Жрецы и фараоны. Сны
– Я вижу, ты тоже ко мне хорошо относишься…
– Я здесь пять лет наблюдаю, как двуногие и двурукие питекантропы разворовывают, растаскивают, разбазаривают. Дедушка Даллес (а может, и не он) был прав, ставя задачи по развалу Империи. Звучало это примерно так: не пытайтесь их завоевать – это бесполезно, ибо многие пробовали, но никто не сумел. Все намного проще: помогите проходимцам прийти к власти, и они все сделают за вас. Собственно, это и было воплощено в жизнь. Но если бы ты знал, до чего они опускаются в своем животном желании наживы! Им все равно, чем торговать: детьми, женщинами, наркотиками, ядерными отходами… Главное, чтобы платили. Скажи мне, ты видел лица этой элиты?
– Это моя работа, – засмеялся собеседник.
– А моя работа – влиять на этого придурка, и все. Но мне целыми днями приходится общаться с этой пресловутой элитой, внимательно выслушивать их бредни, делать многозначительное лицо, читать их бездарные книги и статьи, общаться с их примороженными женами. Я уже не говорю о том, что мне пришлось рожать детей для великого мыслителя. Поверь, это не входило в мои планы – не люблю детей. Я люблю секс и работу, ибо и то, и другое – постоянный источник адреналина. А у меня в организме наблюдается его нехватка. Кстати, о сексе. Раньше ты был более решительным, особенно на военных сборах – умудрялся пристраиваться ко мне в самых невероятных местах… Мне это нравилось, что же с тобой произошло?
– Со мной ничего. А вот с тобой… Раньше тебя только готовили, и ты была таким же рядовым сотрудником, как и я, а теперь ты – жена президента отдельно взятой страны и этим все сказано.
– Я бы на твоем месте не отказывала барышне в доставлении удовольствия, ибо, во-первых, барышня и сама может доставить удовольствие кому угодно (хорошо училась), а во-вторых, не забывай, с кем имеешь дело. Моего через пару лет после выборов отправят на «покой», его сбережения вернутся на счета нашей альма-матер, а мои счета останутся при мне. И еще, круиз VIP-классом я тоже в состоянии обеспечить, – засмеялась собеседница и немного погодя продолжила. – Да я, собственно, могу купить любой круизный лайнер. Еще немного и я невеста с ой каким немаленьким приданым.
Оба тихо засмеялись. Но уже через мгновенье собеседник продолжил серьезным тоном:
– Пора расходиться, пока не обнаружили нашу пропажу. Еще раз повторюсь: необходимо не дать наладиться отношениям между этими соседними странами. Видишь, что не справляешься – сразу сигнализируй. Появились несогласные – шепчи на ухо своему, и этих – в отставку или под правоохранительный прессинг. Не поймут – значит, дальше не твоя головная боль. Твоя задача – вовремя сообщать об изменении настроений.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Вы когда-нибудь задумывались, кто вершит наши судьбы да управляет странами и континентами? Поверьте, это не те полоумные, бесшабашные, алчные, похотливые президенты, коих мы созерцаем каждый день на голубых экранах и о которых читаем в желтой прессе. Это тщательно отобранные спецслужбами представители политикума. Самый главный критерий отбора – зависимость и управляемость. Чем больше характер кандидата похож на овощ, тем более он подходит на роль рулевого. А если на него еще и собран компромат, то это вообще идеальная кандидатура. Такому всегда доверят штурвал, с одной, правда, оговоркой: рулить надо строго по командам лоцмана, и точка. Итак, кого же мы видим на голубых экранах? Снимающих и назначающих чиновников рангом пониже, награждающих и наказывающих заслуживших и провинившихся, ссорящихся с соседями и берущих на себя ответственность за сложившуюся ситуацию? Правда, смешно звучит: «Я беру на себя ответственность за сложившуюся ситуацию в стране». О какой ответственности говорят эти суесловы? Как и чем они могут отвечать? Это бесхребетные марионетки, не способные на сильные поступки, это жадные, циничные и бессердечные чинуши, принявшие правила игры спецслужб, делающих их всемогущими (прямо как в Библии: продал душу дьяволу – получил все блага земли). Но спецслужбы на то и спецслужбы, дабы никому не доверять, вот они и окружают своих протеже тщательной опекой, пытаясь контролировать каждый их шаг. Идеальный вариант контроля – это жены и мужья. Ближе нет никого. Вот и живут наши первые лица государства под бдительным контролем своих половинок, которые всегда ненавязчиво подскажут, что делать и куда идти, а если первое лицо вдруг захочет сыграть свою игру – навзрыд поплачут над телом скоропостижно скончавшегося ночью супруга (супруги).»
Андрей понял, что подслушанный разговор может иметь серьезный резонанс, если информацию о нем предать гласности. Он даже представил, как бы выглядели заголовки периодики: «Тайная связь жены президента». Или так: «Жена президента – агент иностранной разведки». Однако, немного подумав, Андрей решил не торопить события, а поговорить о проблеме с отцом. Поднявшись и пройдя через пару комнат, наш герой оказался на большом внутреннем балконе, с которого открывался чудесный вид на зал первого этажа, где развлекалась взрослая публика. Большая, слегка закругленная лестница соединяла внутренний балкон с первым этажом. Освещение и декорации основного зала были так устроены, что Андрей, сев на ступеньку возле балконных поручней, мог разглядывать присутствующих, не обращая на себя внимание. Публика была настолько увлечена поеданием, выпиванием, наговариванием, сплетничанием и хохотанием, что никому по большому счету не было дела до того, кто и как за ними наблюдает. Тем более, все приглашенные привыкли жить под прицелами видеокамер и журналистов. Удобно устроившись в своем наблюдательном пункте, Андрей начал разглядывать приглашенных и хозяев приема.
В углу зала, на импровизированной сцене, играют музыканты, кое-кто танцует, но основное сосредоточение публики наблюдается в непосредственной близости от столов со снедью. Официанты непрерывно снуют между гостями, поднося и унося рюмки, стаканы, и бокалы. Вот посол кокетничает с женой местного олигарха, а вот сам местный олигарх будто невзначай щупает жену какого-то военного (и, видимо, ей это нравится), в углу стоят несколько светских львиц и о чем то судачат, хотя правильней было бы сказать – о ком-то, ибо их взгляды, направленные на объект обсуждения, красноречиво свидетельствовали о теме разговора: конечно же они обсуждали очередную пассию Иезуита. А обсуждать, поверьте, было что: красивая, длинноногая и пышногрудая блондинка – одним словом, девушка с обложки модного журнала. Вокруг нескольких столиков восседали животастые чинуши, налегавшие на дармовые сигары и коньяк. А вот и жена президента: пышная, крашеная, безвкусно одетая, разкоординированная, в общем, никакая. Андрею стало интересно, с кем она только что разговаривала, и он начал сканировать зал глазами на предмет обнаружения ее собеседника. Минут двадцать наблюдений не принесли результата, и Андрей оставил эту идею. И вдруг он заметил Татьяну, которая подошла к Иезуиту и о чем-то с ним говорила. Кирилл был рядом. Иезуит, всем своим видом изображая радушие, болтал и шутил с молодежью. Закончив с папашей, Татьяна с Кириллом подошли к заветным столам со вкусностями и, выказав официантам свои предпочтения, приняли из рук их профессионально поданные деликатесы. Усевшись невдалеке за столик, парочка, болтая, принялась отведывать изыски. В очередной раз поднося вилку ко рту, Татьяна заметила Андрея, внимательно наблюдавшего за ней. Она показала ему язык и продолжила процесс поедания. Кирилл заметил этот жест Татьяны, но не понял, кому он был адресован, так как сидел спиной к Андрею:
– Кому это ты язык показываешь?
– Да этому Бэтмену со спичками…
– Слушай, или он действительно Бэтмен и, значит, летает, или тебя, похоже, конкретно тыркнуло, ты же смотришь куда-то под потолок…
– Я смотрела на балкон второго этажа, на ступеньках которого восседает этот философ.
Кирилл обернулся: второй этаж действительно был, но Андрея там не было, ибо он покинул свой наблюдательный пост, как только понял, что его рассекретили, а Татьяна, будучи увлечена объяснением с Кириллом, не заметила его исчезновения. В этот вечер наши герои больше не встретились.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Ночь. Удивительное время суток. Это время великих открытий (я имею в виду Менделеева) и величайших преступлений (Варфоломеевская ночь, конечно же). Это время высоких чувств и обыденного секса (ночные свидания и исполнение супружеского долга). Это время рождения и угасания чьих-то жизней. В эту ночь каждый из героев нашего рассказа видел свой сон. Кирилл карабкался на какую-то гору в Чили. Татьяна по обыкновению бродила за руку с парнем своей мечты в сказочном саду. Андрею снились спички, различные комбинации перекладывания их с места на место и лица новых знакомых – Кирилла и Татьяны. Сон жены президента был больше похож на порноролик, посему я не буду его пересказывать. Иезуиту снилась работа. Будучи интриганом, он продолжал строить козни даже во сне.»
Сон третий
Следующая встреча наших героев произошла примерно через неделю. Татьяна занималась танцами в одном из недавно появившихся клубов, где за весьма немалые отчисления с посетителями занимались профессиональные «аниматоры»… Я не оговорился, назвав вчерашних спортсменов аниматорами, ибо основной их задачей было организовать досуг богатых посетителей. В клубе было все, что требовалось для спорта, отдыха и оздоровления растративших здоровье на ниве борьбы за денежные знаки толстосумов, их жен и отпрысков: бассейны, сауны, всевозможные секции и залы, косметические салоны и центры красоты, спорт-бары и рестораны. Среди перечисленной публики в клубе была заметна целая группа одиноких охотниц за безбедным существованием. Прогибая спины и выпячивая бюсты, представительницы названной социальной группы эротично покачивали бедрами на беговых дорожках и, вздыхая, крутили педали велотренажеров, сканируя зал похотливыми взглядами. Одного взгляда со стороны было достаточно, дабы понять, кто есть кто на этом празднике здоровья. Татьяна, закончив свои занятия, спустилась на ресепшн, чтобы вернуть ключ от шкафчика для переодевания и забрать свою клубную карточку. Она сразу не узнала Андрея, который как раз расплачивался.
– А-а-а, невежливое лицо иностранного происхождения…
– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Андрей.
– Решил прошвырнуться по столичным клубам? Или поправляешь подорванное здоровье? А может, ты маньяк, и охотишься здесь за беззащитными молодыми особами?
– По-моему, граф Дракула – наивный ребенок в сравнении с молодыми особами, охотящимися в этих прериях.
Татьяна улыбнулась и после непродолжительной паузы предложила:
– Ладно, философ, пошли в бар… Угостишь меня фрешем и считай, что я тебя простила.
– А я разве просил прощения? – удивился Андрей, но Татьяна уже тянула его за руку в бар.
Парочка уселась за столик. Официант возник сразу и из ниоткуда.
– Грейпфрутовый фреш, ладью с суши и воду со льдом и с лимоном, – хихикнула Татьяна.
– А сколько все это стоит? – поинтересовался Андрей.
– Ну, ты и скряга.
– Я не скряга, даже напротив, просто боюсь, что у меня не хватит денег.
– Хорошенький кавалер!.. Пригласил девушку, а денег не взял. Несите заказ, – сказала Татьяна, обратившись к официанту. Затем повернулась к Андрею и продолжила: – Не бери в голову, я заплачу, тем более, что это мой заказ, хотя ладьи с суши хватит на двоих.
Андрей сидел молча.
– Почему притих? Ты смутился по поводу денег?
– Немного. Я не думал, что здесь все так дорого. Иначе не пришел бы. Хотя, с другой стороны, я теперь точно знаю, что это не моя песочница.
– Почему?
– Много причин.
– Какие?
– Ну, во-первых, мне не нравится здешняя публика. Все какое-то придуманное. А во-вторых, моих карманных денег, получаемых от отца, хватило на одну тренировку, и вряд ли хватит угостить тебя.
– Это столько тебе дают на день?
– Да нет, на месяц.
– Ты серьезно?
– Да, мой отец занимает какую-то посредственную должность в посольстве. У нас никогда не было много денег. Денежные должности ему не предлагали – наверное, сильно честный, зато работой всегда грузили. Знаешь, нам ведь всегда и всего хватало. Просто здесь, в столице, кажется, люди сошли с ума – месячный абонемент в этот клуб стоит столько, сколько получает инженер на заводе.
– А я никогда не интересовалась, сколько зарабатывает мой отец – у нас всегда было достаточно денег. Если честно, то мне трудно оценить, дорого стоит что-то или нет, так как работать мне пока не довелось и зарплату я никогда не получала, у меня есть вот эта кредитная карточка, и на ней еще никогда не заканчивались деньги. Ладно, хватит о деньгах, давай сменим тему. А чем ты занимаешься, в смысле, – каким видом спорта?
– Я занимаюсь боксом. Правда, особых успехов добиться на этом поприще не удалось. Да и занимался в связи с переездами нерегулярно. Но все равно люблю его – там все по-настоящему.
– Что значит по-настоящему?
– Просто все по-настоящему, не понарошку. Ты можешь нокаутировать, и с тобой могут поступить так же. В боксе нельзя сачковать, зазевался – получи плюху. Даже если ты боксируешь с новичком – бойся его, ибо он надел перчатки и вышел на ринг не для того, чтобы ты его избил, а совсем наоборот.
– Как по мне, это вообще не спорт, а бестолковая драка двух отмороженных мужиков, дубасящих друг друга по голове с желанием проломить эту самую голову.
– Я тоже так думал, пока не попробовал. На самом деле, это спорт на всю жизнь. Всегда находишь что-то новое. Если хочешь, то это своего рода шахматы. Представь двух одинаково подготовленных спортсменов: выиграет тот, кто перехитрит другого, выберет правильную тактику, рассчитает силы.
– А потом бах противника по башке шахматной доской! – засмеялась Татьяна.
Оба захохотали.
– Ладно, думай, что хочешь. И еще, люди, занимающиеся боксом, в основной своей массе не агрессивные – это, кстати, доказанный наукой факт.
– Точно, добряки, – засмеялась Татьяна.
– Не издевайся, я серьезно.
– Ладно, не буду, – смеясь, ответила Татьяна. – В клубе понравился зал бокса?
– Зал шикарный, оборудование тоже, и тренер классный. Бывший профессиональный боксер. Он, как выяснилось, тренирует в какой-то школе. Пригласил ходить к нему. Говорит, что условия там похуже, но зато почти ничего не стоит, и ребята приходят действительно тренироваться, а не как сюда – поразвлечься.
– Будешь заниматься у этого тренера?
– Да, вероятно. А ты здесь танцуешь?
– Да, и мне здесь очень нравится. В этот момент принесли суши.
– Наконец-то! – воскликнула Татьяна. – Я сейчас умру от голода. Ты любишь суши?
– Есть – да, а так – нет, – пошутил Андрей словами из бородатого анекдота.
Парочка замолчала на какое-то время, поглощая разнообразные ролы. Закончив уничтожение морепродуктов, Татьяна спросила:
– Что делаешь вечером?
– Еще не знаю.
– А завтра?
– Тоже не знаю.
– А что ты знаешь?
– Знаю, что сегодня четверг.
– Ну, это серьезное наблюдение. Ты гений, – поддела Андрея Татьяна. – А может, ты еще и будущее можешь предсказывать?
– Могу, – давясь от смеха и делая серьезный вид, сказал Андрей.
– И что будет с нами в будущем?
– Мы умрем.
Образовалась неловкая пауза. В его словах было что-то фатально пророчащее, неизвестное и страшное.
– А ты оптимист, как я погляжу, – прервала затянувшуюся паузу Татьяна.
– Наверное… Но разве я не угадал?
– Угадал, угадал, – сказала Татьяна. – И все-таки, что делаешь завтра вечером?
– Планов нет никаких, но могу их изменить.
– Слушай, тебе не кажется: это не совсем правильно, что не ты, а я пытаюсь вытащить тебя на свидание?
– А ты приглашаешь меня на свидание?
– Ты, по-моему, издеваешься…
– Угу, – утвердительно кивнул Андрей.
В этот момент официант принес счет. Татьяна достала кредитку из спортивной сумки и положила на счет, даже не посмотрев на него. Андрей отодвинул кредитку и принялся изучать счет, после чего, вывернув карманы, вытащил на стол все их содержимое. Потом, что-то вспомнив, достал студенческий билет и вытащил из-под обложки пятьдесят долларов. Татьяна улыбнулась:
– Сударь делает заначки?
– Можно и так сказать. Собирался купить новые битки.
– А что это такое? Это какая-то одежда?
– В некотором роде, да, – засмеялся Андрей, затем достал из сумки снарядные перчатки и, показав их Татьяне, объяснил. – Боксерский сленг.
– Ага, это кожаные варежки, в которых джентльмены с задатками шахматистов дубасят друг друга по головам, – довольная своей догадкой, выпалила Татьяна.
– Не совсем, хотя насчет варежек ты права, только они предназначены для битья не людей, а снарядов – груш, мешков.
– Понятно, – ерничала Татьяна. Оба засмеялись.
– И как же ты будешь обходиться без этих своих битков?
– Обойдусь пока старыми. Потом разбогатею и куплю.
Денег Андрея как раз хватило для расчета в баре. Татьяна оценила жест своего нового знакомого и улыбнулась ему так, как женщины умеют улыбаться понравившимся им особам противоположного пола. Этот немногословный и несколько провинциальный парень ей нравился все больше и больше.
– Судя по всему, это были все твои сбережения…
Андрей утвердительно кивнул.
– Насколько я понимаю, вы с отцом живете в гостинице вашего посольства, а туда минут тридцать езды.
– На метро – пятнадцать, – возразил Андрей.
– Но ведь у тебя закончились деньги, а в метро без денег не пускают.
– Пойду пешком.
– Ты серьезно? – не поверила Татьяна.
– Абсолютно, часа за полтора доберусь. Погода хорошая, и я к тому же люблю бродить.
– Ну, нет, так не пойдет. Ты меня накормил, напоил… Я тебя подвезу к посольству.
– Спасибо, не надо, мне там сейчас нечего делать и я собирался прогуляться.
– Ничего себе прогулки.
– Не бери в голову, – сказал Андрей, забросил за спину спортивную сумку, достал из-за пояса кепку и надел. – Увидимся.
– Подожди. Как же мы увидимся? Ты ведь больше не собираешься приходить в этот клуб.
– Возможно, будет какой-то прием в посольстве, и вас с отцом вновь пригласят.
– Я опять начинаю сердиться. Почему ты не хочешь меня куда-нибудь пригласить?
– Почему не хочу? Хочу, но пригласить я тебя могу только на пешеходную прогулку по городу или за город.
– Вот и отлично, только я не буду ждать, пока звезды на небе сойдутся так, что обо мне вспомнят, а посему приезжай к нам в загородный дом в субботу. Отцу вручили какую-то государственную награду – увидишь грандиозное празднование, будут практически все снобы столицы. Молодежи тоже будет чем заняться. Придешь?
– Если отцу не понадобится моя помощь – приду.
– Ты знаешь столицу?
– Только пару улиц.
– С тобой все ясно, пошли со мной, – Татьяна подошла к стоявшему невдалеке автомобилю и постучала в окно. Из машины вышел здоровенный детина и вопросительно посмотрел на Татьяну. – Знакомьтесь, Андрей, Дмитрий, – парни кивнули друг другу. – Дмитрий заедет за тобой в субботу к одиннадцати часам. Постарайся не опаздывать. Вам где-то час добираться, а празднование начнется ровно в двенадцать – это маппет-шоу не стоит пропускать, там будет чем заняться. Кстати, дай Дмитрию свой номер телефона.
Андрей продиктовал номер. Молча записав его, детина уселся обратно в автомобиль.
– А кто это? – недоуменно спросил Андрей.
– Один из водителей отца, он же телохранитель. А что, боксера впечатлил размерчик? – с издевкой поинтересовалась Татьяна. – Страшно?
– Нет. Тренер говорил: «Большие громче падают».
Татьяна рассмеялась. Они попрощались и разъехались, вернее, Татьяна уехала, а Андрей побрел домой улицами столицы.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «Помните ли вы окончание своего первого свидания с тем человеком, при виде которого начинало чаще стучать сердце, и то неизвестное доселе чувство беспокойства и жжения где-то в области грудной клетки, и незнакомое состояние легкости вперемешку с желанием бежать и кричать от счастья – состояние эйфории, которое больше никогда не посещало вас, каких бы успехов вы ни добивались. Вспомните и постарайтесь пережить это чувство еще раз в своих воспоминаниях. Попробуйте – вам понравится.»
И вот наступила суббота. Этот день для Андрея, казалось, ничем не отличался от любой другой субботы: подъем в семь, пробежка в парке, контрастный душ, завтрак и… Но что-то было не так… Андрей ее ждал. Казалось, в воздухе кружилось беспокойство и напряжение. Раньше с ним такого не случалось, и вот… Безусловно, ему понравилась Татьяна, и вообще… Памятуя о последней ситуации, связанной с нарядом на приеме в посольстве, Андрей не стал экспериментировать и надел неформальную одежду. Без пяти одиннадцать ему позвонил Дмитрий:
– Я внизу, спускайся.
– Иду, – коротко ответил Андрей.
Через две минуты он уже садился в автомобиль. Дмитрий вопросительно посмотрел на пассажира, но ничего не сказал. Дорога на дачу Иезуита заняла около часа. Хотя, если говорить о даче, то это монументальное строение больше напоминало дворец пионеров времен развитого социализма. Территория приусадебного участка занимала по площади около двадцати гектаров! По периметру возвышался высокий забор со всевозможными средствами наблюдения и оповещения. Дом круглосуточно охранялся сотрудниками бывшего 9-го управления КГБ СССР, причем оплата их работы осуществлялась за счет государства.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ: «А помните времена упомянутого выше развитого социализма? Мог ли кто подумать, что еще вчера малозначащая должность управленца могла приносить такие дивиденды? Мог ли чиновник средней руки позволить себе подобный дачный участок, тем более, такую дачку? Мог ли царев человек иметь возможность выезжать за рубеж, я уже не говорю о недвижимости, приобретаемой за этим самым рубежом? И наконец, мог ли прожженый бюрократ устроить такой прием? Согласитесь, что вряд ли. Значит, возможно, не все было так плохо в стране развитого социализма. И, разрушив до основания социалистическое общество, нувориши от власти не создали ничего, что могло бы заменить выстроенную десятилетиями систему государственного управления.»
Первое, что увидел Андрей, пройдя во внутренний двор, – это большое количество праздно тусующихся чиновников, бизнесменов, деятелей искусства и культовых служителей, а также их разбалованных детей. Приглашенные окружали расставленные прямо на траве столы со всевозможными деликатесами. Гости собирались небольшими группами по интересам, пили, ели, перемывали косточки окружающим, болтали ни о чем – в общем, развлекались. Первый конфуз возник, когда к Андрею подошла Татьяна. Он сразу не понял, почему та заливалась смехом, ведь у него со времени их последней встречи не выросли ни уши, ни рога. Андрей даже попытался изобразить разобиженное лицо, но уже через мгновенье смеялся вместе с ней. Прозрение наступило в один миг: вечеринка была ну очень светской, и поэтому даже дети бегали в костюмах и в галстуках. Непротокольная форма одежды Андрея контрастировала с окружающим шиком и лоском.
– А ты, как я погляжу, мастер выделиться из толпы, – хихикнула Татьяна.
– Да уж, – озадачился Андрей. – Кажется, я опять отличился…
– Ну и как я – такая красивая и разодетая, можно даже сказать, наследница «несметных богатств» своего папаши – буду водиться с простолюдином, одетым с барахолки?
– Слушай, я, наверное, пойду.
– Ты серьезно или разыгрываешь меня?
– Абсолютно.
– Ты меня пугаешь своими резкими изменениями поведения. Потратив час времени на дорогу, ты подходишь ко мне и говоришь, что уходишь? Сам-то подумал, что сказал?
– Да, я ухожу.
– Жаль, – растерявшись, сказала Татьяна.
– Почему? Здесь такое общество! – подняв указательный палец, многозначительно произнес собеседник, – думаю, сударыня найдет с кем скоротать время.
– А я тебе не дам машину, вот.
– Пойду пешком.
– Ну, хорошо, я тебя прошу – останься, а? А то мне все эти постные рожи уже вот где сидят.
– Здесь много молодежи, найдешь круг по интересам.
– Да сдалась мне эта молодежь. Здесь, кроме Кирилла, вообще не с кем разговаривать. Одни чистоплюи и мажоры. Меня от них тошнит.
– А вы, значит, сударыня, сами из рабочих-крестьян?
– Почему ты все время пытаешься со мной поссориться? – возмутилась чуть не плача Татьяна.
– Не хочу ни с кем ссориться, а тем более с тобой. Просто я не из этой сказки. Выше нос, сударыня, – сказал Андрей, дотронулся указательным пальцем до кончика носа Татьяны, подмигнул ей, развернулся и побрел в направлении столицы.
Татьяна осталась не на шутку озадаченной: тот, которого она так ждала, прошел, что называется, мимо, публика действительно была пестрая и отвратная, а Иезуит время от времени дефилировал среди приглашенных с парой длинноногих похотливых блондинок, как павлин в брачный период, и этот факт уже сам по себе раздражал его дочь. Вот в такой момент и наблюдал за ней Иезуит, вернее, он наблюдал за ней все время, пока молодые люди выясняли отношения, но при этом не дал себя обнаружить, делая это неявно. Когда Татьяна вернулась к гостям, он подозвал помощника и коротко изрек: