлять, что ты имеешь больше прав!
– Да! – закричали остальные, – Вот это настоящее равенство, вот это настоящая справедливость!
– … а мысль о том, что может быть другой правильный расчёт, – продолжила Умеющая Считать до Ста, – Недопустима и кощунственна, потому, что двух истин быть не может, и арифметика для всех одна. А если каким путём и можно прийти к истине, то только посредством демократии, ибо все остальные ведут к хаосу, беспорядку и диктатуре тех, кто ставит себя выше остальных! И в целях защиты нашей возможности построить порядок мы имеем право пожертвовать твоим правом на твоё единоличное мнение, ибо только на это ми может держаться настоящая демократия! – закончила свою речь Умеющая Считать до Ста.
Умеющая Считать до Бесконечности попыталась что-то возражать, но поднявшийся шквал поучений полностью заглушил её слова. Каждой умеющей считать до трёх обезьяне хотелось высказать то, что у неё накипело. И не слушая, что говорит Умеющая Считать до Бесконечности, обезьяны с умным видом высказывали ей всё, что они про неё думают. А Самая Озорная строила гримасы и передразнивающим тоном говорила: «Бе-бе-бе!», затыкая уши пальцами.
В воздухе царило эмоциональное возбуждение и воодушевление. Обезьяны прыгали, хлопали в ладоши, и ликовали по случаю того, что у них будет порядок, дающий каждой по пять апельсинов, и что никакие происки Умеющей Считать до Бесконечности этому не помешают. Её больше никто не слушал, и взять ей свою долю никто не давал. А когда же происходило голосование, ей предоставили возможность голосовать наравне со всеми, чтобы не смела потом выступать по поводу того, что её обделили в правах.
Когда новый Закон девяносто девятью голосами против одного был принят, последовал процесс подписывания документа, затем процедура инаугурации Умеющей Считать до Ста, а после наступила долгожданная процедура деления, в результате которой все получили то, чего так хотели.
Когда каждый, наконец, получил то, что ему полагается по праву, то для кого-то это оказались десятки апельсинов, для кого-то просто апельсины, для кого-то дольки, кому-то всего одна долька, а ещё кое-кому пришлось делить между собой одну дольку на нескольких.
Последний процесс был настолько щепетильный, что каждый напрягал, как мог, все свои силы, чтобы не дать обделить себя ни на микрон. Возмущённое «Му-у-у!» раздавалось то тут, то там, и прения шли полным ходом.
Для каждого было делом принципа отстоять вещь, которая была не только вкусной и полезной, но и несущей в себе что-то особенное, что они точно не могли сформулировать, но Умеющая Считать до Бесконечности назвала отражением ЧСВ. И это самое ЧСВ в каждой капельке апельсинового сока они уже ощущали всей своей формирующейся демократической сущностью.
Поскольку деления по описанной схеме впоследствии стали повторяться, у некоторых собственников стали накапливаться апельсины, которые протухали раньше, чем их успевали съесть, и появилось проблема, куда их девать. Апельсиновые богачи стали кидаться ими друг в друга, играть ими в футбол, использовать в качестве мишеней, и придумывать другие способы их использования не по прямому назначению. Все вместе эти развлечения получили название апельсинобол.
Расточительное отношение к апельсинам многим казалось глупым, но что же поделать – ведь апельсины принадлежали им по праву, а в правовом обществе собственники имели право распоряжаться принадлежащими им вещами, как им заблагорассудится. К тому же само использование апельсинов способом, который могли себе позволить лишь немногие, имело отношение к тому самому ЧСВ, и потому сторонники этих игр говорили про своих критиков, что они не понимают самого главного.
В последствии апельсины стали использоваться в качестве взаиморасчётов между имеющими их, но самое главное их применение нашлось в оплате деятельности желающих их заработать. Деятельность заключалась во всяких смешных трюках, которые желающие заработать должны были проделать, чтобы веселить их, и каждый желающий быть развеселённым ставил свои условия.
Умеющие считать до трёх обезьяны на что только не готовы были, чтобы получить заветный кусочек апельсина: на всякие смешные ужимки, рожи, позы, движения. Но только что бы они не выделывали, через некоторое время их трюки надоедали заказчикам, и те требовали новых номеров. И в поисках новых решений, многие начинали проделывать вещи, на которые раньше бы их было ни за что не заставить, но теперь было всё иначе: за это платили дольки, а дольки были теперь в обществе Справедливости и Равенства выражением ЧСВ.
Трюки, которые приходилось многим проделывать, многим казались унизительными, но что было поделать: в правовом обществе никого насильно не заставляли, а если кто-то сам готов был на что-то добровольно – это было его личное дело, в которое лезть никто права не имел. А что касается Умеющей Считать до Бесконечности, то она придумывала иногда достаточно остроумные программы, за право исполнять которые ей платили авторские гонорары желающие заработать, и таким образом она получала свой доход. В законном делении она участия не принимала и оставляла за себя разделять свою долю между другими.
Благодаря всему вышеописанному каждый, кому не хватало той доли, которая ему доставалась по Закону, мог пойти и заработать столько, сколько ему не хватает. И когда кто-то возмущался, что не удовлетворён своими правами и свободами, ему отвечали: «Иди и работай, кто тебе мешает? А если не хочешь, то сиди отдыхай, и не ной!». И если кому-то что-то казалось унизительным, то это было его личное мнение, а навязывать своё мнение в демократическом обществе никто никому не имеет права.
Каждый раз, когда происходил очередной делёж ста апельсинов, доли каждого разделялись в соответствии с принятым Законом. И однажды к занимающимся очередной делёжкой апельсиновой дольки толпе подошла Умеющая Считать до Бесконечности и сказала:
– Если вам так важно то, за что вы тут боретесь, то, что же вы меня проигнорировали, когда я предлагала вам гораздо больше гораздо меньшими усилиями? Почему вы не послушали меня, когда я предлагала вам учиться считать?
В ответ последовали реплики: «О чём ты говоришь – мы тебя не понимаем!», «Уйди, не видишь – нам некогда?!», «Можешь высказывать тут, что хочешь, а мы имеем право тебя не слушать!», «Ты не имеешь права указывать нам, на что мы должны тратить своё время и силы!», «Руки прочь от наших демократических прав и свобод!». И, когда сказавший последнюю фразу её произнёс, все остальные из его компании вдруг почувствовали за собой силу правовой системы общества, готовой всей своей мощью встать на защиту их прав, по одному только требованию любого из них. И, ощущая себя частью этой силы, готовой действовать в своих интересах, и будучи наделённым полномочиями представлять её, и даже говорить от её лица в определённых случаях, они почувствовали такой прилив ЧСВ, который компенсировал им ту недостачу, которую они ощутили при дележе дольки. Так участники Общества Справедливости и Равенства прониклись всей глубиной идеи правового Общества, а день принятия Закона Умеющая Считать до Ста объявила общественным праздником и отмечала его каждый раз с особой пышностью.
Глава 4. Как в обществе состоялась революция
Однажды вдруг выяснилось, что участников общества обманывают, и что терпеть это дальше нельзя. И, как оказалось, они всегда об этом знали, просто никак не находилось того, кто бы наконец сказал об этом вслух. И вот наконец нашлась такая обезьяна, которая озвучила то, о чём все думают, и все сразу поняли, что надо делать. А дело было так.
С того самого момента, как Общество Справедливости и Равенства стало правовым, Умеющая Считать до Бесконечности постоянно ходила и говорила всем, что их обманывают. Ей отвечали: «А мы знаем – тоже мне, новость!», и отворачивались. «Ну так я хочу это изменить!» – продолжала она – «Ты ничего не изменишь!» – говорили ей, и она гадала: толи они хотят сказать, что знают что-то такое, чего она не знает, толи предупреждают, что не позволят ей что-либо изменить.
«Вы думаете, что знаете, как вас обманывают, а вас обманывают так, как вы не знаете!» – говорила Умеющая Считать до Бесконечности – «И чего же мы такого не знаем?» – спрашивали её. «Вы думаете, что не виноваты в том, что вас обманывают, а на самом деле вы виноваты и обязаны исправляться!» – «И в чём же мы виноваты?» – «Вы виноваты в том, что не умеете считать!» – говорила она. «Бе-бе-бе!» – отвечали ей, и отворачивались, зажимая уши пальцами.
«Учиться считать не так и сложно…» – пробовала начинать Умеющая Считать до Бесконечности, – «Вот смотрите: раз-два-три-четы…» – «Что ты такое несёшь, сложное, непонятное, и никому не нужное? – перебивали её, – Можешь коротко объяснить, чего ты от нас хочешь?» – «Я хочу, чтобы вы поняли, как вас обманывают!» – «Да это мы и без тебя знаем: один обман кругом – вот как нас обманывают!» – отвечали ей и отворачивались. И так Умеющая Считать до Бесконечности и ходила от одних обезьян к другим до бесконечности, не находя выхода из этого круга и будучи не в силах что-то изменить. Но однажды нашлась такая обезьяна, которая изменила всё. И самое главное, для этого ей даже не пришлось никого учить считать.
Поскольку деление апельсинов регулярно происходило в соответствии с принятым Законом уже достаточно давно, состав Общества постепенно менялся: на места старых участников появлялись новые, среди которых были умеющие считать до тридцати, и даже до пятидесяти, но не на всех хватало должностей помощников делителей апельсинов. И тогда некоторые из них тоже пытались что-то объяснять окружающим, но результат был тот же, что и у Умеющей Считать до Бесконечности. Но когда в обществе появилась ещё одна обезьяна, умеющая считать до ста, она сумела добиться того, что все стали её слушать.
Новая Умеющая Считать до Ста вскочила на пустой лоток из-под апельсинов и сказала:
– Товарищи, доколе можно это терпеть? Нам всем обещают по пять апельсинов, а приходится делить между собой одну маленькую дольку! Неужели вы собираетесь всё время позволять над собой издеваться? Этому решительно нужно положить конец, и я знаю, как это сделать!
Все отложили свои дела и повернулись к Новой Умеющей Считать до Ста.
– Товарищи! Вы знаете, почему так происходит? – продолжила свою речь Новая Умеющая Считать до Ста, – Виноваты не вы! Нет! Виноват Закон – он у нас неправильный! В нём заложено такое право, которое складно звучит, да на деле не осуществляется! Нам же нужен такой закон, который будет осуществляться не только на бумаге, но и в жизни!
Все, открыв рты, внимательно слушали новую Умеющую Считать до Ста. Умеющая Считать до Бесконечности тоже смотрела на неё с интересом, правда, без открытого рта, и ждала, что та будет говорить дальше.
– Товарищи, – продолжала вещать Новая Умеющая Считать до Ста, – всё элементарно просто: нам нужен Закон, в котором будет прописано не «каждый имеет право на пять апельсинов», а «каждому должны выдать по пять апельсинов»!
Тут рот открылся от удивления у Умеющей Считать до Бесконечности, но в этот момент её толкнула под локоть стоящая рядом обезьяна. И сказала:
– Вот, учись, как надо объяснять – всё просто и понятно. Не то, что ты про арифметику толкаешь никому не нужную…
Умеющая Считать до Бесконечности стала что-то отвечать, но тут её заглушил рёв толпы «Ура!!!», и восторженные овации, адресованные выступающей. А когда же шум стал утихать, новая Умеющая Считать до Ста продолжила:
– … и если законопослушание нужно только для того, чтобы вы не могли получить причитающееся, то к чёрту такое законопослушание! И к чёрту такой закон, ибо в этом случае мы должны пойти и взять силой вопреки его положениям то, что нам полагается по праву! Мы свергнем всё то, что нам мешает, а после этого мы вернём Закон на место, и поставим на нужные места тех, кто будет следовать его положениям без злоупотребления! – Закончила свою речь Новая Умеющая Считать до Ста, и была подхвачена на руки под шум топы, подкидывающей её и скандирующей её имя.
Поскольку ни одна нормальная революция не обходится без манифеста, вождём восстания был прикреплён на доску Революционный Манифест, который кратко и популярно объяснял новую идеологию, а заодно и программу действий дальнейших действий. Манифест повторял все пункты, содержащиеся в существующем Законе, за исключением одного: Фраза «Каждый имеет право на пять апельсинов» была вычеркнута и сверху написано: «Каждому должны выдать по пять апельсинов!».
Новая фраза была выделена ярким маркером, а слово «выдать» было написано жирным капсом и подчёркнуто с прибавлением сбоку трёх восклицательных знаков.
Тут наконец Умеющей Считать до Бесконечности удалось вставить своё слово:
– Подождите! Если вы не научитесь считать, и будете действовать, то результат будет тот же!
– С чего это ты взяла? – спросили её участники революционного движения.
– С того, что вас опять обманывают!
– С чего нашему вождю нас обманывать? – спросили её, – Это прежняя власть была обманщиками, а если наш вождь идёт против обманщиков, значит, она за правду! Тогда как же она может нас обмануть, если она против обмана?
Умеющая Считать до Бесконечности схватилась руками за голову, однако, поняв, что толку от этого мало, она быстро написала и прикрепила на доску другой Манифест. Первым пунктом его было: «Все должны научиться считать, прежде, чем предпринимать какие-либо действия, связанные с арифметикой». Что было в других пунктах, никто не знает, ибо читать его не стали, так как выработали привычку после слова «считать» отворачиваться. Вместо этого все стали слушать Новую Умеющую Считать до Ста, слова которой были, как всегда, лаконичны, харизматичны, и, самое главное, понятны:
– Неужели хоть одна разумная обезьяна захочет пойти за этим демагогом, – тут она указала пальцем на Умеющую Считать, – которая требует непонятно чего и зачем? Неужели непонятно, что если она за столько времени со своим учением ничего не смогла добиться, то её учение никому не нужно? Так что, если кто считает правильным сидеть, и разглагольствовать, вместо того, чтобы действовать, может оставаться с ней, и учиться у неё, чему хочет, хоть до бесконечности! Мы же пойдём делать дело с теми, кто реально хочет реально чего-то изменить, и наше дело правое!
Революционеры посмотрели на Новую Умеющую Считать до Ста, на Умеющую Считать до Бесконечности, и пошли за Новой Умеющей Считать до Ста.
– Почему никто не хочет научиться правильно делить апельсины? – закричала им вслед Умеющая Считать до Бесконечности.
– Зачем учиться делить по твоей системе, если всё уже будет поделено по другой? – бросила ей через плечо какая-то обезьяна, и побежала догонять остальных.
Когда борцы за справедливость добрались до Умеющей Считать до Ста с её приспешниками, они стали хватить все апельсины. Сначала держатели закромов не хотели отдавать свои богатства, но получив по мордам, быстро передумывали, и соглашались. А некоторые из них, сообразив, что сопротивляться бесполезно, сами уже, не дожидаясь своей очереди, выворачивали карманы, и выкладывали свои богатства, чтобы самим остаться целыми. Некоторые же помощников Умеющей Считать до Ста умудрились бросить свои должности, и влиться в ряды нового движения, объясняя всё тем, что они давно хотели его свержения, просто ждали подходящего случая.
В пылу экспроприации некоторая часть апельсинов была растоптана, ещё какая-то часть куда-то потеряна, но какая-то всё же отнята. Всё то, что удалось забрать, было собрано и сложено в кучу, ожидая процесса правильного деления. Производить деление вызвалась целая куча энтузиастов, готовых встать на места, занимаемые ранее узурпаторами и коррупционерами. Среди них были выбраны наиболее достойные и отличившиеся в революционном деле, после чего деление началось.
Когда деление состоялось, все снова недополучили ожидаемого, что было объяснено тем, что слишком много апельсинов было потеряно. Верящие в светлое будущее с пониманием покивали головами и разошлись. Однако, при следующем делении они снова недополучили ожидаемого, хоть на сей раз и не на что было списать нехватку. И поскольку отвертеться от революционной ответственности было уже нельзя, виноватыми были объявлены неграмотные назначенные делить десятки, которых побили, и они признались, что не умеют нормально считать, и потому признали себя виноватыми. На следующий раз назначенными были другие энтузиасты, но и с ними получилось то же самое. Их снова побили, и они во всём признались. И так продолжалось до тех пор, пока не настал момент, когда никто уже не захотел становиться добровольцем. И тогда появилась Ещё Одна Умеющая Считать до Ста, которая популярно объяснила, кто истинный обманщик. Так состоялась новая революция, в результате которой Прежняя Умеющая Считать до Ста была свержена и её власть передана более достойной обезьяне. Однако и та на своём месте не смогла внести существенных улучшений в ситуацию. Затем революции были ещё и ещё, но и они не смогли что-то существенное изменить в этом плане. И каждый раз, когда обезьяны устраивали очередную революцию, они были уверены, что в этот раз всё непременно получится (потому, что не может быть такого, чтобы столько раз подряд ничего не получалось) но каждый раз всё неизменно снова возвращалось на круги своя. И каждый раз революционеры в конце расправлялись со своими соратниками.
По мере того, как каждая попытка построить лучшую жизнь приносила новые разочарования, сторонников революций становилось всё меньше и меньше. И когда последних стало меньше половины, революции постепенно прекратились. Так опытным путём было установлено, что вопреки всем теориям, на практике революция не приводит к общепризнанным улучшениям. Однако, революционный дух продолжал жить во многих нежелающих мириться с неравенством борцах за всеобщую справедливость, и каждый раз, когда они снова сталкивались с неравенством при делении, они вспоминали про революцию, и ворчали, что её давно не было.
По вопросу, принесла ли Революция пользу, однозначного мнения в обществе так и не сложилось: одни говорили, что бывшие обманщики получили по заслугам и это неоспоримый плюс. Другие же возражали, что в результате неё появились новые, а это минус. При этом, плюсы видели всегда почему-то именно те, кто в результате её прихода оказался ближе к распределению, те, кто наоборот, блатные места потеряли, видели в первую очередь минусы. Споры по этому вопросу обычно велись бесконечности, либо до того момента, пока не появлялась Умеющая Считать до Бесконечности, которая говорила, что всем надо учиться считать. Ей отвечали: «Не сейчас, давай как-нибудь потом, а то сейчас нам некогда… И вообще, отстань от нас, мы и так знаем, всё, что нужно!», и отворачивались. Ну а про революцию при поддержке властей в народе звучала песня «Старые уже наелись, а новые придут голодные…».
Глава 5. Как в обществе произошла гражданская война
Когда тема революций в обществе Справедливости и Равенства стала совсем не популярной, нежелающие мириться с несправедливостью и неравенством стали искать новые пути решения проблемы. И однажды одна особо активная обезьяна заявила:
– Мы думали, что всё дело во властях, но, как показала история, это не так. Дело в нас. Мы сами виноваты в том, что не имеем полагающихся нам апельсинов.
Все неравнодушные к судьбе общества с интересом к ней повернулись. Больше всего интереса проявила Умеющая Считать до Бесконечности.
– Нас обкрадывает не власть, – продолжила вещать новый оратор, – нас обкрадывают наши товарищи. Просто кому-то даётся больше, а потому другие получают меньше.
– Дело не в этом! – вставила своё слово Умеющая Считать до Бесконечности. – Просто Вы не умеете считать, и из-за этого всё получается не так, как вы ожидаете.
– И чего же мы такого по-твоему, не знаем? – раздражённо спросили её.
– Дело в том, что вы думаете, что сто поделить на сто будет пять, меж тем, как это совсем не так. Вот смотрите – идёт счёт: раз, два, три…
– Что ты такое говоришь – непонятное, нудное? – загалдели участники общества, – Кому нужны твои объяснения, когда всё просто и понятно объяснили: если лично я недополучаю, значит, кто-то получает больше!
– Да! – закричала толпа, – не добавляй энтропии своей демагогией!
– А, ну слушайте тогда друг друга, – ответила Умеющая Считать до Бесконечности, – посмотрим, что у вас получится.
Обезьяны стали демонстративно выворачивать карманы и показывать друг другу, что у них в них нет.
– Вот видите – у меня ничего нет! – кричала каждая, – а теперь осталось найти тех, у кого есть!
Поскольку среди каждой из сидящих рядом на ветках была хорошо видна такая же пустота, все стали требовать у соседей, чтобы они рассказали, что там видно у тех, кто сидел дальше. Но со всех сторон приходили пересказы, что там такой же голяк.
– Да не может такого быть! – возмущались обезьяны – перепроверьте ещё раз! Лишние апельсины никуда не могут деться!
Обезьяны выполняли перепроверки снова, но результат неизменно оказывался одинаковым: выявить тех, кому дали больше, не удавалось. Тогда они стали обвинять друг друга в том, что кто-то неверно передаёт информацию. Появились подозрения, что кто-то подкуплен и потому покрывает виновников. И сидящие с одной стороны, обвиняли сидящих с другой в сокрытии лишнего, а те так же обвиняли их. В конечном итоге общество разбилось на два лагеря: тех, кто был южнее, и кто был севернее, а оказавшиеся посередине поколебались и в конечном итоге примкнули каждый к какой-то стороне.
Так общество разбилось на два воинственно настроенных по отношению друг к другу лагеря, решительно настроенных доказать силой друг другу то, что кто-то не хочет понимать по-хорошему. Стороны получили названия «Демократический Красный Север» и «Белый Демократический Юг», и на флаге первых был нарисован компас с одной единственной стрелкой красного цвета, указывающей на север, а на флаге других такой же с белой, указывающей на юг.
Тут своё слово попыталась вставить Умеющая Считать до Бесконечности:
– Послушайте. Вы ничего этим не добьётесь. Я вам говорила это про ваши выходки с революцией, но вы меня не послушали, говорю и сейчас про гражданскую войну, которую вы тут затеваете. Почему вы не учитесь на своих ошибках?
Однако, говорить, обращаясь к сторонам, стоявшим по разные стороны, было не удобно, поэтому Умеющая Считать сначала повернулась к бело-южным:
– Ваши нападки на другую сторону не более обоснованы, чем их нападки на вашу. Вам всем надо действовать по-другому…
Тут её перебила самая решительная:
– Ты не виляй, а прямо скажи: ты за кого вообще?
– Что значит – за кого? Я за адекватность. Я против вашей общей затеи вообще…
– Нет, извини, мы такого не понимаем! – ответили ей. Если ты не за нас, значит, ты за них. А если за них, то и не хрен тебя слушать! – ответили ей.
Поднялся галдёж с вопросами, сколько Умеющей Считать до Бесконечности заплатили апельсинов, чтобы она борцов за правое дело с толку сбивала, и было не разобрать ни слова из того, что она пыталась говорить. Поэтому она отвернулась от бело-южных, и повернулась к красно-северным:
– Ваши нападки на другую сторону не более обоснованы, чем их нападки на вашу…
– А ты за кого? За красно-север или за бело-юг? – спросили её.
– Да не за кого я!
– Врёшь! – ответили ей, – Если ты не снами, то против нас! Ату её! – закричали красно-северные, и стали сжимать кулаки.
Умеющая Считать до Бесконечности ушла, а стороны продолжили заниматься подготовкой к войне. Они отобрали наиболее пригодных для драки особей и выставили каждая свою команду для сражения. Силы были примерно равно, и бой шёл с переменным успехом, но в конечном итоге победить должен был всё же кто-то один, и в данный раз одолели бело-южные, а красно-северные дали дёру с поля в сторону своего лагеря. Там, самая активная обезьяна стала комиссарить:
– Все в бой! Это ваш долг! Наша команда нуждается в вас! Справедливость в вас нуждается! Кто не идёт в бой, тот предатель! Кто не сражается за нашу сторону, тот против равенства и справедливости! Бейте таких нещадно!
После этого все красно-северные оказались записаны в войско от мала до велика, включая старых и малых. Накинувшись всей ордой на подступающих бело-южных, силы красно-северных ценой немалых потерь всё же смогли сломать ряды противника. Повалив их на землю и как следует отпинав, они отправились добивать тех, кто остался у бело-южных в тылу. Налетев на них, они пинали их до тех пор, пока те не запросили пощады и не капитулировали. Так Демократический Красный Север одолел Белый Демократический Юг. Война закончилась, и после этого было объявлено, что настал конец рабству и угнетению, и все радовались тому, что теперь наконец будет справедливое деление.