Петербургский Прожектор № 1

В самом средоточии нашей северной столицы, при повороте из Большой Садовой на одну из красивейших улиц в мире – Невский проспект – возвышается колоссальное здание, сооруженное в стиле новейшей римской архитектуры, простое и величавое, как большая часть петербургских зданий. От колоннады на закругленном его углу идут два фасада: один на Большую Садовую, а другой на проспект; за тем третий и лучший на Александровскую площадь. Вблизи – собственный дворец Государя (Аничкин дом); спереди – зелень сквера и павильоны Царского арсенала; направо – Александринский театр, с его висящей почти в воздухе колесницею; налево – место торговой и промышленной деятельности всей России – Гостиный двор.

Это здание, перед которым невольно останавливается каждый: иностранец – с любопытством, русский – с благодарностью и благоговением, есть Императорская Публичная Библиотека. Между тем, как вокруг кипит внешняя жизнь многолюдного города со всею ее подвижностью, здесь собраны плоды умственной жизни всего человечества и множатся те пособия, которыми зреет благотворная наука.

Во второй четверти XVIII-го столетия, два брата из знаменитого польского рода графов Залуских, Андрей Станислав Костка, епископ Краковский, великий канцлер королевства и князь северийский, и Иосиф Андрей Юнош Табаш, великий коронный референдарий, позже епископ киевский, положили основать в Варшаве, соединенными силами, публичную библиотеку. Старший, Андрей, назначил для сего доставшиеся ему по наследству собрания книг, и сверх того два родовые имения и четыре дома в Варшаве; а младший, Иосиф, не определяя ничего положительного, обрек этому делу все свои огромные доходы, которые, с первой еще молодости, обращал всегда на приобретение книг.

В 1747-м году библиотека их была торжественно открыта, в присутствии Короля и знатнейших сановников польских, для общего употребления. Но в Андрее Залуском действовало, кажется, более преходящее увлечение, нежели та постоянная страсть, которая наполняла все существование и была исключительною целью в жизни Иосифа. Последний уехал за границу и, во время долговременного его отсутствия, прежняя мысль потеряла для старшего брата свою привлекательность, так, что в 1758-м году, умирая, он все свое имущество – в том числе и определенное прежде на библиотеку – завещал уже не ей, а законным своим наследниками.

Дом Даниловича в Варшаве, вмещавший в себе библиотеку Залуских. Иллюстрация из путеводителя по Императорской Публичной Библиотеке, 1852 год

В сем качестве и Иосиф Залуский получил один из упомянутых выше четырех домов; но другой, несравненно великолепнейший – некогда собственность предка Залуских по женской линии, Даниловича – именно тот, где должна была помещаться библиотека, выпал, вместе с находившимися в нем, не вошедшими еще в ту библиотеку книгами Андрея, на долю других наследников. Тогда благородный Иосиф, приняв доставшийся ему дом со всеми возможными уступками в пользу своих сонаследников, торжественно объявил, что берет его не для себя, а для той общественной библиотеки, которой устроение в Варшаве задумано и исполнено было много лет тому назад, им вместе с покойным его братом.

Такая непреклонная щедрость вызвала на подвиг и других участников наследства: они добровольно уступили, под публичную библиотеку, дом Даниловича и все книги покойного Андрея. Иосиф торжествовал. Хотя после его брата оказалось, против ожидания, не более 2500 томов, но в прежней библиотеке было их уже до 200 тысяч, и Иосиф поспешил переместить все это значительное собрание в дом Даниловича.

Слава нового книгохранилища, перед тем еще, так распространилась, что папа Бенедикт XIV, буллою 1752 года, определил отлучение от церкви тому, кто отважился бы нанести вред этому собранию, или посягнул оное разрознить. Но между тем положение самого учредителя становилось очень затруднительным. С одной стороны, библиотека оставалась только при двух домах и при собственных его, Иосифа, средствах, весьма запутавшихся от его любви к книгам и недостаточных для содержания самых домов и штата библиотекарей, а тем более для поддержания и постоянного увеличения публичного заведения. С другой стороны, Залуского смущала мысль, чтобы после его смерти библиотека, вместе с ее домами, не перешла опять в собственность его родственников, и перестав через то быть достоянием общественным, не подверглась совершенному разорению. Наконец, не могли не тревожить его и долги, в которые вовлекла его неодолимая библиомания и уплата которых превышала его средства. Эти обстоятельства побудили Иосифа Залуского искать, для сохранения и дальнейшего преуспеяния, учрежденного им книгохранилища, такое установление, которое могло бы располагать большим избытком нежели частное лицо, и было бы долговечнее, нежели жизнь одного человека.

Эти условия соединял в себе, в то время, сильный, богатый и честолюбивый орден Иезуитов. Залуский надеялся, что если библиотека перейдет в их руки, то от них никто уже ее не вырвет. Но, предоставляя библиотеку заведованию Иезуитов, он, чтобы не допустить вывоза ее в другие страны и не ограничить ее употребления одним немногочисленным кругом членов ордена, управление ею вверил не ордену вообще, а высшему варшавскому коллегиуму, чем, так сказать, приковал ее к месту, и в виде обязательного условия передачи предписал, чтобы во все будние дни библиотека была открыта безвозмездно каждому желающему и чтобы четверо из ученейших членов иезуитского коллегиума неотлучно находились при ней, для службы публике.

На сих основаниях Залуский, завещав в 1761 году свою библиотеку польскому народу, определил ей оставаться, на вечные времена (sempiterno jure), в заведовании и управлении упомянутого коллегиума. Судьбе, однако, не было угодно допустить совершения такого вечного завета. Папская булла 1773 г. сразила орден Иезуитов в Польше, завещатель пережил чаемых своих наследников, и библиотека осталась опять на его руках, без всякого ограждения ее целости в будущем.

Спустя год после того, умер сам Залуский, и тотчас с его смертью возникли на библиотеку разные притязания. Некоторые монастыри стали домогаться возвращения книг и рукописей, которые были у них взяты покойным пастырем, а родственники – уплаты сделанных у них, для обогащения библиотеки, займов. Требования их, независимо от посторонних исков, восходивших до 3.000.000 злотых, простирались тоже почти до полумиллиона. Польское правительство успокоило монастыри раздачею им находившихся в библиотеке дублетов, но не так легко было кончить дело с родными покойного. Притязания их продолжались целые шесть лет и только в 1780 году, когда сейм придумал выразить всему роду Залуских, от имени польской нации, торжественную хвалу и благодарность за принесенные ими отечеству пожертвования, Залуские, выслушав эту признательность, отказались от своих требований.

Между тем высшее заведывание библиотекою, обратившеюся уже в собственность нации, было вверено эдукационной комиссии, которая состояла из первенствующих тогда в Польше лиц; непосредственным же начальником или префектом библиотеки был оставлен прежний библиотекарь Залуских, известный в истории литературы каноник Иван Яноцкий, а после его смерти, в 1786 году, назначен экс-Иезуит Козминский. Но внутренние смуты, которые продолжали раздирать умиравшее уже два века польское королевство, и отсутствие всякого постоянства и единства в правительственных распоряжениях, не могли не отозваться и в этом деле: библиотека, почти без всяких денежных способов и без надлежащего охранения, предоставлялась и действию стихий, против чего не было принимаемо никаких мер, и частным хищничествам, в которых, вопреки булле главы римско-католической церкви, участвовали даже польские магнаты; с другой же стороны недостаток ремонтных средств побуждал иногда самих библиотекарей прибегать к непонятному теперь истреблению вверенных им сокровищ: так, например, когда в книгах завелось огромное количество насекомых, то, чтобы остановить дальнейшее их распространение, целые ряды томов, подвергшихся порче, были частью сожжены, частью зарыты в землю.

Наконец, в 1793 году, сейм назначил попечителем библиотеки, в честь основателя ее, одного из членов рода Залуских, но с тем вместе определил, остававшийся еще небольшой капитал библиотеки обратить, в числе прочих сумм эдукационной комиссии, на другие государственные нужды. Это посягательство на собственность библиотеки было отвращено только влиянием русского правительства. Два известные польские астронома, Почобут и Снядецкий, встревоженные таким распоряжением, решились умолять русского в Варшаве посланника Сиверса заступиться, во имя просвещения, за библиотеку. Сиверс уважил их просьбу: он принял библиотеку Залуских в свое покровительство и с тех пор, но, к сожалению, уже слишком поздно, никто в Польше не смел более посягать на это книгохранилище и его средства.

В 1794 году окончилось самобытное существование Польши. Жертва собственного неустройства, Варшава, по естественному, историческому ходу вещей, пала и была присоединена к прусским владениям; но ее библиотеку (вместе с метриками короною и великого княжества литовского) удержало за собою русское правительство, как трофей войны, и в 1795 году все книги были перевезены в С.-Петербург. Сим положены первые начатки Императорской Публичной Библиотеки.

В С.-Петербурге, привезенные из Варшавы книги поступили в ведение Императорского кабинета и были сложены, временно, в находившемся близ Аничкова дворца доме, с повелением управлявшему кабинетом, действительному тайному советнику Василию Степановичу Попову, принять меры к приведению их в порядок, для учреждения открытого книгохранилища. (На том месте, где теперь проезд между сквером и Александринским театром. Этот дом, по устроении для Библиотеки особого здания, в 1801 году был отдан титулярному советнику Казаци, для итальянской оперы, и после был известен петербургской публике под именем малого театра.)

Овальная зала бельэтажа Императорской Публичной Библиотеки. Иллюстрация из путеводителя по Императорской Публичной Библиотеке, 1852 год

Попов возложил это дело на нескольких из образованнейших чиновников его ведомства, под начальством, сперва статского советника Киршбаума, а потом надворного советника Михаила Ивановича Антоновского, окончившего образование в московском университете, человека неутомимого и, по тому времени, весьма ученого. Пока это временное библиографическое общество, которого чины назывались членами варшавской, а позже Императорской Библиотеки, разбирало и описывало привезенные книги, Императрица Екатерина II повелела придворному архитектору Соколову составить план здания для их хранения на том самом месте, где теперь находится Публичная Библиотека. Первоначально, сооружение это было задумано в огромных размерах, и не для одной собственно Библиотеки, но для совокупления в нем пособий по всем отраслям человеческих знаний, в теории и практике. На вершине здания должна была возвышаться астрономическая обсерватория, для которой Императрица предназначила привезенный тогда из Англии знаменитый гершелевский телескоп; внутри полагались залы для кабинетов древностей и инструментов физических и астрономических. Сверх того, было намерение связать это здание с Аничковым дворцом, посредством великолепного зимнего сада и портиков, украшенных статуями, водометами и снарядами для гимнастических упражнений, так, чтобы рядом с умственной пищей, каждый мог находить себе, под той же крышей, отдых, развлечение и место для прогулки. Существующие еще теперь, на прилегающем к Библиотеке театральном дворе, остатки колонн, долженствовавших поддерживать стеклянную крышу зимнего сада, доказывают, что приступлено было уже и к самим работам.

Кончина Императрицы положила предел этому начинанию, но не изменила плана создать публичную библиотеку. Первая мысль и первое повеление Императора Павла свидетельствовали даже о плане еще обширнейшем, именно о желании Его соединить в одно общественное книгохранилище все библиотеки Императорские; находившуюся тогда в Гатчине корфовскую, купленные покойною Императрицей у Вольтера и Дидерота, и наконец привезенную из Варшавы. (Она принадлежала барону Иоганну Алберту Корфу, бывшему президентом академии наук при Императрице Анне Иоанновне и умершему в 1766 г., посланником нашим при копенгагенском дворе. Эта библиотека в 1764 г. была куплена Императрицей Екатериною для тогдашнего Наследника Престола (Павла), а после кончины Цесаревича Константина Павловича досталась генералу Александрову, которым важная ее часть принесена в дар гельсингфорскому Александровскому университету.)

Но эта мысль не осуществилась: корфовская библиотека была пожалована Цесаревичу Константину Павловичу; вольтеровская и дидеротская оставлены в Императорском Эрмитаже, а на составление публичной библиотеки определена одна варшавская, которую Император Павел вверил высшему начальству известного ученого и литератора, бывшего, до эмиграции, французским посланником при оттоманской порте, графа Шуазель-Гуфье. Он недолго, однако, оставался в этой должности.

В 1800 году было образовано особое управление Императорских библиотек и в главу его поставлен, со званием Главного Директора, знаменитый ревнитель наук и художеств, Граф Александр Сергеевич Строганов, а заведывание, под ним, библиотекою Залуских поручено помощнику прежнего его начальника, другому французскому эмигранту, кавалеру д’Огар. Самую библиотеку полагалось сперва поместить в одном из домов академии наук, на Васильевском острове, и даже влить совершенно в состав библиотеки академической – мысль, которую сильно поддерживал тогдашний президент академии барон Николаи и исполнению коей не противился и граф Шуазель, находя здание, начатое для библиотеки по плану Соколова, сырым и неудобным.

Назначение графа Строганова дало делу другой оборот. Библиотеку велено оставить в прежнем, отдельном составе и поместить в упомянутом особом здании, которое достроить для сего по-другому, уменьшенному в размерах плану. Оно, вследствие того, было окончено в 1801 году, по проекту архитектора Луиза Руско и под главным наблюдением обер-гофмейстера графа Тизенгаузена, и составляет ту часть нынешнего здания, которая выходит на Невский проспект, образуя закругленный угол на Большую Садовую. (Окончательная отстройка этого здания, принявшего, впрочем, нынешний вид только при последующих переделках, и стоившего уже прежде, по проекту Соколова, около 100.000 руб. асс. обошлась в 42.000, кроме шкафов, на которые издержано с лишком 12.000 руб. Переноска книг совершена была в полтора месяца.).

По сдаче нового здания графу Строганову и по перенесении в оное библиотеки Залуских, ей присвоено было, в том же 1801 году, и обширное, прилежащее место, с домом на Большую Садовую, выстроенным первоначально для садовников зимнего сада. Но в 1807 году часть этого места, где находились небольшие деревянные лавки, между помянутым домом и зданием Библиотеки, Император Александр пожаловал генерал-лейтенанту Кологривову и теперь оно занимается большим домом генерал-лейтенанта Балабина, находящимся таким образом между строениями Библиотеки.